Детки в клетке

I

***

Карл наконец подошел к кассе. Кассирша, миловидная девушка двадцати лет приветливо ему улыбнулась:

- Что будете заказывать? - ручка притворного интереса явно была выкручена на максимум. Впрочем, это было легко объяснимо - позади стоял менеджер и он, судя по выражению лица, явно был не в восторге.

- Двойной чизбургер с человечиной и колу, будьте добры, - Карла до сих пор удивляло, как он быстро после инициации и... некоторых событий он научился говорить эту фразу без единой эмоции на лице. - Кушать буду здесь, - торопливо добавил он.

- Хорошо... - пробормотала она и ввела данные в кассу. - С вас восемь девяносто пять. Наличные или кредитка?

- Наличные. - он достал кошелек, быстро отсчитал необходимую сумму и заплатил за заказ.

Следующие пару минут прошли в ожидании заказа - и вот он готов. Карл поблагодарил, забрал поднос и пошел бродить по залам забегаловки в поисках свободных мест. К сожалению, таковых оказалось очень мало и ему пришлось примоститься в углу одного из залов, рядом с компанией шумных подростков. В общем-то, довольно привычная ситуация, учитывая выбранное им кафе.

Вгрызаясь в бургер, он в очередной раз поблагодарил Михаэля фон Клюге за то, что тот смог выделить из человеческой плоти сыворотку, позволяющую оборотням справляться с регулярными приступами безумия в новолуния. Конечно, девяносто пять процентов времени быть оборотнем достаточно удобно - ты всегда молод, красив, обаятелен. Но вот беда - каждое новолуние ты в любом случае испытываешь неимоверную жажду убивать, не различая ничего вокруг. Карл, будучи ликантропом, обращался в волка - животное стайное. Но в силу вышеуказанной причины он был вечно вынужден жить в одиночестве, что находил достаточно ироничным.

Впрочем, достаточно очевидно, что он сейчас ел не человеческое мясо - вкус совершенно не тот. Да и предпочитал Карл говядину... Этот бургер называли "бургер с человечиной" лишь в силу того, что мясо для пропитывали той самой сывороткой. Потягивая через соломинку колу он вдруг задумался, смог бы он вообще влиться в человеческое общество, если бы не эта чудесная панацея. Ганс, бывший оборотнем еще со времен Второй Мировой и работавший в одном с Карлом участке полиции, наверняка бы сказал, что он еще слишком молод, раз считает, что это он должен интегрироваться в человеческое общество, а не люди в их современное общество из существо, относительно недавно считавшихся мифологическими.

Если так задуматься, то Ганс несомненно был прав. Оборотни были многократно сильнее среднего человека, вампиры быстрее, зомби выносливее и терпеливее и так далее, но существовало как минимум два но: все они были в прошлом людьми, именно за счет людей они и строили свой новый, совершенный мир без угнетения к мифам, легендам и сказаниям. Кроме того, нельзя было сказать, чтобы все мифы во всем превосходили людей. Именно поэтому Карл полагал, что людей надо считать равными всем остальным. Иногда у него самого, оборотня, пусть и с небольшим стажем, рябило в глазах от количества всякой мифологической жути.

Не далее как вчера его вызывали на место преступления: дикий зомби вида "франкенштейн", проблуждав по заснеженному лесу несколько часов набрел на группу туристов. В итоге от них не осталось ничего кроме кровавых следов на снегу и он все еще удивлялся, почему люди не заявили протест в местное отделение Федерации Зомби. Вероятно, все еще ожидали итогов расследования.

Наконец бургер был съеден и кола допита. В кармане тревожно зазвонил телефон, заиграв  Ноктюрн №2 Шопена. Карл медленно вытащил его из кармана и глянул на экран - звонили из участка. Опять им что-то было надо от него. Он мысленно выматерился, но таки выкинул мусор, поставил поднос на стойку и отправился в обратный путь.

***

Ясу и Аба достаточно удобно расположились в двухкомнатной квартире на окраине города. Панелька была уже настолько старой, чтобы к этому слову помимо воли могло примешиваться уважение, но еще не настолько древней, чтобы в ней нельзя было жить. Типичное такое панельное здание, построенное в восьмидесятых-девяностых годах прошлого века.

Вначале он произвел не самое приятное впечатление — панельная громада цвета детской неожиданности с грязными разводами на фасаде ничего другого вызвать и не могла. Надписи внутри подъезда и вовсе вводили в ступор — абсолютно нечитабельная смесь русского с английским соседствовала здесь с исконно славянским «Динамо — чемпион» и «Здесь был Вася». Пролет между третьим и четвертым этажами был исподволь исписан околонацистскими лозунгами вроде «Упыри — высшая раса» и «Даешь зомби увеличенную норму сыворотки!».

Конечно, не сказать, чтобы кто-то из новых жильцов был робкого десятка, но все же их передернуло. Повышенная тяга зомби к сывороткосодержащим продуктам уже вошла в легенды — они бастовали, требовали, убивали и все ради полумифического, в общем-то, продукта, который почти никто не видел.

Надо сказать, что милые ребята, въезжающие в квартирку на седьмом этаже, были гемоглобинозависимыми. Именно так, политкорректно, они именовались в официальных документах, люди же, по старой памяти, называли из вампирами или, если отчаянно хотелось задеть — кровососами. Даже в новом, современном, сверхтолерантном ко всем оборотням им приходилось несколько хуже, чем остальным.

Дело было в том, что сыворотка им никак не могла помочь, так как их жажда не была связана с человеческой плотью. В отличие от тех же оборотней или зомби, они интересовались именно кровью. Официально, конечно, им полагалась месячная норма донорской крови, но из-за готичного внешнего вида и излишней популяризации образа вампиров в массовой культуре, человеческой крови вскоре перестало хватать на всех.

В итоге попытались пересадить вампиров на кровь животных, однако она не давала такого же эффекта, как человеческая и на некоторое время город заполонили стремительно сходящие с ума от жажды подростки, по чьей-либо глупости решившиеся подставиться под укус.

Именно в то время Аба, выходец из обеспеченной семьи, могущей даже в те тяжелые времена позволить себе человеческую кровь решил прогуляться по городу и едва не был искусан молодой тогда еще Ясу. Благо, что дело закончилось миром — по настоянию Абы Ясу была принята в семью. Впрочем, термин «молодая» здесь вряд ли уместен, с момента её инициации прошло уже больше двадцати лет, а с его — и вовсе тридцать пять.

Именно тогда он и пересмотрел свои взгляды на жизнь. Ревизия шла долго, натужно и тяжело — Аба долго не хотел признаваться себе в том, что не все гемоглобинозависимые семьи живут так же хорошо, как и они. Впрочем, после признания вопросов меньше не стало — и острее других встал вопрос «Что делать?».

И ответ был достаточно быстро найден. Молодой и амбициозный Аба начал нелегально приторговывать препаратами крови. Благодаря связям семьи его дела быстро пошли в гору — и доходы возросли многократно. Отец не мог нарадоваться такому наследнику. Пока не сгорел вместе с матерью и особняком.
К тому времени уже стало совершенно понятно, что родители с их морально-этическими принципами вампиров старого поколения лишь мешали делам современного и успешного сына. Нельзя сказать, чтобы он сильно сожалел о содеянном, ведь он рассматривал это как избавление от оков. Даже Ясу иногда ловила себя на мысли о том, что Аба слишком сильно зациклился на разбивании «оков», которые ему мешали и спрашивала себя, когда же она станет теми оковами, что будут его сдерживать? За каким моральным поворотом находится та черта, через которую она не решится переступить ради него?

***

Карл досадливо поморщился. Опять Антонов слишком много о себе мнит. И зачем только их опять ставят в пару? Впрочем, замысел начальства был достаточно очевиден и отмахивался от него только в силу естественной неприязни к ангьяку.

- Они всегда слишком холодны в отношениях с окружающими, — пошутил Ганс, когда они наконец, вернулись в свой кабинет.

- А тебе лишь бы шутки шутить, - досадливо поморщился Карл. - Сам бы поработал с ним в паре — понял бы, что это за удовольствие.

- Не я сделал тебя белым волком, дружище. Так что не ко мне претензии — это начальство считает, что ты с ангьяком — идеальный отряд для зимних действий, - развел руками собеседник.

И он, таки был прав. Карл помнил эту историю — для него она началась, когда к ним в участок пришел стареющий мужчина лет сорока с трупом ребенка на руках. Это было в год Исхода Ангьяков — прирост оборотней и зомби резко пошел в гору, пришлось привлечь в лотерею даже матерей с новорожденными детьми. А те, чтобы не оставлять детей без матери, предпочитали относить их на заметенные снегом пустыри.

Потом до начальства все-таки дошел весь цинизм ситуации — когда смертность среди молодых матерей превысила все разумные и не очень пределы. И они начали в спешном порядке вылов ангьяков и попытки что-то с ними сделать. Разумеется, выход был найден — им при рождении подбирали необходимые артефакты — собачий череп и кость из человеческой руки. Благодаря этим вещам ангьяки смогли влиться в человеческое общество.

Но никакие «погремушки» не могли заменить убитых ими же матерей, отцов, братьев и сестер. Посему они всегда росли глубоко закомплексованными интровертами. И общением с ними, на взгляд Карла, следовало бы наказывать самых отпетых преступников. Впрочем, Антонов был еще более или менее адекватным малым, судя по отзывам коллег.

Под аккомпанемент этих размышлений он и не заметил, как в кабинет вошел ангьяк и начал мерную и мирную беседу с Гансом. Включиться в общую беседу заставило только упоминание его самого в разговоре.

- Что Карл? Опять Карл. Всем нужен, деваться некуда, - с досадой проговорил он.

Антонов насмешливо на него глядел холодными голубыми глазами:
- Что, опять замечтался? А кто будет преступников ловить?

- Уж явно не ты, - огрызнулся Карл. - Ты только и можешь, что отпускать язвительные шуточки и строить из себя крутого парня. А работу, как обычно, делать мне.

- Полегче, полегче! - ангьяк примирительно поднял руки перед собой, признавая поражение.

- Девочки, не ссорьтесь, - с очевидной издевкой проговорил Ганс, - А то передеретесь и забудете о том, что дикий в лесу сам себя не изловит.

- Да что там его ловить-то… - заныл Карл. Выехать на место, привлечь местного лешего, по месту прописки, они его в два счета найдут, а изловить его и доставить в участок — дело техники.

- Заметь, словить и доставить в участок, а не изорвать в клочья, — вставил Антонов.

За Карлом в участке и впрямь ходила слава толкового и исполнительного работника, но с большим процентом «издержек производства». Именно этот фактор удерживал начальство от продвижения его вверх по карьерной лестнице. Сам он не слишком понимал смысла в отлове «дикой» нечисти, так как те почти не поддавались обучению и отказывались включаться в человеческое общество.

Вероятно, это было связано с тем, что они, в большинстве случаев, были самой натуральной нежитью — обращенными с нарушениями правил, обрядов и ритуалов или убитыми очередным оголодавшим вампиром, оборотнем или зомби. Что характерно, несмотря на все усилия, контролировать этот процесс не удавалось.

- Ладно. - Карл будто смахнул с себя оцепенение. - Рассказывай, что делать будем.

II

***

- Ну что, окропил снежок красненьким? — насмешливо спросил ангьяк.

Зомби лежал в снегу, обездвиженный и тихо что-то стонал. В какой-то мере он был таким же, как и сам Карл когда-то — человек, которого кто-то облаченный силой, забросил в дивный новый мир. Оставалось надеяться лишь на то, что несчастный еще не совсем лишился рассудка и готов в него интегрироваться. Для этого, благо, были созданы все условия. Одно лишь но — никто его не спросил, хочет ли он становиться зомби и включаться в наш мир. Почему-то оборотню казалось, что этот паренек вовсе этого не хотел.
- Ма...ма… - простенал зомби громче обычного.

- Будет тебе и мама, и папа, и какава с чаем, - потешался Антонов. - Теперь тебе некуда деваться! - он, кажется, получал удовольствие от того, что мог заставить кого-то разделить свое страдание.

- Господа полицейские! - леший попытался обратить на себя внимание. - Я вам больше не нужен?

- Нет, уже нет. Благодарим за содействие в поимке преступника, - Карл произнес стандартную формулу брезгливо, будто пытался отряхнуть руки от чего-то очень липкого.

Леший коротко поклонился и ушел. Обычный тихий и законопослушный представитель местной фауны, ни по каким делам не проходил, нигде не привлекался… Надежда и опора режима.

- Ну и чего ты стоишь, Карл? Бери зомби и пошли в участок, нам еще бумаги оформлять. Я, конечно, понимаю, что ты за последний год добирался до бумажек всего пару раз, но всё-таки…

Не обращая внимания на болтовню Антонова, оборотень схватил «дикого» в охапку и потащил в участок. Ангьяк, слегка покачав головой, двинулся следом.

***

- Так, значит форма Д-3, вот она. - Карл извлек из папки лист с формой.

Печально известная форма Дикий — 3, которой стажеры-полицейские пугали друг друга, оказалась простой бумажкой с относительно небольшим количеством граф. Имя-фамилия, пол, возраст, количество жертв (зафиксированные\предполагаемые) и прочие никому не нужные формальности. Все и так прекрасно понимали, что грозит несчастному. После такого пятна в личном деле, даже законопослушной нечисти было тяжко - тебя не возьмут на приличную работу, соседи будут посматривать на тебя косо… А этот парень едва стал зомби, как сделал три трупа.

По уму, надо было искать еще и контрактора, но где же ты теперь его найдешь? Правильно, никак, только если сам обращенный не придет в себя и не расскажет. Но этого можно ждать даже дольше, чем второго пришествия.

Карл вздохнул и принялся заполнять форму. Имя-фамилия — неизвестны, прочерк в графе, пол — мужской, возраст — приблизительно двадцать четыре года. Количество жертв — три…

В кабинет ввалился ангьяк:

- Наконец-то я его сдал в обезьянник. Опять прислали каких-то стажеров, а нам потом мучайся! Понаберут по объявлению…

Ганс, до того молчавший, решил вступить в разговор:

- Что, изловили своего зомби?

- Разумеется, изловили, иначе бы я сейчас не корпел над этой бумажкой. - огрызнулся Карл. - А то ты сам не слышал. Когда его волокли, крика в коридоре было больше, чем во время той волны девочек-вампирш.

- Слышал, конечно. Не каждый день в нашем захолустье объявляется кто-то, взявший три трупа, едва переродившись, - Ганс довольно трепетно относился к инициации, считал её безусловным благом и утверждал, что это то самое перерождение, о котором говорилось в восточных религиях. Из-за этого, поведение дикого новообращенного возмущало его больше, чем всех остальных вместе взятых.

Карл тем временем заполнил форму, подписался внизу, как участвовавший в задержании и протянул ангьяку листок и ручку, чтобы расписался и он.

- Все понимают, почему ты злишься, волчок. Не думай, что твоя распрекрасная инициация — такой уж праздник для всех. - поморщился тот, подписывая документы. - Меня и многих моих братьев обратил снег, потому что вы, господа, не смогли справиться со своей работой.

Ганс поморщился, но ничего не сказал — тут возразить было совершенно нечего. На счастье спорщиков в кабинет вошел начальник — непомерно древний оборотень, который обращался в анкилозавра.

- Барбоскины-Барбоскины, опять сыр-бор устроили? - он почему-то вечно говорил фразами из детских мультиков, хотя у него не было семьи.

- Какой сыр-бор, товарищ полковник? Небольшая формальность, подписываем документы, думали вам уже нести на подпись, - быстро ответил Карл.

- Это хорошо, конечно, что вы так оперативно всё сработали. Вынужден вас предупредить — в ближайшее время вам придется нелегко. Федерация завалит вас письмами, журналисты завалят вопросами, всем вдруг захочется вашей крови. Занимательный парадокс… Вот вы вроде спасли от паники столько людей и нелюдей, а основная тяжесть разбора полетов в обществе ляжет на вас. Держитесь, ребята, - генерал покачал головой, забрал подписанные документы и ушел назад.

***

Утро начиналось отнюдь не с кофе. Аба вновь проснулся рано, сел на кровати — Ясу еще спала. Молодой вампир по обыкновению, нахмурился, вспоминая, как он здесь оказался, никак не мог привыкнуть к новой квартире. Мир бы охотно съежился в точку, но в последний момент всё выправилось — девушка забормотала во сне и парень отвлекся от размышлений. Слегка улыбнулся, глядя на нее.

Выбравшись из-под одеяла он направился на кухню и включил телевизор, чтобы как-то скоротать время, пока будет готовить. Тот послушно включился на государственный канал, на котором скучные ведущие скучно вещали о скучных вещах. Аба всегда задавался вопросом — их выращивают в пробирке или ищут специально?

Тем временем, на сковороде уже жарились яйца, чайник грел воду для чая, а юноша бледный со взглядом горящим, пытался не уснуть, глядя в телевизор.
На экране мелькали молодой оборотень в форме полицейского и его коллега — ангьяк.

- Опять изловили какую-нибудь мелкую сошку и радуются, оборотень звездочки на погоны получит, - недовольно пробормотал вампир. Всем известно, что по статистике к оборотням относятся лучше, чем к вампирам. Именно с этим связано преобладание ликанов в органах внутренних дел над всеми остальными — в радикальное превосходство их нюха над нюхом обычной собаки Аба не верил. Предпочитал не верить. Вкуснейший нерастворимый кофе нравился ему куда больше, чем сознание того факта, что вервольфы их, вампиров, обставили.

- Но нам стоит задуматься, - вещал телевизор голосом некоего Карла Доппельгангера, лейтенанта полиции, - ведь этот человек явно не хотел превращаться в зомби, не просил никого себя обратить и не искал способов им стать самостоятельно!

Опять оборотни завели свою любимую шарманку — он не хотел, он не просил. И что теперь? Взять и отпустить безмозглого дикого зомби на волю? Чего ради? Убивать его теперь тоже нельзя — зверолюды поднимут вой. А кто будет оплачивать его перевоспитание и интеграцию в общество? Правильно, люди и вампиры. Аба досадливо поморщился.

- Опять смотришь утром новости? - услышал он тихий голос. - Я же много раз говорила тебе, что бы так не делал — потом весь день ходишь мрачнее тучи.

- А я тут причем, это оборотни опять о себе невесть что возомнили. Играют в добряков, а расплачиваемся мы, честные налогоплательщики!

- Опять ты за свое… - Ясу обняла его за плечи. - Забудь об этом. - он щелкнул пультом, заканчивая спор. Он не хотел её огорчать и улыбнулся через силу, после чего поцеловал.

- Так гораздо лучше, - жарко шепнула она ему в ухо.

Между тем, на фоне их нежностей, по кухне расползался удушливый дым — это сгорела яичница. Вернее, то, что от нее осталось — черно-коричневое нечто на сковороде.

- Как всегда, - несколько обозленно подумал Аба — никогда она не может дотерпеть.