Шкрабы Глава Х

     ХРЕНОВАЯ СИТУАЦИЯ

      «Бить или не бить?»
(Сочинение ученика по трагедии В.Шекспира «Гамлет»
Сохранена авторская стилистика и  орфография.)
Автор этой пьесы выражает Гамлета главным героем. Гамлет – сын короля, который по рассказам, вышел из замка, и его укусила ядовитая пчела. Приехав домой, он узнаёт, что его мать хочет выйти замуж за Гертруда, дядю Гамлета, который после удачного отравления короля принял на себя королевство.
Дядя Клавдий начинает метушиться. Дворецкий Полоний хитёр и льстителен. Гамлет раскусил его хитрость и стал его всячески подкалывать и унижать, пока не приколол к ковру.
Фифтовальщик Слаэрт по наводке Клавдия ранил Гамлета отравленной шпагой, но он не остался в долгу, и Гамлет тоже его ранил.
Клавдий видит, что он уже проигрывает, и   даёт Гертруде отравленный бокал с вином, и она умирает. Но Гамлет убил Клавдия, и месть была отомщена.
Попытка убить Гамлета Клавдию не удалась, и тут начинается для Гамлета дуэль со Злом. Дуэль эта удалася, и они обое умирают. А трон переходит к королю Фортибрасту, совсем чужому человеку.
Таким образом, мы видим, что это трагедия. К концу произведения все умирают. Добро побеждает Зло, и главный герой сопровождает Правду и Зло наверх, наружу.
Трагизм в том, что Гамлет резко проваливается в действительность.



Хреново. Причём, не пресловутая кавээнная Гадя Петрович Хреново, а просто хреново. Мы стояли с юной амазонкой посреди улицы и напряжённо молчали. Наконец, я извлёк мобильный телефон и начал тупо искать фамилию директора в списке «контакты», совершенно забыв, что существует быстрый набор. Неожиданно рядом с нами, опять же, как в плохом кино, резко затормозил чёрный   «ауди», из которого выскочил довольно крупный парень в красной футболке и, грубо схватив Котову за руку, бесцеремонно потащил  к машине, хотя та и пыталась вяло сопротивляться. На меня этот тип даже не обратил внимания, очевидно, приняв за случайного прохожего, который благоразумно не станет встревать в чужие разборки. Честно говоря, особого желания подставляться из-за слишком продвинутой малолетки у меня не было, но опять же гипертрофированное чувство педагогического долга дернуло меня за язык:
– Молодые люди, мне кажется, девушка не горит желанием отправиться с вами на прогулку, – выдал я какую-то киношную фразу совершенно не подходящим для этого случая хриплым срывающимся от волнения голосом. Верзила остановился, не выпуская руку своей жертвы, и медленно всем туловищем повернулся ко мне, очевидно, намереваясь получше рассмотреть невесть откуда залетевшее насекомое:
– Слушай, дядя, ты бы свалил отсюда, да пошустрее, а то мы и тебя прихватим на прогулку…, – с какой-то досадой промычал он.
– Вы не понимаете, эта девушка – выпускница и-и-и я должен отвезти её в ка-ка-кафе, – совсем некстати заикаясь, промямлил я.
Открылись дверцы машины  – и ещё два молодых мажора,  облокотившись на крышу своей тачки, с нескрываемым интересом уставились на меня.
– Витас, у нас проблемы? – энергично отозвался один из них, картинно с хрустом разминая круговыми движениями запястья рук.
– Какие проблемы, Макс? Этот козёл качает права на нашу тёлку. Он просто не знает, на какие бабки она у нас влетела, – лениво бросил Витас и убедительно дополнил: мы этой б…и сейчас не выпускной, а «опускной» оформим. Будешь прыгать – и тебя оприходуем…
Как ни печально, перед нами открывалась не весьма радостная перспектива… Благодаря своему миролюбивому характеру я крайне редко попадал в подобные критические ситуации, и выходил из них исключительно путём дипломатических переговоров, учитывая, естественно, интеллектуальный уровень оппонентов. Может быть, благодаря природному благоразумию, а скорее, чего греха таить, из-за недостатка уверенности в себе.  Но в данную минуту обстоятельства складывались таким образом, что мирными переговорами вряд ли чего можно было добиться, а достойно ретироваться, точнее, просто дать стрекача было уже слишком поздно.
– Ну, наконец, пришёл твой звёздный час, Ахиллес Ахинеевич, – зашелестела под ногами голосом Недотыкомки пустая сигаретная пачка. – А ну, покажи этим отморозкам пару приёмов, на тебя смотрит страна!
На меня никто не смотрел, кроме описавшейся от страха девчонки и троих молодых беспредельщиков, которые всерьёз решили с ней позабавиться.
– Вынимай маркер, открывай колпачок и вставляй себе за ухо; не бойся – не выпадет, – отдавала короткие команды Недодыкомка. – Сейчас ты почувствуешь необычные ощущения: время для тебя как бы замедлится, но для этих придурков ты станешь о-о-очень быстрым. Ты, главное, не останавливайся.
Действительно, сразу после того, как я неуклюже поворачиваясь, извлёк из  заднего кармана джинсов маркер и воткнул его дрожащей рукой за ухо, со мной стали происходить удивительные изменения: в голове прояснилось, тело стало текучим и подвижно живым, мышцы начали наливаться огромной прямо первобытной энергией.  Нападавшие действительно резко изменили динамику своих движений и стали передвигаться в мою сторону, словно при проекции в замедленном режиме. Первым добрался до меня, оттолкнув в сторону свою жертву, Витас. Удар он наносил справа снизу, намереваясь угодить мне в подбородок. Легко увернувшись от удара, я коротким, но сильным тычком в шею отправил его в давно никем не копанную клумбу. Второго нападавшего после моего удара в солнечное сплетение постигла та же участь, только местом приземления оказалась менее комфортная поверхность общественного тротуара. Третий замахнулся модной нынче при разборках битой, но я вовремя перехватил запястье занесённой правой руки своей левой, правой вцепился в отворот цветастой рубашки и, упершись локтем в подмышку правой руки противника, почти не напрягаясь, перебросил его через своё, опять же правое бедро. А всё потому, что наше дело – правое…Асфальт – не татами... Хруст входящего в соприкосновение с твердой поверхностью грузного тела  сопровождался  стуком вывалившейся деревянной биты и довольно сочными выражениями в мой адрес с виртуозным использованием ненормативной лексики. Все мои движения были выверенными и точными, как на иллюстрациях в учебнике по рукопашному бою. Движение от себя – на выдохе, принимаемое мной движение – на вдохе. Высунувшийся было из машины четвертый «мушкетёр» не стал испытывать судьбу – захлопнул дверь, включил зажигание, отпустил сцепление и сорвался с места, оставив поневоле отдыхающих товарищей . Я же, позабыв  в пылу боя обо всём на свете, поправил за ухом маркер и  бросился следом за машиной. Я бежал легко, почти парил в воздухе, как удиравший от одураченных шахматистов Остап Бендер, только стимул легендарного героя «Двенадцати стульев» был понятен, а зачем и куда было лететь мне? Зачем нужна эта сумасшедшая погоня? Кого я хотел выпотрошить из этой чёртовой тачки? Я уже явственно представил, как догоняю её, останавливаю, ухватив за фаркоп, переворачиваю несколько раз и, не извлекая на свет Божий горе-водителя, разбиваю чудо  техники о придорожный столб или сбрасываю с дамбы в один из городских прудов, превратив средство передвижения   в подводную лодку степей Украины, которая не всплывает.  И я абсолютно уверен, что это вот-вот произойдёт.  Однако в глубине разгорячённого сознания искрилась мысль о неестественности всего происходящего, о возможном манипулирования мной кем-то извне. И, как бы в подтверждение этой разумной мысли МЕНЯ-ВСЕМОГУЩЕГО, сзади начал догонять какой-то человек. И это на скорости девяносто километров в час, если верить спидометру, показания которого я умудрился рассмотреть сквозь заднее стекло, спинку кресла и позвоночник водителя. Я инстинктивно начал сбавлять скорость, в результате чего уже, казалось, приговорённый водитель «бумера» безнаказанно оторвался и растаял за поворотом. Крякнув от досады, я повернул голову налево, чтобы раскатать по полной неожиданного преследователя  и … чуть не заорал от ужаса – рядом со мной спокойно и уверенно бежал невысокий худощавый человек в красной майке и белых спортивных трусах. И дело даже не в том, что два часа ночи не совсем удачное время для пробежек; меня потрясло до самого нутра то, что бегущий лунатик был моим коллегой и другом Гришей Галалой, которого мы похоронили пять лет назад…