Дочь и мать или Операция

Дочь и мать или Операция

- Ты лузер! Поняла? Ты собачонка, которая бегает за мальчиком, который, поняв, что ты собачонка, вытирает о тебя ноги! Потому что ты даешь ему это право!
Мать хлестала этими словами дочь, а дочка сидела и не верила своим ушам, своим глазам. Это говорит ей ее мать?! После того, как девочку в очередной раз бросил очередной пацанчик?!
Этих мальчиков всегда налетало много. Поначалу. Девочка очень красивая. И никто поначалу не догадывался, какая эта девочка привязчивая. Она, конечно, строго блюла себя, но настолько глубоко готова была раствориться в очередном ухажере, настолько сильно привязывалась к нему, что это становилось для мальчика неожиданностью. По идее, красивая девчонка должна знать себе цену, должна быть построже, покапризнее, что ли. А тут... такой простор. Сама пишет, сама звонит. В общем, итог понятен. Такая вскоре становится неинтересна и не нужна. Потому что она еще и плакса, нытик. Чуть не написал, не ответил на звонок - слезы. Красивая - а ревет! Дура. И ее бросали.
И этот, последний, тоже бросил. Размазал по стенке, мордой по асфальту провел - и с удовольствием бросил.
Матери оставалось всегда только утешать. Слезы, истерики, подавленность.
Вот и в этот раз тот же сценарий. И матери надоело. Вначале она сказала общие слова, что пора менять себя. Что что-то не то с ней, с дочкой, раз ее бросают. Но девочка ее не слышала: она плакала.
Она плакала, плакала... А мать закипала и закипала. Если честно, попался бы ей этот гад, который сегодня так унизил ее дочь, она бы заставила его самого себя от стыда проглотить. Но и дочери спускать ее бесхребетность надоело тоже. Хватит! Потому что, если не переломить ситуацию, то через недельки две-три появится очередной коля-петя-сеня, и дочь начнет щенячить по традиции.
И мать решилась на операцию. Вернее, это вышло спонтанно. Это полилось из матери - и она уже не могла остановиться.
... С маленькой поправкой: все слова: «лузер, неудачница, собачонка» - она говорила и себе тоже! Дочь - ее плоть и кровь. Ее боль - это и боль матери. Мать видела, как больно дочери от ее слов, и чувствовала ровно такую же боль. Это было самоистязание... Нет! Это было хирургическое вмешательство!
И мать заплакала от боли.  Дочь испугалась еще сильнее:
- Мама! Почему ты плачешь?! Мама!!!!
Матери хотелось ее обнять. Но она, стиснув зубы, сказала:
- Моя дочь лузер. Поэтому.
Дочь выбежала из комнаты.
Ее долго не было. На душе матери было скверно и гадко.
Дочь вернулась минут через сорок. Молча.
Разговор продолжать стало невозможно. Но девочка не плакала. Сидела, смотрела перед собой. Серьезно так.
Мать не выдержала:
- Обиделась?
Дочь ответила не сразу. Тон ее был взрослым.
- То, что ты сказала, обидно. И я не готова это сейчас принять. Возможно, потом я скажу тебе спасибо за эти слова. Но сейчас я их не принимаю, слышишь?! Не принимаю!!!
Мать пожала плечами.
- Не принимай. Но я просто назвала своими словами то, что завуалированно тебе говорили твои бывшие мальчики. На меня ты обижаешься, о них ты плачешь. Парадоксы...
- Не все меня считают лузером!
- Я тебя считаю. Этого достаточно.
Дочка снова задохнулась. Но мать не выдержала.
Она подошла к дочери и обняла ее. Крупные слезы побежали по красивой мордашке.
Они посидели, обнявшись.
- Расскажи мне о себе, - сказала мама.
- Что рассказать?
- Всё.
- Меня зовут Катя, мне шестнадцать лет. Я учусь в десятом классе. А по совместительству я лузер, неудачница и собачонка. Меня все бросают.
- Почему?!?! Почему ты говоришь, что ты лузер и собачонка?! Почему ты не говоришь: я была лузером и собачонкой?! - в отчаяньи крикнула мать.
Дочь явно делала над собой усилие.
- Я... была.. лузером и собачонкой.
- А кто ты теперь?
Мать со страхом ждала ответа. Прозвучало:
- Королева.
«Все только начинается», - подумала мать.
Шестнадцать. Не поздно перекроить себя. Не поздно.

Наталия Жукова (с)