Черная кровь. Глава III

- Мама будет ругать нас, когда узнает, что мы прогуляли воскресную школу, - сказал маленький мальчик во фланелевом костюмчике и новых ботинках. Он неохотно семенил за старшим братом и его товарищами, бредущими по дельте реки Нордвад.
Стояло пасмурное утро, отлив, и вокруг блестели бесчисленные лужи. Толстые, речные чайки реяли над грязью и камнями, устраивая драки за выброшенную на берег рыбу. По берегу сновали крошечные крабики, торопясь скрыться от голодных птичьих орд. Одинокие хижины и деревья по берегам дельты утопали в густом тумане.
Дети уверенно пробирались вперед, временами останавливаясь, чтобы поковырять палкой комок водорослей на берегу или залезть на скользкий от тины валун, до этого пребывавший под водой. Их предводитель, высокий и рыжий Томас, с которым и заговорил маленький мальчик, лишь ухмылялся на попытки младшего брата воззвать к его совести.
- Тебя никто не держит, Тим, - весело сказал он, вскарабкиваясь на перевернутую у берега лодку и постучал палкой по её дну. - Можешь шлепать в класс.
- Но меня выпорют, если я приду без тебя, - захныкал маленький Тим. Его брат лишь хохотнул и спрыгнул обратно на песок.
- А я думал ты  спешишь туда, только по этой причине.
Мальчишки засмеялись и поплелись дальше вдоль опустевшего русла, где темнела черная грязь. В тумане нарисовались фигуры двух нищих, собиравших на берегу крабов и устриц. Они были в калошах на босу ногу, а немытые тела едва прикрывало рванное тряпье.
- Сейчас повеселимся, - пробормотал Томас, останавливаясь и оценивающе щуря глаза. Его друзья застыли в предвкушении чуть поодаль, лишь маленький Тим беспомощно топтался за их спинами, не зная как поступить.
- Эй, вы! - крикнул Том, делая несколько шагов вперед и зачерпывая густую, липкую грязь.
Нищий старик оглянулся и рядом с ним пролетел коричневый ком. В следующее мгновенье дождь из грязи обрушился на двух бездомных, воздух огласила усталая ругань и детский смех.
- Сучья отрыжка! - рявкнул второй нищий, который был намного моложе и выше своего спутника. - Унеси вас дьявол, подавитесь своими потрохами, сгнийти в утробе вашей…
Очередной снаряд залепил крикуну рот и грянул дружный хохот, но в следующее мгновенье нищий отшвырнул корзинку с крабами и бросился за обидчиками в погоню.
Дети с издевательским смехом бросились врассыпную. Молодые и сытые, они быстро растворились в тумане и потеряли друг друга, лишь угадывая своих соратников и преследователя по смеху и проклятьям в молочной белизне.
Рыжий Том, довольный своей выходкой, бежал возле самой кромки опустевшего русла, лихо перепрыгивая камни и брошенные лодки. Сырой воздух бил в лицо и свистел в ушах. Он уже почти добежал до маяка, возвышавшегося над рекой темной башней, как вдруг обо что-то споткнулся и упал лицом вниз. Рот сразу набился кислой, неприятной жижей, на зубах заскрипели частички песка.
Выругавшись. мальчишка приподнялся и встал, но внезапно чьи-то жилистые, сильные руки обхватили его поперек тела и вздернули в воздух.
- Попался, щенок? - ноздри обожгло вонючее дыхание нищего. - Утопить бы тебя в болоте, паскуда!
Томас забился, но нищий держал крепко, он лишь поудобнее перехватил свою добычу, как из тумана вынырнул малютка Тим и забарабанил крошечными кулачками по немытому телу оборванца.
- Отпусти его! Пусти! Пусти, пусти, пусти!
Мужчина тряхнул головой и неохотно расцепил руки, позволив рыжему упасть на четвереньки, но внезапно Тим отпрянул и закричал тонким голосом, указывая куда-то в сторону берега. На его крик тут же сбежались остальные мальчишки. Нищий и рыжий Том торопливо обернулись и тут у незадачливого бегуна по спине пробежал озноб.
На песке, опутанный водорослями, лежал труп. Том резко вскочил и попятился назад, в ужасе сообразив, что именно по этой причине он споткнулся и упал. Разглядев и осознав, что именно за находка напугала Тима, другие мальчишки тоже испуганно загомонили, но их вопли заглушил хриплый, надтреснутый голос.
- Тихо!
По устью реки, оскальзываясь, ковылял старик, в которого дети швыряли грязь. В одной руке он тащил две корзинки - свою и напарника - но взгляд цепко впился в мертвое тело.
- Еще один, - хмуро пробормотал он и обернулся к своему опешившему приятелю. - Зови констебля, мы тут постоим.
Нищий кивнул и быстро побежал в сторону причала, позабыв о мелкой потасовке с детьми. Мальчишки хотели поспешить за ним, но старик окликнул их и поманил обратно к берегу.
- Шантрапа, не делайте ноги. Взгляните, может кто из ваших, нет?
Дети переглянулись. Маленький Тим торопливо замотал головой, утирая слёзы. Взгляды мальчишек обратились к своему рыжеволосому предводителю. Ощутив спиной их внимание, старший из братьев невольно сглотнул, но набрал в грудь побольше воздуха и сделал несколько шагов вперед, чтобы разглядеть мертвеца.
Это был совсем тощий мальчишка, худой и грязный, его бледные ноги опутала какая-то гнилая веревка, а по одежде полз мелкий краб, собирая что-то клешнями. Однако ужас быстро сменился осторожным любопытством, в первую очередь благодаря хмурому спокойствию старика, который смотрел на маленького мертвеца скорее с усталым безразличием, чем страхом.
- Нет, - наконец сказал Томас. - Он нам незнаком.
- У него лицо почти всё съели, - прошептал один из мальчиков. - Фу.
- Долго в воде пробыл, - сказал старик и ехидно хихикнул, заметив страх на лице мальчишек. - Что, доселе покойников не видали, а? Э, храбрецы! Одного мертвяка хватило, чтобы портки намочить! Не мертвых надо бояться.
Дети немного пошумели, однако подошли ближе, настороженно рассматривая страшную находку.
- Вы сказали что это "еще один".
-  В смысле "один"? Были другие?
- Жуть, он совсем серый!
- А я видел мертвецов. Год назад у соседей дочка умерла, так её в холстину завернули и вынесли…
- Смотрите, смотрите, у него что-то в руке зажато!
- Точно, что-то в руке.
- Глядите, в руке!
Том поднял глаза на старика, но тот лишь кривил бледные губы в снисходительной усмешке, безразлично разглядывая труп. Его холодное спокойствие, с которым он встречал смерть, чуть приободрило мальчишку и под возбужденное бормотание сверстников, он подобрал с земли и палку и осторожно приблизился к телу.
На сером песке безжизненно белел детский кулачок, из которого торчала какая-то красная нить. Том вначале боязливо тронул его палкой и невольно отдернул руку, наблюдая. Старик ехидно хихикнул. Набрав в грудь побольше воздуха, Том поддел палкой размякшую руку и аккуратно подцепил привлекшую внимание нить. Подтянув её ближе к себе и подальше от тела, мальчик наклонился и взял находку в руки, внимательно рассматривая. Мокрая шерсть неприятно холодила ладонь.
- Похож на какой-то девчачий браслет, сплетенный из шерстяных ниток, - сказал он. - Какие-то бусы и косточки…
- Ведьмы, - прошептал один из его друзей, сделавшись еще бледнее чем за мгновенье до этого. - Точно вам говорю, это ведьмы!
- Выбрось эту гадость, - забормотал маленький Тим, не сводя испуганных глаз с брата. - Брось в реку!
- Что, испугались? - Том резкой обернулся и стараясь скрыть собственную дрожь в руках, схватил находку двумя пальцами и издевательски потряс перед друзьями. Внезапно шайка в ужасе отпрянула и бросилась бежать что есть силы. Том не успел даже удивиться, как до его ушей донеслось испуганное бормотание старика.
Медленно, как во сне, мальчик обернулся и обмер, встретившись взглядом с объеденным лицом покойника. Тот сидел на песке, глядя пустыми глазницами в сторону берега, не обращая внимания на копошившуюся в глазнице живность. Его губы зашевелились и изо рта на грудь потекла речная вода. Мертвец говорил, но что именно говорил мальчишка не услышал, так как уже бежал в сторону лоуэльского причала.

                * * *

- Ах, опять этот дождь! Сколько можно? Хоть бы денек посветило солнышко, - вздохнула тётя Софи. Она сидела в гостиной напротив большого окна и привычно стучала спицами. За её спиной сквозь размытое марево угадывался пожухлый палисадник и городская улица, на которой Джеймс с сестрой проживали у тётки почти одиннадцать лет. 

Джеймс почти не помнил родного дома. Иногда, лежа на кровати и глядя в потолок, он умудрялся воскрешать в голове смутные картины прошлого. Он помнил загородную усадьбу и длинную аллею. Он помнил сад, осененный золотом в часы заката. Он помнил огромную комнату с большими окнами, за которыми белел пляж и пенилось море.
Но всё это было как-то смутно. Если бы кто-то спросил настоящие это воспоминания или игра воображения, то Джеймс не сумел бы дать ответ.
Однажды, когда тётка привезла их в гости к очередной знакомой, они попали в просторную гостиную, где стоял белый рояль. Когда хозяйка дома со своей дочерью блестяще исполнили какой-то музыкальной этюд из флоресской пьесы, Джейн радостно захлопала в ладоши, обернулась к нему и спросила: "В точности, как наша мама! Ты помнишь?"
Джеймс тогда ничего не ответил. В тот момент он внезапно осознал, что совершенно не помнит какой была их собственная мать.

- Твой ход, - тихий голос сестры вывел Джеймса из задумчивости и он рассеяно сморгнул, устало потирая переносицу.
- Прости, что?
- Твой ход, Джеймс, - напомнила Джейн и улыбнулась.
Вот уже много лет они вместе садились в гостиной напротив тётки и долгими, дождливыми днями в Лоуэльсе играли в шахматы. Ради них дядя Чарли даже приобрел шахматный набор из Индарии, в котором черные и белые фигурки были искусно вырезаны из слоновой кости и черного дерева.
Когда-то дети даже затевали нешуточные споры из-за игры, но в конечном счете Джеймс всегда уступал сестре, прекрасно зная, что он играет лучше неё и для него один проигрыш ничего не значит. Подозревала ли об этом Джейн? Конечно. Он знал это. Но они никогда об этом не говорили.
Но сегодня игра у Джеймса не клеилась. Он неохотно сдвинул очередную пешку, ради того чтобы через мгновенье рука Джейн легко порхнула над шахматной доской и фигура оказалась вне поля, побежденная её белым конём.
- Шах, - сказала она и подняла глаза. - Джеймс?
- Да-да. Я вижу.
- Ты выглядишь нездоровым, - сестра нахмурилась и внезапно подалась вперед, положив свою полупрозрачную руку ему на лоб.
- Странно. Жара нет, - Джейн закусила губу и с тревогой посмотрела ему в лицо. Джеймс видел как стремительно и быстро меняются её глаза, как море перед бурей. Иногда она понимала его мысли лучше, чем он сам.
- Ты всё еще думаешь о словах той… женщины? - тихо спросила Джейн, быстро покосившись на тётку у окна. Тётя Софи перебирала своими спицами с той невозмутимостью, с какой восточный монах перебирает четки во время молитвы.
- Да, - неохотно ответил Джеймс. - Её слова тревожат меня.
- Напрасно, - сестра вновь улыбнулась, но как-то неуверенно и смущенно. - Всё будет хорошо.
- Мы объездили почти всех врачей и шарлатанов от Лоуэльса до северного побережья, - сказал Джеймс, с трудом заставив себя посмотреть в глаза сестры. - Все они сказали, что твой дар очень силен и опасен. Если его не направить в нужное русло, то ты… То…
- Я умру? - спокойно переспросила Джейн и выпрямилась в кресле. Её лицо внезапно сделалось холодным и бесстрастным. Сестра чуть согнула руки в локтях и разгладила складки на юбке.
- Мы не позволим этому произойти, - сказал Джеймс. - Я не позволю.
- Глупо, - Джейн тряхнула своими белыми волосами и строго посмотрела в его сторону. В такие моменты сестра до смешного напоминала тётку Софи. Также сердито морщила лоб и склоняла голову к плечу, также медленно и аккуратно подбирала слова.
-  Я не хочу, чтобы ты вступал в этот Орден только из-за меня, - сказала сестра. - Эти люди - опасны. Они погубят тебя.
- И ты предлагаешь мне безучастно смотреть, как ты умираешь и сходишь с ума? - спросил Джеймс. Джейн фыркнула и отвернулась, скрестив руки на груди.
- Долгое время мне мало кто верил, - сказала она. - Теперь все озаботились спасением моей жизни и рассудка, хотя и до этого со мной всё было в порядке. Просто я не знала, что именно со мной происходит. Но сейчас…  Когда стало ясно, что всё дело в… в магии, которая заключена во мне, а не в моём сумасшествии, что мешает нам жить так, как жили до этого? Я просто научусь не бояться моих видений и всё будет хорошо.
- Джейн… - начал было Джеймс, но сестра решительно кивнула сама себе и развернулась к нему с победоносной улыбкой на губах.
- Именно!- заявила она, чуть повысив голос. - Всё дело в моём страхе! Когда я боюсь, то теряю контроль над собой и происходит то, что происходит. Но теперь мы выяснили, что со мной, а значит всё будет в порядке.
- Джейн… - он вновь попытался её перебить, но сестра сделала вид, что не слышит его.
- Кстати, - с деланным восторгом выдохнула она. - Я слышала, что дядя Чарли хочет взять тебя в дело? Это замечательно, Джеймс! Тебе не придется никуда уезжать и у тебя будет ремесло. Ты ведь всегда так любил возиться с атласами и книгами. Я могу работать в ателье мадам Суси. У меня прекрасно получается шить. Ты видел то платье, которое я сшила для миссис…
- Джейн…
- Я думаю, тётя Софи даже сможет мне помочь открыть свою мастерскую, когда я наберу достойную клиентуру и…
- Джейн!
Он резко встал и поднял руку так, чтобы сестра видела след от страшных ожогов, которые он получил всего пару недель назад.
Джейн сразу замолчала и как-то поникла, испуганно глядя на него снизу вверх. Тётя Софи резко вскинулась в своём ситцевом кресле и положила вязанье на колени, удивленно подняв брови.
- Джеймс, дорогой, что ты…
- Как вы обе можете быть так слепы?! - рявкнул он, убирая руку и бросая сердитый взгляд в сторону сестры, а затем на тётку. - Как можно делать вид, словно ничего не происходит! Мы все знаем, что всё это не рассосется само собой, если дружно не будет обращать внимания. Джейн умирает, а помочь ей могут только ведьмы из Ковена! Могут, но не хотят, пока я не пойду на сделку!
В гостиной воцарилась неприятная тишина. Только шорох за окном напоминал, что жизнь всё еще бьётся и сочится за пределами неловкого молчания, охватившего близнецов и их опекуншу. Слова, еще звеневшие в ушах Джеймса, внезапно навалились на него невыносимой тяжестью отчаяния, которое сопровождает то осознание, когда человек понимает, что конец катастрофы неминуем и все его усилия избежать её - тщетны.  Он тяжело опустился обратно на стул, безвольно уронив руки на колени.
- Братец, - Джейн испуганно потянулась к нему и осторожно тронула за локоть. Он поднял глаза и встретил её испуганную улыбку.
- Хочешь я заварю тебе шоколад? - тихо предложила она, поднявшись и обняв его за плечи. Джеймс вздохнул.
- И зефир? - Джейн шутливо боднула его лбом в плечо.
- И зефир, - обречено согласился он, ощутив полную безысходность в попытке пробить ореол отрицания, которым окружила себя сестра. Джейн ободряюще улыбнулась ему и выпорхнула из комнаты.
Тётя Софи молча отложила вязанье в сторону и поднялась на ноги. Её черное платье тяжелым колоколом колыхнулось в такт её движению.

Она всегда их защищала. Но одной женщине не по силам запереть за дверями целый мир. Стоило ей отвернуться и на миг потерять бдительность, как жестокая реальность просачивалась сквозь двери и окна, затопляя детство страхом перед проклятьем, отравившим их кровь. Он шелестом сплетен приползал с визитами на чай. Невинным вопросом настигал их в булочной. Ночным шорохом скрёбся в детскую спальню…
Джеймсу было девять, когда он понял, что их семья не такая, как все.
То была какая-то ежегодная ярмарка, то ли весной, то ли летом. Тётка вывела свой крошечный выводок на праздничную прогулку. На Джейн было новое платье и атласные ленты в косах. На Джеймсе серый костюмчик с накрахмаленным воротничком и кружевным платочком из грудного кармана.
Он отстал от тётки с сестрой лишь на несколько шагов, чтобы купить себе и Джейн что-то сладкое у булочника. Но пузатый мужчина с пышными усами, до этого взиравший на толкавшихся у его лотка детей с ласковой улыбкой, вдруг рассвирепел и прогнал его прочь.
"Лицо дьявола!" - кричал он в спину убегающему мальчишке. - "Я узнаю тебя везде, демон! Убирайся! Вон!"
В ту ночь тётя Софи долго не ложилась спать и о чем-то шепталась в гостиной со своим мужем, пока думала, что дети спят в своих кроватях. Джеймс в это время сидел на лестничной площадке, обняв столбики перил и смотрел на силуэты теней сквозь приоткрытую дверь. Он видел, как тётя Софи вытирает глаза платком и что-то говорит своему мужу, а дядя Чарли лишь невозмутимо пыхтит своей трубкой, раскачиваясь в кресле-качалке.
Их матери не было в живых два года, чтобы объяснить детям правду.
 
- Джеймс, - произнесла тётя Софи, стоило Джейн исчезнут в коридоре.
- Не надо, - холодно предостерег он. - Я сам знаю.
    Она беспомощно замолчала, оглядевшись по сторонам, словно вопрошая у стен и потолка: "И что мне делать с этим мальчишкой?". Но собравшись с духом, тётя продолжила.
- Джеймс, я понимаю, что ты тревожишься за сестру, но я хочу предостеречь. Я знала твою маму и вашего… отца. Поверь, это ужасная и жестокая участь - быть магом Ордена. Столько искушений и испытаний выпадает на долю бедных юношей в кругу этих грязных интриганов! Их помощь не стоит того риска, который сулит служба у них.
- Даже жизнь Джейн? - тихо спросил Джеймс.
  Тётка вздохнула. В коридоре кто-то постучался в дверь и домработница Матильда поспешила туда, чтобы встретить визитера.
- Я боюсь за неё, Джеймс, не меньше чем ты, - прошептала тётка. Отсветы пасмурного утра окутывали её фигуру серым светом, делая похожей на черный трафарет на фоне окна.
- Но пойми и ты меня. После того, что случилось с вашим отцом… Кем он стал,  чтобы выслужиться перед своим магистром и магами…  Это наложило страшный отпечаток на нас всех. После его гибели, всякий, кто знал о связи вашей матери с убийцей императрицы, плевали ей вслед и кляли, как какую-то… Ох, Джеймс. Благослови всех святых, чтобы тебя и Джейн миновала эта участь! Ваша мама ни за что бы не пожелала, чтобы ты добровольно сунулся в этот котелок со змеями. Я прилагала все силы, чтобы уберечь вас от его клятых благословений, которыми он наградил вас и мою дорогую сестру! Но не уберегла. Видишь, что происходит с Джейн? Это всё его вина. Его "дар".  А теперь и ты хочешь пойти по его стопам. Разве мало того, что он уже причинил нашей семье? Мало тех бед, который он накликал, играя в свои страшные игры при дворе? Ради всего святого, что осталось еще в этом мире, одумайся. Ни в одном приличном доме об этой гадости вслух не говорят, не говоря уже о том, чтобы впустить их за порог!
- Но если только они могут помочь сестре? Что тогда? Смотреть и ждать, пока она не сойдет с ума? Пока не покалечит себя или кого-то другого?
- Мы справимся своими силами. Ты удивишься как многое может совершить человек, который любит!
    Джеймс молчал.

Ронан Блэкуэлл.
Говорят у каждой семьи есть свой скелет в шкафу. Призрак, о котором взрослые говорят только когда дети ложатся спать и то шепотом, устало закрывая глаза рукой.
Джеймс никогда не знал отца. Только лицо с фотокарточек родной матери. И те давно где-то затерялись, когда близнецы переехали жить к тётке. А может миссис Грей сама их выбросила или даже сожгла, лишь бы стереть одно упоминание об этом страшном человеке.
Говорят магам запрещено вступать в брак. Запрещено иметь детей. В остальном их стараются не замечать в обыденной жизни. Нигде не услышишь как в гостиной обсуждают Орден или Ковен за чашечкой чая, не увидишь, как сплетничают об этом продавец и покупатель в бакалейной лавке, не узнаешь из новостей в газетах. Обсуждать магию считалось чем-то постыдным, подобно сплетням об опиумных курильнях, женщинах легкого поведениях или порочных романах. Но правда всегда выскальзывает наружу. Как змея, что затаилась в траве и ждет, чтобы ужалить в щиколотку, пока ты беззаботно резвишься на лужайке.
Пока была жива мать, Джеймс и его сестра были слишком малы, чтобы она смогла объяснить им, кем был их отец. Когда они стали старше, тётка посчитала эту тему слишком неприличной, чтобы вообще её обсуждать.
Но Джеймс быстро догадался. Из косых взглядов и ехидным шепотков тётушкиных гостей. Из елейных улыбок и двусмысленных вопросов соседей. Из старых газет и бесед прислуги. Пока никто не видел его, он слушал и замечал. От этого было еще тяжелее, так как правда с чужих губ ядовита, как олеандр.
В детстве всегда хочется считать, что ты отпрыск кого-то особенного. Мальчишеские мечты. Стать ребенком знаменитого первооткрывателя или героя войны. Носить под сердцем, как святое знамя, знание великого подвига, который греет мыслью некой избранности происхождения.
Но никто не хочет быть сыном убийцы.
Говорили, что убийц было трое. Одним из них был Ронан Блэкуэлл. Говорили, что они подстерегли императорский кортеж на выезде из дворца во время какого-то парада. Говорили, что Ронан Блэкэулл сам подъехал верхом к золотой карете и бросил под ноги императорской чете самодельную бомбу.
Взрывом убило многих. Говорят, что Ронан Блэкуэлл погиб первым. Супруга Его Императорского Величества второй. Остальные - охрана и свита. Император Мердок выжил лишь чудом, только потому, что собственная жена случайно закрыла его своим телом от взрыва.
В тот день горевали многие люди. Императрицу любили. Говорили Её Величество Марианна была добрейшей из всех женщин, что жили на этой земле. Может и врали, но пышные букеты роз до сих пор носят на её могилу, а большинство девочек, рожденные в тот год, носят её имя.
В тот день фамилия Блэкуэлл стала клеймом беды.

Их разговор прервало появление Матильды.
- Миссис Грей, с вами хочет поговорить какой-то молодой человек, - домработница неслышно вошла в гостиную, аккуратно склонив украшенную белым чепчиком голову. Девушка держалась как всегда вежливо, но её глаза тревожно блестели. Тётя Софи взмахнула рукой, не отводя усталого взгляда от Джеймса.
- Тогда не томи нашего гостя в прихожей, милая. Пригласи его к нам.
- Вообще-то, миссис Грей, если быть точным, я бы хотел поговорить не с вами, а с вашим племянником, - внезапно раздался тихий, воркующий голос.
В дверях возник белокурый мужчина, одетый во всё черное, в плаще с красной подкладкой и перчатках, отороченных мехом. Он выглядел молодо и изысканно, вел себя манерно, словно породистый кот. Он приятно улыбался, но желто-карие глаза смотрели остро, прямо-таки с хищническим интересом голодного ястреба.
Джеймс и тётя Софи переглянулись.
- Прошу прощения, но кто вы такой? - чуть резко спросил тётя Софи, быстро осматривая незваного гостя с головы до ног. Тот улыбнулся еще мягче, казалось с его губ на ковёр сочится масло.
- Простите, я забыл представиться. Меня зовут Арес, я Вестник Ордена, прибыл сегодня по распоряжению нашего Магистра с целью рекрутирования Джеймса Блэкуэлла в нашу организацию.
Домработница не сдержалась и громко ойкнула, торопливо прикрыв ладонью рот. Джеймс удивленно уставился на визитера, забыв о всяких приличиях, но его тётку трудно было сбить с толку. Она резко вскинула острый подбородок и порывистым шагом вышла вперед, наставив указательный палец в сторону Вестника, словно фехтовальщик свою шпагу.
- Не знаю с каким распоряжением вашего Магистра вы сюда прибыли, мистер, - зашипела она. - Но мой племянник порядочный юноша и не имеет ничего общего с вашим шабашем! Он обычный ребенок и никто не вправе забрать его у меня, слышите? Убирайтесь вон!
- Простите, мэм, - человек, назвавшийся Аресом виновато склонил голову к плечу и отступил на шаг. - Согласно статусу о магическом наследие Империи Альб, любой ребенок до шестнадцати лет может быть немедленно изъят из семьи с целью адаптации в Ордене и любое противодействие со стороны его родителей или опекунов является нарушением закона. Однако в вашем случае на вас распространяется поправка о детях с непробужденым магическим потенциалом.  В таких обстоятельствах нам запрещено изымать кого-либо без заведомого согласия самого носителя и его родителей или опекунов. По этой причине я пришел не с целью кого-то забрать, но предложить сделку от имени нашего сообщества…
- Сделка с дьяволом на крови, - холодно отрезала тётка. - Неужели вы думаете что кто-то пойдет на это?
- Думаю, в вашем случае всё-таки стоит выслушать наше предложение, - мягко заметил Арес, но его улыбка сделалась тонкой, как острие ножа. Тётя Софи хотела что-то возразить, но в этот момент в комнату вошла Джейн с подносом, груженным чашками и лакомством, поэтому Джеймс торопливо её перебил.
- Всё в порядке, тётя. Я выслушаю его. Подождите меня с Джейн в столовой, я скоро к вам вернусь.
  Тётя Софи на мгновенье заколебалась, но поймав удивленный взгляд Джейн, которая с непонимающей улыбкой переводила быстрый взгляд с незнакомца на брата и обратно, торопливо кивнула и подхватив тяжелый поднос, увела свою Принцессу прочь. За ними деликатно удалилась и Матильда, оставив Вестника и Джеймса наедине.

Часы в гостиной пробили полпервого. Дождь за окном прекратился и косой луч вырвался из облаков, просочившись в комнату. Он весело пробежался по зеленым обоям в цветочек, задержался на картине с сельским пейзажем, брызнул искорками по полированному столу и застыл, играясь в кристаллах хрустальной люстры.
Джеймс Блэкуэлл и Вестник Арес сидели у окна, придвинув кресла друг напротив друга.
За всю свою жизнь Джеймс никогда не видел магов, настоящих магов, и теперь с неподдельным интересом разглядывал визитера, пытаясь заметить в его облике нечто необычное или противоестественное, но Арес выглядел до боли скучно. Пройди он мимо Джеймса на улице или площади, то тот не нашел бы разницу между ним и любым другим разодетым господином. Арес выглядел как преуспевающий банкир или адвокат, который решил щегольнуть и прогуляться вечером в театр или салон для джентльменов, чтобы обсудить политику и сыграть в карты. Где-то в глубине души Джеймс ощутил даже некое разочарование оттого, что представитель той незримой силы, которую так страшилась его тетушка выглядел до боли… скучно. Обыденно.
- Вас послала мадам Карлия? - первым нарушил молчание Джеймс, устав от гнетущей тишины, повисшей в гостиной.
- Да, - с некоторой неохотой отвечал Арес. - Ковен часто рапортует о своих наблюдениях магического характера нам, если дело касается возможных стипендий.
- Стипендий?
- Видите ли, мистер Блэкуэлл…
- Джеймс. Зовите меня Джеймс.
- Видите ли, Джеймс, в отличие от Ковена, Орден самодостаточная организация, которая не нуждается в поступлениях из казны Его Императорского Величества. Наши предприятия позволяют нам целиком и полностью покрывать не только свои расходы, но и выступать в качестве меценатов…
- Ближе к делу, - прервал его Джеймс, холодно посмотрев на Вестника. Брови Ареса поползли вверх, на миг на его гладким и безупречном лице отразилась растерянность, которая быстро сменила маска вежливости. Но теперь в его ястребиных глазах зажглось нечто большее, чем просто деловой интерес к своему ремеслу. Он смотрел на Джеймса с любопытством.
- Если говорить коротко, мистер… Джеймс, то мы наслышаны о бедственном положение Ковена. В данный момент они не могут позволить себя содержать учениц, а нам стало известно, что вашей сестре требуется срочная помощь от их ведьм, в противном случае ей грозит серьезная угроза.
- Угроза? - спросил Джеймс. - Какая? И почему ей не можете помочь вы?
Арес заколебался, прежде чем дать ответ. Подавшись вперед, он свел перед собой кончики указательных пальцев и внимательно взглянул на Джеймса поверх своих белых рук.
- Будем говорить начистоту,- сказал Вестник. - Раз уж вы так ставите вопросы… Орден не заинтересован проявлением пробужденного дара среди женщин. Их магические возможности нестабильны, а дар к магии весьма… специфичен, если можно так выразиться. Очень из немногих учениц получатся достойные ведьмы, в которых Империя была бы готова вложить средства для обучения. По этой причине длительное время носительницами магического потенциала вовсе никто не занимался. Орден же был сформирован четыреста лет назад как организация на службе Императора, которой предоставлен особый статус для её магов. За долгие века существование мы разработали множество методик обучения и традиционно мы занимаемся исключительно магами. Возможно, когда-нибудь в будущем, мы будем обучать и женщин, но пока нам не предоставляется такой возможности и в этом деле мы целиком и полностью доверяем Ковену мадам Карлии… Но, как вы сказали, ближе к делу.
Арес переменил позу, откинувшись на спинку кресла. Его волосы позолотил луч солнца, сотворив вокруг головы мага иллюзорный нимб, в то самое время, пока его лицо оставалось в тени. Лишь два желтых глаза хищно блестели в сторону Джеймса.
- Как вы знаете, черная кровь передается по наследству и нередко бывает, что в семье помимо девушек с пробужденным даром бывают сыновья с определенными таланами. В таких случаях у нас с Ковеном существует негласное договоренность, согласно которой его Хозяйка предоставляет нам информацию о нужной нам семье, а мы делаем предложение брату возможной претендентки поступления в Ковен.
- Оплачиваете обучение в обмен на вербовку? - спросил Джеймс. - Но вы сказали, что согласно закону сами имеете право изымать детей…
- Разумеется, подобного рода соглашения касаются только юношей с непробужденным магическим потенциалом. Как правило их весьма сложно отследить и в случае обнаружения, Орден старается не вмешиваться. Магия не всегда благо, думаю вы и сами это знаете.
Взгляд юноши и мужчины одновременно сошлись на обожженной руке Джеймса. Тот торопливо убрал ладонь, чтобы скрыть шрамы.
- Но бывают исключения, - невозмутимо продолжал Арес, сделав вид, что не заметил жест Джеймса. - Обычно такое бывает в случаях, когда магических потенциал носителя спящей крови в случае пробуждения представляет интерес для Ордена. Такое бывает редко, очень редко. На моей памяти подобные сделки случались только два раза.
- И чем же мой "талант" представляет для вас интерес? - сухо спросил Джеймс. Арес улыбнулся.
- Магия сама по себе интересная вещь, так как ни один ученый еще не сумел объяснить законы, согласно которым она развивается в нашем мире. Её сложно классифицировать или подвести под какие-либо рамки мироздания нашей вселенной, что ставит в тупик многих практиков и теоретиков. Но всё-таки определенные закономерности существуют. Вы понимаете о чем я?
- Нет.
- Позвольте, я приведу пример. Дети магов не всегда становятся магами, но дар сохраняется в их крови по тем или иным причинам, чтобы пробудиться через поколение или сотни поколений спустя. При этом их магический потенциал совершенно различен и не зависит от родителя. Один монах написал интереснейший трактат, заинтересовавший научный мир, о наследственности и признаках, передающихся от родителя к отпрыску. Другой врач лет семь назад обнаружил различие крови людей, в ходе которой можно говорить о некой гармонии или дисгармонии в их организме в отношение друг друга. Но всё это касается обычных людей. Но когда мы говорим о магах…
- Говорите проще, я не понимаю к чему вы ведете.
Арес тяжело вздохнул, но вновь изобразил на своём лице улыбку и постучал пальцами по подлокотнику кресла.
- Хорошо. Упростим. Представьте некую альбскую семью. Из поколения в поколение члены её семьи наследуют пристрастие к выпивке, головную боль перед грозой и кривой нос. Это не зависит от того поселилась ли дочь своей матери в её старом доме или перебралась в другой город, не зависит от того стал ли сын своего отца фермером или адвокатом в мелкой конторе. Это наследственность, которую не изменишь. С магическим даром иначе. Представьте, что некий маг от рождения умел превращать воду в лед, а летний, погожий денек в лютую метель. Но спустя несколько поколений рождается его праправнук, который не имеет малейшего понятия ни о своём предке, ни о его дарованиях. И вот волей судьбы он попадает пожар, в ходе которого пробуждается его дар. Но он не превращает воду в лёд, а входит в огонь и  повелевает им, чтобы в ужасе проложить дорогу наружу и глотнуть свежего воздуха. Спустя годы у него рождается дочь, которая с рождения тяжело больна легкими и задыхается от малейшей пыльцы с цветка, но спустя время многие замечают, что дитя не только свободно дышит, но и усилием воли заставляет ветер стряхнуть с яблони немного плодов или вспугнуть играючи птиц. Улавливаете?
- Магический дар зависит от окружения, - тихо пробормотал Джеймс. - Вы это хотите сказать?
- Да, почти. Это работает не всегда, но в большинстве случаев. По этой причине дети, родившиеся не с тем "магическим потенциалом" погибают еще в младенчестве или вовсе не рождаются на свет. По этой причине многие маги сходят с ума… В особенности женщины.
Джеймс невольно вздрогнул и бросил быстрый взгляд в сторону дверей. Арес коротко кивнул, продолжая улыбаться.
- Да, ваша сестра тоже не избежит этой участи. Она очень… Сильна. Мадам Карлия сообщила мне, что сильнее девочки до этого времени не встречала. Возможно и не встретит. Такие дети редко долго живут и почти не доживают до своего совершеннолетия.
- Но… почему? Что с ними не так?
- Сила. Вы слышали когда-нибудь об электричестве? О, не говорите, что не слышали. Сейчас все физики с ним экспериментируют. Представьте себе, что магическая сила - электричество. Или вода в плотине. Она копиться, застаивается, а когда ей некуда деваться… Что станет с плотиной, если воды будет слишком много? Тоже самое происходит и с магами. Ковен обучает девушек не только контролировать свои возможности, но и направлять их, тратить, чтобы те их не погубили.
Джеймс молчал, лихорадочно обдумывая услышанное.
- Неужели они не могут самостоятельно справиться с этим?
- Могут. Временно. Но, как правило, заканчивается это плохо. Нельзя положить на открытый перелом лист подорожника и дальше прыгать по своим делам. Рано или поздно, произойдет всплеск, когда магическая сила вырвется из-под контроля и тогда носителя черной крови никто не спасет. Он станет опасным, погубит и себя и тех, кто окажется рядом с ним в тот момент. Я так понимаю, что с вашей сестрой пару недель назад это и произошло. В таких случаях, Орден присылает уполномоченных людей, чтобы ликвидировать ставшим опасным ребенка.
Джеймс вскочил на ноги и зло посмотрел на Ареса.
- Но мы остановили этот приступ! С Джейн всё в порядке, никто не пострадал…
- Кроме вас, - улыбка Ареса отцвела как осенний цветок и теперь он смотрел на Джеймса с холодной серьёзностью. - Мадам Карлия не сообщила вам, что подобные приступы может остановить только другой маг?
- Сказала, но я не понимаю…
- Как я уже сказал, сила магов зависит от их окружения. Вы это помните? Но одновременно они не могут родиться с даром, который мешает им сосуществовать. Так не может родиться ребенок с жабрами вместо легких, он задохнется и не выживет, если, конечно, его мать не русалка.  Но бывают исключения. Очень редкие исключения. Я бы сказал, уникальные.
- Я не понимаю…
- Носитель черной крови с хорошими магическими данными - редкость. Но носитель черной крови, который способен поглощать магию - фантастика. Это противоречит самой природе магии. Такие дети не рождаются по той причине, что уже в утробе матери их дар убивает их самих, как змея пожирающая свой хвост. Эти маги питаются силой других, но при рождении, не умея добывать нужную им энергию и не обладая её источником, они поглощают сами себя, по этой причине вовсе не рождаясь.
- Бред какой-то, - прошептал Джеймс. - Как вообще можно знать о существование того, кто не рождается вовсе, если только…
- Бывают исключения, - коротко ответил Арес. - Уникальные исключения. Невероятные. Но бывают. За всё историю магического сообщества я знал только одно. После знакомства с вами - два.
  Джеймс молча опустился в кресло. Арес деловито продолжил, сцепив руки в замок.
- Мадам Карлия рассказывала вам о спящей крови?
- Да, но…
- Спящая кровь - так называют носителей магического дара, который является потенциальным магом, но по какой-то причине его дар не пробудился. Чаще всего это женщины, очень редко - мужчины. В вашем случае вы исключение вдвойне. Как я понимаю, вы с сестрой - близнецы?
- Да.
- Вероятно, еще в утробе матери ваша сестра обладала сильным магическим потенциалом. Смертельным потенциалом. При любом другом раскладе из двоих детей выжил бы только один. Но человек - удивительное существо. Природа распорядилась так, что вы выработали естественную защиту от… силы своей сестры. А спящая кровь позволила вам появиться на свет и дожить до того возраста, когда ваш дар не представляет для вас смертельной угрозы.
Повисла неловкая тишина. Тикали часы. Осенний ветерок тщетно пытался разогнать над улицей тучи, но сил хватало на то, чтобы едва-едва трепыхать листы за окном. Тонкие лучи солнца пятнами ложились на стены и ковёр в гостиной.
- Значит, теперь вы хотите меня завербовать? - наконец подал голос Джеймс, с трудом усвоив услышанное. Арес кивнул.
- И взамен вы предлагаете оплатить обучение моей сестры в… пансионе Святой Коры?
- Да.
Джеймс помолчал. В дверном проеме нарисовалась тётя, украдкой бросила боязливый взгляд в гостиную и встретившись с взглядом племянника, торопливо подобрала юбки и исчезла, стуча каблучками.
- Но стипендия для вашей сестры лишь малая часть того, что может предложить Орден, - сказал Арес. - Для магов открыты многие пути, начиная от поддержки в предпринимательстве и заканчивая научными изысканиями. Вы целиком и полностью будете на государственном довольствии, вам предоставят жильё, должность, привилегии. Не каждый министр на службе Его Императорского Величества может похвастаться подобным. Более того, Орден гарантирует вам полную неприкасаемость перед законом во время должностной деятельности и блестящую возможность сделать хорошую карьеру при дворе…
- Да. Что-то такое я слышал, - медленно проговорил Джеймс и холодно взглянул в хищные глаза Ареса. - А ваш Орден и двор не смущает то, кем является мой отец?
Часы пробили час. Из деревянного окошка высунулась деревянная кукушка, смущенно пискнула и спряталась обратно в своём лубочном домишке. Несколько птичек опустились на дерево против окна и затеяли громкую перебранку.
- Нет, - ответил Арес, чуть поколебавшись. - Согласно уставу Ордена, маги отрекаются от своей семьи и его преступления едва ли могут ложиться на вас. Тут и закон, и человеческое понимание на вашей стороне. Я не исключаю, что у некоторых из наших братьев могут возникнуть… предубеждения на ваш счет, но об этом не стоит беспокоиться.
- Отрекаются от семьи? - переспросил Джеймс. - Я знаю, что магам нельзя иметь семью, но… Мой отец состоял в браке с моей матерью. Как же так?
Арес помолчал, тщательно подбирая слова. У него сделался вид кота, которого застигли за воровством на кухне. Желтые глаза обежали гостиную, прежде чем вновь обратиться к Джеймсу.
- Иногда… некоторые члены нашего Ордена… Нарушают устав. При некоторых обстоятельствах Магистр и его советники закрывают на это глаза, но… Как правило, поступление в Орден предполагает собой отказ от всех мирских связей.
- Как в монастыре?
- Нет, конечно, мы не монахи. Мы не приносим обет безбрачия и не молимся в кельях. Отнюдь. Но наше положение и работа обязывает ради безопасности наших близких обрывать все контакты с семьёй по ряду причин.
- Значит, если я соглашусь вступить в ваш Орден, я должен буду отказаться от сестры?
Арес неохотно кивнул.
- Это бред! Я пытаюсь спасти её, я нужен ей, а вы предлагаете мне бросить её! Разве это не противоречит всему, что вы только что здесь наплели?!
- Орден предоставит ей стипендию в обмен на вашу присягу. Она получит воспитание при Ковене и возможность сосуществовать со своим даром, а вы - место в Ордене и блестящую карьеру среди придворных магов Его Императорского Величества. Это тяжелое решение, но разве выгода от данного предложения не стоит подобных жертв?
- Вы предлагаете предать мою семью!
- А станет ли вам легче, если вы останетесь с вашей сестрой и будете день за днём наблюдать как её дар верно и неумолимо сводить её с ума? Как от неё отворачиваются родные и близкие, как с каждым месяцем всё меньше и меньше людей соглашаются посещать ваш дом, до тех пор пока роковая случайность не унесет жизнь вашей сестры, а возможно, и её близких?
Джеймс дрожал от едва сдерживаемой ярости, но ему хватило силы воли не сорваться на крик. Тяжело сглотнув, ощутив при этом как больно кольнуло под ложечкой, он сумел лишь прошипеть:
- Что вы умолчали в этой сделке?
- На данный момент я сообщил достаточно, чтобы вы приняли взвешенное решение, - ответил Арес и прежде чем Джеймс успел что-то сказать, добавил. - Не торопитесь с ответом, мистер Блэкуэлл…
- Джеймс.
- На кону жизнь и рассудок вашей сестры, а также благополучие вашей семьи. С этим не стоит спешить. Помимо всего сказанного сегодня, я могу сообщить вам, что ученики Ордена не сразу принимают присягу, а проходят адаптационный период. Год или два… Этого времени более чем достаточно, чтобы согласиться или дать отказ, но не будьте так категоричны. Возможно пребывание в стенах Ордена изменит ваше мнение и вы по-новому взглянете на открывающиеся для вас возможности. Пока ваша сестра будет учиться в Ковене, вы сможете окончательно осознать преимущества вступления в Орден. Подумайте об этом.
- Уходите.
- Прошу вас, мистер…
- Джеймс.
- Подумайте, - Арес встал и небрежным движением поправил манжеты.

Осеннее солнце выпуталось из облаков и заливало золотом палисадник перед домой Грейев. Крытая двуколка у калитки свежо блестела на свету. Старый кучер скучающе наблюдал как спорят на дорожке перед домом тётя Софи и Вестник Арес, пуская в воздух своей трубкой дрожащие, серые кольца. Запряженная гнедая рыла копытом щебень и трясла головой, неодобрительно косясь в сторону детей, пускавших по разлившейся вдоль канала луже бумажные кораблики.
- Что ты ему сказал, Джеймс?
Джеймс невольно вздрогнул и отвернулся от окна, взглянув на сестру. Его комната была раза в два меньше, чем спальня сестры, но он всё равно не услышал, как она незаметно подобралась к нему через приоткрытую дверь и заглянула через плечо. Её бесцветные глаза внезапно покраснели, а щеки блестели от влаги.
- Ты плакала? - спросил он. Джейн отстранилась, торопливо вытирая рукавом лицо.
- Ты не ответил на мой вопрос, - заметила она.
- Нет, не ответил, - пробормотал Джеймс и вновь повернулся к окну.
Вестник Арес вежливо раскланялся с тётей и направился в сторону своего экипажа, однако по его резкой и пружинящей походке Джеймс догадался, что он сильно раздражен. Тётя Софи быстро засеменила следом, бдительно провожая непрошенного гостя до самой калитки.
Джейн всхлипнула и уткнулась мокрым лицом Джеймсу в плечо.
- Я не хочу, чтобы ты уезжал.
- Я тоже.
- Но если ты вступишь в этот Орден… Ты ведь понимаешь, что нам больше не позволят увидеться? Понимаешь?
- Я еще никуда не вступаю, - заметил Джеймс, вновь обернувшись к сестре. Она испуганно смотрела на него, беспомощно хлопая белыми ресницами. Её глаза блестели от слёз. На какое-то мгновенье Джейн распахнула рот, чтобы что-то сказать, но её прерывал собственный всхлип и она замолчала. Джеймс поспешил перевести разговор в другое русло.
- А где мой шоколад? - он выдавил из себя улыбку и сестра ответила ему с благодарностью, торопливо утирая лицо.
- Ох, прости, я совсем забыла. Подожди, сейчас принесу.
Легкой походкой она выпорхнула в дверь, а Джеймс снова отвернулся к окну. Арес садился в двуколку, но тётя Софи не отпускала его. Она вышла на улице и что-то рассержено говорила ему, обвиняющее тыча пальцем в грудь. Широкополая шляпа скрывала лицо мужчины, но то, с какой он злостью принялся стягивать с руки перчатки, свидетельствовало, что разговор Вестнику крайне неприятен. Джеймс вздохнул. Тётка порой вела себя как гневная квочка, когда речь заходила о её племянниках. Временами она забывала, что они уже не дети.
- Джеймс? - раздался тихий голос за спиной.
- Да, Джейн?
- А, Джеймс?
Услышав незнакомый голос, Джеймс резко обернулся и обмер.
Его комнаты не стало. Растворились стены в полосатых обоях, исчезла дубовая кровать и стол, развешанные под потолком атласы и модели миниатюрных дирижаблей, которые он в детстве запускал с дядей в лоуэльском парке.

До самого горизонта раскинулись пшеничные поля, по которым ветер гнал золотые волны. Небо над головой чернело, как обожженная головешка, но горизонт пылал… Длинные отсветы пожара ложились на черную траншею и в воздухе танцевали хлопья сажи.
Джеймс в ужасе попятился. Из высокой стены колосьев выступила невероятно высокая женщина. Половина её лица напоминала растаявший воск, волосы развивались на ветру, рот кривила безумная улыбка. Она сделала несколько шагов, тяжело переставляя босые ступни, и вокруг её нагого тела разлетелись алые ленты… Нет. Бинты. Бинты, испачканные кровью…

И ветер играет в её волосах,
Сверкает мстительный нож!
Кровь ныне прольется в царских садах,
Причиной тому стала женская ложь.

Пропела она и истерично рассмеялась. Её руки взмыли над головой и в рыжем свете огня тускло блеснуло острие серпа. Джеймс отпрянул, но что-то больно ударило под колени и он осел на землю. Короткий свист металла, рассекающего воздух и…

Тупая боль чуть в правом плече. Джеймс с силой ударился поясницей о подоконник и сморгнул, безуспешно пытаясь выдохнуть. В голове всё помутилось, но теперь он был в своей комнате, с её знакомыми запахи, звуками, цветами и поскрипывающим под ногами половицами…
Перед ним возникло белое лицо Джейн, испуганно смотревшая ему в глаза.  Их взгляды встретились, а затем одновременно обратились к торчащей из плеча Джеймса рукоятки кухонного ножа.
- О, Джеймс… - в ужасе прошептала сестра и попятилась.
- Прости меня! Прости, прости, прости!
Её ноги сами по себе подкосились и Джейн упала на колени, закрыв голову руками. Девичий голосок превратился в непрерывный вой и всхлипы, сотрясавшие хрупкие плечи и грудь крупной дрожью.
Внутри Джеймса всё омертвело. Медленно подняв руку он выдернул нож из собственной плоти. Всё было как во сне: испачканные кровью клинок и пальцы, пульсирующая боль в плече и стремительно расплывающееся пятно на белой рубашке.
- Дети, что за крики? - в дверях возникла тётя Софи, негодующе поправляя по пути волосы. - Вас слышно даже в пали… Джейн, деточка, что случилось? О, святые! Джеймс!
Кухонный нож выпал из его окровавленных рук.