Первый квартал. Гл. 2. Уважительная причина

Глава 2. Уважительная причина.

Неприятно встряхивает совершенно неожиданная кадровая утрата. В начале второго рабочего дня, начавшегося года, с каким-то отрешённо решительным выражением лица, задержавшись после планёрки, смущённо переминаясь с ноги за ногу, подаёт мне лист бумаги механик Олишевский. Я всматриваюсь в текст и не верю своим глазам – в моих руках заявление об увольнении?..
– Виктор Васильевич, я возвращаюсь назад в свою деревню, в Летовочное… возвращаюсь к семье…
Вот те на-а… Оказывается, почти четыре года он жил в городе один. Кто бы мог подумать! Одинокий, совершенно глухой и где-то, беспомощный без слухового аппарата, человек. Творец и создатель «из ничего» транспортной техники. Настоящий труженик, пропадавший на работе и живший одной работой…
Я знал о нем лишь то, что требовалось, – абсолютно добросовестный, честный и надёжный. Неравнодушный и совестливый. Исключительно инициативный, высочайшего уровня профессионал. Умный и смекалистый. Давший слово и непременно умеющий его сдержать…

Да мой коллектив, по всем, касающимся транспорта, вопросам, как у Христа за пазухой, находился за его спиной! У этого неказистого с виду человека… Вот это неожиданность, вот это потеря!
– А никак нельзя, чтобы семья в город… – растерянно мямлю я, уткнувшись глазами в бумагу.
– Ну что вы, как можно, – там же корова, скот, птица… – преодолевая собственную глухоту, громко рокочет механик. Мне надо туда самому…
И я вижу, – какой из него горожанин? Вот она, крестьянская сущность…
И чего он смущается? Я искренне рад, что прерванная по какому-то случаю, семейная жизнь Иосифа Альбиновича приобретает новое дыхание. Не должен мужчина быть одиноким. Ну и что из того, что несколько нескладен глуховатостью мой механик? Это настоящий мужчина, – добрый, порядочный и хозяйственный. И задерживать его мне как-то совсем неудобно.
– Кому сдадите дела Иосиф Альбинович? И как же так получилось, что так быстро и внезапно, без предупреждения…

– А что, разве Александр Николаевич, вам ничего не говорил? Он ведь в курсе…  а за работу техники вы не беспокойтесь. Я до конца года всё подтянул, фонды по бензину на первый квартал рассчитаны и согласованы. А первое время, поработать, в качестве механика, может Цехменструк. Он уже имеет опыт…
– Ну что же, Цехменструк, так Цехменструк! Сдавайте дела.
Вот ведь, Олишевский! Принял без рассусоливаний решение, как отрезал.
И убыл в своё Летовочное, незаметно. Оставив Городской телефонной сети наработанную транспортную прочность и долгую благодарную о себе память…

– Александр Николаевич, что же вы промолчали…
– Да я как-то совсем не принял это от Олишевского всерьёз…
– Ну ладно, у нас наработан по этому направлению некоторый резерв. Цехменструк, конечно, путевые листы повыписывает, но он нам, прежде всего, дорог как кабельщик. Не можем мы позволить себе кабельщика переводить в механики, да и вряд ли, сам Александр захочет надолго начальствовать. Он своей выгоды не упустит, а кабельщиком сейчас на ГТС гораздо выгоднее оставаться. Деньги временно подработать совмещением Цехменструк не откажется, но только, временно. Да и нельзя его вырывать из прежней работы. В кабельщики идти, несмотря на всю выгодность, по-прежнему, ни у кого желания нет.

Общий контроль и организацию работы транспорта на период подбора нового механика возьмёт на себя Журба. Опыта ему не занимать, – заодно, в ускоренном порядке и полностью вникнет во все, существующие здесь, проблемы. Не белоручка Владимир Яковлевич, где надо и лично своё плечо подставит.
Журба всё понимает с полуслова, и не только в силу должностных обязанностей. Транспорт, – это его вопрос, и сбоев в его работе допускать Журба не намерен. Вот и ладно…