Флорентийское дело

- Стой, шайтан!
Фазиль несся вперед с такой скоростью, что легкие, казалось, сдавила железная рука. И вот-вот они лопнут как пузырьки на антистрессовой пленке.
Дорога внезапно кончилась, как отрезали, и Фазиль со всего размаху уперся в пыльную стену. Чужое дыхание , тяжелое, носорожье, слышалось уже над самым ухом. Фазиль обернулся. Человек-гора с лысой как яйцо головой уже замахивался саблей-ятаганом. Вот это попал! Фазиль инстинктивно дернулся, пытаясь избежать удара и сел в собственной постели.
Это сон. Всего лишь чертов сон! Зажмурил глаза и резко открыл. Видение человека-горы с ятаганом наперевес стыдливо съежилось и покинуло просыпающийся мозг, и даже воспоминания за собой прибрало. Вежливое, блин! Просыпаться за доли секунды, мгновенно переходя от сна к реальности Фазиль приучил себя уже давно. А по-другому и нельзя - работа такая, никогда не знаешь, что тебя ждет на выходе из царства Морфея.
"Ра-бота у нас та-кая!" насмешливо пропел Фазиль и направился в душ.
Ванная, как, впрочем, и вся квартира, носила налет спартанства и с головой выдавала жилье холостяка. Все на своих местах, все функционирует, ничего лишнего - идеально!
Фазиль вообще любил порядок во всем, и в квартире, и в мыслях, и в делах. Наверное, потому и стал заниматься тем, чем занимается. Любые узлы, хитросплетения или наоборот, отсутствие факта, который вот он, должен быть, а нету! - раздражали его неимоверно.
Володька ворвался в квартиру шефа, когда тот, посвежевший и бодрый, повязывал перед зеркалом галстук. В "приемные" дни Фазиль предпочитал выглядеть солидно и галстук почитал необходимым атрибутом этой самой солидности.
Секретарь же его, напротив, вид имел умеренно раздолбайский. При всей своей маниакальной любви к порядку, Володю шеф ценил и раздолбайскую внешность ему прощал, лишь иногда шутливо проходясь на этот счет.
Как помощник Володька не имел себе равных, следовал за Фазилем куда угодно, без лишних разговоров и ненужных вопросов, был легок на подъем, доступен 25 часов в сутки, никогда не болел и по пустякам с работы не отпрашивался, поручения исполнял четко - в общем, сплошная халва в шоколаде, а не сотрудник, отрада для любого начальствующего сердца. А что красив, собака, и девицы вокруг него табунами вьются - так это и ничего, даже напротив, для работы иногда полезно.
Обрушив что-то в коридоре ( "Как обычно", - машинально подумал Фазиль), хотя и рушить там было особо нечего, но Володька все-таки каждый раз умудрялся, секретарь предстал "пред светлы очи":
-Привет, шеф. Какие планы на сегодня?-
Фазиль вопросительно изогнул бровь:
- Я не понял. С какого...дня я стал твоим секретарем, а не ты моим? Это я тебе составляю расписание, планирую твой день, приношу кофе и совершаю прочие пресмыкающиеся телодвижения?
- Прошу прощения, шеф. Расчувствовался что-то, - вид у Володьки, согласно пословице, сразу стал лихой и придурковатый. - Вопрос был риторический.
-Ты давай мне без риторики...
-Слушаюсь! - помощник Фазиля привычным движением задрал рукав свитера. на запястье светился приборчик, похожий на наручные часы, как носили в старину. Только вот начинка у этих "часов" была не в пример хитрее, понажимал какие-то кнопочки - Сегодня у нас, шеф, некто Бранкар, Шарль, 44х лет от роду, сотрудник...- Володя снова ткнул в какую-то кнопку, пробежал глазами строчки на дисплее "часов" -
сотрудник ни больше, ни меньше как французского посольства в Италии..
- И что же хочет мосье?
- Мосье желает аудиенцию с Вами, шеф.
-По какому вопросу?
Володька возвел глаза к потолку и заголосил на манер плакальщицы:
-Ах, кто же будет докладать холопу и бессловесному рабу, о чем высокие господа желают беседовать?
Фазиль усмехнулся
-Иди кофе сделай, холоп. Для бессловесного раба ты сегодня слишком разговорчив. Во сколько там этот твой Бранкар?
- В 9 нуль-нуль по Европе! - голос секретаря уже доносился из кухни, где он снова чем-то гремел, что-то ронял, а возможно уже разбил, потому что чуткое ухо Фазиля уловило еле слышный звон и еще более тихое "Твою мать".
-Шеф, через минуту связь с мсье Бранкаром!
-Ты что, всерьез считаешь, что я не умею пользоваться часами?
-Как можно! Это я на всякий случай, подстраховаться, вдруг Вы запамятовали...
-Владимир! Вдруг можно получить только инфаркт. А в маразм впадают постепенно. Если бы было какое-то "вдруг", ты бы уже заметил. Ну все, у меня клиент. А ты займись делом, французкий разговорный поштудируй, что ли. В прошлый раз чуть все дело не завалили из-за твоего "прононса".
Володька понуро кивнул и вышел. Он не любил, когда напоминали о его промахах. Коих, к слову сказать, было не так уж и много.
По дисплею разлилось мягкое голубое свечение, и через секунду возникло изображение мсье Бранкара, который оказался субтильным лысоватым очкариком.
- Бонжур, мсье Захаров, рад знакомству. - по-русски Бранкар говорил очень прилично, практически без акцента.
Фазиль коротко кивнул:
- День добрый. Взаимно.
- Проблема, с которой мне поручили к вам обратиться, весьма....мммм...деликатна.
-Понимаю. С другими к нам редко обращаются, - Фазиль специально выделил голосом это "к нам", чтобы француз не строил себе иллюзий, что интересующий его вопрос решится в пять минут. Чтобы сразу усек, что Фазиль - не просто какой-то там одиночка, а вполне себе организация, и что браться или не браться за французскую проблему, решать будут коллегиально.
-Да, разумеется, - тон Бранкара приобрел восторженный оттенок - У вас солидная фирма. Очень солидная. Ее рекомендуют такие люди....Но, мсье Захаров..мне хотелось бы удостовериться, что информация...не будет разглашаться посторонним. Ни к чему широкой публике знать о некоторых вещах.
- Мсье Бранкар. Пункт о неразглашении информации есть в стандартном договоре. Мой помощник должен был Вам отправить его еще до начала нашей беседы. Поэтому давайте перейдем непосредственно к проблеме.
Француз, казалось, несколько смутился:
- Конечно, конечно. ммм...видите ли, проблема в том...Вы знаете, что сейчас поголовно все озаботились составлением своих фамильных древ? Как с ума посходили! Профессия ...как это по-русски... гинеколога?
-Генеолога.
-Совершенно верно, генеолога! Стала невероятно востребованной! А все почему?Закон об авторском праве! как Вы знаете, он позволяет потомкам деятелей искусства требовать для себя определенных выплат, в том случае, если кровное родство будет официально зафиксировано, и поэтому....
-Мсье Бранкар, - Фазиль сделал вид, что смотрит на часы. - Давайте избавим друг друга от повторения прописных истин. Про закон об авторских я в курсе. Прошу Вас, ближе к делу. время для меня - это знаете ли, деньги. В прямом смысле слова.
- Олала, - рассмеялся француз, - Я понял! Простите, мсье Захаров, за мое многословие. Итак, к делу!
Фазиль мысленно возвел глаза к небу - Да неужели?, а вслух сказал:
- Я весь внимание.
История, поведанная мсье Бранкаром, оказалась проста и незамысловата как три копейки. И основанием упиралась в эти же пресловутые копейки.
С тех пор, как в закон об авторском праве, в ту часть, где описывалась процедура наследования, были внесены изменения, многие и в самом деле занялись составлением своих семейных древ. А после того, как ушлый архивариус Симони создал прецедент, документально доказав родство с самим Джотто и предъявив счет на кругленькую сумму Лувру, Уффици и Вашингтонской национальной галерее, в генеалогических изысканиях случился настоящий бум.
И теперь только ленивый не пытался набиться в родственники к какому-нибудь более-менее известному культурному "наследодателю" прошлого и объявив себя пра-пра-пра.....внуком гения, заработать на этом немного презренного металлла.
Так же и в этой истории. К Бранкару и его коллегам, сотрудникам Французского посольства в Италии, обратился некий сеньор Кавэлэри. Потрясая полученной в архиве официальной бумагой о том, что является потомком одной из сестер художника Мазаччо, чье творение вот уже несколько веков украшает галерею посольского дома, Кавэлери потребовал от французов "оплатить за проезд".
Дипломаты люди, конечно, не бедные и претензию удовлетворить готовы, но....в этом месте у Бранкара сделалось как бы печальное и многозначительное лицо - только в том случае, если претензия справедливая. А ведь авторство Мазаччо до сих пор на 100% не доказано ни историками, ни искусствоведами. Работал он в паре с Мазолини, и велика вероятность, что именно произведения последнего радуют сейчас глаз французских подданных.
В общем, если пропустить всю эту историко-законодательную муть, заказ выглядел так - прокатиться в 15 век и привезти оттуда подтверждение авторства Мазаччо. Ну или опровержение, что для французов было бы более желанным вариантом. Фазиль взял паузу, обещал подумать, "посоветоваться" и перезвонить.
Дело ему не нравилось...Обычно с такими вопросами к детективу-временщику Захарову обращались редко, стоили его услуги не дешево. Но Кавэлери оказался мужиком упертым, к цели пер как танк и в перспективе мог попротить дипломатам не один литр крови.
- Владимир! - позвал Фазиль куда-то в недра квартиры.
- Я здесь, Василий Петрович! - помощник материализовался на пороге комнаты, словно из воздуха возник. Даже не уронил ничего по дороге.
Фазиль поморщился:
-Володь, давай, пожалуйста, без "петровичей", а? Меня вполне устраивает, когда ты зовешь меня шефом. Сразу, знаешь, ощущаю моральное превосходство.
- Окей, шеф, как скажете, шеф, рад быть полезным, шеф, излагайте...
-Шеф, - закончил за него Фазиль. - Вова, если ты наивно решил довести меня этим "шефом" до обратной перистальтики, то поверь, зря стараешься. Желудок у меня крепкий. И давай поработаем уже для разнообразия?
Коротко изложив помощнику суть просьбы Бранкара, Фазильумолк и уставился выжидательно. Чутью Володиному он доверял даже больше, чем сам Володя, и по первым его реакциям надеялся понять, как тот отнесется к новому делу.
А вот реакция помощника Фазиля немало удивила. Вид у Володьки стал какой-то....отсутствующий, что ли, как будто он находился не в кабинете шефа, а за тысячи километров и не просто так находился, а с удовольствием. На губах витала детская чуть глуповатая улыбка, взгляд затуманился...
- Второй, второй, как слышно меня? Отвечайте! прием! - Фазиль сложил ладони ковшиком и забубнил в них, как в рацию. - Вов, ты где? Просыпайся и изложи вышестоящей инстанции свои мысли. По всему вижу - их есть у тебя.
Володька моргнул, словно прогоняя видение и снова стал самим собой.
- Тут, шеф, такое дело...Только вот давайте без ваших шуточек, ага?
Понятно...- вздохнул Фазиль - Воспоминания о ранней юности. Какая-нибудь первая любовь, морковь и прочая лирика.
Угадал?
Помощник замялся
-Ну...как Вам сказать. И да, и нет..Скорее не то чтобы прям любовь, а...
- Да не тяни ты уже резину за хвост, говори как есть. Мне интересно твое мнение. А то и за неделю не решим, что делать с этими французами.
- Я ведь, шеф, с творчеством Мазаччо этого знаком, можно сказать. В Фарнезе, конечно, не
был. Что мне там делать-то, в посольстве, а в целом по Италии прокатился, по всем достопримечательностям, естественно, как всякий уважающий себя "руссо туристо".Сразу после универа в первое лето и махнул. Отпуск себе решил устроить, за бесцельно прожитые годы, - Володька снова улыбнулся, какой-то совсем не свойственной ему мягкой улыбкой. Должно быть, вспомнил себя после универа. - Ну и чего, дело молодое, замутил там с одной стажеркой,
нашей, с России. Маринка....рыжая-рыжая такая, как мандарин. Я ее так и звал, Мандаринкой. А она, шеф, на этом Мазаччо была совершенно помешана. Каждое печатное слово, которое о нем в принципе могло быть написано, отыскивала, альбомы с фотками его работ скупала....Ну бзик был, короче, такой. Ну само собой, что после знакомства с ней, я посетил все музеи, где хоть пол-фрески его выставлено. Я вот и вспомнил...Время больно хорошее было. Да и фрески, честно сказать. Аура у них такая особая или что.... но вот взглянешь - и так прям из реальности выносит, без всяких скачков...Как будто в прошлое попал, но не на машине, а так, сам по себе...Я еще, помню, все смотрел на них тогда и думал, это как же надо умудриться вот так написать? Чтобы люди потом смотрели и все это чувствовали...
- То есть, перспектива попасть в Италию 15го века тебя в целом привлекает, я так понял?
Володя внезапно нахмурился:
- Да ну, шеф, Вы чего...7 веков...глубина приличная. не то что я боюсь, нет...Да и дела эти с наследством, стремные. Не люблю я их.
Фазиль усмехнулся уголком губ:
- Резюмирую. Гормоны твои - за, а мозги против. Сколько ты у меня работаешь, Вова?
- Три года уже, в мае четыре будет.
- И отпуск за эти три года ты ни разу не брал...
- Вы к чему клоните-то, шеф? - мыслительный процесс так явно отразился на его красивом лице, что Фазиль не выдержал и расхохотался.
- Да вот, думаю штраф на тебя наложить за такое безобразие. Три года без отпусков это, знаешь, не баран чихнул. И в качестве штрафа отправлю я тебя, Вова, в ссылку, далеко и надолго! А если конкретно, то лет так за 700 до настоящего времени в дивный город Флоренцию.
И увидев, как просветлело лицо секретаря, Фазиль в душе с облегчением выдохнул - угадал. Володьке до смерти хочется в эту самую Флоренцию 15го века. Побродить по тем же улицам, по которым гулял его обожаемый Мазаччо, увидеть лично, а может, и парой слов перекинуться, только аккуратненько, чтобы ход истории не нарушить. В байку про рыжую стажерку, скупавшую альбомы и таскавшую несчастного"технаря" Володьку по всем музеям Италии, Фазиль не поверил ни на йоту. Просто стыдно помощнику признаться, что по всем музеям он с радостью таскался сам и как дурак простаивал часами возле фресок с таким же детским выражением на лице, с которым слушал до этого рассказ шефа о наследстве Мазаччо.
Ладно, пусть парень прокатится, удовольствие получит. Не любил Фазиль дела, связанные с дележкой денег, ну да что уж там, переживет, не развалится.
Готовился к каждому делу Фазиль всегда очень тщательно, изучал все, что было так или иначе связано не только с "фигурантами", но и вообще с периодом, в который собирался погрузиться. Потому что знаний, приобретенных в лохматую пору на истфаке, явно было не достаточно, хоть и закончил его студент Вася Захаров с отличием и даже о кандидатской всерьез задумывался. Историю Фазиль любил с тех пор, наверное, как себя помнил, и даже школьником на каждой пройденной теме останавливался подробно, читал, размышлял, представляя, как оно все было на самом деле, а не по учебнику.
В принципе,Италия 15-го века для него никакой особой загадки не являла, тем более, что погружение предполагалось в почти мирное время. Вторая война в Ломбардии потихоньку катилась к перемирию, а до заварушки в Лукке было еще 3 года, так надолго задерживаться в прошлом в планы Фазиля не входило. Да и "фигуранты" - оба - люди вполне себе творческие,тихие, не какие-то там кардиналы или придворная знать. Интеллигенция, можно сказать, проблем создать не должны, и если подойти к делу с умом, то закончить его
можно в относительно короткие сроки.
Но тем не менее, что-то во всем этом Фазиля настораживало, что-то не давало спокойно планировать работу, постоянно свербило в мозгу. Как будто он забыл или пропустил что-то, что-то очень важное, а что именно - неизвестно.
Из-за этого "чего-то" Фазиль был задумчив и молчалив, а временами начинал хмуриться без особой причины. Володя такое поведение шефа, конечно, замечал, но с расспросами благоразумно не лез, занимался своими делами. Если бы шеф предполагал какую-то опасность или подвох, он бы сам об этом сказал. А раз молчит, значит не его, Володькиного, ума это дело и нечего по этому поводу париться. Лучше вот еще упаковку батареек лишнюю в сумку положим. А то 15- й век, дело такое, электричества нет, а без приборов современному человеку в прошлом как без рук...
Всю техническую сторону погружений Володька, только начав работать у Фазиля, добровольно взвалил на себя. Это было его, это было интересно, и, что самое главное, это у него получалось. Несмотря на раздолбайскую внешность и некоторую бытовую неуклюжесть, технарем он был, что называется, от Бога. А кроме того, был в этом плане страшным перестраховщиком. Всегда проверял, чтобы перед погружением все функционировало как надо, чтобы у каждой жизненно необходимой вещи был "дублер", а к "дублеру" еще и комплект запчастей. Потому что "запас, как известно, карман не тянет", а "случаи разные бывают"....
Как ни любил Фазиль свою работу, а погружения ему не нравились категорически. Вернее, не то, что принято называть погружением - нахождение в прошлом - а сам процесс перемещения. Переносил он их неважно, сердцебиение учащалось, начинало мутить, и потом еще час или два периодически накатывало мерзкое ощущение тяжелого похмелья. Не спасало и то, что "?" был хорошей машиной, с достаточно плавным ходом, и за его состоянием Володька следил бдительно, как бабуля за любимым внуком, после каждого погружения осматривал, тестировал, что-то перенастраивал, что-то усовершенствовал, а все равно как мутило, так ,блин, и мутит...
Координаты прибытия выставляли "на глазок" - подробных карт Флоренции того времени найти не удалось. Вот тебе, бабушка, и 22й век - во времени путешествуем, в космос летаем, а нарисовать более-менее точную и подробную карту не можем. Вроде место такое, Флоренция, колыбель Возрождения. все дела, тропок сюда историками и искусствоведами должно быть протоптано немеряно. А поди ж ты - ни одной карты в свободном доступе. Володя, конечно, программу для составления карт нашел, даже что-то там в ней поправил (ну хлебом не корми человека, а дай что-то усовершенствовать), но карта все равно получилась очень приблизительная. А при погружении без точных координат велика вероятность того, что вместо холмов вдали от города, усядутся они аккурат посреди какой-нибудь Пьяцца-де ла Синьория.... Вот уж порадуют почтенную публику...
Наконец свет на табло померк, исчезло ощущение свободного падения и противное, скручивающее чувство где-то в животе - "ТИМ" прибыл в место назначения.
Темнота была, хоть глаз коли. Подсвечивая себе галогеновыми фонариками, путешественники по очереди выбрались из чрева "ТИМА" наружу и наконец-то вздохнули полной грудью. - А воздух-то какой, Василий Петрович.....- восхищенно пробормотал Володька. - Сказка, а не воздух! - в самом деле, воздух Флоренции 15го века существенно отличался от воздуха города Перми века 22го. Фазиль хотел одернуть помощника, обратившегося к нему "не по протоколу", но к горлу подкатила тошнота, и он промолчал.
Свое полное имя Фазиль не то что не любил. Просто не привык. некогда было привыкать к отчеству. До 23-х лет он был просто Васькой Захаровым, тихим студентом-историком. Никому бы и в голову не пришло звать его "Василь Петровичем". А потом был диплом и великолепное по своей глупости решение - пойти добровольцем в Объединенные Миротворческие войска. Где и превратился Вася в Фазиля с легкой руки старшины, кривоногого черноглазого Айдара, светлая ему память. Примерно на втором месяце службы новоиспеченный Фазиль понял, что в названии "Объединенные Миротворческие войска" истине соответствовали только первое и последнее слово. Их действительно надергали с бору по сосенке,сформировав некие вооруженные силы "для сохранения нейтралитета и поддержания мира во всем мире". На самом деле, это была развесистая лапша для наивных романтиков типа юного Васи, в которую он со всего маху и вляпался.
Уж черт его знает, какой там мир они несли и какой нейтралитет сохраняли, но повоевать им пришлось....Бросали их в такие замесы, в которые нормальный государственный лидер свою регулярную армию не послал бы ни за какие коврижки... И процент потери личного состава у них был в разы больше, чем в любой другой армии Земли. Но и готовили, надо сказать, их так, как не готовили нигде...
Фазиль очень быстро сообразил, что никакими романтичными бреднями о "всеобщем мире" здесь и не пахнет, что в войне в принципе нет никакой романтики, а есть грязь, боль, кровь, многодневное лежание где-нибудь в болотистой местности, без возможности просто снять и высушить одежду, лихорадка да укусы какой-то местной летающей и ползающей пакости, от которой не спасал ни один репеллент.....
Когда в очередном таком "рейде" по болотам умер у него на руках пацан-новобранец, умер даже не от руки того, с кем они воевали, а отравившись ядовитыми испарениями, так и не успев увидеть живьем ни одного "врага", Фазиль решил, что с него хватит. Отвоевался.
Демобилизовавшись, он, как и положено, неделю пил не просыхая, а напившись выл по-собачьи о несправедливости мира и о тех ребятах, которые пропали ни за грош в болотах и песках чужих стран, чтобы "не было войны".
Потом еще неделю, трезвый и злой, бродил по пустой квартире, подолгу застывая на месте и уставившись в одну точку. Думал. А потом принял решение. Профессии "детектива-временщинка" на тот момент не то, что не было. Были какие-то отдельные типы, которые в силу специфики деятельности, имели доступ к погружениям. А среди этих типов было не мало и таких, которые "за умеренную плату" привозили из прошлого информацию. Никакой конфиденциальностью, конечно, особо не заморачивались, потому что делалось это неофициально и даже некоторым образом, контрабандно. Об этом все знали, но как-то стыдливо обходили вопрос стороной. Вроде как если не будем мы смотреть на проблему, авось, она и исчезнет куда-нибудь. Но проблема никуда не исчезала, а наоборот, вставала во весь рост. Тогда и выступил никому до той поры неизвестный Василий Захаров 30 лет от роду с предложением - профессию сыщика во времени легализовать, всех, имеющих доступ к перемещениям во времени зарегистрировать, бесконтрольный вывоз и передачу информации третьим лицам запретить. Как ни странно, его поддержали. И даже предложили (впрочем, номинально) возглавить инициативу. Хотя многие знакомые тогда посмеивались. Мол, не наигрался Васька в войнушку-то, все его на подвиги тянет, во имя добра и справедливости. Так вот Вася Захаров, дипломированный историк, он же несостоявшийся миротворец Фазиль, и стал, наверное, первым в мире официальным детективом-временщиком. И отдавал этому делу всю душу уже на протяжении 17 лет.Потом еще несколько ребят последовали его примеру, но были их единицы. Одно дело контрабандно и не в кипеш привезти "с того берега" пару фоток или аудиофайлик, а совсем другое - лазать туда постоянно, подслушивать, вынюхивать, ставить записывающие устройства и рискуя быть пойманным, побитым, а может, даже и похуже...Это еще смотря в какой век занесет нелегкая. Нет уж, увольте. Как говорится, "лучше вы к нам".
***
За воспоминаниями Фазиль не заметил, как темнота начала отступать, и вершины соседних холмов окрасились розовым - начиналось утро. Володька спал, свесив на грудь красивую голову. Спать Володька мог вообще почти в любых условиях и практически в любом положении, очень, кстати, ценное качество.
Фазиль достал из сумки маленький походный нагреватель, щелкнул тумблером. Индикатор весело подмигнул, а через пару минут на нагревателе в специальной бутылке уже весело булькала закипевшая вода. Разлил в пластиковые чашки, бросил в каждую по таблетке кофейного концентрата и тронул помощника за плечо
- Подъем, пехота! Завтрак проспишь...
Володька вскочил, стряхивая с себя остатки сна:
-Шеф, ну зачем же Вы. Разбудили бы, я бы сам..
-Я не хрустальная ваза, Вова. И если нажму пару кнопок и налью воды в пару чашек, я не разобьюсь.
- Да не в том дело! - запальчиво воскликнул помощник. - Просто моя обязанность создавать Вам условия, а не наоборот!
Фазиль удивленно приподнял бровь:
-А ты чего разошелся-то, я не понял? Это дома, в Перми, в кабинете я для тебя начальник, царь и Бог в одном флаконе. А здесь а лагер ком а лагер. Что ж мне, без кофе сидеть, раз ты дрыхнешь ? Ну а заодно и тебе сделал, потому что иначе ты начнешь всю эту бодягу заново- воду вскипятить, таблетки растворить, обязательно что-нибудь раздавишь или разольешь, и мы потеряем времени в два раза больше, чем могли бы. Ясно?
Когда кофе был выпит, сумки собраны, а на "ТИМА" накинута специальная маскировочная сетка, Фазиль с помощником, сверяясь с показаниями навигатора, двинулись в путь.
-Значит, смотри, Вов. Первым делом идем на Меркатто-Веккьо, это типа местного рынка,заряжаем "болтушку". Как достаточно зарядится - решаем вопрос с жильем, мы здесь явно не на день задержимся.
Володька нетерпеливо мотнул головой:
-Да это, понятно, шеф, с жильем и с остальным. Но я бы "болтушку" прежде потестил. Причем, желательно вдали от любопытных местных глаз. Может, позаряжаем, а на ночь в холмы вернемся? Посмотрим, как работает, какой запас слов, акцентики поднастроим?
Фазиль усмехнулся:
- Это дурная голова ногам покоя не дает. У нас с головами, вроде как, нет проблем. Ну сам подумай. Нам даже при идеально работающей "болтушке" выдавать себя за местных будет проблематично и глупо. Мы - иностранцы, прибыли по вопросам торговли. А раз иностранцы - то и говорим, вполне понятно, с акцентом. Я "болтушку" приобрел не для того, чтобы мы с тобой под местных косили. А чтобы самому нюансы речи лучше понять. Мы ведь с тобой что здесь?..
-Да понял я, понял. Мы здесь работаем, информацию собираем. Контакты с местными - по необходимому минимуму. Но скажите, шеф, неужели у Вас ни разу не было желания в погружении прикинуться "своим"?
Фазиль неопределенно пожал плечами:
-Да при чем тут желание, Вов? Ну, может, и было пару раз. Но ты вроде не ребенок, сам понимаешь, что как бы мы с тобой ни готовились, как бы временной отрезок ни штудировали, какую бы легенду красивую не сочинили - мы по-любому допустим ляп, который может в итоге провалить все дело.
Володька снова поморщился, услышал в голосе шефа намек на свой "французский" промах, но кивнул. соглашаясь.
-Ну вот! сам же понимаешь, что это риск. Да и какая такая, скажи, необходимость прикидываться местными? Наша цель - найти двух художников, отследить мастерские, под любым предлогом туда попасть, установить аппаратуру. И все. Проделать это мы вполне можем в образе иностранных торговцев.
Последняя фраза Володьку откровенно позабавила:
- Шеф, во-первых, Вы не тянете на коммивояжера, у вас лицо слишком честное... Во-вторых, художники - народ известный, публичный. К ним, поди, олигархи запросто ходят. Как двум рядовым торговцам в эту публику затесаться?
- А кто сказал, что мы рядовые? Мы с тобой зажиточные купцы, приехали из Португалии, чтобы прикупить хваленых флорентийских тканей. Но прежде нам нужно посмотреть образцы, цены изучить, ну и все прочее.
-Ну ок, тут понятно все. А к художникам наша легенда каким местом?
Фазиль не выдержал и расхохотался, так его позабавило серьезное лицо помощника:
-Да никаким! Володь,ты прямо как
к допросу готовишься. честное слово! Ну мы ж блин с тобой не из Черной Африки приехали-то. Мы ж с понтом, культурные европейцы. Прибыли по делам в город, где - ну вот так совпало - творят два знаменитых художника. Что мы, в самом деле, не сможем поинтересоваться или даже попытаться знакомство свести? Вот скажи...ты, к примеру, у нас, в 22 веке, в Питер часто ездишь?
- Шеф, сами знаете, последний раз в прошлом году с Вами на конференцию...А так-то нет, когда мне по Питерам раскатывать?
-Скажем, приехал бы ты в Питер не на пару часов, как тогда, а на неделю. А там сейчас дает концерт....ну, кто у тебя любимая певица? Иванна?
-Ну Иванна...
- Ну вот. И смерть как захотелось тебе взять у этой Иванны автограф. Ну ты ж не будешь ей выдавать легенду, что вот, я, такой-то, ехал туда-то, проезжал мимо, зашел по делу, а тут Вы, вся такая невообразимо прекрасная. Нет? Нет. Ты честно скажешь - обожаю Ваши песни, дайте автограф плиз. Так?
- Ну так...
- А тут-то зачем огород городить? Запомни, Вова. Чем меньше в легенде и вообще в любых объяснениях ненужных подробностей, тем она убедительней.
***
- Ах...ренеть, вот это пейзаж! Смотрите, шеф, какую стену отгрохали!
-Вов, ну ты как дикий....У нас, между прочим, в 15м веке многие города не хуже выглядели. И стены тебе, и кремли, и храмов полно. Хотя ты прав, конечно, красиво здесь. Колыбель Возрождения, город олигархов...Я тебе больше скажу, они тут вовсю улицы мостят уже лет двести как...А стену эту, кстати, возвели во времена Данте Алигьери...До него малость поскромнее было. Стоп! Подожди-ка меня здесь, - Фазиль внезапно свернул с дороги.
Володька даже удивиться не успел, зачем шефа понесло куда-то в траву, где бродили вполне упитанные овцы. Не собирается же он украсть овцу? Нет, не собирается. Оказывается, там еще и мужик какой-то при овцах. Шеф о чем-то довольно долго говорил с мужиком. О чем, Володьке слышно не было. Далеко слишком. Да еще и кудрявые эти.... "бээээ, бээээ" без конца.
Стоя в одиночестве на дороге, одетый непонятно во что и за 700 лет от родного дома, Володька внезапно почувствовал себя дураком. Или ребенком, которого старшие друзья привели в незнакомое место, оставили ждать, а сами ушли. Когда он был совсем маленький, мама читала ему рассказ, там как раз вот так и было...
Привели пацана куда-то, велели сказать "честное слово", что не уйдет, и сбежали. И пятилетний Володька все никак не мог взять в толк, почему из-за какого-то "честного слова" надо было так мучиться. Ведь не привязали же его там! Взял бы да ушел, тоже еще.
Пока Володька вспоминал смешного пятилетнего себя и жалел незнакомого пацана из книжки, вернулся Фазиль.
-Ну как, шеф? Что поведал абориген?
- Про овец поведал. Овечки тут круглый год на выпасе. Шерстистые, заразы...Но вот стригут их раз в год...Не хватает шерсти, Вова, привозят откуда-то еще...Откуда - не поведал, видать, в географии не силен.
- Шеф, мы вроде по легенде по поводу ткани, на кой ляд нам овцы?
- Эх ты, дитя прогресса...Это сейчас ткань почти вся синтетическая, а раньше ее из чего делали, по-твоему?
- Из шерсти? Да лааааадно! Это сколько бы кусочек такой ткани стоил? Миллион?
Фазиль закатил глаза:
- Ну и темен же ты, Владимир! Даже удивительно.
-Ничего я не темен! Просто как-то никогда тряпками не заморачивался, сами знаете, я больше по технике... - Володька замолчал и ускорил шаг. Обиделся, что ли?
-"По технике, по технике," - пробормотал Фазиль себе под нос, догоняя помощника. - Поворачивай здесь, нам с тобой вооон к мосту нужно.
***
Улица поражала. Она вся жила, дышала, шевелилась, переговаривалась, словно какое-то пестрое многорукое и многоголосое чудище.
-Господи, а вонь-то, - простонал Володька. - Как они тут живут-то вообще? У нас в казарме после кросса так не смердело...
- Вот видишь, мечты и реальность. Ты, поди, себе 15й век представлял - все в шелках расхаживают и на золоте кушают? На золоте, может, и кушают. А вот канализации нет. Все дерьмо прямо на улицы выливают.
-На улицы? - Володька скривился.-Странно, как они все в то время от какой-нибудь чумы не перемерли....
- Лет через 20.
-Что лет через 20?
- Чума, говорю, у них будет лет через 20. В году одна тысяча четыреста сорок восьмом. Страшный год будет....Голод, эпидемия. Не завидую им, - Фазиль указал коротким кивком на разноцветную толпу. - Вот идут куда-то, по своим делам, думают, чего бы такого на обед откушать....А через 20 лет вся эта роскошь - псу под хвост....-тяжело вздохнул и умолк.
Всегда, стоило зайти разговору о смерти, перед мысленным взором Фазиля вставали испуганные помутневшие глаза парнишки-новобранца....Почему-то именно его глаза. Хотя смертей Фазиль и до того повидал немало.
-Вам бы, шеф, в предсказатели заделаться, - попытался пошутить Володя. - Покайтесь, грешные чревоугодники! Возлюбите чистоту и гигиену как самое себя, а не то падет на вас длань карающая....Кстати, о чревоугодии. Я бы уже предался, в животе урчит. Всю ночь ведь не ели, да и с утра кофе только.
-Угу,- буркнул Фазиль. - Всю ночь не ел, весь день не спал - как тут не устанешь? Пойдем гостиницу искать. Я на итальянском балакаю немного,для иностранца вполне прилично. Уж насчет пообедать и без "болтушки" договоримся. Ты знаешь, кстати, что тогдашний тосканский диалект лежит в основе современного итальянского? Нет? Ну вот теперь знаешь!
***
В гостинице папаши Джироламо блестело все: каменный пол, отполированный за многие годы подошвами сотен сапог; лоснящиеся от жира столы и скамьи; яркие блики играли на тяжелых кружках в руках посетителей. И сам Джироламо тоже, казалось, блестел - огромная лысина, лицо в мелких бисеринках пота, веселые черные глаза.
- Эй, Джироламо! Подай нам еще порцию баранины!
-Одну минуту, сеньоры. Кларичче! Кларичче!!! Еще порцию баранины для благородных сеньоров!
Наверху двое постояльцев разглядывали комнату, которая на ближайшие пару недель должна была стать их домом.
Комната казалась просторной и неуютной. Мебели - минимум. Две огромные массивные кровати под балдахинами, огромных же размеров сундук - в нем предлагалось хранить вещи , у окна высокий табурет, а на нем - что-то наподобие лохани.
-Это что такое, шеф? - спросил Володька, указывая на лохань.
-Это, Вова, на ближайшее время наша с тобой душевая кабина.
-Мдааа...сервис класса "люкс", - Володька попытался открыть сундук, тяжелая крышка поддавалась с трудом. Когда, наконец, это удалось, из недр сундука на Володьку уставился крупный черный таракан.
-Мерзость! Шеф, может, немного продезинфицируем для начала? Не хочется, чтобы ночью по мне всякая дрянь ползала...Тут, наверняка, и крысы есть...
-Конечно, есть, тут же кухня. А где кухня, там обязательно и крысы. - спокойно ответил Фазиль. - Подожди, сейчас ультразвук поставим, они такое не любят...
Фазиль открыл сумку, где аккуратно, разложенный по отделениям, лежал "стратегический запас" почти на все случаи жизни. Были там и таблетки пищевого концентрата, и антибиотики, и антисептики и еще масса всего интересного, а , главное, нужного всякому уважающему себя путешественнику, чтобы выжить даже на необитаемом острове.
Активировав небольшой, размером с таблетку, ультразвуковой отпугиватель, Володька начал оглядываться, куда бы его лучше приладить, чтобы самим же ненароком не раздавить. В итоге, не придумав ничего лучше, нырнул под кровать. Через пару секунд из-под кровати донесся хохот.
-Странная у тебя реакция на ультразвук, Владимир. Как на веселящий газ.
-Да нет, ...я тут просто...недостающую часть санузла обнаружил, - давясь от смеха, весь в пыли и паутине, Володька показался на свет божий, вооруженный слоновьих размеров ночным горшком. -Как Вам дабл, шеф? Размера икс-икс-эль?
Фазиль усмехнулся:
- Скажи спасибо, хоть такой. А не дырка в полу и не яма на заднем дворе.
-Блин! Шеф! А как же...это самое...ну..вот Вы говорили, что у них все на улицу...Мы тоже, что ли, на улицу выливать будем?
Прям с этим...на улицу...неловко как-то.
Вместо ответа Фазиль снова открыл свою чудо-сумку, вытащил оттуда два блистера с какими-то крупными таблетками, аккуратно пристроил на сундук. В одном таблетки были голубые, во втором ярко-зеленые.
- Нет, Вова. Мы с тобой люди продвинутые, так что насчет хождений на улицу не переживай. Голубую таблетку бросишь в него , - Фазиль указал на горшок, - содержимое разлагается, превращаясь в воду. Зеленую бросишь - вода нагревается, испаряется. Красота?
И сам себе ответил:
-Красота!
***
Дальше по плану предстояло зарядить "болтушку", небольшой акустический приборчик, предназначенный для мгновенного перевода устной речи. Причем, работал он в двух режимах - можно было подключить наушник или ларингофон. Если включался режим "ушей", то речь, которую произносили на иностранном языке, в наушники транслировалась переведенная на родной. При режиме "горла"наоборот, слова, произносимые на одном языке, через ларингофон воспроизводились уже на другом. Иными словами, используя эту штуку , любой человек мог и понимать, что говорят ему, и сам общаться, совершенно не зная языка. "Болтушками" часто пользовались туристы в поездках, бизенсмены на переговорах, журналисты на пресс-конференциях. Вот только у дипломатов использовать "болтушку" почему-то считалось признаком дурного тона.
Сам Фазиль прежде тоже не использовал это полезное изобретение, полагаясь исключительно на свою голову. Изучение иностранных языков он считал лучшей гимнастикой для ума. А если учишь - надо же где-то практиковаться. Но одно дело мир современный или околосовременный, за 20,30, пусть даже за 100 лет язык если и менялся, то не критично. А вот за 7 веков кто его знает, вдруг незнание даже крошечного нюанса способно исказить весь смысл фразы?
Но перед использованием "болтушку" необходимо было зарядить. Делалось это просто. Человек с включенным прибором отправлялся в людное место. В такое, где много разговаривают на языке, с которого и на который "болтушке" предстояло переводить. Минут 40-50 она "впитывала" язык, что-то записывала в свои электронные "мозги", структурировала, анализировала лексемы, морфемы и прочее. И после этого была полностью готова к работе.
Для зарядки решено было использовать Меркато-Веккьо. Огромный рынок с кучей людей - что может быть лучше?
Даже по современным меркам площадь была немаленькая...А народу....В глазах рябило от нарядов, всевозможных товаров, вывесок. И гул стоял, словно в огромном улье - казалось, вся площадь одновременно говорила, смеялась, спорила.
Володька так откровенно глазел по сторонам, что Фазилю даже пришлось легонько пихнуть его в бок - чтобы не привлекал ненужного внимания. Но опасался он напрасно - никто ими особо не интересовался, кроме продавцов, зазывно улыбавшихся всем без разбору. Внезапно чуткое ухо Фазиля уловило знакомое имя. Он завертел головой, пытаясь определить источник голоса. Да вот он, мальчишка лет 10, продирается сквозь толпу, пытаясь догнать кого-то , идущего впереди
-Сеньор Мазаччо! Сеньор Мазаччо! Подождите! - истошно вопил паренек, но то ли сеньор Мазаччо не слышал, то ли очень спешил, как бы там ни было, а остановиться или хотя бы обернуться в его планы явно не входило...Ччччерт. Такой подходящий момент - случайно встретить на улице фигуранта, проследить до мастерской, а дальше дело техники...Но как опознать в толпе со спины незнакомого человека? И времени на раздумья нет, сейчас он уйдет, придется вступать с кем-то в контакт, задавать наводящие вопросы, тратить время и усиливать воздействие на прошлое. А ведь оно должно быть минимальным...
Все это пронеслось в голове за долю секунды, пока он хватал за рукав кричавшего пацаненка.
- Покажи мне сеньора Мазаччо!
- Вооон тот, в голубом!
-Курчавый?
-Ага! Догоните его, сеньор! Скажите ему, что мой хозяин, сеньор Гвидо, просил...
Но Фазиль уже не слушал, он почти бежал, стараясь не потерять в толпе голубое пятно - спину удалявшегося Мазаччо.
***
Фортуна, улыбавшаяся Фазилю во все свои 32 зуба, пока он метался в толпе, стараясь удержать в поле зрения своего "фигуранта", словно опомнилась и решила - хватит с тебя, дружок. И вот уже несколько дней Фазиль с Володей по очереди околачивались возле мастерской художника, не имея ни малейшей возможности установить аппаратуру.
Приходилось довольствоваться разговорами, которые вел Мазаччо со своими визитерами. Визитеров было много, разговоров - много, а нужной информации - пшик.
Иногда наведывались кредиторы с требованиями вернуть долги. Чаще всего приходил аптекарь Гвидо, сам или присылал мальчишку-ученика. Того самого, с которым так удачно столкнулся Фазиль на Меркато-Веккьо. Разговор их обычно выглядел так:
- Мастер Мазаччо, за прошлый месяц ты три раза брал у меня сандарак для своей мастерской. Когда ты заплатишь за него?
- Но Гвидо, ты же приходил ко мне на днях...разве я не отдал тебе деньги?
-Нет, мастер Мазаччо, не отдал. Ты сказал, чтобы я приходил за деньгами сегодня. Вот я и пришел.
- Прости меня, добрый Гвидо, но у меня сегодня совсем нет денег...Пришлось купить еще масла для красок, а оно нынче недешево.
С пухлого добродушного лица Гвидо сползала улыбка.
- Когда же мне прийти за своими деньгами, мастер Мазаччо?
-Приходи завтра, добрый Гвидо. Завтра я непременно достану денег!
Назавтра, впрочем, все повторялось сначала.
Фазиль и Володька не уставали восхищаться долготерпением бедолаги аптекаря. Правда, нельзя сказать, что Мазаччо был какой-то прохиндей и жучила, который не желая платить долг, просто "включал дурачка" и морочил Гвидо голову.
Нет, он был в общем, приятным парнем, просто немного не от мира сего. И, казалось, на самом деле не придавал особого значения ни деньгам, ни долгам, ни прочей земной ерунде. Худой, невысокий, с крупным носом и глазами такими
темными, что не видно хрусталиков, он, бывало, выходил из мастерской и, словно задумавшись, утыкался взглядом в какую-нибудь точку. На губах у него при этом или витала блаженная улыбка, или ,наоборот, художник хмурился, будто видел что-то, невидимое больше никому.
С одеждой мастер Мазаччо тоже не особенно заморачивался. Он мог выйти в новехонькой дорогой паре обуви, при этом костюм был до того старым и потертым, что местами ткань просвечивала. Или же одежда на нем была вполне приличной, даже нарядной, но при этом заляпанной свежими пятнами краски. Когда художник выходил из мастерской, было невозможно понять, куда он направляется - в дом к богатому заказчику, в аптеку, в лавку или же просто пройтись - Мазаччо словно было наплевать, как и куда следует одеваться. Но в общении всегда оставался неизменно вежливым, так по-детски радовался гостям и так искренне извинялся, что многочисленные кредиторы терпеливо сносили его забывчивость.
На пятый день их бесцельного топтания возле мастерской Володька не выдержал:
- Нет, Василий Петрович, Вы как хотите, а я в гостиницу. Попробую установить на нашего дрона пару манипуляторов. Запустим его вечером в мастерскую, он нам все поустанавливает,до утра там перекантуется, а потом...
- А потом его найдут и сожгут, как отродье дьявола, - усмехнулся Фазиль. - Ладно, Вова, иди попробуй. Может, что и получится. А я пока еще подежурю.
Ничего интересного после ухода Володи не произошло - в мастерскую входили и выходили все те же люди, чьи лица за пять дней Фазиль выучил, как фото в старом семейном альбоме, велись все те же разговоры на все те же темы...Что поделать, жизнь в 15м веке текла неспешно, новостей было немного...Фазиль уже подумывал бросить это пустое занятие, вернуться в гостиницу и попытаться набросать какой-то другой план, может, более сложный технически, но позволяющий сэкономить время. Но через несколько часов его терпение было вознаграждено.
Под вечер "фигурант" вышел на улицу, по своему обыкновению немного постоял в задумчивости, потом тряхнул кудрявой головой, словно отвечая кому-то согласием на неслышимый вопрос, и решительно зашагал по камням мостовой. Фазиль планировал чуть отпустить Мазаччо вперед, а потом пристроиться следом. Внезапно его внимание привлекли два голоса - мужской и
женский, доносившиеся непонятно откуда.
Говорили тихо, но отчетливо, словно стояли прямо за спиной. Фазиль огладелся - на улице, вопреки обыкновению, было малолюдно. Рядом с собой он говоривших не увидел. Должно быть, беседовали в мастерской возле окна или неплотно прикрытой двери.
Черт его знает почему, но Фазиль решил остаться на месте и послушать. Идти в очередной раз за Мазаччо вряд ли был смысл, судя по всему, художник направлялся домой, где жил вдвоем с матерью. А здесь, кто знает, может, удастся узнать что-то интересное.
- Зачем ты вернулся, Джованни? - женский голос, немолодой и словно бесконечно уставший. - Я думала, у тебя хватит ума остаться в Венгрии.
- Надо было вернуться. Мальчику нужна помощь.
Женщина тяжело вздохнула:
-Лучшей помощью мальчику было бы, если бы ты оставил его в покое... Не будет добра от твоей помощи, Джованни. Ты только беду на него навлечешь! А вдруг кто-то узнает тебя? А вдруг они захотят тебя убить, а заодно и Томаззино? я уже похоронила двух мужей, не хочу лишиться еще и сына...
- Да кто может меня узнать? Я ведь уже приезжал во Флоренцию, я жил здесь не один год, работал, Томаззо видел меня каждый день - и ни он, никто другой меня не узнали!
-Но я-то узнала.....
-Ты....Ты, наверное, узнала бы меня и в полной темноте , даже будь я изуродован и одет в рубище нищего...Но это ты. А другие меня уже давно похоронили. Для них Джованни умер пятнадцать лет назад.
Внезапно женщина тихо заплакала:
-Уезжай, прошу тебя! ради всего святого! Ради нас с Томаззино! Уезжай, начни новую жизнь, далеко отсюда, где тебя никто раньше не видел! Так будет лучше для всех...
Мужчина ответил глухо и отрывисто:
- Нет. Я уже начинал новую жизнь однажды. Хватит. Я останусь здесь. Я должен поддержать Томаззо. Пойми, Якопа, мальчик стоит на пороге создания великой картины...Может быть, самой великой за всю его жизнь. И ему нужна будет моя помощь, мой совет,и..
- Да пропади ты пропадом со своими картинами! - воскликнула его собеседница.-Только одно у вас на уме и есть: картины,картины,картины! Величие! Слава! А есть еще жизнь! Нормальная человеческая жизнь! Но разве для тебя это важно? Разве тебя волнует, что мальчик может спокойно жить и без величия? Он состоит в гильдии, ему заказывают картины, за которые платят достаточно. Но тебе мало, да?Ты же душу готов заложить, чтобы только Томаззо признали великим! К черту тебя и твое величие! К дьяволу!
Раздались торопливые шаги, хлопнула дверь. На улицу выскочила женщина лет сорока. Из укрытия Фазиля дверь просматривалась очень хорошо, как и все, кто входил или выходил из нее. Поэтому лицо он не только прекрасно разглядел, но и узнал. Это была Якопа, мать художника Мазаччо.
***
- Владимир! Бросай своего дрона, тут у нас кое-что дельное, кажется, появилось! - Фазиль протянул помощнику "болтушку"
Володька отложил инструменты, взглянул заинтересованно:
-Что там, шеф? неужели свершилось?
- Ну свершилось - не свершилось, непонятно пока. Только вот удалось мне, Вова, услышать интересный разговор. Касаемо нашего "фигуранта". И закралась мне в голову, друг сердешный, одна мысль, которую надо бы проверить...Только мне для проверки нужно каким-то волшебным образом голос идентифицировать. Как думаешь, способна наша балалайка на такой фокус?
- Ну если чисто теоретически....
-Нет, Вова, нет. Надо грязно и практически. В общем, дело такое. Сегодня маменька нашего "фигуранта" в его отсутствие в его же мастерской имела беседу с неким господином. И что-то мне подсказывает, что господин этот - не просто случайный знакомый, а некоторым образом, его отец Джованни ди Моне Кассаи. Почивший в бозе лет около пятнадцати тому назад.
Володька недоуменно вытаращил глаза:
-Как это? В смысле, как они беседовали...если он...почивший?
- Ну если я правильно уловил смысл, то почил он, скажем так, номинально. То есть, были какие-то похороны, где-то есть и могилка, куда ходит поплакать безутешная вдова. А сам "покойный" жив-здоров, проживает под чужим именем, и проживает под ним не где-нибудь, а как раз во Флоренции. По крайней мере, сейчас. Сын, как я опять же понял, не в курсе дела.
Володя пожал плечами:
- Ну а нам что за радость с таких новостей? Нас ведь картина интересует, а не папаша.
Фазиль довольно потер руки: -А вот тут ты, Вова, не совсем прав. Ты разговор-то послушай! Папаша как раз о картине и говорил. И о том - внимание! - что "мальчику нужна помощь". И что он, как отец, планирует ему всеми силами эту помощь оказывать. Да ты послушай, послушай сам. Там интересно.
Володька покорно вставил в ухо крошечный наушник "болтушки" и нажал на воспроизведение записи.
Наблюдать за помощником было интересно - на его лице проступала вся гамма чувств. Интерес, удивление, вроде бы сочувствие, а ближе к концу записи даже сморщился и сделал вид, что закрывает уши ладонями. Видимо, дошел до того момента, когда Якопа начала кричать на мужа....Хотя...какой там муж. Мужа она официально похоронила 15 лет назад, после него был еще один, которого она тоже похоронила...Так что непонятно, кем приходится ей теперь этот мужик.
Фазиль взглянул на Володьку. Тот сидел нахохлившись, крутил в пальцах наушник от болтушки.
-Что, Вова? Так проняла тебя чужая семейная драма, в себя прийти не можешь?
-Что? ааа...да не. Вспомнил, как у меня предки собачились, когда мою судьбу решали - куда я буду поступать да кем быть, что делать и кто виноват....Смотрю, за 700 лет мало что поменялось. Мама - за стабильность, папа - за мировую известность....А что хочет сын - никого не волнует, походу..
Фазиль хлопнул его по плечу:
-И правильно! Меня вот тоже не волнует, что ты думаешь делать. Потому что нравится тебе или нет, а голос мужика нам позарез надо идентифицировать будет. Причем не на слух, а с точностью стопроцентной. Поэтому, Владимир, возвращайся-ка к своим инструментам и попробуй, не знаю, анализатор туда добавь какой-нибудь или что... Будем личность папашки устанавливать. Я после ухода мадам еще там поотирался, конечно, но толку-то....Сам знаешь, в мастерской этой у них проходной двор, кто входит, кто выходит...И опознать, с кем там Якопа по душам беседовала, никак не возможно.
- Как скажете, шеф. Анализатор так анализатор, - и Володя вновь взялся за инструменты.
***
Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Очень правильно сказано, Фазиль в очередной раз убеждался. С того дня, как Володя усовершенствовал "болтушку", расследование встало намертво. И Фазиль только и делал, что ждал.
Ждал, когда, наконец, появится в их поле зрения таинственно воскресший Джованни. Вдвоем с помощником они таскались по городу за каждым, кто хоть раз в их присутствии заходил в мастерскую Мазаччо, кто хотя бы гипотетически - по возрасту - мог оказаться отцом художника. Следить вплотную было опасно - приходилось вести объекты осторожно, издалека, и только в толпе, как бы случайно, сближаться с ними, ждать, пока заговорят, и в очередной раз убеждаться, что снова - мимо.
- Да что ж такое-то....- ворчал нетерпеливый Володька. - Неужели это я с "болтушкой" где-то налажал? Да быть не может, мы ж ее сто раз тестили....Шеф! А как Вы думаете, может, это и не художник совсем? Может, это случайный кто-то забрел?
- Ну зачем усложнять-то так, Вов? Он - случайный, Якопе там тоже делать было нечего совершенно, к сыну она прийти не могла, он как раз в это время ушел домой уже. Зачем бы двум случайным людям встречаться в таком неподходящем месте?
- А для конспирации...
- Для конспирации гораздо проще вон, на площади где-нибудь пересечься. Там давка такая, что никто бы и не понял что они о чем-то личном говорят. А потом, ты разговор-то слушал? Слушал. И не один раз. Речь шла о помощи. А кто художнику может помочь, как не другой художник? Ладно, чего теперь...На сегодня наше время истекло. Айда назад, к папаше Джироламо...
Да, работать вечерами было проблематично. Ибо комендантский час в 15 веке - это вам не баран чихнул, знаете ли. С заходом солнца в городе запирались все входные ворота, а по улицам то и дело ходили патрули, громыхая сапогами по каменным улицам. Звук их шагов эхом отдавался в тишине на много кварталов вокруг, вызывая в душе какое-то неприятное суеверное чувство...Даже видавшему виды Фазилю становилось немного не по себе.
Вечера в своем номере гостиницы Джироламо они проводили совершенно одинаково - ужинали, иногда лениво перебрасываясь парой фраз, потом Володька уходил к своим "железкам" - в тысячный раз что-то там ковырял, улучшал, потом долго "тестил". А Фазиль размышлял.
"Что мы, собственно, имеем? Наследника Кавэлери, которому кровь из носу нужно подтверждение, что картину из посольства написал его великий предок. Имеем и предка, который эту картину вот-вот напишет. Ну или не напишет. Или не он. И еще имеем папу этого предка, который рвется помочь сыну войти в историю. Ну допустим...допустим, папа - художник. Допустим, картину написал не сын, а отец. Что тогда? Да ничего! Папа, по сути, такой же предок Кавэлери. Значит, на папины картины у наследничка будет ровно столько же прав, что и на картины сына...Получается, нам совершенно не важно, кто из них двоих автор - при любом раскладе Кавэлери денежки получит. А вот если окажется, что автор - не папа, не сын, а мастер Мазолино - то ли конкурент, то ли учитель нашего "фигуранта", тогда у посольских появляется шанс оставить проныру Кавэлери с носом....А что, если Володька прав? Если папа - никакой не художник, а, допустим, местный мильонер, готовый забашлять учителю, чтобы тот принес сыночку вечную славу? Поэтому он и в мастерской оказался - пришел переговорить тет на тет с Мазолино, посулить ему барашка в бумажке...или что у них тут в 15 веке принято...А с Якопой он действительно случайно столкнулся, и вышел у них совершенно незапланированный разговор... Могло так быть? А почему нет-то? Ах ты черт, как жаль, что прослушку в мастерской так и не поставили, насколько проще было бы..." - обычно после этой мысли Фазиль сразу и засыпал, тяжелым неспокойным сном много повидавшего человека.
Но сегодня заснуть помешала мысль, засвербившая в голове. Фазиль приподнялся на локте:
-А скажи-ка мне, друг Владимир, Мазолино-то мы с тобой не водили, кажется?
Володька удивленно поднял голову от своих железок:
- Не водили...а когда его водить-то было, если его в городе нет уже....не помню, но дней пять я его точно не видел.
- Дней пять? Точно?
Помощник
задумался, вспоминая...
-Ну да, последний раз я его срисовал перед тем , когда Вы так удачно разговор мамаши с папашей зафиксировали. После этого он и не появлялся. И кто-то из тех двух чижиков, которых я позавчера вел, как раз и говорил в том смысле, что Мазолино, мол, за богатым заказом подался...А вот куда подался - вроде не сказал..Но не здесь он, это сто процентов. Да зачем он Вам, шеф? Он же фигуранту нашему что-то вроде конкурента. Никак на роль папаши - тайного помощника не подходит...
- Да может, и незачем, - согласился Фазиль. - Но раз всех проверяли, то лучше бы и его...Хотя, если ты говоришь, его уже пять дней нет... Ладно, Вова, гаси свет, спать пора.
Маленький галогеновый фонарик, которым Володя светил на свои "железки", мигнул, выключаясь. Комната погрузилась во тьму, разогнать которую было не под силу тусклому масляному фонарю, качавшемуся за окном.
***
Чем больше Фазиль размышлял над версией "папы-олигарха", давшего взятку мастеру Мазолино, тем больше она ему нравилась. Ведь что получается - маститый художник, немолодой, даровитый, сотрудничает с юнцом. Ну, может, по средневековым меркам, и не таким уж юнцом, 26 лет у них уже вполне зрелый возраст, но все-таки...И при этом более взрослый, более зрелый - как бы слегка в тени. Не учитель, не глава тандема, а так, что-то непонятное на заднем плане. Вопрос - почему? Можно было бы предположить, что менее талантлив. Так ведь нет! В заказчиках у него - сам венгерский король Сигизмунд числится. А король - хоть и другого государства - это все-таки величина. Абы кого на работу нанимать не стал бы. Значит, дело не в таланте.
К славе равнодушен? Ну может, и равнодушен, но слава в данном случае - это еще и репутация. А репутация - это путь к благосостоянию. Не будет известности, не будет имени - не будет и заказов. Художники люди , конечно, своеобразные, но ведь и они святым духом не питаются, должны быть заинтересованы в заработке. Таким образом, все снова ведет к деньгам.....Мог или не мог Мазолино пойти на такую сделку? А черт его знает... И отследить не получится - уехал мастер в самый неподходящий момент..
А если попробовать танцевать не от Мазолино, а от папы? Тоже фигура интересная. И явно замешан в каком-то криминале, раз ему понадобилось для чего-то пятнадцать лет назад объявлять себя умершим....Папа при жизни был нотариусом. А нотариат дело такое...мало ли, какие там через него бумаги проходили. Может, узнал что-то, чего не должен был - и испугался. Может, сам где-то на что-то, пользуясь случаем, лапку наложил. Теперь поди угадай, как оно все было....
Да и неинтересно, если честно. Нам главное что? - либо доказать, что картину писал Мазолино - и сохранить денежки французских послов. Либо наоборот, что картину писал Мазаччо или его отец, кто именно - не важно, суть одна.
Мазолино для нас временно не доступен. Папа - не опознаваем. Мастерская тоже отпадает, по крайней мере, пока Володька не научит своего дрона обращаться с записывающими устройствами.
И что получается, снова сидеть, ждать вчерашний день? Вчерашний день....А ведь это мысль, товарищи!
-Владимир, а как ты смотришь на то, чтобы прогуляться?
Володька злой и взлохмаченный - с дроном что-то не ладилось - поднял глаза на шефа и без особого воодушевления кивнул:
- Можно....А то у меня уже мозг закипает. А куда двинем?
- Да тут недалеко...В Сан-Джованни-Вальдарно. Лет этак восемнадцать назад.
Помощник вытаращился на Фазиля :
-Чего? Лет восемнадцать? Шеф! У Вас новая версия, что ли?
-Да как сказать.... Не особо новая. Просто здесь мы с тобой ничего не высидим. Один фигурант уехал, ко второму не подступиться, третьего мы вообще только по голосу знаем. Ну я и подумал - раз уж мы , считай, установили, что третий - это
папа, почему бы нам не вернуться в пору его, так сказать, официального жития? Сделаем фото, прогоним через программу, которая возрастные изменения показывает. А потом сравним с фотографиями всех относительно богатых флорентийцев отсюда, из 1427- го. Причем, не просто богатых, а таких, которые часто и далеко ездят. Как я понял, папа не всегда во Флоренции находится. А так, от случая к случаю наезжает. И кстати, друг ты мой Владимир, если внимательно слушал запись, то должен помнить - недавно папан был в Венгрии. Возможно, там-то он и вышел на Мазолино, задружился, а потом убедительно попросил помочь с карьерой сыночки. В общем, собирайся давай, нам еще до холмов пилить и пилить!
***
За две недели их отсутствия в холмах ничего не изменилось. Травка зеленела, тропинка в ней вилась, красота и благодать полнейшая. Фазиль аккуратно пристроил сумку на землю, сел рядом, а Володька бросился со всего размаху - молодость..
До темноты решили маскировку с "ТИМА" не снимать - мало ли, какой случайный прохожий заметит. Совершенно ни к чему создавать панику. Впервые за много дней Фазиль чувствовал себя отдохнувшим, хотя и пришлось пройти порядочное расстояние от города, и начинали ныть уставшие ноги, а что вы хотите, сорок семь лет - возраст не юный.
О деле говорить не хотелось. Надоело оно, честно говоря, до ужаса. Хотелось просто сидеть в траве, вдыхать ее запах - совсем не такой как в 22м веке - и молчать. как-то незаметно Фазиль задремал. И снилось ему, против обыкновения, что-то хорошее. Не война, мать ее растак, не бесконечные погружения, а что-то из детства.
"Смотри, Васек, какое я раритетное издание отрыл! "- голос отца, давно уже забытый, и его руки, тоже забытые, протягивающие тринадцатилетнему Васе старый-престарый фолиант. Отец часто бывал в командировках и не всегда, но умудрялся где-то раздобыть старые книги для помешанного на истории сына. Для Фазиля ...для Васьки - это были самые счастливые мгновения. Когда он как бы знакомился с новым другом, сначала просто держал книгу в руках, разглядывал жадно, а потом осторожно открывал тяжелую обложку, пахнущую пылью и еще чем-то ужасно приятным. наверное, так пахла История...
Во сне Фазиль протянул руку за книгой, но замешкался, и раритет полетел на пол. Падал он долго,словно в замедленной съемке, шевелились страницы, а на страницах вместо текста - фотографии людей. Много незнакомых лиц. Что за ерунда-то? От обиды и разочарования Фазиль тут же проснулся. Солнце уже ушло за холмы, можно было отправляться.
- Ну что, шеф, какие координаты выставлять? По месту я более-менее сориентировался, тут не особо далеко, взял курс на эти же холмы. По времени что? Ровно на восемнадцать лет погружаемся?
-Давай подстрахуемся, Вов. Бери девятнадцать, чтобы гарантированно с папашей нам не разминуться.
-Слушаюсь, шеф! - Володя, дурачась, сделал одну руку "козырьком", а вторую приложил к виску. - Готовы? Стартуем! Ччччерт! Залипла!
-Что там у тебя?
- Да ничего, кнопку одну заело немного. Все, сейчас норм. Приготовились. Поехали!
***
Пока Фазиль, опершись на гладкий блестящий бок "ТИМА", пытался унять сердцебиение, его помощник развил бурную деятельность - выгрузил сумки, согрел воду и заварил ромашковый чай. Естественно, пару раз в процессе споткнувшись - один раз о какой-то корень, а второй - об собственную ногу - но это уж как водится. Володькина мать считала ромашковый чай лучшим средством от всех недомоганий. Сын, хоть иногда и посмеивался над предками за их допотопные высказывания, "теорию ромашкового чая" вполне разделял. Может, хотел таким образом показать свою сыновнюю любовь, а, может, просто чай ему нравился, неизвестно.
Прихлебывая напиток из пластикового стакана, Фазиль подумал, что не так уж Володькина мать и далека от истины - чай и правда принес ему облегчение. Сердце забилось в нормальном ритме, а на душе разлилось умиротворение.
Ромашку пока, слава Богу, не было нужды синтезировать - росла она в 22м веке повсеместно и в "товарных количествах". И вкус ее, настоящей земной травы, казался глубже и насыщенней даже самого качественного и дорогого ароматизатора. Фазиль одним глотком допил остаток, подумал - и налил еще.
Володька тем временем в одиночку сражался с маскировочной сеткой, пытаясь натянуть ее на "ТИМА". Место посадки хоть и было выбрано наугад - требованиям их отвечало идеально. И от тропы не слишком далеко, и в то же время достаточно скрыто от посторонних глаз. Если бы сейчас по тропе решил пройтись на исходе ночи кто-то из местных - он бы не разглядел ни странную блестящую машину, ни ее пассажиров. А с маскировкой "ТИМ" был практически не различим даже на открытой местности с расстояния больше двух метров.
Когда с маскировкой было покончено, а маршрут на навигаторе проложен, окончательно рассвело. Можно было отправляться в путь. Шли молча. Фазиль размышлял, а Володька просто радовался - утру, пыльной тропе, пению птиц, воздуху, который в холмах был не в пример чище и вкуснее, чем в средневековом городе.
Через пару часов их догнала повозка с запряженной в нее маленькой коричневой лошадкой и правившим ей развеселым дядькой цыганской наружности.
- Добрый человек! - окликнул дядьку Фазиль. - Ты не в Сан-Джованни-Вальдарно направляешься, часом?
- Туда и направляюсь, благородные сеньоры. Стой! Стой, кому сказал! Чтоб тебя! - Это уже относилось к лошадке, которая решила воспользоваться неожиданной передышкой и потянулась к росшей на обочине травке.
- Не подвезешь ли двух иноземных путников?
- Отчего же не подвезти? Садитесь, сеньоры. Только не обессудьте, если запачкаетесь, в повозке у меня грязновато.
Нно, пошла!
Лошадка бодро затрусила дальше. Повозка подскакивала на ухабах, сильно трясло, в общем, удовольствие от поездки было ниже среднего. Но Фазиля комфорт не интересовал. Он вознамерился расспросить местного жителя о нотариусе Джованни Ди Симоне Кассаи, раз уж выпал такой случай.
Но задумка его с треском провалилась! Орсино ( так звали возницу) - слыхом не слыхивал ни о каком Джованни. Нотариус в их небольшом местечке был, даже не один. А вот Джованни ди Симоне меж ними не значился...
Черт побери, это уже становится интересно...Неужели, врут исторические источники, и искомый папаша был вовсе не нотариусом? Или был, но жил вовсе в другой местности? И где же теперь его искать? Ладно, решил Фазиль, доберемся до места, а там видно будет....
***
- Вот, добрые господа, это и есть Сан-Джованни-Вильдарно, - проговорил Орсино, когда по обочинам тут и там стали попадаться небольшие домики. - Я сейчас еду прямиком в мастерскую старого Симоне. Там вас и высажу. Видели бы вы, какие сундуки делает мастер Симоне! Во всей Тоскане не найдете лучше! Но и дерет за них старый дьявол премного...
Сан-Джованни отличался от Флоренции как скромный нищий студентик от какого-нибудь метросексуального мачо. Здесь не было въездных ворот, улицу не мостили камнями, а постройки были скромными и невысокими. Никаких тебе поражающих воображение палаццо, ни огромных площадей - тихое милое местечко. И, кстати, ужасный запах, который так поразил Володьку при входе за городские стены Флоренции, здесь практически не ощущался...
Возле одного из домов Орсино остановил лошадку. Из дверного проема высунулась кудрявая черноволосая голова - посмотреть, кто приехал.
- Джованни, - окликнул голову возница. - Дома ли мастер Симоне? Скажи ему, что Орсино приехал забрать свой сундук!
Голова всунулась обратно в проем, а через несколько минут из дома вышел пожилой грузный мужчина - очевидно, сам мастер Симоне, поприветствовал Орсино, вежливо поклонился чужестранцам и пригласил заказчика внутрь.
Фазиль и Володя остались на улице.
-Ну что шеф? Какие планы? - угрюмо спросил помощник. - Где будем разыскивать нашего Мистера икс?
-Подожди, Вов...Не суетись. Сейчас спокойно дождемся, когда Орсино заберет свой замечательный сундук, и спросим у него, где живут местные нотариусы. Может, там удастся информацией разжиться. Обычно профессиональные миры тесны, все там друг с другом хоть через человека да знакомы...Кто-то с кем-то учился, кто-то на ком-то женился, кто-то кому-то дядей семиюродным приходится...Даже в наше время это сплошь и рядом. А тогда население меньше было в разы, там старые связи подолгу не ржавели....
Пока он рассуждал, из дома вышел мальчик лет десяти, высокий,уже по-подростковому нескладный - очевидно, тот самый сын мастера Симоне, что первым заметил их приезд. Вышел неспеша, беззаботно насвистывая, поддал ботинком валявшийся на дороге камушек, проводил взглядом его полет. Внезапно что-то в траве привлекло внимание мальчишки. Он присел на карточки и начал внимательно разглядывать это что-то с разных сторон. Затем, быстро оглядевшись. подобрал с земли то ли палку, то ли толстую щепку и начал быстро-быстро водить ей по пыльной земле.
-Что это он там делает, шеф? - Володька вытянул шею, стараясь разглядеть. - Пишет, что ли?
- Джованино! - донесся откуда-то из дома высокий пронзительный женский голос. - Джованино! Где тебя носит?
Мальчик, казалось, не слышал, продолжая свое странное занятие. Внезапно дверь распахнулась с таким грохотом, словно изнутри ее хорошенько долбанули тараном. На пороге стояла худенькая женщина. -Джованино! - проорала она. - Снова прохлаждаешься? А ну-ка быстро в мастерскую! Отцу помощь нужна!
На этот раз мальчишка услышал - он вздрогнул, выронил из рук палку и опрометью бросился за женщиной. Как только мать и сын скрылись за дверью, Володька чуть не в один прыжок преодолел расстояние и склонился над тем местом, где до этого сидел Джованни.
Но уже через секунду разочарованно выпрямился :
- Цветок какой-то намалевал...А я уж думал. что он там такое делает. Вид у него был такой, шеф, будто сокровище нашел...
Фазиль тоже приблизился и уставился на рисунок. Точными, четкими, уверенными линиями мальчишка изобразил на земле росший неподалеку цветок.
- А парень-то одарен, Вова...
- С чего бы? Подумаешь, цветок изобразил. Тоже мне, шедевр невероятный...
Фазиль улыбнулся уголком губ, протянул Володьке валявшуюся рядом с рисунком палку (это и вправду оказалась толстая щепка. Видимо, в хозяйстве "сундукового" мастера этого добра хватало повсюду).
- Ну давай эксперимент. Вот ты у нас, друг Владимир. Человек цивилизованный, с высшим образованием, и, как всякий уважающий себя технарь, умеешь чертить, следовательно, глаз и рука у тебя точные. Попробуй повторить рисунок?
Володька нехотя взял щепку, поцарапал ей по земле. Поднял, повертел в руке, потрогал пальцем
заостренный край, снова поцарапал. Линии выходили кривые, жалкие, на цветок совсем не похожие. Разозлился, зашвырнул ни в чем не повинную щепку в траву:
-Ладно, шеф. Ноль-один. Допустим, вы меня убедили. У них тут походу, об кого ни споткнись - непременно талант окажется. Папа вон сундуки ваяет такие, что по всей Тоскане лучше не сыщешь. А сына - очередной будущий Леонардо. Или на худой конец, Мазаччо..
-Стой! Повтори, что ты сказал? - в голове у Фазиля внезапно просветлело.
-Я говорю, талантов у них тут, как грязи...
-Нет. Про отца и сына....Вова. Я, кажется, понял. Ну-ка скажи, когда мы стартовали, какая именно кнопка у тебя залипла? Стартовая?
- Ну стартовая....а при чем тут кнопка-то? Там и залипания-то не было, считайте, я чуть сильнее нажал - она и отошла.
- Да, Вова, да! Не было никакого залипания! А был просто глюк, "ТИМ" по какой-то причине не сразу среагировал. И когда ты кнопку вдавил, прошла еще одна команда....
Володька со всего маху хлопнул себя по лбу:
-Эх блин! Так мы, получается, не на 19 лет погрузились, а на два раза по 19! Ё-моё, как так-то? Мдаааа....вот это опозорился....Даже за ту лажу с французским теперь не так стыдно....Блиииин. Тогда, шеф, айда назад в холмы. Буду свой косяк исправлять....
У бедного помощника даже уши и шея покраснели, так стыдно ему было за собственный промах.
Фазиль слегка придержал его за рукав: -А вот в холмы я бы не торопился. Мы с тобой, кажется, нашли, что искали...
Володя даже переспрашивать не стал, так был удручен своей ошибкой, только кивнул виновато - сказал шеф, что не надо пока в холмы, значит и не надо.
Из дома мастера Симоне вновь донесся какой-то шум. Мастер и Джованни тащили огромных размеров сундук. Орсино суетился рядом, придерживал двери, изо всех сил делая вид, что помогает. Наконец, сундук был водружен на повозку. Орсино уезжать не торопился, о чем-то негромко разговаривал с мастером. Джованни околачивался рядом. Через несколько минут из дома вышла тщедушная супруга Симоне. Фазиль схватил Володьку за рукав и потащил ей наперерез.
-Сеньора!
Женщина недоуменно воззрилась на двух незнакомцев.
-Сеньора! Мы с другом только сегодня прибыли в ваши края.
И нам срочно нужен нотариус!
-Сеньор ди Петро нотариус. Его дом неподалку, надо только...
-Сеньора, дело срочное! Умоляю, позвольте, Ваш мальчик проводит нас! Медлить нельзя ни минуты!
Женщина кивнула:
-Джованино! проводи этих господ к дому сеньора ди Петро.
-Да, матушка.
Мальчик покорно зашагал по улице, а за ним спешил довольный Фазиль, таща на буксире совершенно сбитого с толку Володю. Как только дом мастера Симоне остался позади, сыщик замедлил шаг и обратился к мальчику:
-Скажи, Джованни...ты любишь рисовать? Мы видели, как ты нарисовал тот цветок.
Джованни втянул голову в плечи:
-Матушка не разрешает мне рисовать, сеньор.
-Но почему? У тебя хорошо получается.
Мальчишка тяжело вздохнул:
-Она считает, что быть художником это не работа....Не настоящая работа. Не позволила мне учиться у мастеров. Хочет, чтобы я стал нотариусом, как сеньор ди Петро. Тогда меня станут уважать....
-Вот как? А твой отец тоже так говорит?
Лицо мальчика посветлело:
-Нет, сеньор. Отец,наоборот, хвалит мои рисунки.
- А скажи, Джованни, - Фазиль снял с шеи медальон на длинной цепочке и протянул мальчику. - Ты смог бы нарисовать такой узор, как на этом медальоне?
При этом он едва заметным касанием провел по самому центру украшения. Мальчик осторожно взял медальон, повертел в руках, осматривая со всех сторон, как давеча цветок. Внимательно вгляделся в переплетение линий орнамента и с сожалением протянул Фазилю:
- Не знаю, сеньор, я не пробовал. Рисунок очень сложный. Но я мог бы попробовать....
- Давай сделаем так. Если мы снова будем в ваших краях, я зайду к тебе и оставлю медальон на несколько дней, чтобы ты смог его нарисовать. Сейчас не могу, нам сегодня же надо уезжать. А ты пока потренируешься рисовать что-нибудь попроще.
Мальчик серьезно кивнул. Володька совершенно не мог понять, что задумал его шеф. В медальон была встроена портативная фотокамера, и коснувшись едва заметной выпуклости в центре,
Фазиль ее активировал. Жест этот от Володьки не укрылся. Но смысл происходящего до него никак не доходил. Шеф фотографирует мальчишку. Зачем?
Возле дома сеньора ди Петро они попрощались, и Джованни вприпрыжку побежал обратно.
Володя, хлебнувший сегодня из чаши позора и успевший благополучно об этом забыть (ну ничего же не случилось, правда? А раз так - то и париться нечего), был уже готов забросать Фазиля вопросами, но тот поднял руку ладонью вперед :
- Вов, не сейчас, ладно? Вернемся в холмы, и я сразу все тебе объясню. А заодно и продемонстрирую.
***
Обратная дорога заняла гораздо больше времени, но хотя бы не трясло - уже плюс. Шли пешком, наслаждаясь свежим воздухом, говорили о нейтральном, а по большей части молчали. Каждый о своем. Володька думал, что вот, еще одна судьба на перепутье. Мама хочет видеть сына нотариусом. А пацан мечтает учиться рисованию. Ну тут хотя бы отец на его стороне, все-таки легче....
В холмы вернулись уже затемно, перекусили на скорую руку. Володька уже весь извелся от нетерпения, но за едой говорить о делах не полагалось. Наконец Фазиль снял с шеи медальон и протянул помощнику:
- Смотри, друг мой Владимир, какая у нас с тобой вышла петрушка. Задача у нас с тобой была проста как апельсин - вернуться на 19 лет назад, сфотографировать молодого Джованни, прогнать фото через возрастную программу и, так сказать, произвести опознание...Ты меня слушай, но и дело делай, программу пока активируй..
Володька послушно вытащил из "медальона" карту памяти, достал из сумки свои невероятные часы, пробежался пальцами по крошечной клавиатуре. Часы едва слышно загудели, на ними в воздухе возникло голографическое изображение монитора. На мониторе - вполне четкий снимок десятилетнего Джованни. Снова нажал пару кнопок, включилась программа возрастных изменений. Лицо мальчика на мониторе постепенно менялось, вытягивалось, становилось более взрослым. Над верхней губой выступили смешные юношеские усики.
А Фазиль тем временем продолжал:
-Если бы все у нас пошло по плану, то вот примерно таким - Он ткнул пальцем в сторону монитора. - мы бы с тобой Джованни и увидели.
С экрана на них уже смотрел молодой мужчина, поразительно похожий на Мазаччо. Может, только выражение лица было иным. Не было робкой улыбки, легкой растерянности во взгляде, мужчина излучал уверенность и даже, пожалуй, мрачность.
-Но поскольку, волею случая, нас с тобой занесло несколько дальше, мы, Вова, узнали очень важную вещь. Папа Мазаччо вовсе не мечтал о карьере нотариуса. А мечтал как раз-таки стать художником. И заметь - данные у него для этого были. То есть что? То есть, он вполне мог под помощью сыну подразумевать не взятку, а именно помощь. Совет. Идею. Еще что-то... Но окончательно мы сможем это понять, когда фото наше обработается и нам будет с чем его сравнить.
Пока Фазиль говорил, фото продолжало меняться - в волосах появилась седина, резче обозначились носогубные складки, овал лица "поплыл". Добавилась небольшая аккуратная борода... Фазиль следил за изменениями на мониторе, уже понимая....Но для Володьки это оказалось настоящим шоком:
- Да ладно! Да быть не может! Шеф! как это? - бестолково восклицал он, глядя то на начальника, то на фотографию. С монитора на них смотрел художник Мазолино да Паникале собственной персоной...
***
-У тебя, друг мой Владимир, вид такой, словно ты призрака увидел!
- Да знаете, шеф, я такого расклада и в мыслях не держал...Как же так вышло-то, я вот до сих пор понять не могу?
- Ну как...Со стопроцентной точностью не скажу, конечно, а предположить попробую.
Вот жил да был себе мальчик Джованни. Любил рисовать. Мечтал стать художником. Но вмешалась судьба в лице маменьки, и пришлось нашему Джованни стать нотариусом и уважаемым человеком. Заметь, Возрождением во времена его детства еще и не пахло, Леонардо и прочие мэтры будут позднее. А пока труд художника - не сильно у них в почете. Так что маму можно где-то понять...Ладно, вернемся к нашему Джованни. Что его сподвигло инсценировать смерть? То ли какая-то информация, к которой он в силу профессии получил доступ, то ли что другое - мы уже вряд ли узнаем. Но склоняюсь к тому, что так и было. Помнишь, Якопа его предостерегала в разговоре - что, мол, не дай Бог, его узнают - могут и убить? Вот. Значит, смерть он инсценировал. А что дальше? А дальше - представляешь, Вова - вся жизнь как с чистого листа! Кем хочешь, тем и будь. Красота же! И подался наш Джованни...впрочем, уже не Джованни, но еще и не Мазолино... в общем, подался наш герой куда-то, я предположу, что в Рим. Почему Рим? Ну во-первых, Вазари в своих "Жизнеописаниях" упоминает Рим в качестве места учебы Мазолино. А потом, это логично - город большой, затеряться легко, ну ладно, это, опять же, домыслы.
Проходят годы. Наш Джованни...давай, я пока так буду его называть, чтобы не путаться... значит, Джованни занят любимым делом, все вроде у него нормально, но, Вов, он порядочный мужик. Он понимает, что фактически бросил на произвол судьбы жену и двоих сыновей, Якопа как раз была на сносях. Наверняка он вспоминает их. Наверняка скучает. И как только чувство опасности у него постепенно от хорошей жизни притупляется - он, ну я так полагаю, решает навестить семью, хотя бы издали посмотреть, как они там. По жене не знаю, скучает ли, непонятно, что там были за отношения, раз она, зная, что Джованни жив, чуть не сразу замуж снова выскочила...А впрочем, кто его знает? Может, как раз-таки любила его любовью неземной и таким образом хотела развеять подозрения, если у кого они возникли...Но по сыну - причем, видимо,только по старшему, ибо младший уже без него родился - скучает определенно. Ты официальное имя Мазолино помнишь ?
Володька помотал головой.
- Так я и знал. Томаззо да Кристофоро. Томаззо, Вова. Он именем сына назвался, и я не думаю, что это простое совпадение. Может, сын с детства был одаренным рисовальщиком и отец через него хотел как бы самореализоваться? А что? Это беда многих родителей....У самого не получилось - значит, сын сделает. Он хотел стать великим художником, наш Джованни. Но не стал. Не смог прославить свое законное имя, вся его мирская известность досталась псевдониму. Но вот он, сын. Взрослый, мужчина уже. У самого Донателло обучался, в двадцать с копейками уже звание мастера живописи имел! Вот и выход! Сам не смог достичь величия и славы - значит, сын достигнет. А достигнет - может, и имя отца припомнят... Вот тебе и объяснение, отчего он его опекает. Отчего в первые ряды не лезет. Слава Мазолино ему неинтересна. А вот слава сына Джованни ди-Симоне - вполне.
Но опять же, это моя версия. Мы с тобой ни подверждать ее, ни опровергать не будем, почему?
-Почему?
-Потому что дело закончено, друг ты мой Владимир. Задача стояла - доказать авторство картины с точки зрения законности ее наследования. Авторов могло быть три - Мазаччо, его таинственный отец или Мазолино. А раз второй и третий - суть одно и то же лицо, то делать нам с тобой здесь совершенно нечего. Вернемся домой, покажем то, что удалось накопать, Бранкару. Если он не совсем дурак - то отдаст Кавэлери причитающиеся ему денежки. И на этом все, баста. Хватит с меня Средних веков. Знаешь, чего мне больше всего хочется?
- Чего же?
- Душ принять нормально. Надоели мне их кадки с кувшинами - сил нет.

Конец.

Мазаччо (Томмазо ди сер Джованни ди Гвиди; 21 декабря 1401, Сан-Джованни-Вальдарно, Тоскана — осень 1428, Рим) — знаменитый итальянский живописец.

Мазолино или Мазолино да Паникале (около 1383, Паникале (в долине р. Арно) — около 1440[1]) — прозвище, под которым известен итальянский живописец Томмазо да Кристофоро-Фини.

P.S.Рассуждая о судьбе художников,чьи жизни переплелись очень тесно,неожиданно  возникли всевозможные гипотезы их взаимоотношений. И вот спустя некоторое время одна из самых смелых и интересных, была написана в виде фантастического рассказа.