Глава 9. Тайный поединок между Конти и Ривазом

Глава 9. Тайный поединок между Конти и Ривазом.

Неделя прошла с той бойни в тумане. За это время Синай успел не только отоспаться, но и ещё много чего. Среди всего прочего были несколько тайных вылазок; в их ходе Синай говорил, что нашёл несколько оборотней, и ему понадобились несколько инквизиторов, часть их он отравлял, тайно выстреливая им в плечо из духового ружья отравленными иглами. А чтобы скрыть все подозрения на себя, Синай докладывал Тайре, что оборотни были вооружены; иногда, для сущего эффекта, Синай оставлял несколько инквизиторов в живых – и Тайра верил его докладам. Но только оборотни были настоящими (!). Несмотря на успехи в операциях и в делах инквизиции, Риваз (Синай) всё же получал от Тайры мелкие замечания по поводу потерь.

- Времена сейчас неспокойные, - говорил он. – А у меня каждый инквизитор сосчитан.

По ночам же Синай подолгу пребывал в раздумье, повесив голову над печатью, которую он перенёс в платиновую книгу.

Единственным, кто был недоволен успехам Синая (для Оккультармиса - Риваза), был Конти, который не то, что недолюбливал его, даже очень подозревал. Хотелось ему ещё раз поговорить с магистром по поводу священника, а не может – Риваз настолько вошёл в доверие Тайре, так в него проникся, что переубедить его (магистра) будет невозможно. Можно сказать другими словами, что Конти в отличие от других инквизиторов, включая Тайру – единственный, кто никак, ни при каких условиях не доверял Ривазу. Но, поняв с последнего разговора с верховным инквизитором, что его словам никто не поверит, и что поддержки у старшего поколения инквизиторов он не найдёт (не говоря уже про молодёжь), Конти твёрдо решил избавиться от самозванца в одиночку, причём заниматься этим он намерился тайно ото всех, чтобы самому быть вне подозрения.

Что же касается самого Синая, то он, помня, что произошло днями ранее, давно подозревал, что Конти будет портить ему все планы, и ещё больше напряг мозги в мыслях о том, как бы его убрать. В отличие от Конти, который, как он потом выяснил, пытался убить его, Синай решил просто услать своего недоброжелателя. Да подальше, чтобы дороги в Канну не запомнил. Или хотя бы надолго её забыл…
Конти тайком подстраивал Синаю различные мелкие козни, и даже несколько раз посылал Тайре компромат на него, из-за чего Риваза часто вызывали Тайре на разборку, которую он проходил с успехом. Тайра просто очень сильно доверял Ривазу, поэтому с него все подозрения тут же пропадали, и Риваз по-прежнему оставался, что называется, во всём белом, что очень и очень злило Конти… Уже в скором времени, после очередного допроса, Синаю это порядком надоело, и он решил избавиться от настырного Конти, ответив ему «любезностью на любезность». А если уж совсем быть точным, то сделать то же самое, что и с ним сделал Конти, только гораздо хуже. «Я тебе смешнее сделаю», - шептался про себя Синай.
Началось всё с того, что Синай с помощью талисмана и нескольких простых манипуляций сделал из воды точную копию старейшего из инквизиторов, Тода. Он затем пустил копию прогуляться на весь день, причём путь построил для него такой, чтобы Конти заметил его. Тот в это время как раз был в городе, на рынке, покупал нитки для пошива формы. Заметив гуляющего по рыночной площади Тода, Конти нахмурился. «Интересно, что здесь делает старейшина?» - спросил сам себя Конти. И, немного погодя, погнался за старейшиной. Целый день его преследовал, пока не набрёл на край отвесного берега. Увидев, что старейшина не собирается останавливаться, а упорно продолжал идти к краю, Конти очень испугался.

- Что вы делаете, Мессир?!! – встрепенулся Конти.

Он сразу же кинулся спасать Тода, который в это время сделал шаг прямо за край берега. Опоздал Конти – Тод уже канул в пучину, где и погиб. Заглянул он за пропасть – от Тода только круги на воде остались. Обезумевший от горя и от того, что опоздал, Конти тут же пустился в башню сообщить Тайре о самоубийстве Тода.
Конти ворвался в башню, в лабораторию, где находился Тайра с несколькими инквизиторами и Ривазом – изучали пойманного оборотня.

- Мессир! Мессир! – Конти стоял в дверях, и, еле дыша, кричал.

- Что? – отозвался Тайра. – Что случилось, мальчик мой?

- Тод… Тод…

- Что я? – отозвался и… Тод, старейший инквизитор, целый и невредимый. Конти удивился, глаза горят от изумления – ведь он только что видел, как Тод покончил с собой, упав с отвесного берега в пучину.

- Инквизитор Тод! – пролепетал Конти. – Вы… Разве вы не канули в пучину?
Инквизиторы изумились.

- Я что-то не понял? – скривил брови старик Тод.

- Я только что же видел, как вы покончили с собой…

- Я? Покончил с собой? Но ведь я здесь. Мы сейчас изучаем пойманного оборотня. Можешь присоединиться, Риваз столько про них может рассказать.

Конти пристально на Синая посмотрел, глаза у самого круглые.

- Это был ты! – Конти уже начал повышать на Синая тон, грозя показывал на него пальцем, словно догадался, кто так над ним жестоко пошутил. – Я знаю, это ты.
Синай, потупив взор:

- Интересно, с чего ты решил, что это я? Я сейчас занят…
Его перебил Тайра:

- Конти, по- моему ты заработался. Возьми-ка пару дней на отдых, отоспись.

- Вы не понимаете…

- Конти!

Конти посмотрел недовольно на инквизиторов и Риваза, а после удалился прочь. Инквизиторы продолжили исследовать пойманного оборотня, прикованного цепями к круглому каменному столу. «Это только начало, Конти. - с ухмылкой на лице, которую он маскировал под сосредоточение, глядел Синай вслед уходящему Конти. - Дальше ещё смешнее будет, уж в этом-то ты не сомневайся».

В другой раз Синай создал своих двойников, тем же способом, что и двойника Тода. Только вместо воды он использовал дым, для чего в жаровне сжёг смесь из горсти еловых щепок и доброй порции льняного масла. Получившиеся двойники, куда глаза глядят, пошли по городу и его окрестностям, временами то появляясь, то исчезая, чтобы не вызывать у других подозрения, особенно у стражников. А для большего эффекта Синай сделал так, чтобы его двойники всё время были в капюшонах. Точнее, двойники пошли не совсем туда, куда глаза глядят: их вёл Синай, как кукловод дёргает за ниточки марионетку, только вместо ниток – пальцы рук, которыми Синай шевелил над четырьмя свечами (ровно столько получилось двойников). А в качестве глаза (для удобства наблюдения) он использовал налобный талисман.

Синай специально выбрал то время, когда по велению Тайры Конти должен отоспаться, поскольку он, по словам верховного инквизитора, он «заработался». Но на самом же деле Конти не отдыхал, а только строил планы, как бы заставить Тайру поверить ему в то, что Риваз – совсем не тот, за кого себя выдаёт.

Пока в первый день своего отгула Конти переводил бумагу, записывая в ней все свои помыслы, в окне его дома появился один из двойников. Конти по привычке, для него характерной, повернулся ради того, чтобы помять уставшую спину, увидел двойника в окне, дыхание затаил.

- Кто вы? – спросил он. Двойник, ничего не ответив, канул вниз. Конти тут же кинулся к окну, но за окном никого не было. Таинственный пришелец как сквозь землю провалился или растворился в воздухе, будто и не было его вовсе.

«Показалось», - решил Конти. Но не тут-то было. Только он повернулся, перед ним сразу, неожиданно, возник ещё один гость в капюшоне. Напуганный внезапным его появлением, Конти упал на пол. Гость же (двойник), тихо ретируясь назад, исчезал в темноте. Как исчез он, свеча на столе тут же погасла, виднелась в темноте только струйка белого дыма, тянувшаяся от красной точки на фитиле, которая со временем тоже погасла. Конти встал, зажёг новую свечу. И тут же замер – как потухла та свеча с уходом таинственного гостя, со стола исчезли все бумаги. «Воры!» - встревожился Конти. Понял, что гость тот оказался пронырливым ворюгой.

Он сразу же кинулся метаться по квартире, смотреть, что тот гость ещё успел украсть, если да, то что. Как выяснилось, ничего, кроме тех бумаг, на которых были мысли Конти на счёт Риваза. Отчаявшийся Конти запер в квартире всё, что можно запереть, и выскочил на улицу, догонять того гостя.

Обыскав весь квартал, где он жил, и не найдя его, Конти побежал на ратушную площадь, где наткнулся на охранника, дежурившего там. Не успел Конти добежать до охранника, как тот, услышав, что кто-то есть рядом, резко развернулся.

- Кто тут? – спросил охранник, пытаясь с помощью бумажного светильника разглядеть в темноте того, кто пожаловал.

- Инквизиция! – промолвил Конти. – Здесь не пробегал вор в белом капюшоне?

- Не могу знать, - ответил охранник. – Я никого не видел.

Конти через плечо охранника увидел того самого гостя, что был у него в квартире. Он стоял позади охранника, как столб, не шевелится.

- Вот он! – Конти показал на гостя. Охранник лениво повернулся, куда показал Конти, и, убедившись, что там никого (Синай ещё сделал так, чтобы его двойников видел только Конти), повернулся обратно, и сказал:

- Тут ничего нет.

- Да как же «нет»! Вон он стоит…

Охранник перебил:

- Слушай, ты! Ты мне тут сказки не рассказывай. Да и вообще, кто ты такой, чтобы мне тут под ногами путаться, от дежурства отвлекать?!

- Сказали же тебе, инквизиция.

- Документ!

Злясь, Конти полез в карман за документом, который доказывает, что он – инквизитор. Но сколько бы ни рылся он, а документа нет.

- Мало того, - говорил, ухмыляясь, охранник, - отвлёк от работы, так ещё и документы дома оставил. С собой таскать надо. И следить за ними пристально, а не разбрасываться ими, где попало.

Развернулся, да зашагал, куда ему велено.

- Я инквизитор Конти Халахс, помощник верховного магистра Тайры Соргиона…

- Все вы так говорите. А на деле выяснится, что мошенники, жаждущие дармовщинки. Ишь!

Не стерпел Конти. Взял со злости с брусчатки камень, да кинул его охраннику в голову. Камень отскочил от шлема, а охранник остановился, словно бы его тот камушек остановил. На всю площадь раздавался лязг железа. Охранник повернулся к Конти, светильник положил на брусчатку так, чтобы он ни потух, ни загорелся самопроизвольно.

- Ах, вот, как ты заговорил, - говорит, – щенок!

Охранник кинулся на Конти. Они начали драться.

- Сюда! – кричал охранник сквозь драку. – Все ко мне! Сюда! Вруна поймал!
Пока они дрались, на площади появилось несколько охранников, которые разняли драчунов, а после закрутили руки зачинщику, Конти. Тот упал на колени, вопя от боли. А вскоре на площади появился капитан городской стражи.

- Что здесь происходит?! – молвил капитан. – Стор, докладывай!
Охранник, прозванный капитаном Стором, выпрямился, и доложил:

- Я патрулировал эту площадь, как мне и было поручено. И передо мной в скором времени появился сорванец, который выдавал себя за Конти, подручного верховного инквизитора. И мало того, что он бесцеремонен и голос повышает, так ведь ещё и без документов ходит, да руки распускает. К тому же говорит, что его посещали мнимые воры…

- Брось шутить! Как это «мнимые»?

- А так «мнимые»! Говорит, что на площади воры, и на воздух показывает…

- Так, всё, - перебил капитан. – Этого (он указал на Конти) связать да под замок. Завтра лично же свяжусь с Тайрой. А ты (он уже обратил внимание на Стора) продолжай дежурство. Но и с тобой разговор не закончен.

Охранники повели под руки Конти в карцер, и ещё рот закрыли, чтобы не шумел. Стор же взял светильник и продолжил дежурство…

Утром следующего дня в кабинет Тайры вошёл лакей.

- Мессир, к вам посетитель, – доложил лакей.

- Кто? – поинтересовался Тайра.

- Капитан городской стражи. У него есть к вам серьёзный разговор.

- Пусть войдёт.

Лакей поклонился и исчез в дверях. Следом за ним возник капитан. Сделав пять шагов в сторону Тайры, он отдал честь и пробасил:

- Мир вам, господин Тайра. Вчера вечером один из моих солдат подвергся нападению уличного рецидивиста, который был затем им же пойман. Выше указанный рецидивист утверждает, что вы с ним знакомы.
Тайра нахмурился.

- Хорошо, - говорит. – Пусть войдёт.

- Слушаюсь! – сказал капитан. После чего он отошёл в сторону, и, глядя в полуоткрытую дверь, скомандовал: - Бойцы, ведите убогого!

Двери раскрылись широко. В них показался Конти, которого вели два плечистых воина. Руки у Конти были связаны толстой льняной верёвкой. Сердце удивлённого Тайры забилось в ритм с топотом ног и шелестом воинских курток. Он поверить не мог, что его же подручный угодил в лапы блюстителей порядка, успев заблаговременно натворить немало шума.

- Конти, - затая дыхание, промолвил Тайра. – С каких это пор ты стал попадаться к блюстителям порядка?

- Мессир, - заговорил Конти, - у меня ужасные новости. Меня обокрали неизвестные. Документы украли, бумаги ценные.

- Воры?

- Именно, воры. Я заметил несколько. Он одинаковы, родная мать не отличает, и лица под плащами прячут.

- Что ты несёшь?! – встрял капитан. – Мой солдат доложил мне, что ты пытался сбить его с толку, показав на мнимого, как он сказал, вора, тем самым ты ввёл его в заблуждение. И завязал с ним драку, перед этим испортив мостовую.

- Это я устроил беспорядки?! Я к нему по делу, а он огрызается.

- Тихо, тихо, успокойтесь, - утихомирил их обоих Тайра. – К чему лишние ссоры?.. Конти, по-моему, ты не только заработался, к тому же начал докучать городским властям. Не кажется ли тебе, что…

- Ничего мне не кажется, - огрызнулся Конти. Он уже начал истерично дёргаться, и воинам пришлось взяться за верёвку сильнее – мало ли чего может заключённый ещё учудить. – Меня обокрали, а Риваз не тот, за кого себя выдаёт! Это всё он! Это он послал ко мне воров!

- Риваз? – поинтересовался капитан у Тайры. Тот ответил:

- Риваз – это наш специалист. Очень достойный человек, мастер своего дела. Любого оборотня вынюхает, любую ведьму найти может. Нравится всем, кроме Конти. Завидует ему, наверное.

Конти уже начал дёргаться из стороны в сторону. А вдобавок он ещё начал перечислять аргументы в свою пользу, и против Риваза, причём все сразу и хаотично, непродуманно. Так раскричался, что ни капитан, ни Тайра ничего не разобрали; так задёргался, что солдаты его еле держали. Тайра поманил капитана пальцем, и тот подошёл к нему.

- Совсем заработался, - говорил Тайра. – У вас есть врач? Похоже, дело обстоит хуже, чем я ожидал.

- При себе, - ответил капитан. И тут же скомандовал: - Кракс, ко мне!

В кабинет Тайры тут же вошёл воин в белой армейской куртке и в очках, а на руке повязка с изображением трибальтского символа врачевания – букета семи целебных растений: зверобоя, брусники, дубовой ветки, ветки вереска, крапивы, ветки осины и мха сфагнума.

- Скажи-ка, Кракс, каков диагноз? – спросил Тайра. – Мне кажется, Конти не здоров.

- Так оно и есть, - незамедлительно ответил Кракс, даже не взглянув на Конти. – Обыкновенное переутомление, вызванное пренебрежением своим психическим здоровьем по отношению к работе, а также у него, я наблюдаю, задатки паранойи – это когда кого-то подозреваешь настолько, что твои подозрения в любой момент превратятся в болезнь. И это вам далеко не шутки.
Капитан округлил глаза.

- А ты, - говорит, - я смотрю, оказывается неплохой психолог.

- Все болезни от нервов. Так говорил когда-то мне мой наставник, когда я только-только, будучи неотёсанным новобранцем, появился в гвардии. А я же считаю, что все болезни не от нервов, а именно от психики – самой страшной и самой опасной вещи из всех, что существует в природе.

- Мальчик мой, - встрял не меньше удивлённый Тайра, - ты уверен, что…

Кракс перебил:

- Осторожно с психикой: её раны никогда не зарастают. Тронувшийся умом инквизитор лютей любого врага, господин. Его недуг необходимо лечить уже на зачаточном уровне. Если мы ничего не предпримем и, что хуже, запустим лечение, его недуг перерастёт в нечто худшее.

Капитан и Тайра спорить с Краксом не стали. Видят, что человек знает своё дело, а значит и слово его как врачевателя – закон.

Уже в скором времени сопротивлявшегося, уже не поддающегося контролю Конти привели в себя, введя ему шприцом успокоительное. И тот заснул. По совету Кракса Конти отправили в посёлок Хэрлуф в шестистах милях от Канны. Там располагалась хорошая, по словам Кракса, психиатрическая лечебница; там Конти должны будут привести в себя, и через неделю он должен будет быть, что называется, в форме. Или быть на своей волне, как говорят на Трибальте.

Наблюдавший за тем, как его увозят в чёрной карете, Синай ещё долго смотрел ей вслед. Когда карета совсем отдалилась, он развернулся и пошёл своей дорогой. Радуется, что избавился от того, кто ему мешал. Конечно, всё прошло не совсем так, как Синай планировал, тем не менее, ему вряд ли кто-нибудь будет ещё мешать выполнять задуманное. «Ну вот, - думал Синай. – Одной головной болью меньше. Неделя, конечно, недолго, но этого хватит. За неделю я успею много чего. Теперь-то старик Тайра не отвертится».

Конти уже часа два после прибытия в Хэрлуф лежал на койке в лечебнице. Несмотря на то, что палата достаточно просторная и светлая, для него она казалась очень мрачной, как и он сам. «Я знаю, это был ты, Риваз, - рассуждал он про себя. – Кто бы ещё мог так со мной поступить, кроме тебя? Я знаю, это был ты. Но как тебе всё это удалось?.. А может… ты и не человек вовсе?»

- Конти, - послышался в палате приятный женский голос.

Конти встрепенулся. Резко встал он с койки, как будто бы на подорвавшейся бочке с порохом лежал, озирается по сторонам.

- Кто тут? – спрашивает.

И тут он замечает перед собой тёмные очертания непонятно кого. И замер. По его спине пробежался холодок. Стоит, не знает, что делать.

- Кто ты? Что тебе от меня надо?

- Ты! – ответил голос, донёсшийся из очертаний…