Глава 8. Бой в тумане

Глава 8. Бой в тумане.

В тот же день, когда уже стемнело, Синай снова отправился по делам, и на этот раз в главную башню. Трибальт – страна горная, а в горах темнеет рано, и погода, соответственно, тоже быстро меняется. Днём, если на дворе лето, и небо ясное, стоит невыносимая жара, а ночью – страшный холод, без тёплого тулупа гулять не пойдёшь. Ни один трибальтянин никогда не знает, когда будет гроза или поднимется шторм – такая уж у их земли непредсказуемая природа. Можно даже прямо сказать, что фраза «Что ни день, то семь погод» как раз про трибальтскую природу. На памяти старейших трибальтян именно так и было, что за один день они заставали сразу семь погод, а то и больше, и это не преувеличения. За один день трижды успеет пойти дождь, дважды встать туман и четырежды выглянуть солнце – попробуй, разберись, что оденешь на улицу, и брать ли с собой зонтик или дождевик. Но, тем не менее, трибальтяне так давно живут в столь капризной и непредсказуемой природе, так давно наблюдают её резкие и неожиданные изменения, что привыкли не замечать этого.

В главную башню Синай отправился вовсе не к Тайре, как бы сейчас подумали многие, а на разведку – поглядеть, как дела там обстоят. За обстановкой в башне Синай наблюдал с гор, в ущелье, вне зоны досягаемости подзорных труб дозорных. Самое хорошее место для наблюдения. У Синая подзорной трубы не было, зато был талисман налобный – вещь куда лучше любой подзорной трубы. Чтобы его не было видно ни издалека, ни вблизи, он накрыл голову капюшоном, а ко лбу приставил кусочек специального стекла, которое поглощает большую часть света (это стекло Синай сделал сам, на досуге). Талисман показал, что в башне всё идёт своим ходом, и ничего такого там не происходит; даже Тайра – и тот спокоен. И Конти тоже там. «Так-с, ты тоже тут, - у Синая уже зачесались руки, когда он увидел Конти, мирно, по-приятельски беседующего с одним инквизитором. – Как бы тебя так грамотно подставить, чтобы у меня под сапогом не путался?»

Закончив наблюдать за происходящим у Оккультармиса, Синай снял капюшон и стекло, да покинул то ущелье, прячась за камнями, чтобы его никто не заметил издалека, хотя подзорные трубы дозорных, даже будучи отлично настроенными, вряд ли могут увидеть его.

Но, спустившись со склона, Синай увидел, что вокруг нежданно-негаданно начал сгущаться туман. Казавшийся хорошим знаком, предвещающим хорошую погоду, этот туман не вызвал в сердце Синая только лишь настороженность – в тумане может таиться гораздо больше опасностей, чем если его нет. Кто знает, что в нём может прятаться.

- Демон! Демон! – вдруг беззвучно сказал кто-то, и Синай съёжился – а вдруг засада, или – что ещё хуже - ловушка.

«Меня что, ждали здесь?» - шепнул про себя Синай, озираясь.

- Демон! – повторил таинственный голос из тумана. Делать нечего, пошёл Синай туда, откуда слышался голос. Идёт себе к тому голосу, даже не заметил, как ушёл далеко от башни, не говоря уже от окраины города. Заметишь тут: туман очень густой, на расстоянии вытянутой руки уже ничего не видно. Чем дальше Синай ходил, и чем гуще становился туман, тем больше он настораживался. Решив, что это ловушка или засада, и что на него в любой момент могут напасть, он достал катану из ножен, сгорбился чуток, и так тихо пошёл дальше. Однако, предчувствуя нечто куда худшее, Синай начал красться, как кошка на охоте за крысой.

Так и доплёлся Синай до небольшой горки, на которой не так давно вырубили лес, так что на ней, помимо пней, росли несколько молодых деревьев, и ещё валялась целая груда отходов лесозаготовки. Отходы – понятное дело, лес заготавливали, а молодые деревца – руками сажены, если обратить внимание на то, что рядом с саженцами воткнуты прутья, к которым те были привязаны. А всё потому, что на всём Трибальте испокон веков существует закон, согласно которому за каждое спиленное дерево полагалось сажать три новых. Причём место посадки нового дерева совершенно не имеет значения. Наверное, поэтому на Трибальте самым дешёвым строительным материалом является дерево, и самих деревьев никогда не становится меньше. Чего уж говорить про бумагу, которая стоит настолько дёшево, что наличие в доме хорошей библиотеки и кладовой, битком, до отказа забитой газетами на Трибальте никого не удивляет. Но вся сложность продажи дерева в том, что им же ещё и печи топят, а растут деревья не так уж быстро, как хотелось бы, и потому купить бревно или связку дров посчастливится далеко не каждый месяц.

Синай несколько раз обошёл ту горку вокруг. Поняв, что никого нет, он решил взобраться на вершину. «Может, оттуда будет лучше видно», - подумал Синай, чуть вступив на склон. Едва ли он взобрался на самую вершину, как увидел перед собой очертания человека, которого почему-то очень шатало из стороны в сторону. Синай, припрятав катану под мантией, подошёл поближе. Очертания эти принадлежали, как выяснилось, самому обыкновенному… ходячему мертвецу. Синай насторожился при виде стоявшего перед ним мертвеца, рукоять катаны сильнее сжимает, но не дрогнул.

- Демон! – доносился жутковатый холодный женский голос откуда-то из глубин тела мертвеца. – Я знаю, что ты здесь, и что ты сейчас уязвим. Я вижу тебя даже отсюда. Тебе удалось уйти из Ратуки живым. Ты поражаешь меня своей живучестью, и своей изобретательностью тоже. Но твой век будет недолог, и ты это увидишь, не говоря, что поймёшь. Твоим самым страшным ночным кошмаром будут не волки, не разбойники, не инквизиторы, не пираты, не шторма, не голод, а я.

С окончанием этой жуткой фразы мертвец рассыпался.

А это всё, подумают некоторые? И вовсе нет…

Как рассыпался мертвец, из-под земли тут же выскочило несколько фигур. Как Синай потом разобрал, ими оказались люди, сверху донизу обмотанные льняными лентами, и местами окованным толстыми колодезными цепями. Одеты они были в стальные шлемы, все в царапинах, и куртки жёлтого, красного, зелёного и синего цветов, на которых красовались следы стрел и мечей. Глаза у них наглухо завязаны, делая тем самым их похожими на слепых, а вместо одной руки у них сверкал огромный заточенный клинок. Хоть и был клинок не новый, хоть и грязный, весь в царапинах, которые глубже, чем на шлемах, да с зарубами и зазубринами, но этот клинок камень способен резать, как горячий нож масло. Выскочив из-под земли, тут же кинулись на Синая. Тому пришлось отбиваться от них, парируя  катаной острые, как бритва, лезвия. Иногда приходилось пускать в ход кулаки и ноги, поскольку бывали моменты, когда или те пришельцы использовали руки вдобавок к клинку, или контакт с противниками был насколько близок и тесен, что катана могла быть не столь полезна и удобна, как если бы оппоненты Синая находились хотя бы на вытянутой руке от него – не размашешься. Синай, к счастью, оказался ловчее, и за несколько минут всех повалил, одни тряпки да обрывки цепей остались.

- Хочешь победить нежить – снеси ей голову, - сказал сам себе Синай. Так он и поступал, когда бился с таинственными фигурами – просто рубил им головы, когда те подходили на нужное расстояние и в нужный момент. Правда, тут случай несколько особый. Синаю попались мертвецы, как он сообразил, снос головы которых не убивает, а лишь дезориентирует; полностью их можно убить, разнеся их тела в прах. Оставшись без голов, мертвецы, которым посчастливилось избежать полного рассечения, начали метаться по горке, то натыкаясь на препятствия и падая или спотыкаясь, то рассекая клинками, которыми размахивались в воздухе, всё, что можно отрезать.

Однако чувство тревоги Синая не покидало. Он был уверен, что здесь есть кто-то ещё, даже оружие не стал убирать – мало ли что. Ни минуты не раздумывая и оставив обезглавленных мертвецов в стороне, Синай решил осмотреть холм ещё раз.

Обошёл его за полчаса – никого. А расслабляться Синай не собирался: его по-прежнему не покидало чувство тревоги. Остановился он, глазами по сторонам вертит.

- Это кто тут со мной в прятки играет?! – не сдержался Синай. Ещё сильнее стал оборачиваться, а всё нет никого. – А ну выходи, кто бы ты ни был! Я желаю взглянуть на твоё лицо! Выходи, если не струсил!

На вершине того же холма Синай увидел очертания ещё одного гостя. Среди них (очертаний) он смог разобрать разве что султан, возвышавшийся над головой, и арбалет, а точнее его две детали – лук и ложе. Кем бы этот пришелец ни оказался, Синай по-прежнему был настороже. Очередной гость стоял неподвижно, да и Синай так же. Друг на друга смотрят, несмотря, что туманно, никто из них не рискует напасть.

И тут гость неожиданно нацелил арбалет на Синая, и выстрелил. Тот отбил болт, прижав его клинком к земле, сам же при этом ловко увернувшись. Через пару минут с двух сторон полетели ещё по болту. Синай, пусть даже и с небольшим опозданием, отбился и от них. Стрельба прекратилась, и Синай начал думать, почему так получилось, одновременно и не спускал он глаз с тумана. «Я знаю, кто ты», - до него дошло, почему болты полетели именно так. Гость его оказался вовсе не человеком, и даже не мертвецом, а совершенно иной сущностью. Сущностью, которая быстра, словно свет; только такой сущности под силу в мгновение ока переместиться в какую-нибудь точку, одновременно перезаряжая арбалет, там выстрелить, а затем по той же схеме перебежать на противоположный конец местности, и оттуда повторить свой фокус.

- Сейчас же признавайся, кто ты!? – гаркнул Синай командирским голосом.

Молчание.

- Ладно, - послышался горделивый голос. – Я мог бы и дальше стрелять в тебя, пока ты не вымотаешься, и я с лёгкостью не отправлю тебя на тот свет. Но ты оказался не так глуп, как я себе представлял, и ты меня раскусил.

Чуть позже в тумане показались те самые очертания, и ещё позже – показался и сам пришелец. Им оказался молодой человек, если судить по тому, что был он широкоплеч. Одет он был в облегающий небесно-голубой костюм, нижняя часть которого, от пояса, плавно переходило в чёрные сапоги, а руки – в белые перчатки. Завершался наряд пришельца большим и пышным небесным султаном, отдалённо напоминавшим полосатый кончик кисти для каллиграфии. Костюм полностью скрывал тело пришельца с ног до головы, а на месте лица был чёрный овал, поэтому ни Синай, ни любой другой, кто бы того пришельца ни встретил, не знал, каков он был без этой «странной маскировки». В руках пришелец сжимал арбалет, лук которого с внешней стороны имел лезвие, и ещё одно, похожее на топор, торчало в низу ложе, откуда вылетают болты; приклад арбалета имел форму цилиндра, что вполне приспосабливало его как для стрельбы, так и для ближнего боя.

- Мне казалось, - говорил гость, - что ты выглядишь иначе. И мне говорили, что ты сейчас очень уязвим. Ты не показал себя таким, каким тебя описывали, но сейчас это неважно. Важно другое – я тебя нашёл. И я рад нашей встрече, Демон.

Пришелец тут же прицелился и выстрелил. Синай поймал болт рукой, прямо на лету, сломал его, зубы оскалил.

- Кто подговорил тебя, Дух?! – заревел он. Дух – так звали того пришельца, из-за схожести его с духами или призраками. Он особенно на них похож, когда находится в тумане, который он использует в качестве прикрытия. И чем гуще и непрогляднее туман, тем больше Дух напоминал призрака.

Только Синай сделал пару шагов к Духу, как тот резко дёрнул руку вперёд. Из неё повалили несколько молний, которые свалили Синая с ног, пусть и не сразу. Молнии так горячи, так жарили Синая, что тот не выдержал, и заорал от боли. Закончив пускать молнии, Дух поднял арбалет, к Синаю подошёл.

- Ты, - говорит, - и правда уязвим. Уже не по нутру такие возможности? Убить тебя – раз плюнуть.

Дух размахнулся арбалетом, как дрова собирается его лезвием рубить. Синай успел уклониться от удара, перекатившись по земле так, чтобы он был уже лицом к противнику. Промазал Дух – лезвие попало на землю, где и увязло среди корней пней, оставшихся от спиленных деревьев, и дёрна . Синай хотел вонзить катану в тело Духа, но тот уже исчез из виду вместе с арбалетом, который он к этому времени успел выдернуть из дёрна. Пока Дух ещё не выстрелил, Синай вскочил на обе ноги, да быстро, как мог, спрятался за ближайшим деревом, плотно прижав голову виском к стволу. Перед лицом Синая сразу же появился болт – он неожиданно вонзился в кору дерева в двух пальцах от носа Синая. «Придётся петлять!» - твёрдо решил Синай. И давай по туманному лесу бегать, ловко петляя между деревьями. Дух хоть и быстрее был, но он в погоне за Синаем только арбалет успевал заряжать, а дальше, как бы он его ни настигал, либо никак не мог выстрелить, либо стрелял, но промахивался. Молнии, которые он выпускал из себя, тоже не очень справлялись со своей задачей – в Синая не попадали, а только прожигали деревья до обугленных поленьев. Самые тонкие деревья сгорали в момент дела, точно щепки, брошенные в хорошо разогретый горн.

- Ты куда, Демон?! – орал Дух на весь лес, без отдыха гоняясь за и без того измотавшимся Синаем. – Пожалей хоть соперника! Я не успеваю прицелиться!

«Главное, чтобы не чиркнул – а то совсем плохо будет», - думал Синай, без оглядки бегая меж деревьями. И неспроста думалось ему «не чиркнул». Что болты, что лезвия имели ту же самую эмаль, что и катана – не дай бог, заденут его хотя бы краем. А эмаль эта непростая. Вы мне напомните, я вам про неё потом расскажу. Бежит Синай, сам уже еле дышит.

Вдруг услышал он свист. Тут же Синай развернулся – и свист сразу же сменил звон клинка. Это об него рассыпался в щепки летевший в Синая болт.

- Всё! – молвил Синай. – Ты меня достал!

И, как будто бы предвидел, начал парировать катаной удары лезвий Духа, который был уже совсем рядом, как по взмаху волшебной палочки. Сильно Дух бьёт, Синай уже начал выдыхаться. Понимает, дело плохо. Отбив ещё несколько ударов, Синай поднял руку над собой – в ней засветился световой шар. Свет от него был таким ярким, что Дух просто ослеп (не совсем, разумеется), и бдительность потерял, не говоря уже о видимости. Пользуясь этим, Синай тихо подкрался к Духу, чтобы вонзить в него катану.

Не вышел, однако, его фокус. Дух схватил клинок со стороны тупья, причём сделал это настолько быстро, что не дал Синаю времени отреагировать. А после короткой паузы Дух пустил по катане молнии. Синай орал и корчился от боли. Он отпустил рукоять, и упал на колени, трясясь и колыхаясь оттого, что по нему прошёл добрый заряд электричества.

Дух, встал, дал ногой Синаю по плечу, и тот упал на спину. Подошёл затем к арбалету, который он выронил, когда Синай его пытался ослепить светом, взял его, зарядил и прицелился.

- Пора с тобой покончить, - промолвил Дух, и нажал на спусковой рычаг.

Болт угодил в землю – Синай успел уклониться от него, даже невзирая на усталость и боли. Щекотно ли выдерживать столь высокое напряжение, которое создают молнии? Разозлившись, что промахнулся, Дух пустил на Синая ещё молний. Тот, извиваясь, подобно змее, от боли и скаля зубы, выбрал момент. Талисман загорелся, и Дух перестал метать молнии. Взамен этого он начал корчиться: сила, испускаемая с налобного талисмана, дёргала Духа, как умелый кукольник за нитки дёргает марионетку. Пока Дух дёргался, Синай, не отрывая нацеленный на оппонента талисман, встал, взял катану в руки, что есть силы, подошёл к оппоненту и вонзил порядочный метр отточенного клинка в грудь. Дух замер, арбалет уронил. А после упал сам. Синай видел, как Дух, корчась от боли и страха перед смертью, начал чернеть, словно прелое яблоко. Места, где уже почернело, начиная от ранения в сердце, сыпалось послойно, как чешуйки старой кожи или лепестки вянущей розы. А всё, что отвалилось, прямо в воздухе, на лету, превращалось в пыль. Ровно через минуту Духа не стало – от него стался только прах, сероватый, точно намокшая в дождь зола.

Синай стоял, глядел на то, как рассыпался его оппонент, сам шатается, чуть трясётся. Сил у него уже не было даже на то, чтобы убрать катану в ножны. К тому времени, когда он чуть отдохнул и наполовину восстановил силы, туман рассеялся. Пошёл дождь; сначала небольшой, а после раздулся почти до ливня, который погасил получившийся от молний Духа огонь на деревьях и траве. Синай всё ещё стоял и смотрел на прах убитого врага, и уже сам намок до нитки. Прежде, чем уйти, Синай достал из кармана штанов небольшой пузырь с малиновой прозрачной жидкостью, откупорил его зубами (пробку выплюнул потом в сторону – она быстро пришла в негодность), и выпил залпом, до дна. Опустошённый пузырь Синай убрал в карман – негоже сорить в лесах, на Трибальте за это половину имущества отобрать могут. Жидкость та – целебное снадобье, хотя на вкус и запах напоминало малину. Как выпил Синай зелье то, сразу же зажили оставленные Духом ожоги и цветы молний – это лопнувшие от молний капилляры и сосуды на поверхности кожи; по ним лекари определить могут, куда молния ударила, и куда прошёл ток. Также восстановилась работа не меньше пострадавшего от молний сердца (самой уязвимой, между прочим, части тела для молний), из-за чего в бою Синай очень уставал.

Когда Синай уходил, то заметил на краю леса ещё одного мертвеца.

- А ты, - доносилось из мертвеца, - всё ещё можешь дать фору, Демон. Ты силён и ловок, но ты всё ещё уязвим. Тот Параллельный должен был убить тебя, но ты его сделал, и даже моих…

Голос, таившийся внутри мертвеца, не успел договорить. Причиной тому было то, что Синай, недослушав до конца фразу, пустил в мертвеца световой луч, и мертвец сгорел дотла, без остатка. После небольшой паузы, Синай с катаной, положенной тупьём на плечо, побрёл восвояси, намокая под дождём. Сил телепортироваться у него не оставалось. Но теперь он начал понимать, что отныне ему придётся очень туго, и что жить ему теперь придётся куда осторожнее. «Как же ты меня достал!» - такая была у Синая мысль, когда передним внезапно вырос мертвец, которого он спалил светом без всякого сожаления.