Бредовый сон

 Какой же скверный я человек, друзья мои! Сам этому удивляюсь, но, простите, ничего не могу собой поделать. Где и смолчать, а я тут как тут вылезу. Где бы "красное" словечко молвить, а молчу, как будто воды в рот набрал, хоть мысли и носятся в голове залихватским роем: свистят, жужжат, пищат, вопят, проклятые, лишь только по-змеиному не шипят, да и на том им огромное спасибо.
 Что ж вы думаете, скверные люди не болеют? Думаете, что им всё с гуся вода? Ан нет. Болеют, беспредельщики такие, болеют.
 Так вот и я прихворнул - простудиться, окаянный, изволил. Температура высокая, аж до сорока, давление - выше только зарплата главврача.
 Вызвали мне "Скорую". Приехала глазастенькая дамочка, на первый взгляд пышущая здоровьем, а значит, надо предположить, и добрым нравом. Да не тут-то было! Глянула сурово. Голос, вопреки ожиданиям, оказался грубым и требовательным. Вот почему требовательным - не знаю, но звучали в нём такие нотки и всё. А что с больного требовать? Больной он и есть больной. Это ему всё требуется: сострадание, забота, лечение, наконец. О, подождите, вот как раз лечение и не "наконец", потому что, как известно, чтобы лечить больного, его сначала надо всё-таки осмотреть, дотрагиваясь до его скверного, поражённого болезнью тела.
 И тут мне вспомнился анекдот. Встречаются две подруги. Одна работает учителем. Вторая её спрашивает:
Как ты справляешься?
А та ей отвечает:
- Всё ничего, одно плохо - дети!
Хм, дети! Да дети - это цветы жизни, если помните. Дети есть дети, а тут всё не по-детски.
  Привезли меня, никчёмненького, в приёмный покой. Голова горит, а тело всё ознобом бьёт. Известное дело - температура очень высокая. Жду-пожду - нет врача. Целый час ко мне, окаянненькому, шёл. Так что я даже устал ждать. Свернул куртёшку, снял ботиночки и прилёг прямо в коридоре на скамеечку, и забылся самым что ни на есть бредовым сном.
  А снилось мне, будто уволились из больницы все доктора. А больные лежат сами себе хозяева и только указания медсёстрам дают чем их, немощных, лечить. Одна соседушка по койке другой присоветует, а та в свою очередь третьей. Люди-то у нас добрые, друг друга в беде не оставят, потому что не перевелись ещё воспитанные на принципах взаимовыручки: сам погибай, а товарища выручай. Смеётесь? Зря!- Только этим и была сильна Россия. А если кто скажет, что была и такая поговорка: своя рубашка ближе к телу, отвечу: была, и люди по ней были, и сейчас они есть. Зря что ли мне сон приснился. Вот-вот - сон...
  Наш городок называется Красноглинск. Хороший городок... был. Были фабрики, известные не только в нашей стране, заводы, производящие много полезного для людей, пищекомбинат, молокозавод, кинотеатры... Однако всё это накрылось медным тазом. Молодёжь удирает или спивается, а старики молча доживают свой век, радуются, что хоть пенсия вовремя приходит.
  И вот снится мне, доходяжному, что приезжает в наш, погрязший в разрухе, городок высокий чиновник и выносит решение переименовать наш Красноглинск в Краснозобск. Народ загудел, как пчёлы в улье. Носится молва чёрным летучим роем:
- Что?! В Краснозобск?!
- Да причём тут зоб?
- Что за глупость такая? - Откуда у нас зобы?
- Ну да, была у нас птицефабрика, так ведь нет её давно - продали да разорили, пакостники.
- А какие у нас ещё могут быть зобы?! - справедливо возмущался народ.
  И вот весь этот могучий, неуёмный, требующий во что бы то ни стало объяснений,
поток людского сознания собрался на городской площади, прямо напротив окна в кабинете главы администрации.
 Глава администрации у нас человек умный, к тому же обладающий даром красноречия и, что не мало важно, высокого роста. А в этот день народного возмущения как-то ещё подрос. Длинными ногами вышагивает по площади, голова где-то в облаках еле виднеется. А людской рой внизу гудит, чад пускает, как товарный поезд.
  И вот глава администрации начал речь говорить - трубит что-то в небо, а людям внизу и не слышно, но догадываются - отчитывается о проделанной работе.
  Тут из народа начали отдельные реплики доноситься:
- Рабочих мест нет!
- Зарплата мизерная!
- Врачей в больнице нет!
- Строятся только торговые дома!
 Приближённые, поменьше ростом, услышали народное возмущение, подают главе администрации разные знаки, но где там - увлекшись своим красноречием, он продолжал рассказывать о проделанной работе. Люди погудели-погудели да и разошлись по своим домам.
 И вот снится мне, что я так расстроился, сердобольненький, что оказался не дома, а в больничной палате терапевтического отделения.
 Лежу я лежу, хворенький, аж целую неделю, и ни разу меня врач не осмотрел. Больные рецепты выписывают друг другу, медсёстры всё выполняют исправненько, и все как-то вылечиваются без доктора. И меня убеждают:
- Не переживай - вылечишься как миленький.
 Так и лежал я целую неделю, убогенький, а потом как заору осипшей глоткой на всю палату:
- Главврача сюда позовите! Немедленно!
 Через почаса в нашу палату открывается дверь, заходит старшая медсестра и, глядя куда-то в пол, а потом на меня, останавливается, изображая подчинение. Я начинаю догадываться, что тот, кого я требовал, уже здесь. Чуть приподнимаюсь на локтях с больничной койки, и действительно, так оно и есть, виднеется поодаль огромная голова, ну как, например, с огромный арбуз, а держит её небольшое тельце, со спичечный коробок. Голова-то вся ухоженная: чисто выбрита, хорошо подстрижена и пахнет очень приятно от неё. Должно быть тяжело держать такую голову малюсенькому тельцу, и я усовестился, что из-за меня пришлось кому-то испытывать неловкость и неудобство. Голова главврача говорила очень тихо, и я не смог разобрать ни слова. Я извинился и сказал, что меня всё устраивает, и голова тут же, как по волшебству, исчезла. Лежу и думаю: ну какой же я неудашный человек! И тут зазвонил мой телефон.
- Что за конфликты, Иван Иванович? Нам ещё с вами работать.
Тут я действительно испугался. Потерять работу в нашем захолустье!
Сел я на кровати и горько заплакал. Всхлипываю, прямо как обиженный ребёнок. И вдруг чувствую, кто-то меня в плечо толкает:
- Что с вами? - спрашивает медсестра в белоснежном халате и очень симпатичном чепчике.
И я как будто бы просыпаюсь. Сам думаю: приснится же.
А симпатичная медсестра продолжает со мной учтиво разговаривать:
- Сейчас вас осмотрит доктор. Проходите, пожалуйста, в кабинет.
Прохожу я и вижу: сидит за столом врач. Голова нормальная, тело тоже. От него исходила уверенность, что он всё знает, всё умеет, и вылечить ему любую болячку как раз плюнуть. Я знал, что вся предыдущая чушь мне всего лишь приснилась, но всё-таки решился спросить доктора:
- А наш город ещё не переименовали?
- Пока нет, - нисколько не удивившись моему вопросу, ответил доктор.
- А какой нынче год? - не унимался я.
- 1981, - тут же последовал ответ.
 Я впал в ступор. Или этот с виду милый доктор морочит мне голову, или я всё ещё сплю. Точно зная, что на дворе 2018 год, не решился испытывать судьбу, пререкаясь с доктором, а спокойно пошёл в отведённую мне палату.
 Через несколько минут зазвонил телефон. Это был мой директор.
- Как здоровье, Иван Иванович?
- Скоро поправлюсь, Афанасий Петрович! - бодрячком отвечал я. - С такими врачами, как у нас, ничего не страшно.
- Ждём вас с нетерпением, Иван Иванович! Поправляйтесь скорее!..
Хотел было я у своего директора уточнить, какой же всё-таки сейчас год, да побоялся всё испортить, малодушненький.