All Inklusive

   Мне, с одной стороны, как атеисту, не убеждённому а, как плохо осведомлённому, еврею по происхождению, но не иудею по закону страны обетованной, очень интересно было посетить страну с ортодоксальной религией находящейся в антагонизме с иудаизмом. Да и не только с иудаизмом, но и с любыми другими верованиями и иудео-христианской цивилизацией, сложившейся за последние два тысячелетия – в частности. Но поскольку политика всегда диктуется сиюминутными интересами той или иной правящей элиты, то и говорить об этом в пределах этого повествования не входит  в мою задачу. Поэтому незамедлительно перехожу к теме повествования.
          
   Что подразумевают всевозможные туристические агентства расположенные чуть ли не на каждом углу в любом европейском городе под понятием  All  Inklusive? Ну, как, скажете вы, это означает, что став счастливым обладателем путёвки по системе всё включено, вы совершенно справедливо рассчитываете на хорошее трёхразовое питание, чистое постельное бельё, душ, туалет, кондиционер и средства личной гигиены. Ну и, конечно, (почему нет?) на приличное спиртное в размере quantum satis*.  Ответ правильный и, что, на мой взгляд,  удивительно, он правильный для государства с любым общественно экономическим строем и вероисповеданием. Почему удивительно? Да потому, что все страны живут в разных исторических и временных интервалах одновременно и плюс к тому говорят на различных языках и наречиях, когда одно и то же слово или жест у разных народов могут обозначать совершенно разные понятия, а порой и иметь противоположный смысл. А любое непонимание неизбежно порождает страх и недоверие. Или, что в лучшем случае, общение сводится к разговору слепого с глухим, а 60% информации во время общения с земляками мы усваиваем при невербальном общении. При этом у нас разные привычки, поведение, навыки общения, традиции, понятия о морали и нравственности, вероисповедание и т.д. и у нас не было месье Ляббэ или хотя бы Арины Родионовны – возможность договориться сводится к нулю. У Буридана со своим ослом гораздо  больше шансов понять друг друга. Все эти рассуждения человеку, не привыкшему к рефлексии, не придут в голову до приобретения путёвки в страну развитую, развивающуюся или недоразвитую. Как ни странно, в вопросах сервисного обслуживания человечеству, выражаясь языком недавнего лидера некогда огромной империи, удалось достигнуть консенсуса одновременно. А уж после поездки – рефлектировать будут все: как те, кому повезет, и они получат массу новых и приятных впечатлений от поездки в обмен на деньги, за которые дома можно прожить пять-шесть месяцев в привычной и уютной обстановке, так и те, кто своевременно не задумался над словосочетанием «всё включено». Это те, кто почти сразу по приезде получит инфекцию и проведёт большую часть отпуска, не покидая туалета, или привезёт себе из третьего мира тропическую лихорадку. Хуже может быть, только если вас возьмут заложником и потребуют выкуп у ваших родственников или у страны,  из которой вы прибыли, а выкуп будет многократно превышать сумму, которую вы могли бы заработать, если бы жили столько, сколько по преданию жили пророки. Даже при  явно завышенной самооценке вам такая сумма не могла прийти в голову, в какой стране в данный момент времени вы не пользовались бы услугами курортного сервиса. Совершенно неважно, это отели Анталии, Шарм-эш-Шейха, или, скажем, Мальорки.

   Но, всё по порядку. В поисках дополнительного адреналина, а скорее из желания избавиться от заедающего быта я, счастливо избежав разгерметизации самолёта во время полёта и ДТП во время трансферта из аэропорта, оказался в одном из отелей Каргиджака,  на живописном  побережье Средиземного моря. Все страхи достаточно осведомлённого путешественника позади и, бросив вещи в уютном номере с затейливо изготовленным из простыни лебедем, плавающим по безупречной глади кроватного озера, среди разбросанных лепестков красной розы, я уже на пляже. Благо, чистый и причёсанный песочный пляж прямо во дворе. Спешу насладиться плаваньем среди бывших и нынешних соотечественников. Кругом мамэ лошн* – родной русский язык или тот, что за последние два десятка лет хоть и не стал родным, но достаточно понятным. Здесь же и один из важнейших атрибутов из репертуара «всё включено»  – буфет, стойкой бара погружённый в море. Сервиз достаточно не навязчивый – не хочешь не надо, никто не заставляет. Тех, кто знает, за что он заплатил свои кровные и к тому же плохо плавает, выбор спиртного впечатляет. Среди русских и немцев таких примерно равное количество, хотя издалека тех и других трудно отличить друг от друга, погружённых по пояс в Средиземное море и в обряд «принятия на грудь». Тут тебе, что называется два в одном – приятное с очень приятным. Единственное отличие этих мореплавателей в том, что немецкий язык бармен понимает лучше, чем русский, что значительно облегчает заказ носителю языка. Русскому же приходится включать природную смекалку и невербальное общение, просто проведя пятернёй по горлу и указав пальцем на воображаемую линию на стакане. Бармен, отступив от указанной линии ровно на две трети, плеснёт желаемый напиток в стакан, бросив в него два огромных куска льда, появившихся непонятно откуда под палящим солнцем. Действо это значительно снижает пищевую ценность продукта, и законному возмущению заказчика нет предела, что не стирает с лица бармена вполне доброжелательной улыбки при двух последующих заказах. Любые попытки объяснить бармену, что это пустая трата драгоценного отпускного времени, ни к чему не приводят. На этом отличие русского от немца заканчивается. Проходит пятнадцать минут совместного отдыха и начинается братание. Один из немцев показывает на проплывающую мимо русалку и поднимает вверх большой палец, русский утвердительно кивает и пытается при этом вытащить из стакана скользкие куски подтаявшего льда. После нескольких безуспешных попыток он расстаётся с этой мыслью навсегда и набирает в рот напиток вместе с остатками льда. При этом один проскальзывает в горло, зато второй успешно выплюнут, и плавает рядом. Довольный собой и своей изобретательностью, он звучно похлопывает немца по плечу и машет вслед уплывающей русалке. И становится непонятно, почему вполне среднестатистические представители двух народов противостояли друг другу ранее в жестоких и кровопролитных войнах?

   Дальнейший сценарий каждый побывавший на побережье легко себе представит с небольшими отклонениями от истины, поэтому без излишних подробностей. Немцы сидели на лавочках и, раскачиваясь из стороны в сторону, горланили: «Ах, мой милый Августин, Августин, Августин» и так далее. Русские веселье перенесли в отель, справедливо полагая, что так они побеспокоят только своих соседей, а не всех обитателей отеля сразу. Подпевать сидящим на улице они по понятным причинам не могли, и песни были в основном из репертуара Муслима Магомаева и военных лет. К трём часам ночи братья по разуму угомонились, и можно было отдохнуть, после непростого дня приезда.

   Утром я обзавёлся приятелем. Дежурный администратор отеля, которому я пожаловался на нарушение моими соотечественниками курортного режима, рассказал мне на очень неплохом немецком о традициях гостеприимства в их отеле и пожаловался на различие традиций в разных странах. Потом, убедившись в том, что выглядел при этом не очень убедительно, посоветовал обращаться к нему в случае повторения подобного инцидента. Я похвалил его за неплохое знание языка, а он мне рассказал о том, что был на заработках в Германии и привёз оттуда себе жену, поэтому и неплохой немецкий. И на прощание предупредил, что за пределами отеля не следует покупать ничего, что можно съесть или выпить и вообще ничего. Да и ещё предупредил, что в конце пребывания в отеле, совпадающем с закрытием курортного сезона, всех отдыхающих ждёт сюрприз. Я поблагодарил нового знакомого и подумал, что язык надо учить в постели и в колыбели, и хорошим шпионом может быть только носитель языка, т.е. абориген, в противном случае неизбежен провал. В один из дней с утра накрапывал небольшой дождик и, прихватив с собой зонтик и бутылку с водой – помня совет приятеля об осторожности, я направился на пешую экскурсию с целью осмотра местных достопримечательностей и изучения местного колорита. Миновал тянущийся бесконечный базар, один лишь раз имея неосторожность спросить у торговца цену на кожаный ремень, цена на который оказалась в шесть раз выше, чем на такой же ремень в Германии. После чего хозяин товара покинул свой прилавок и с ремнём в  одной руке, а другой отчаянно жестикулируя, стал нахваливать товар на немецком языке, но видимо распознав во мне русскоговорящего,  сказал на русском: « Хорошо» и, пытаясь примерить ремень на меня, последовал за мной, ловко лавируя между идущими навстречу людьми и ни на шаг, не отставая от меня. Дойдя почти до конца бесконечного ряда и убедившись, что уговоры не помогают, он безнадёжно взмахнул рукой и, говоря что-то уже на родном ему языке, круто развернувшись, пошёл назад. Что он сказал, я конечно не понял. Даже два немца из разных земель порой с трудом понимают друг друга, говоря на разных диалектах. Что тут говорить обо мне – мой папа никогда не был турецко  подданным.

   Следовало ещё в начале повествования отметить прекрасное и разнообразное питание, организованное с восточным умением и со всем возможным и невозможным разнообразием и щедростью, плюс гриль между обедом и ужином: хачапури, чебуреки, запеченная рыба – все шансы нажевать лишние килограммы налицо и не только. На третьи сутки уже почти не слышишь Августин, Августин и не раздражает караоке из номера по соседству, и спишь, как солдат после марш-броска с полной боевой выкладкой. И теперь не испытывая удручающего чувства голода и мысли, что пропустил утреннее купание, можно спокойно двигаться дальше, минуя отели, в направлении частного сектора. Вскоре закончились банановые плантации укрытые зачем-то полиэтиленовой плёнкой, а вместе с ними и асфальтовое покрытие и начались бесконечные оливковые рощи, в которых шёл сбор урожая. Работали на уборке только женщины и дети. Единственный мужчина среди них сидел за рулём старенького грузовичка, сильно напоминающего русскую «полуторку», которую в наше время и в виде памятника на постаменте не встретишь. В нее-то и стаскивала ребятня ящички с оливками. У меня было в запасе достаточно времени, и я решил постоять немного неподалёку от мечети, чтоб увидеть мужчин идущих на молебен и был удивлён тем, что число мужчин подтянувшихся к мечети явно не соответствовало числу женщин работающих на уборке. Где в это время была другая часть мужского населения, осталось загадкой. Была и ещё одна загадка. Разглядев в глубине двора несколько мужчин сидящих за  чахлым столиком и играющих в нарды, в одном из них опознал муэдзина. Но кто тогда только что кричал с минарета, созывая на молебен, может  он слетел с него, как ласточка? Этот вопрос следует задать моему приятелю в отеле, когда он придёт на очередное дежурство. Дальше идти не имело смысла, да и шагать, утопая в дорожной пыли, слегка прибитой дождиком, в босоножках, занятие малоприятное. Зашёл ещё зачем-то в галантерейную лавку и пошёл в сторону отеля. И тут увидел самое главное. Впереди меня из соседнего дворика с неухоженным огородом и двумя чахлыми мандариновыми деревьями появился  колоритный турок, одетый, как для рекламного туристического проспекта. Тут я сильно пожалел о лежащем в номере телефоне, о невозможности сфотографировать этого восточного джентльмена. Он был не высок, я бы сказал, маленького роста, но этот недостаток явно компенсировал высоченный тюрбан, похожий по форме на усечённый конус ярко алого цвета, с помпоном на длинной косичке. Тюрбан величественно восседал на его гордо посаженной голове. Длинную расклешенную к низу рубашку навыпуск блестящего чёрного атласа, подпоясанную плетёной верёвочкой малинового цвета со свисающими почти  до колен концами, которую я бы условно назвал толстовкой. Из-под толстовки виднелись атласные  чёрные шальвары  с широченным галифе, скреплённым где-то в районе колен.  Внизу же они заканчивались длинными манжетами на мелких пуговках, охватывающими тощие кривые голени. И наконец, расшитые золотым люрексом штиблеты, как у старика Хоттабыча, с загнутыми к верху носками с помпонами и без задников, то есть и не штиблеты вовсе, а тапочки. В одной руке он держал длинный собранный зонт, на который он опирался, как на трость во время шествия, а другой перебирал крупные чётки. С тех пор он олицетворяет собой если и не всю Турцию, то, по крайней мере, её побережье. Через несколько минут я увидел цель его похода. Это был клуб, сквозь открытые двери которого я увидел мужскую часть посёлка, играющую в домино и в нарды. Для меня воочию открылась простая истина – в этой стране всегда будет средневековье. Жёны и дети – рабы хозяина-феодала, который будет отстаивать раз и навсегда установленный порядок, утверждённый для него Аллахом и всегда презирать неверных, явно или тайно ненавидеть светский образ жизни европейцев, да и не только. Это их единоверцы из третьего мира с архаичным мышлением и такими же убеждениями сейчас заполняют европейский континент по любезному приглашению любвеобильных европейцев и вместо чувства благодарности за приют и за хлеб-соль убивают, насилуют, взрывают вокзалы и аэропорты. В местах компактного проживания устанавливая законы шариата. Полиция и вооруженные отряды МВД без нужды стараются не появляться в таких местах. Во что превратилась Франция, да и не только Франция? – Радужные надежды французов, что иммигранты ассимилируются, рассыпались в прах. Какой разгорелся скандал, когда запретили носить паранджу! Митинги, драки с полицией, родители забрали многих девочек из школ и обучают дома. По подсчётам, к 2030 году во Франции будет 25% только мусульман, в общей сложности 40% иностранцев: рождаемость у французов падает, у «гастарбайтеров» растёт. Крупные города – Париж, Лион, Марсель – окружены этническими гетто, где главные авторитеты – имамы мечетей. В марте 2012 года исламист Мухаммед Мера застрелил в Тулузе сразу 7 человек, включая 3 детей. А трагедия Шарли Эбдо?  В Реймсе избили человека, решившегося съесть на улице бутерброд с ветчиной. Иммигрантов оскорбила свинина... Бирмингем – второй по величине город Англии, с миллионным населением оккупирован исламистами. В Германии был трагикомический случай. Один сердобольный бюргер – домовладелец, решил предоставить свою трёхкомнатную квартиру семейным иммигрантам и дал объявление в газету. Пришёл смотреть один семейный мужчина и, осмотрев жилплощадь, сказал, что ему не подходит. На вопрос чем она его не устраивает, он ответил, что она для  него и его трёх жён с детьми мала, так как жёны должны проживать отдельно друг от друга… самое страшное, что в западном обществе  уже почти привыкли к экспансии и терактам. Террор становится повседневно-будничным и в обществе быстро наступает апатия.

   Но, от глобальных проблем придётся отойти в сторонку. Что поделаешь? –  заедает налаженный быт и привычный распорядок. Весь путь назад в отель я преодолел гораздо быстрее. Искупавшись в море и ополоснувшись под душем, я с удовольствием пообедал и пошёл в отель для дневной сиесты. Сорок минут на оба глаза никак не повредит. До отлёта оставалось ещё несколько дней, но купаться в море мне расхотелось и вот почему. К знакомым песням  ночью и громкой  танцевальной музыке из соседнего санатория, я привык,  может просто потому, что успел во время отдыха укрепить нервную систему, благодаря отменно организованному питанию и длительным заплывам. Но той ночью к хорошо знакомым звукам примешался ещё один, который меня и разбудил. Было четыре часа утра, но поняв, что уже больше не засну, решил определить источник звука, а заодно посмотреть на восход солнца и поплавать до завтрака. Когда я вышел во двор, то звук заметно усилился и ещё стал слышен запах ничего общего не имеющий с запахом моря и цветущей растительности. Дойдя до конца территории отеля, я увидел работающую «Аqua-Jet». Машина откачивала нечистоты, которые пенясь и извиваясь, текли прямо в море, заглушая собой запахи южной флоры. Понятно, что купаться в оставшиеся несколько дней сразу расхотелось.

   А через день наступило время обещанного администрацией отеля сюрприза. Надо сказать, что это была действительно праздничная феерия – день окончания курортного сезона, приуроченный к празднованию столетнего юбилея хозяина отеля и главы многочисленного турецкого рода. Кроме родственников и друзей юбиляра были приглашены все отдыхающие отеля. Празднество началось во время ужина и продолжалось до позднего вечера на открытой части ресторана. Юбиляра вывезли в инвалидном кресле и поместили на небольшом дощатом возвышении, выполнявшем роль эстрады. Многочисленные родственники многие, из которых работали на различных должностях в отеле, подходили к хозяину и, склонившись, целовали ему руку с огромным изумрудом на пальце. Говорили приветственное слово и дарили подарок.  Потом начался праздник желудка с различными национальными яствами и фейерверком. Когда стало совсем темно, на специальной тележке выкатили огромнейший бисквитный торт, и грянул салют. Такая вот своеобразная компенсация отдыхающим за неполноценный сон, перенесенную диарею и сокращение купального сезона.

   На следующий день, незадолго до отъезда в аэропорт, на дежурство заступил мой знакомый администратор, и я успел спросить у него, как муэдзин умудрялся одновременно кричать с минарета и играть в клубе в нарды? Вопрос был задан с нескрываемой иронией. Но он с улыбкой ответил мне, что европейцы думают о них, как о дикарях, а ответ простой – проблему решил магнитофон, который за несколько монет включает местный мальчишка.

   И вот самолёт уже ложится на крыло, делая разворот над центральной Европой, выглядевшей ночью, как новогодняя ёлка.

Herzlich willkommen!*

Мамэ лошн – родной язык (идиш).
Herzlich willkommen – сердечно приветствуем.