Ложь да намек

Группа энтузиастов создала общество в защиту русской сказки. Неясно, правда, от кого и чего ее защищать? От вторжения Микки Маусов из-за рубежа? От современных литераторов, переделывающих, передергивающих, искажающих сюжеты и смысл сказок? Между тем, сюжеты сказок тысячи лет кочуют по странам и континентам; меняются имена, характеры и действия персонажей, претерпевает серьезные изменения фабула.

Давайте перенесем нашу Царевну-лягушку на иноземную почву…

- Кто ты, добрый молодец? – спрашивает лягушка.

- Я не молодец, я шевалье Пьер-Антуан де Люневиль. А это мой повар Франсуа. Он приготовит изумительный деликатес – лягушачьи лапки, зажаренные на стреле. Нашему доброму королю Анри это наверняка понравится.

Всем хорошо известна рожденная в немецких землях сказка про отца и сыновей. Умирая, папа сообщил детям, что зарыл фамильные сокровища в огороде. Короче, по смерти родителя отпрыски ничего не нашли, зато огород перекопали, потрудились на славу. Американский писатель Амброз Бирс пересказал эту сказку несколько иначе: едва батя отправился в лучший мир, как его наследники тут же принялись яростно перепахивать подворье, уничтожили все, что там было посажено и посеяно… В общем, урожай сгубили, золота не обнаружили; причем они даже забыли похоронить папу, озабоченные поисками наследства!

Это весьма по-американски. Перерыть все поле, уничтожив кукурузу, тыкву и что там еще созревало, истребить стадо бизонов, загнать в резервацию два индейских племени, перестрелять всех конкурентов, подкупить шерифа, чтобы закрыл на глаза на эти безобразия – и, ничего не найдя, отправиться искать удачи куда-нибудь в Клондайк.

Кстати, а вы знаете, что пушкинская «Сказка о рыбаке и рыбке» – калька опять-таки с немецкого народного творчества? У нас – щука, а у них – золотая рыбка. Это я к тому, что бездельники, желающие обрести власть и богатство, не прилагая особых усилий, встречаются у всех народов. А еще сюжет «Сказки о золотом петушке» подозрительно напоминает аналогичное произведение американского писателя Вашингтона Ирвинга! Правда, Александр Сергеевич перенес место действия из мавританской Испании на Кавказ. Притом финал пушкинской сказки куда трагичнее, чем у Ирвинга. Вдобавок с абсурдистскими элементами: зачем, скажите мне, скопцу требовать себе девицу?

А теперь представим современную «политкорректную» версию сказки.

- Я не «петушок», а гей! – вскричал золотой петушок.

- И я тоже сексуальное меньшинство. То есть асексуальное! – пропищал скопец.

- Достал меня своими домогательствами! – возопила шемаханская царица.

Так втроем и заклевали Додона, как молдаване его однофамильца.

Кроме детских сказок, есть сказки для взрослых («детей изрядного возраста», как писал Михаил Салтыков-Щедрин, детей с большим… стажем, как говорят в армии): «краткосрочная», «среднесрочная», «долгосрочная», «нацпроект», «федеральный проект», «региональный проект». Или такая: «Жил-был добрый молодец. И отправился он за тридевять земель за дальневосточным гектаром…»

Сказка про то, как стариков в лес отвозили – из разряда интернациональных. Замените в ней лес на гору – и получите «Легенду о Нараяме» или похожий сюжет из горских «Нартов». В наши дни герой этой сказки мог бы работать в экономическом министерстве, состоять в комитете поддержки реформ или какой-нибудь либеральной партии, то есть, в любой структуре, заинтересованной в сокращении числа пенсионеров.