Небоскреб в подарок

Этот рассказ - работа выпускников писательского блиц-курса Зои Гариной "Думай быстро! Излагай красиво"
авторы:Светлана Хурсан
Ольга Горлова
Ольга Древаль
Анастасия Щустова
Валерия Шпанько
Зоя Гарина





Небоскреб в подарок.

1*
Нина посмотрела на часы.
«6.13. Рань, - подумала она. – Спит еще, наверняка».

 После долгих попыток бесшумно повернуть ключ в замке входной двери, Нина со всей силы толкнула плечом этот ненадежный кусок дерева, и замок поддался. 
Воздух из квартиры, пропитанный запахом лекарств и ароматических масел, заставил ее окончательно избавиться от сонливости. Девушка аккуратно, стараясь не шуметь, прикрыла за собой дверь и положила ключи на место - комод, старую рухлядь, привезенную по случаю из загородного дома дедушки. По-хорошему, этот комод давно просился на свалку, но Нина мечтала его когда-нибудь отреставрировать и предпочитала называть этот комод «антикварной мебелью». Ее взгляд задержался на картонной коробке, стоящей на полу возле комода. Нина грустно вздохнула.  Она подняла коробку, поставила ее на комод, провела рукой по крышке и открыла.  Еще вчера вечером, достав эту коробку с рождественскими гирляндами с антресоли в прихожей, пришлось потратить целый час на то, чтобы украсить ими комнату, но, как оказалось, напрасно – гирлянды опять были в коробке.

 «25 декабря, Рождество, - подумала Нина. – Раньше это был мой любимый праздник.  Почему был? Нет. Это все равно мой любимый праздник».
Из комнаты послышался глухой кашель.  Нина прислушалась:

- Ник, я тебя разбудила?

- Скорее твоя криворукость, - послышался хриплый голос Ника. Заскрипели пружины кровати – видимо, это Ник попытался встать с постели.

Нина метнулась в комнату:
- Поспи еще, я уже ухожу.

- Ничего, на том свете высплюсь, -  попытался пошутить Ник, - Помоги встать. И… и, может, ты позавтракаешь со мной? А то в последнее время, ты все куда-то убегаешь. Вся в делах. Какие у тебя дела? Ты что нашла работу?  Где ты была ночью?


- Да, я нашла работу, - соврала Нина. – У меня ночные дежурства. Я санитарка в хосписе.
Ник засмеялся, но тут же, его недобрый смех сменился приступом удушливого кашля.
- Черт! – устало выругался Ник. – Когда эта тягомотина закончится?!

- Зачем ты так? – попыталась возразить Нина. – Ничего не должно закончиться. Еще все образуется. Врачи говорят…

- Врачи! Врачи! Они говорят! Что они еще могут делать? Только говорить!

Нина погладила Ника по руке:
- Не волнуйся! Прошу, пожалуйста, не волнуйся! Я тебе принесла новый блок бумаги и карандаши, как ты просил. Рисуй. Черти. Ты замыслил новый проект?

- Какой проект? Какой смысл в моих проектах?!!!

Нина сильно сжала руку друга:
- Ник! Ну, пожалуйста, не надо!

Ник опустил глаза.
- Хорошо не буду. Пойдем на кухню. Поставь чайник.

  На кухне Нина подождала пока Ник усядется на мягкий стул с подлокотниками, а затем зажгла плиту и поставила чайник.
- Сейчас заварю траву.

- Нет. Завари простой черный чай. Без травы.  Меня уже от этих трав воротит.

- Хорошо. Заварю просто черный. А зачем ты снял гирлянды? Ты вставал на стул? Ты же мог упасть!

- Не упал. Не такой уж я беспомощный, как должно быть все в твоем хосписе. Там только старики? Ты для них тоже гирлянды развесила?

- А что плохого в гирляндах? Праздник. Рождество.
 
- Мне 24, а не 4 года, Нина. И не 80. Для меня не нужно создавать атмосферу надежды и радости, и того, что вселенная меня любит. Каждый сам за себя и за свою жизнь. Понятно? Чудес не бывает. Ты это знаешь не хуже меня. И твой дедушка, великий обманщик, это тоже знал. Когда-нибудь и ты спустишься с небес на землю. Только не поднимайся слишком высоко, не хочу, чтобы тебе потом было больно.
 
- Мой дедушка был не обманщиком, а великим фокусником. И если хочешь знать, он верил в чудеса. Фокусник – это профессия. Такая же, как и, например, архитектор.
Чайник вскипел. Нина заварила чай.

- Тебе большую чашку?

- Да.

За завтраком они не проронили ни слова.
Когда молчание стало тягостным, Нина встала, намереваясь помыть посуду.
- Оставь. Я сам. Это я еще в состоянии сделать, - криво усмехнулся Ник.

- Мне надо идти.

- Иди.

- И ты не спросишь, куда?

- Нет. Не хочу слышать вранья.

Нина молча взяла портфель, ключи с антикварного комода и вышла из квартиры.
Вдохнув морозный воздух, Нина на секунду остановилась
«Злится, - подумала она. – Все же злится»
 Злость - сильная энергия, способная вернуть умирающего к жизни. Эта энергия не оставляет шанса унынию, в котором последние полгода пребывает ее любимый Ник. Нина перепробовала тысячу способов, чтобы заставить Ника бороться за свою жизнь. Вера? Нет. Он не из тех, кто верит. Надежда? Нет. Он циник. Злость. Осталась злость. Пусть он хотя бы злится, гадая, куда она исчезает, что делает, чем живет, чем дышит…

Пусть он злится! Но вместо этого, она злилась сама. Да, ее злило то, что Ник так легко согласился с тем, что ему придется уйти. Уйти и оставить ее одну. Ее злил его эгоизм и смирение.  Каждый имеет право показать слабость своему близкому человеку. Но это была не минутная слабость, а полный отказ от борьбы, обреченность, слабоволие.

Телефонный звонок заставил Нину очнуться от собственных мыслей:
- Алло, да. Мы договаривались, что оно будет в два раза выше. Нет, это меня абсолютно не устраивает. Я заплатила! Значит, ищите, у вас времени до вечера.

Нина села на лавочку в сквере за домом и вздохнула полной грудью морозный утренний воздух. Редкие снежинки садились на ее короткие вьющиеся волосы. Серые, широко распахнутые глаза смотрели куда-то вдаль. Несмотря на все события ее жизни, глаза сияли. Еще чуть-чуть и задуманное свершится!
Неожиданно ей на голову обрушился ком снега - белка перепрыгнула с ели на ель, которые склонили свои ветви над лавочкой. Нина рассмеялась. Она обладала редчайшим талантом - видеть прекрасное во всем, что происходит вокруг. Ветер закрутил снежинки, будто в вальсе. Нина подняла ворот своего теплого свободного пальто, встала с лавочки и пошла по скверу стремительным шагом. Слишком много дел и слишком мало времени.

2*

Ник неподвижно сидел на кухне.
«Как все переменилось, - думал он. – Если бы знать заранее, что мне отпущена такая короткая жизнь, я бы все делал по-другому. Единственное, что бы я не хотел изменить – это наши отношения с Ниной. Я ее действительно люблю.  Люблю, хотя никогда ей об этом не говорил, и от этого еще хуже.  А теперь говорить с ней о любви – глупо, еще подумает, что я хочу ее к себе привязать…
Куда она все время убегает? – Ник тяжело вздохнул. – Ладно, имеет право. Да и я сам не хочу, чтобы она со мною нянькалась». 
Ник бросил взгляд на кухонные часы-ходики. 10.27. Он с трудом поднялся со стула, взял со стола чашки и на слабых ногах подошел к кухонной мойке, открыл кран горячей воды. Даже болезнь не могла изменить характер Ника: он любил чистоту и порядок во всем. От внезапного сильного приступа кашля потемнело в глазах. Одна чашка выскользнула из рук и, упав на пол, разбилась вдребезги.
 
 - Черт! - Ник поставил на столешницу вторую чашку, наклонился, пытаясь собрать разлетевшиеся от удара осколки и вскрикнул от боли: первый же осколок глубоко порезал пальцы. На порезах тут же выступили алые капельки крови.

- Черт! Черт! – сквозь кашель ругался Ник.
 
Обмотав порезанную руку кухонным полотенцем, он, шатаясь, направился в спальню, оставив на кухне все, как есть.
- Вот оно. Великое чудо Рождества! – пронеслось в голове Ника. - Похоже мне вообще нельзя ни к чему прикасаться.          Упав на кровать, юноша укутался в одеяло и отвернулся к стене. Не лучшее место, чтобы спрятаться от мира. Но других вариантов, как ему казалось, у него нет.

3*

В этот пасмурный день все здания города казались нереально огромными и тяжелыми. Но это не портило картины всеобщего предпраздничного веселья.
Нина уверенным шагом пробивалась через толпу людей с сияющими, счастливыми улыбками. Даже порывистая метель, швыряющая в лица прохожих пригоршни снега, никому не могла испортить настроение.

Люди растворялись в улыбках друг друга, и казалось, что весь мир наполнен только радостью. Нина шла и улыбалась прохожим, и они отвечали ей улыбками, но где-то глубоко в душе, словно червь, ее точила мысль, что возможно, это Рождество - последняя радость. Ее дедушка умер, когда она заканчивала школу, а родителей Нина не помнила. У нее был только Ник, которому даже в Рождество было не до улыбок.
Идя по Седьмой авеню, Нина вышла на Таймс-сквер. Она любила эту площадь, ведь именно здесь в Театральном квартале Нью-Йорка она познакомилась с Ником.
Площадь сверкала огнями так ярко, что казалось, и солнце не способно излучать столько сияющего света. Именно здесь на Рождество устанавливают Главную Елку.
И в этот раз, впрочем, как и всегда, Главная Елка была просто потрясающей!
За обилием сияющих феерических убранств площади вряд ли кто-то обращал внимание на установленный у края тротуара серый, достаточно громоздкий металлический ящик. Но именно к нему направилась Нина. Стараясь казаться спокойной и уверенной, Нина достала из кармана пальто ключ и открыла крышку ящика.
 
Мысли, как скворцы стучали в ее голове:
"Хм... Посмотрим, что тут у нас... Отлично, настройки в полном порядке... Главное, не переборщить. Дедушка всегда говорил, что нужно знать меру".
После проведения нескольких манипуляций на сенсорном экране устройства, оказавшемся в ящике, Нина вновь закрыла крышку ключом и перешла на другую сторону площади, где оказалось был такой же ящик. Убедившись, что никто не обращает на нее внимания Нина проверила и второй ящик. Всего было четыре таких ящика. По одному на каждой стороне площади.
"Все готово. Осталось самое сложное дело на сегодня" - с этими мыслями Нина отправилась домой. Однако, не пройдя и десяти шагов, она почувствовала смертельную усталость: несколько бессонных ночей окончательно измотали ее.

4*

«Надо выпить пару чашек эспрессо, а то, чего доброго, засну прямо на ходу», подумала она.
Ближайшее кафе было в трех шагах, Нина, не думая, вошла в него. К ней вразвалочку подошел администратор, высокий, спортивного телосложения голубоглазый блондин скандинавской внешности:

- Простите, но у нас свободных мест нет.
Взгляд администратора был холодным, возможно, он в этом кафе работал по совместительству еще и охранником.

- Я вижу, - устало кивнула Нина и улыбнулась, - но если я сейчас не выпью кофе, то я упаду в обморок и вам придется меня приводить в чувство.
Администратор внимательно посмотрел на Нину, и взгляд его стал теплее. Похоже, улыбка Нины смягчила сердце сурового викинга.

- Вы уверены, что кофе вам поможет? – спросил он.

- Абсолютно.

- Хорошо. Тогда пройдемте за мной.
 
Нина послушной тенью последовала за широкоплечей фигурой. В кафе было шумно. Администратор на ходу обернул голову к Нине:
— Вас обслужат в моем кабинете. Такой вариант устроит?
 
— Еще бы! Спасибо!

Кабинетом оказалась тесная комната с журнальным столиком и старым кожаным креслом.

- Присаживайтесь. Я пришлю к вам официанта.

- Не нужно. Просто попросите его принести мне двойной эспрессо без сахара.
 
- Договорились.

Нина села в кресло. Оно оказалось на редкость мягким и уютным. Администратор исчез, и Нина на секунду закрыла глаза.

Праздничная площадь не отпускала.
Нина увидела себя идущей по Таймс-стрит.
Рождество. Сказка, в которую веришь с детства. Время чудес, время исполнения желаний.
И все, что от тебя требуется – это идти, смотреть и верить.
Вот словно выросшие из-под земли, бегут навстречу Нине три гигантских клоуна с воздушными, рвущимися к небу, разноцветными шарами. Они смеются, размахивают руками и в нескольких шагах от нее внезапно исчезают, словно лопнувшие мыльные пузыри.
 
Мощный порыв ветра с невообразимой силой взвил ввысь снежный столб, только, взлетая, снег превращался в дождь, и круглые капли воды не падали, а сверкали над головами прохожих, словно бриллиантовая россыпь. Но эта завораживающая картина отчего-то не радовала глаз, а пугала. Нина чувствовала невероятное, почти невыносимое напряжение: она слышала громкие звуки – хохот и свист, словно адский оркестр исполнял свою жуткую симфонию. Возникло желание убежать подальше от этого места, но земля под ногами Нины треснула, и она оказалась на краю пропасти, из которой с шумом, словно язык раскатался гигантский рулон фотообоев с изображением Эйфелевой Башни. На долю мгновения воцарилась тишина, нарушенная после долгой паузы вкрадчивым шепотом: «Ваш кофе, леди!»

Нина открыла глаза. Перед ней стоял улыбающийся официант китаец с чашкой кофе на маленьком серебряном подносе.
- Спасибо, - улыбнулась Нина и достала из кошелька 2 доллара.
Сон Нины длился не более трех минут, и все же, ей нужно было поторапливаться.

5*
Нина вошла в подъезд и нажала кнопку лифта. Ждать не пришлось – лифт был на первом этаже. Нина посмотрела на экран мобильного телефона.18.00.
«Самое время», - пробормотала она себе под нос.
Ник лежал в спальне на кровати, свернувшись «калачиком».
Неподвижный, укрытый легким одеялом, он напоминал замерзший кокон гигантской бабочки.

 "Тяжелая мне предстоит задача" - с грустью подумала Нина.
 
- Ник, давай прогуляемся?

Ответа не последовало.
- Ник, пожалуйста. Сделай это для меня. Я очень соскучилась по нашим вечерним прогулкам по Нью-Йорку.

- Ты соскучилась - ты и гуляй, - буркнул Ник и даже не пошевелился.

- Ник! – с мольбой в голосе повторила Нина.
Ник медленно повернулся от стены и посмотрел на Нину. Их глаза встретились. Так бывает: порой взгляд говорит больше, чем любые слова, особенно, если это взгляд по-настоящему любящего человека.

Ник встал с постели и сложил одеяло.
- Ладно. Пойдем. Собирайся, - и устало улыбнулся, - А то еще ветром тебя сдует и снегом припорошит, пока будешь одна шататься по улице.
Нина не ожидала, что у нее так легко получиться вытащить Ника из дома. Может, все же чудеса случаются?

- Я собрался. Пойдем?
               
 Он не завязал шарф, но Нина не рискнула ему об этом напомнить, боясь спугнуть его желание прогуляться
- Да, пойдем.

Они вышли на улицу. Погода не радовала. Валил снег, как будто кто-то на небе в гневе разорвал тысячи перьевых подушек. Нина взяла любимого за руку, холодную худощавую, но такую родную и знакомую, и, они пошли привычным маршрутом по Седьмой авеню к Таймс-скверу.
Они шли молча, не прячась от ветра и снега, держась за руки. И казалось, что нет на свете силы, способной остановить их движение. Казалось, что нет на свете беды, способной омрачить их юные красивые лица. Казалось, что в целом мире нет никого кроме их самих, их любви и грядущего Рождества…

У Нины в кармане зазвонил мобильник. Она нажала кнопку вызова, поднесла телефон к уху и сказала одно слово:
 - Да.

6*
Ник вопросительно посмотрел на девушку. Нина ослепительно улыбнулась любимому: «Смотри - Голый ковбой! Он может обвенчать нас прямо сейчас! Это будет так романтично!».
Свободной рукой девушка указывала куда-то в центр площади. Со всех сторон на площадь стекались сотни нью-йоркцев, они смеялись, махали друг другу, шептали заветные желания на ухо степенному Санта-Клаусу, розовощекие детишки спешили выбрать подарок в самом большом магазине игрушек, сооруженном из легких конструкций по случаю Рождества тут же, на площади.  Жизнь кипела, сверкала разноцветными   гирляндами и фонариками, воздух дрожал от разносящегося смеха, музыки, звона колокольчиков на праздничных рождественских повозках.

 Ник нахмурился, перехватил вытянутую руку:
- Нина! Пожалуйста... -Закончить он не успел и остолбенело устремил взгляд туда, где горделиво красовалась и сверкала праздничными огнями главная елка Нью-Йорка. Там, в паре метров от земли, загадочным образом образовался и сконцентрировался клубок неизвестной энергии. Он пугающе быстро рос и ширился. И через доли секунды, заслонив собой главный символ Рождества, в центре площади возник небоскреб.

 Что-то теплое и упругое ткнулось Нику в голень. Он вздрогнул и на секунду оторвался от завораживающего зрелища. Это был крупный рыжий кот, которого юная хозяйка выронила из рук от неожиданности.
«Мяаааууу!» - выгнул спину кот и зашипел с напряженным испугом вперив свой кошачий взгляд на возникшее чудо в центре площади. Ник тоже с удивлением наблюдал за происходящим.

 «Боже! Это же мой проект, мой небоскреб! Заброшенное детище, еще одна разбитая мечта…Все ясно! Зачем? Нина, зачем?» - мысли рассыпались, словно биллиардные шары в начале партии от первого удара кием, тело окаменело, челюсти непроизвольно сжались, в груди разгорался пожар. Пугающее неизвестностью зрелище, заставило толпу невольно расступиться. Люди пятились, не в силах отвести взгляд от невероятного зрелища.

Из всей многолюдной толпы, лишь одну девушку совершенно не интересовал небоскреб. Она не отрываясь смотрела лишь на своего избранника, словно хотела уловить его настроение, пытаясь разглядеть выражение эмоций в мельчайших изменениях мимики. Только эти двое оставались неподвижными в людском море.
Толпа же неистовствовала. Этот коктейль из удивления и страха, щедро приправленный любопытством кружил головы и приводил в восторг. Детей взбудоражило внезапное появление небоскреба. Они, если и испытывали страх, то только тот, который толкает сделать шаг к этому чудесному, непознанному. Они подбадривали себя радостными криками, теребя родителей за подолы и рукава, тянули ручонки в центр площади. Взрослые же настороженно загораживали детей, прижимали к себе, пытаясь, на всякий случай, отойти подальше от небоскреба-фантома .

 Молодежь, рассыпанная по площади словно бисер порванного ожерелья, нервно и лихорадочно нащупывала кнопки камер «мобильников». Конечно, для них так круто, выложить в Инстаграм что-то сверхнеобычное. Лайки, подписчики, популярность, активность, количества твоих фолловеров по престижности вполне может составить конкуренцию банковским счетам.   А ближе к центру площади одинокая седая леди открыла старый потертый кожаный футляр и дрожащими руками нацепила массивные очки себе на нос.

Небоскреб величественно парил над землей. Здание должно быть весом в сотни тонн возникло из ниоткуда и утвердилось в воздухе. И сотни людей стали свидетелями этого. Огромные окна, зеркальные стены, как и каждая деталь парящего небоскреба, четко прорисовывалась в прозрачном декабрьском воздухе. Стая голубей взлетела, спасаясь от всеобщей сумятицы и разлетелась в разные стороны.  Один из голубей в панике угодил прямо в центр небоскрёба… и просто пролетел сквозь него!
 «Голограмма! Это голограмма!» - послышались возгласы из толпы.
А в следующее мгновение небоскреб исчез, словно ничего и не было. Толпа замерла. Над площадью повисла тишина.

Еще одно мгновение и тишину нарушил чей- то заливистый смех:
 «Ха-ха-ха! А-ха-ха! Ой, не могу! А-ха-ха!»

Этот возглас словно послужил сигналом. Тишина взорвалась какофонией звуков. Возгласы, смех, аплодисменты.  Люди спешили сбросить напряжение от пережитых эмоций. Вой сирен полицейских машин беспомощно тонул в гуле восторженной толпы.
Ник медленно повернулся. Нина ждала. Чудо или приговор? Казалось время застыло, в каждом мгновении - целая жизнь, со своими сценариями, победами и поражениями. Она вздрогнула от неожиданности, когда Ник заговорил:
- Чудесный подарок, милая! Ты хотела напомнить, как нереальны мечты? Как недолговечно все хорошее? Что ж, тебе все удалось! Я исчезну из твоей жизни, как этот злосчастный небоскреб. Все! Праздник жизни продолжается! Веселись! Фейерверк, ребята! Музыку!

Слова Ника срывались с губ каменными глыбами. Нина чувствовала себя заживо погребенной под этой грудой обвинений.
«Как же так? Любимый… Ведь я рисковала и напряженно трудилась! Да, я хотела встряхнуть тебя, может, разозлить, если это единственный понятный тебе язык!» - думала, оправдываясь, Нина, и действительно, она больше всего на свете хотела показать, как любит его, как важны для нее его мысли, мечты, планы, ведь, она помнила, как блестели вдохновением его глаза, когда он работал над чертежами…

 В горле пересохло.
- Ник, послушай…  - каждый звук давался с трудом и на глаза Нины навернулись слезы.

- Нет. С меня довольно. Этот спектакль слишком затянулся!  Ник стремительно, словно силы вдруг вернулись к нему, развернулся и зашагал к дому. Ветер распахивал полы его пальто и бросал в лицо горсти колючих снежинок. Но парень не замечал ничего вокруг. Ураган собственных путанных мыслей закружил его:
«Столько шума из ничего. Амбициозная дуреха! Что и зачем, Бога ради, она хотела показать? Добить меня? Зачем, Нина, ну зачем? Я ничего, ничего не могу изменить. Ничего не могу закончить… Ни проект… Ни любовь… Ни жизнь… Я как этот небоскреб, красивая обертка для гнилого яблока. Кому нужна иллюзия? Неужели сложно понять, я - живой труп. Черт! Я-идиот! Я заставляю любимую девушку быть со мной и смотреть, как я медленно разлагаюсь… Я просил ее уйти. Но нет. Она любит. Нина… Конечно, я знаю, что она никогда не бросит, не предаст меня… Знаю и пользуюсь. Сволочь, точно, я - сволочь!»

 Разгоряченный собственными мыслями, Ник не чувствовал холода. Он не чувствовал и ставшей привычной за время болезни слабости. Он сам не заметил, как преодолел расстояние до квартиры, распахнул дверь. В лицо дохнуло теплом и пряным запахом трав.
«Нина! Черт! Я - идиот! Я бросил ее. Просто бросил среди толпы… Трус и эгоист! Нужно вернуться… Извиниться… Нам нужно поговорить…».
Ник развернулся к двери, но внезапно тьма накрыла его с головой.

7*
Нина не решалась идти домой. Было много дел на площади, хотя это могло подождать. Да и силы внезапно покинули ее. «Крах. Полный крах.» - заезженной пластинкой крутилось в голове. - Миг триумфа обратился полным провалом… А, может, еще не поздно все объяснить? Может есть хоть доля шанса? Ведь было восхищение в глазах Ника, секунду, но было! Или это показалось? Да, Ник сердиться, но ведь в этом и фокус…»
Девушка вскинула голову, тряхнула кудрями и ускорила шаг. Вот и их с Ником дом. Знакомые отшлифованные до блеска перила. Скрипучие ступени. Мысли о грядущей ссоре сейчас только подстегивали ее. Дверь поддалась слишком легко.
«Почему так холодно?» – мелькнула мысль.

Картина, представшая перед глазами, никак не укладывалась в голове.
- Ник!!! - крик вырвался из самого сердца раньше, чем возможно было осознать. На полу распластанное тело. Жив ли он или уже слишком поздно - не понять…
Нина бросилась к неподвижному телу Ника и истерично начала трясти за плечи. Несколько секунд или вечность спустя, она поняла – этим ничего не исправишь…
Телефон! 911. «Здравствуйте! Срочно скорую по Чейберс-стрит, 43, квартира 7!»

8*

 Рэйчел задержалась у входной двери и глянула на экран айфона, который она, по обыкновению, не выпускала из рук.
21.04. На праздничный ужин с отцом она, все же, опоздала.
Поразмышляв несколько секунд над тем, что лучше: открыть дверь ключом или объявить о своем приходе громкой трелью звонка, Рэйчел достала из кожаной куртки, которая четырнадцатилетней девочке-подростку была явно велика, связку ключей и найдя нужный, открыла дверь. Предвкушая порцию нотаций, Рейчер прошла в коридор и на ходу сняв массивные черные ботинки, двинулась в сторону кухни. В нос ударил запах пригоревшей индейки, стол был не до конца сервирован. На кухне отца не оказалось, зато до чуткого слуха донесся раздраженный голос.
«Если это по работе – явно надолго» - с этой мыслью она с размаху плюхнулась на диван и одним движением руки разблокировала телефон и вошла в Инстаграм.
Нет ничего удивительного в том, что в канун рождества лента пестрила яркими снимками: разнообразные новогодние ёлки, горящие огнями улицы, селфи в смешных колпаках эльфов, фотографии девушек в коктейльных платьях и запакованных рождественских подарков и всякая прочая ерунда…

После смерти мамы, Рейчел не испытывала особо трепетных чувств к этому семейному празднику, но из любви к отцу всегда встречала Рождество дома.
Что ж, похоже, в это Рождество ее ждет подгоревшая индейка.
Вздохнув, Рейчел, продолжила листать новостную ленту Инстаграма. Игрушки. Елки. Подарки…
А это что?
В ленте начали появляться фотографии размытого небоскреба, полупрозрачного и… парящего в небе?
- Привет, Рейч!
В комнату вошел отец.
Рейчел оторвала взгляд от экрана айфона, и ее брови удивленно взлетели вверх: отец был в форме.
- Офицер Саммерс? – иронично спросила она. Рейчел всегда обращалась к нему так, когда видела в форме в нерабочее время. - Похоже, праздничную индейку мне придется дегустировать в одиночестве?

- Не обижайся, малышка. Будь у меня выбор – я бы остался. Из-за каких-то шутников на площади, мне приходится все бросать…

- Ты про небоскреб? – перебила отца Рейчел.
- Да. Про него… Даже не буду спрашивать, откуда ты знаешь. Нью-Йорк кишит убийствами, ограблениями, а я вынужден заниматься чей-то глупой шуткой.
- Почему ты так уверен, что это шутка? – лицо Рейчел озарилось любопытством.
- Ну уж точно не заговор русских и не выброс радиоактивных газов, как думают наши идиоты, – с усмешкой ответил старший Саммерс, и, присмотревшись к выражению лица дочери продолжил: - О! Нет! Узнаю этот взгляд! Ты не едешь со мной.
- Ну почему?! Я не буду тебе мешать. Я только тихонечко посмотрю, как мышка. – Рэйчел сложила руки в молитвенном жесте.

- Потому что моя работа – это не шутка и не тема для твоего блога. Рэйчел Кэтлин Саммерс, - строго произнес он, - ты остаешься, включаешь «Один дома», лопаешь индейку и ведешь себя как паинька! Не лезь в это, ясно?

Рэйчел насуплено кивнула, и Самерс смягчил тон:
– Вот и умница. Обещаю, утро Рождества мы проведём вместе.
Быстро поцеловав дочь в щеку и потрепав по кудрявым волосам, отец развернулся и поспешно вышел. Хлопок входной двери, и квартира погрузилась в задумчивую тишину.
«Один дома», конечно, замечательный фильм, но на это вечер у Рэйчел был другие планы.
Летающий небоскреб был слишком интересной темой для блога, чтобы оставить его без внимания. К тому же, отец явно не был увлечен этим феноменом. Решение провести собственное расследование пришло, само собой.

Приготовив на скорую руку сэндвич из индейки и налив себе чашку ароматного какао, девочка прямиком направилась в отцовский кабинет. Это было категорически запрещено, но Рэйчел не раз уже залезала в папин рабочий ноутбук, когда хотела узнать подробности какого-нибудь интересного дела.
На рабочем ноутбуке отца уже два года стоял один и тот же пароль: дата дня рождения мамы. Привычным движением Рэйчел включила компьютер и ввела восьмизначный код.
«Неправильный пароль» - высветилось на экране.

«Ого! Неожиданно!» - пронеслась мысль в голове у девушки. Видимо последняя её шалость – появление на месте массового убийства - стало последней каплей для отца. Но, ведь, ей просто нужны были подробности для блога!
«Так, ладно, - пробормотала Рэйчел. - Значит пойдем более сложным путем». С недоеденным сэндвичем и чашкой какао, Рэйчел вышла из кабинета отца и перебралась в свою спальню. В конце концов, всю необходимую информацию можно найти в интернете.

Соорудив из кудрявых волос небрежную гульку и надев очки на переносицу, юная сыщица приступила к своему собственному расследованию. Чутье ее не подвело. Новостные порталы действительно пестрили репортажами и заметками о летающем небоскребе.
«…Такого ещё не было в нашем городе. Небоскреб появился в центр Нью Йорка и исчез, простояв на улице всего минуту. Это феномен успел всколыхнуть все слои общественности…»
«… срочно провел пресс-конференцию и заявил, что городу ничего не угрожает... Пусть Россия даже и не мечтает, вывести США из строя своими глупыми провокациями.»
«…это чудо Господне! Город просто обязан выделить деньги на строительство рама на месте явления Небоскреба! …»
«Что за бред? Ничего путного» - раздраженно пробормотала Рэйчел. – Значит, вернемся туда, откуда начали. В Инстаграм.»
По хэштегу #летающийнебескрёб тут же нашлось больше тысячи снимков. И ни одного четкого.

«Откуда руки растут у этих идиотов?» - покачала головой Рейчел, продолжая искать.
«Ого! Вот! Что-то интересное…»
Рэйчел увеличила снимок и присмотрелась внимательнее. На одном из снимков отчетливо видно, что верхушка новогодней ели находится прямо внутри небоскреба. Яркая звезда видна, но будто бы поддернута дымкой…
- Это голограмма! – словно озарение пришла мысль к Рэйчел. – Вот это да!
Пролистав ленту дальше, в надежде найти еще что-то полезное, наткнулась на видео: кто-то догадался снять реакцию прохожих. Люди, и у всех на лицах одно и то же: страх, восторг, удивление. Но вдруг в кадре крупным планом появилась пара. Он -выглядит изможденным, скорее больным, но в глазах восторг, как у ребенка. Она –красивая и смотрит на него, как будто небоскреб ей совсем неинтересен…
Шестым чувством Рэйчел поняла, что эта девушка что-то знает. Осталось малое: найти ее.
Для абсолютного большинства найти человека по одной фотографии, а точнее, по скриншоту кадра из видео – дело невозможное. Но только не для Рэйчел!
Юная Саммерс уже давно втайне от отца скачала с его ноутбука секретные данные жителей района.

Рейчел принялась за работу, изучая фотографии подходящих по возрасту женщин. Упорство вознаграждается всегда! А Рейчел не пришлось долго трудиться: ей повезло спустя полчаса. И хотя, глядя на официальные анкеты, можно легко ошибиться, но сочетание похожей внешности с фамилией известного фокусника Розенквист, развеяло все сомнения.
Записав адрес и номер телефона в блокнот, Рэйчел отправилась спать.
Несомненно, завтра она найдет Нину Розенквист и узнает, что же случилось 24 декабря в 20.00 на центральной площади.
9*
Уже собираясь раздеться и облачится в пижаму, Рейчел задумалась:
«Время еще детское, да и Рождество в полночь. Нет, отосплюсь, когда разберусь с этой головоломкой. Ну, что же Нина Розенквист! Хочешь ты этого или нет, но тебе придется со мной познакомиться!»
Через пять минут Рейчел уже была на улице и махнув рукой, словно птица крылом остановила такси:
- Чейберс-стрит 43.

Таксист, пожилой еврей, внимательно посмотрел на Рейчел:
- Твои родители в курсе? Они отпустили тебя так поздно одну из дому?
Рейчел невинно улыбнулась:
- Так ведь Рождество!
Еврей покачал головой и назвал цену:
- Десять долларов.
- Так дорого?!
Еврей пожал плечами:
- Так ведь Рождество!

Завернув во двор 43 дома на Чейберс-стрит, таксист остановил машину:
- У первого подъезда стоит скорая. Выйдете здесь или мне подъехать ко второму подъезду?
- Выйду здесь. Спасибо. Возьмите деньги.
Рейчел выскочила из такси и направилась к подъезду, размышляя о том, как лучше преподнести Нине Розенквист цель своего визита.
Дверь подъезда открылась и из него вышли медработники с носилками, на которых лежал молодой парень, а вслед за ними выбежала заплаканная Нина.
Рейчел охнула и остановилась:
«Ох, ты! События приобретают неожиданный оборот», - подумала она, но уже через секунду решение было принято: - Нина!
Нина даже не услышала оклик, она пыталась помочь медработникам, которые в ее помощи явно не нуждались.

Рейчел осталась стоять в стороне, наблюдая за происходящим.
Вот носилки уже внутри машины, а Нину обступили медработники, пытаясь ей что-то объяснить. До Рейчел долетали слова: «К сожалению… извините… позвоните… завтра утром…».
Скорая уехала, а Нина, словно окаменев, стояла у подъезда.
- Нина! – еще раз окликнула Рейчел.
На этот раз Нина обернула свое заплаканное лицо к Рэйчел.
- Они сказали, что можно только родственникам. Что невеста – это не родственник. Как же так? Почему?!

- Нина, не плачьте. Все будет хорошо.

- А ты кто? – как очнувшись, спросила Нина.

- Меня зовут Рейчел. Мне нужно с вами поговорить.

- Я тебя не знаю.

- Неважно. Я – друг. Я поклонница таланта вашего дедушки.

- Поклонница? Что за … Прости, но мне сейчас не до этого.

- Понимаю. Я могу помочь.

- Помочь? Чем?

Рейчел почувствовала, что еще чуть-чуть и у Нины начнется истерика.
- Послушай, - сказала она убедительно и твердо. – Ты, наверняка, хочешь знать, что с твоим парнем.

- Хочу.
- Тогда поехали.
- Куда?
- В больницу.
- Но…
- Поехали! Я все устрою! У меня есть опыт в разговорах с дежурными медсестрами.
И Рейчел, взяв Нину за руку, потянула ее к стоянке такси.

10*

Рэйчел и Нина прошли за медсестрой по коридору. Медсестра, полная женщина, лет сорока, с русыми волосами, собранными в строгий высокий пучок на затылке, сверилась с записями и остановилась возле стеклянной двери.
 - Пять минут, - строго произнесла она и распахнула дверь. Строгий голос не вязался с добрым сочувствующим взглядом. Рэйчел с улыбкой поблагодарила. Нина скользнула в палату, стремительно пересекла комнату и наклонилась над высокой хирургической кроватью.
- Ник… Боже, Ник… - бормотала она.
 Возле кровати стоял громоздкий прибор жизнеобеспечения. На его экране дрожали стрелки, моргали зелеными огоньками точки-лампочки.  К Нику от прибора тянулись трубки, его лицо закрывала кислородная маска. Рэйчел не могла оторвать глаз от этой невеселой картины, будившей в ней собственные воспоминания: когда-то давно она и отец навещали маму в этой же больнице в похожей палате. Тогда ей, ребенку, аппарат представлялся гигантским пауком.  Она вспомнила, как рыдая, просила отца, взять ножницы, перерезать трубки и забрать маму домой.

От воспоминаний сердце Рейчел сжалось, горячая волна поднялась откуда-то снизу и ударила в виски.
 - Нина, мы не можем сейчас помочь ему. Пойдем. Тебе нужно отдохнуть, - тихо сказала она.
 Нина резко вскинулась:
-Ты…
Их глаза встретились и колкие язвительные слова застыли на губах.  Рейчел смотрела с нескрываемой болью и сопереживанием:
- Я понимаю тебя, Нина. Правда. И нам правда пора.


Нина опустила голову:
 - Хорошо. Наверное, ты права, - и обернувшись, - Ник, держись, пожалуйста. Ты очень нужен мне. Борись, не бросай меня.
В молчании девушки вышли из больницы.
Больничный сквер встретил их неяркими фонарями. Казалось, что в этом районе Рождество никогда не наступает.  Девушки медленно шли по засыпанной снегом дорожке, снег под ногами скрипел. Снежинки кружили в воздухе, создавая атмосферу сказки. И от этой снежной чистоты становилось спокойнее и верилось, что у этой сказки обязательно будет счастливый конец.

Рэйчел вдохнула морозный воздух полной грудью.
- Все же… Все же Рождество. Значит все будет хорошо. Обязательно все будет хорошо, - ей совсем не хотелось предаваться грустным воспоминаниям.
 Она взяла Нину за руку.

Это дружеское прикосновение заставило Нину, словно очнуться ото сна, и она неожиданно заговорила. Слова лились, как бурный поток прорвавший плотину.

- Болезнь совершенно изменила Ника… Он был веселым, здравомыслящим реалистом, знал, чего хочет и как этого достичь. Цель, план, выверенные шаги к реализации и победа. И вот болезнь… Она сломила его дух.  Она будто выпила из него все желания, всю радость. Я не знала, что делать. Любые попытки приободрить его делали только хуже. С каждым днем он все больше походил на циничного брюзгу. Не желал видеть ничего хорошего. Кроме того, его физическое состояние стремительно ухудшалось. Я была на грани, когда пришло неожиданное решение. Однажды я убиралась в кабинете Ника и наткнулась на этот пакет... Ник талантливый инженер-архитектор. Еще со времен студенчества он сотрудничал с компанией «Worthington, Skilling, Helle & Jackson» и они были в восторге от его работ. Ник к каждому из проектов относился как к горячо любимому детищу, но этот небоскреб… Это была его мечта-утопия. Небоскреб, который внешне вписался бы в архитектуру мегаполиса, а внутри представлял бы собой загородную идиллию: пруды, цветочные клумбы, лужайки. Он вкладывал в это каждую свободную минуту и всю душу. В пакете были чертежи и зарисовки небоскреба и меня как током прошило. Вот то, что заставит Ника бороться. Его мечта! Он всегда доводил начатое до конца. Просто не мог по-другому. Дальше было техники. Я составила план и решила задачу… За основу голограммы решила взять рисунки из его папки. В загородном дедушкином доме нашла записи и чертежи для создания голограммы. Я нашла подрядчиков, нашла бригаду работников, которые установили механизмы без лишних вопросов. Я спешила… Ник должен был увидеть свою мечту в Рождество. Поверить в себя, поверить в чудо. Я хотела показать ему то, ради чего стоило жить, бороться и победить. Жаль, у меня ничего не вышло.

Нина устало улыбнулась. Рэйчел порывисто обняла ее:
-Ты такая крутая! И еще ничего не кончилось...

И улыбнулась сквозь выступившие слезы от проскочившей мысли: «А вот детектив из меня так себе – совсем забыла, что преследовала подозреваемую…».

10*

«Самый великий фокусник – время. Только оно способно превратить любовь в боль, счастье в тяжкое испытание, Рождество в день траура по своим несбывшимся мечтам…»
Нина в своем воображении пыталась управлять временем, пришпорить его, как ретивого коня, что бы поскорей наступил час полной ясности. Что с ней? Что с Ником?
Но время ползло, как уставшая черепаха, казалось, оно остановилось вовсе.
Неожиданно Нина осознала себя сидящей у окна в кухне.
Стол сервирован на две персоны. Воздух напоен ароматом кофе…
 Кофе?!
Кофе с шипением вырвался из «турки» и бежал на плиту…
Сердце пропустило удар.
Она все еще как будто не одна. Почему-то Ник терпеть не мог кофе из кофе-машины, такой практичный, рассудительный, цельный, вопреки логике возился с «туркой», чтобы разбудить ее чашкой ароматного кофе. Напряжение последних дней, клещами державшее ее отпустило и внутри осталась лишь звенящая пустота. Демоны, ангелы, радость, боль, надежды, мечты – все растаяло, как и ее иллюзорный небоскреб. Она так спешила, так старалась, гнала от себя усталость, раздражение, сон, голод. Нина верила в Рождество. Верила и потому спешила.  Успеть к Рождеству, вдохновить любимого, заставить его поверить! Она сделала все. Победить болезнь можно, если начать борьбу. Если бы только он верил вместе с ней…

Воображение рисовало чудесные картины: Ник здоров, и они навсегда вместе, делят радости и печали.  Вот он, мурлыкая под нос, варит кофе, как она любит с имбирем и корицей. Нина встречает его горячим ужином.  Они болтают о пустяках и делятся сокровенным, смеются над трудностями и грустят вместе с героями любимых фильмов, гуляют в лесу, карабкаются в горы, наслаждаются соленой свежестью океана. Капля веры и жизнь наполняется смыслом, дом -  уютом, теплом, радостью и любовью.
«Хватит! - жестко прервала себя девушка. - Ты сделала все. И больше ничего не зависит от твоих глупых фантазий. Ник не хочет верить. Без его желания ничего этого не будет. Никогда!».

Внезапная резкая боль полоснула по сердцу, холодком прокатилась по спине, руки задрожали, а на глазах выступили слезы.
И в этот миг громом среди ясного неба, раздался требовательный звонок в дверь. Кто это?  Не важно. Она слишком устала, она пуста и хочет остаться в этой пустоте. Ей нечего предложить нежданному гостю, пусть уходит. Звонок продолжал разрывать тишину настойчивой трелью.
Ладно.
 На ватных ногах она побрела по коридору, распахнула дверь. Что это? Маки, ее любимые алые маки! Маки, из которых никогда не составляют букеты, и которые она так любит! Боже, как они прекрасны…

 Хмурый осуждающий взгляд парнишки-доставщика, торопливая подпись. Нина поспешила захлопнуть дверь и опустилась на пол, антикварный комод обиженно заскрипел, но она не слышала его жалобы. Девушка всей грудью она вдохнула легкий пряный аромат цветов, коснулась горячими губами нежных лепестков. Маки! Маки в Нью-Йорке среди зимы! Это нереально, она спит? Бредит? Это же чудо! Рождественское чудо!
 Маленькое бархатное сердечко скользнуло из букета прямо на колени. Сердце пропустило удар, а потом забилось изо всех сил. Нина взяла сердечко в руку, ласково провела кончиками пальцев по нежному бархату открытки и словно вновь услышала родной голос Ника: «Я не верю в чудеса. Я верю в тебя, Нина. В тебя и твою Любовь».

Дверь бесшумно приоткрылась и сквозь пелену слез Нина увидела встрепанную и непривычно смущенную Рэйчел. Привет! – робко улыбнулась девчонка. Комод возмущенно заскрипел, когда она бросила на него сумку. «Я принесла  хорошие новости из больницы! И.. кусок подгоревшей рождественской инднйки»