О себе и Пара замечаний на боевые практики

О себе и Пара замечаний на боевые практики.

(Литературные сайты, да и сами читатели, коли не равнодушен им автор, желают обычно, чтобы литератор давал информацию о себе…)

Итак, о себе.
Физиономия моя обманчива: заметно в ней присутствие нерусской крови (надо было Богу испытать меня как некоего гадкого утенка). Меж тем, превалируют в роду нашем русские, или, если хотите, хохляцкие крови – Николаенко, Галузенко, Калюжные и проч. Родня многочисленная, так что в какой бы город, даже невеликий, подобно 21-тысячному по той поре Лучегорску, не попадали бы мы с матерью, обязательно можно было найти родню эту, почасту в каком-нибудь руководстве: главный врач города, руководство ГРЭС. Из крови иной назвать могу один только казахский род Булатовых.
Говорю все это не для обозначения родства, ибо в случае какого-то наследования хотел бы оставить таковое ни в коем случае не родным (тем более, что в истории нашей семьи родные показали себя весьма в черном свете: мама моя в тринадцать лет осталась без отца с матерью, и родные попросту ограбили ее и сдали в приют, хотя были добрые, но «чужие» люди со стороны, желавшие удочерить девочку), но друзьям только, да приютам, а скорее для обозначения того, что изначально выстраивалось все в жизни моей как-то особо, с тайным намерением.
До пяти лет обладал экстрасенсорными «талантами»: определял местонахождение людей (обычно знакомых мне) и то, чем в данный момент они заняты. Определял точно, без скидок на какое-либо угадывание. Видел и слышал всякую чертовщину. Последствия: вплоть до лунатизма и заикания. Вовремя крестили в пять лет в Новосибирском Храме. Тогда, слава Богу, не было рекламации восторгаться забесовленными: «Ах, мой талантливый (от черта) ребенок!», «Ах, всевидящие экстрасенсы!»
Писать начал в 7 лет. Первой была сказка о моих игрушечных героях: Буратино и о ком-то еще. После писал стихи – о вечере, об окружающем мире. Помню лет в 9 написал нечто очень удачное. Поступил честно: порвал написанное и выбросил в форточку.
Фамилия отца моего имеет старославянские корни. Коли оставил бы ее в писательстве для себя, должен был бы или развлекать читателя или же очаровывать его. Судьба, руками моими, решила иначе. В двенадцать лет (хотя возможно и в одиннадцать), на фоне ежедневного генерирования новых идей – литературных и не только, - составил я себе из первых двух букв фамилии и двух букв имени собственное имя - Баир (ударение на первый слог). Будучи ребенком наивным (тогда ассоциировалось это с розовым слоном или слоненком), но отнюдь не глупым, проверил немедленно посредством словарей это новое свое имя. Получилось «в точку». По-башкирски «байр» - «улыбка», по-французски (если только я, не зная французского, правильно интерпретирую произношение) – «впитывать в себя». По-азербайджански похожее на Баир «шаир» попросту обозначает классика или писателя. Есть еще турецкое прочтение, кажется, очень знаковое (проходило в источниках что-то близкое – «знамя», «жизнь»), но, надо проверять.
Из каких-то иных талантов: неплохо рисовал на мотивы Зарубина (медвежата, зайчата). Оформлял по просьбе знакомых матери детские семейные альбомы. Имел тягу к фигурному катанию. Сохранил таковую до сих пор. Танцевал бы – поставил бы с удовольствием на мотив Blue Foundation ("Bonfires") танец на тему подвига русского офицера в Первую Мировую войну.
В Екатеринбурге (носившем в те времена проклятое имя ритуального убийцы), впрочем, ни в художественную школу (была закрыта на ремонт), ни на фигурное катание (посчитали переростком – 11 лет!), я не попал. Оставалось только читать и писать. Читал так, что разом был записан в три библиотеки и иногда, очень редко впрочем, прогуливал уроки ради того, чтобы посидеть с книгой в руках где-нибудь в тиши новой, выстроенной неподалеку от моей школы, двухэтажной библиотеки.
У деда моего была трехкомнатная квартира редчайших разнообразных книг. Мне не досталось ни одной. Пришлось собирать библиотеку с «нуля» самому. В СССР издавалось много книг, тиражами несопоставимыми с нынешними (сравните, доходившие до двух миллионов тиражи того времени и хилые – в 5-10 тысяч экземпляров (это для такой-то великой страны!) издания нынешние), и, тем не менее, купить замечательную интересную книгу было проблемой: надо было сдавать макулатуру (20 кг. в обмен на талон на 1 экз. книги) или выменивать, покупать с рук. Желалось иметь библиотеку свою страшно, оттого пытался даже не раз переписывать от руки взятые из библиотеки книги. Первой счастливой покупкой, положившей начало домашней моей библиотеке, стала книга Владислава Петровича Крапивина «Журавленок и молнии».
Позднее увлекся восточными единоборствами. Разучивал что-то сам, по фильмам: вертушки в прыжке, удары и, поскольку «варился в собственном соку» и всегда все продумывал, то изобретал для себя какие-то не имеющие хождения блоки и удары. Позднее оказалось, что многое из того, что изобретал я для себя, не ново для мира восточных единоборств, просто не все преподается «профанам», что-то запрещено к преподаванию. Так, несколько лет назад, увидел один из изобретенных мною ударов (мимолетно, но для посвященных – видимо) в фильме с Донни Йеном.
Впервые начал заниматься с тренерами в семнадцать лет – любительски, какими-то временными лакунами. Перерывы использовал для анализа, так что на своем опыте могу сказать – очень полезно периодически «выходить из потока».
С единоборствами везло мне еще и в том, что, как правило, тренерами моими оказывались знакомые и друзья, а поскольку и у самого есть предрасположенность и возможности организма (например, скоростные) к подобным вещам, то прозанимавшись, например, два месяца боксом я вижу теперь и с удивлением замечаю огрехи в подготовке людей, какие порою выступают у нас на профессиональном ринге. Глядя на них, можно думать, что их учителя были хуже моих – так «тугой на ухо» ученик дает порой плохую рекомендацию своему учителю в глазах окружающих. Пару раз сам давал какие-то уроки своим знакомым. Очевидно «сыро», так как какой-то собственной школы я не создал. Может и напрасно, потому как и здесь был у меня «нестандарт». Так, например, с детьми и «новобранцами» начинал бы я всегда прежде с основательных тренировок по отработке нырков и уходов, чувствования рук и тела противника по системе вин-чунь, а не спаррингов и ката. Вообще поединок для меня нечто более творческое, недаром я сравниваю всегда таковой с танцем (есть настрой, есть и победа).
Мой «послужной» список в боевых единоборствах (поступательно), это – каратэ, айкидо, джит кун до, вин-чунь, тай чи и бокс. Параллельно, все практики эти соприкасались с моего увлечения бодибилдингом. Здесь я именно работал – для себя, а не для выступлений и впечатляющего иных вида. Здесь, кстати, проявилось то качество моего организма, какое более подходит для боевых практик: эластичность мышц, малая травматичность. Для бодибилдинга, в целях видимого роста объемов, очень важно рвать сухожилия и добиваться их деформации. Мышцы мои рваться попросту не желали, и обязательная для всех разминка перед тренировкой во избежание травм меня попросту не заботила: я «разогревался» прямо во время тренировки. Итог: полное отсутствие травм и переломов. (Сегодня, впрочем, отнюдь не помолодев, и я уже вынужден «разогреваться» перед тренировкой.)
Я – пожизненный  городской житель. Настолько «пожизненный», что давно мечтаю жить в собственном доме вне городской черты. Дом представляется мне достаточно просторным – библиотека, рабочий кабинет, спальные и проч. Дополнением: зимний сад и примыкающий к дому спортзал. Здесь мне естественны и тренажеры и боксерские мешки, и, это обязательно, канаты - для здоровья спины, а значит, и для молодости организма, они неоценимы.
Рано, было мне менее года, остался без отца. Растила и поднимала меня одна мать, поставив ради меня крест на какой-либо личной жизни. Отец «канул в Лету» - раз и навсегда. Даже помогать не желал. Ну, да Бог ему судья! Начинали мы с Mase (Мазе, как называю я ее) с комнаты в десять метров, «на подселении». Была возможность ждать очереди на новую квартиру годами, была возможность делать что-то собственными руками. Mase выбрала последнее. Так из Новосибирска перебрались мы сперва на Урал, в Екатеринбург, позднее на Дальний Восток – во Владивосток и близграничный Лучегорск, а после уже добрались и до Омска.
Путешествия для развития личности, разумеется, полезны.
Что еще полезного было в жизни? Уже здесь, в Омске, в 90-х пришлось некоторое время поголодать. Момент неприятный, но умный человек должен быть благодарен за урок такой жизни. Начинаешь прогнозировать и перестаешь жить одним самоуверенным днем («все будет хорошо!», «завтра будет так же, а то и лучше, чем сегодня!»). В ту пору «крутой» мой шеф купил два здания в Омске, ему было не до выплат нам, работникам, – все финансы, что поступали в фирму, «съедались» подготовкой зданий к сдаче арендаторам. Шеф поступил в духе времени: кого терпеть не мог – «кинул». С иными все же рассчитался. Рассчитался и со мной. Но прежде, когда совсем иссякло все в доме (матери уже тогда не позволял я работать, - на волне «благих» 90-х «поучили» и ее: полгода честного и ударного труда даже не за «спасибо») и я по три часа в день ходил на работу и обратно, – ниже достоинства моего было лезть в общий транспорт и что-то канючить или прятаться «зайцем» за чужие спины, - посещали меня весьма «темные» мысли. А, надо сказать, знаю по роду своему два совершенно разно полярных течения: это и криминал, и литераторы. Меня, слава Богу, несмотря на присутствие в уме некоего заряда негатива, вытянуло-таки к свету. В ту пору, продолжалась она и кратко, и, в чем-то, вечность целую (не менее двух месяцев), выжили мы единственно с помощью друзей – были вареные картофель и морковь без масла, тем и держались.
Как вы поняли, я не «коренной» омич. С работой, однако, мне всегда было просто: большей частью приглашали меня или сами директора или начальствующие. Работал всегда «ударно» и, кажется, за всю трудовую жизнь свою отдохнул не более пяти месяцев – и то были это перерывы при смене мест работы.
Помимо литературных трудов, числятся за мной и некоторые разработки технического порядка: два относятся к строительству (одна разработка для России, вторая изначально «примерялась» под зарубежье), одно, скажу туманно, - к сфере услуг, одно к автомобилестроению. Было что-то еще, но эти, перечисленные, пожалуй, наиболее значимое в моих придумках. То, что касается строительства, считаю я вполне реальными вещами, способными приносить мне миллионы, а то и миллиарды в рублях. В 2005 году чуть было не «разродился» как крупный бизнесмен – та разработка, о какой не хочу я говорить более конкретно, сулила мне ежегодно миллионы в Омске и пару-тройку миллиардов рублей в применении к таким мегаполисам как С.- Петербург или Москва. Если бы все пазлы сложились в виде нужных мне на тот момент людей, а таковые были, только двое из них оказались на время вне досягаемости – в Москве, я, наверное, сделал бы этот шаг. Но задержка остудила мой пыл. Было время подумать – так ли необходимо мне это богатство? Да, планы есть и остаются – и в отношении питомников для животных, и в отношении детских клубов, и в отношении строительства, но… деньги были большие и на 90% (ввиду малой затратности дела) «дармовые», а это уже опасно в нашем сверхрасчетливом мире. Так что идею свою я благополучно «похоронил». В современном мире порою лучше, когда что-то делается малыми средствами, но сообща – вернее выходит! Изобретатель двигателя внутреннего сгорания Рудольф Дизель, «пропавший» во время круиза через Ла-Манш, думаю, прочувствовал это на себе одним из первых в новейшей истории.
До недавнего времени был предпринимателем. Порою, пока совсем не обнищал, не разбежался по городам и весям Омск, достаточно успешным. Вполне знаком с экономической нашей кухней, почему и считаю, пока в России не будет введен разумный и низкий процент наценок на услуги и продукцию, мы так и останемся «дойной коровой» мирового аферизма, благообразно именуемого «капитализмом». (Это, разумеется, только «часть яблока», говоря о целом надо говорить о возвращении утраченных нами ресурсов и независимости, но об этом пишу я в другом месте).
Как предприниматель, однако, не разбогател. «Съедало» что-то мое самиздатство, немного улучшил жилищные свои условия, но, в общем, сказывалось то, что отдавал я другим всегда больше, нежели оставлял себе.
Интересы: литература, искусство, музыка – все, впрочем, в разных пропорциях и уже с трезвостью в оценке, без той наивности и поверхностной благодушности ввиду отсутствия независимых знаний, какая свойственна была мне прежде, как всякому обманутому и оболваненному современной псевдокультурой, в отношении искусства и кино. Литература в списке моем лидирует, хотя после знаковой для меня книги Дугласа Рида «Спор о Сионе», какую сам я прочел не то семь, не то восемь раз и не устаю рекламировать друзьям и знакомым, интересуюсь литературой далекой от развлекательности. Политика, экономика, история, вопросы государственного управления, вопросы безопасности – личной и общественной. Интересна, разумеется, и статистика, но пока к таковой я больше приобщаюсь через труды таких авторов как С. Кара-Мурза, нежели напрямую. Здесь, думаю, вопрос времени.
В вопросах сочинительства, как человек православный, верующий, предпочитаю не выдумывать что-то, не превращать дар в средство прибыли и заработка, а писать, не отступаясь от жизни и истины.
23.01.18


Пара замечаний на боевые практики.
Начнем с простого: с ударов. Кто занимался боевыми практиками, посмотрите на ученичество свое со стороны, восстановите в памяти практику и удары. Как мы наносим удары, как привыкли отрабатывать их? Чаще всего идет повтор ката – фиксированная отработка удара. Метода хорошая для ринга или официальных выступлений. В реальном бою, с человеком подготовленным, так скажем, для иных условий применения боевых практик, такой, механизированный в ката, соперник – подарок. Переломать его, покончить с таковым – дело нескольких мгновений.
В чем разница?  Почему со стопроцентной закономерностью победит здесь одна только сторона? Разница в детализации. Реальный бой, бой на выживание, требует сочетания и интеллекта, и скоростных качеств (какие всегда надо нарабатывать – как во всяком ином, здесь предела совершенству нет), и обостренного чувствования противника (здесь, даже тем, кто очень далек от боевых практик, надо обратить особое внимание на школу вин-чунь (техника «липкие руки»)).
Возьмем, для примера, удары – руками, ногами. Как большинство из нас отрабатывают и применяют их? – Как сугубо силовые. Мы ожидаем от внешнего противника, что он – неуч, и даст по себе попасть добротным, как по груше, ударом. С каковым (ударом) все будет и кончено. В реальном бою будет немедленно покончено с вами.
Потому «мелочь», но лучше обращать на таковую при тренировке внимание: удар осуществляется с равной, большой скоростью как в начальной фазе (выброс руки), так и в финальной (возвращение руки в исходное положение)*. Не должно быть промежуточной остановки. Фиксированный, «конечный» удар наносится строго в свое время, а не на «удачу», из сугубого расчета, что соперник – лопух и удар «съест».
Высокая чувствительность противника, высокая ответная реакция важны в бою именно как залог выживания. Закрытые группы спецов часто любят применять достаточно безотказные на разных группах противников захваты и удары. Обычно, одно движение и все кончено. Таков, например, паховый захват.
Важно научиться серьезно оценивать именно себя и видеть слабости и ошибки именно в себе, и научиться видеть и исправлять их еще «на берегу». После что-либо исправлять обычно поздно.
Обо всем этом говорю не просто так. Меня всегда интересовали вопросы безопасности личной и общей, национальной (где, как не в России, где на протяжении целого столетия человеческие жизни «сбрасывались» ненужной мелочью со стола, думать о таковой!). Знания и умения в области боевых практик не могут быть лишними не для кого из нас. Вне зависимости от того, собираемся ли мы применять знания таковые на практике или нет, но если мы желаем заниматься вопросами личной безопасности, без тех навыков, какие нам дают верное преподавание боевых искусств** (искусство, какое должно говорить нам о сохранении жизни и целостности, превращено ныне в суррогат для «низших»), нам все меньше шансов на выживание.
Никого, кажется, не интересуют вопросы нашего выживания. Бытующее в военное время мнение о людях как о «пушечном мясе», к сожалению, не выветривается прочь и в мирное время. Мы никому не нужны кроме себя и своих близких. А жаль, так как по реалиям нынешнего мироустройства, в мир будущего войдет только та нация, что научится держаться единым целым и ценить всякую живую частицу свою. Практика нашей вороватой «властной элиты»: оградить себя от бед деньгами и златом, здесь никого не спасет.

*Рука именно отдергивается назад. Рука здесь не молот, но плеть.
** Аббревиатура сокращения моего имени (Б.И.) для меня двупланова и не случайна.
Утро 11.02.18