Она прожила чужую жизнь. глава 23

Глава 23

Служба в Армии - это не отдых на курорте. За три года из разношерстных девятнадцатилетних парней надо сделать воинов, способных защитить страну.
Поэтому муштра начиналась с первого дня. Тут уж в полной мере применялся метод  «кнута и пряника», причём, преимущественно «кнута». 
Не успел нерасторопный новобранец утром в положенное время одеться, заправить койку и стать в строй - получайте все внеочередной  марш-бросок на три километра с полной выкладкой. 
В обед прозвучала команда: - «Сесть!» - должны все сесть.
Кто-то не успел - следует команда: - «Встать!» И начинается: «Сесть!»«Встать!», «Сесть!», «Встать!», «Сесть!».
Научились оперативно садиться, снова команда: -  «Приступить к обеду!» - тут уж надо не зевать, хватать ложку и быстро ею работать, так как пока учились садиться, время ушло.
«Окончить обед!» -  многие ещё и начать не успели, хватают кусок хлеба и дожёвывая но ходу, бегут в строй голодные. И снова физическая нагрузка - если не марш-бросок, то стрельба в тире или тренировка в зале, ведь попали в спортивный взвод. 
Через несколько дней многие приловчились перекладывать в одну тарелку первое и второе блюда, так быстрее кашу с борщом съесть. С непривычки все сначала испытывали постоянное чувство голода.

Василий с нетерпением ждал писем от Ларисы, он привык получать их ежедневно, но сейчас переписка  ещё не наладилась: пока его письмо с адресом части дойдёт, да пока её обратное письмо придёт, то уже не меньше недели нужно ждать. Можно было написать ещё, не дожидаясь ответа, но он очень уставал, и в часы отдыха не было сил даже думать о чём-то, не то, что писать.

Наконец, пришло долгожданное письмо. Лариса описывала события своей жизни, писала, что поступила в вечернюю школу, скучает и не знает, когда и как теперь они смогут увидеться . Может быть, ей удастся  вырваться с работы и приехать к нему, а может быть, потом, попозже ему дадут отпуск и он приедет к ней? Всё у них непросто, очень даже непросто получается.

Он перечитывал письмо снова и снова, словно хотел прочесть там что-то ещё. Ему хотелось, чтобы Лариса написала какие-то особенные слова, но письмо  было сдержанное, без клятв, обещаний и признаний в любви. Всё это сквозило между строк, он это чувствовал. Ей, конечно, тоже очень нелегко одной в большом чужом городе.
 И ему вдруг захотелось написать необыкновенное, нежное и трогательное письмо, рассказать о любви и всех светлых и радостных  ощущениях, которые он испытывает,  думая о ней, вспоминая те недолгие мгновения, когда были вместе.

Взял ручку и начал писать, но ничего не получалось. Странно, но ему не хватало смелости доверить бумаге то, что было спрятано в глубине души. Хотелось написать: «моя милая, моя ненаглядная, моя любимая», но всё это, написанное на бумаге, выглядело вычурно и нелепо, и он один за другим рвал и комкал листы,  пока наконец, совсем  устал от бесплодных попыток. 

Тогда чётко и спокойно вывел: «Здравствуй, Лариса!» Дальше так же сухо и  обыденно  описал  первые, далеко не приятные впечатления своей солдатской жизни.  Письмо  получилось коротенькое и довольно скучное.  Даже  не став  перечитывать, запечатал конверт и отправил.

(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)