Выстрел из авторучки

               
(О книге Виктора Пелевина «iPhuck 10» (М. «Изд. «Э», 2017)
 

 Не так давно мне удалось приобрести книгу Виктора Пелевина «iPhuck 10» и прочесть её. Попытаюсь изложить некоторые впечатления от прочитанного. Думаю, оно того стоит. Конечно, Виктор Олегович (ВОП) не нуждается в моей рецензии, он – культовый писатель, но мне самой интересно покопаться в этой непростой книге и рассказать о своих открытиях тем, кто, возможно, её ещё не читал.
 В издательских данных книга характеризуется как «текст». Чем же этот «текст» привлекателен? Ну, как минимум, это интересная книга, злая и остроумная, или остроумная и злая, но этого мало, нужна человечность, чтобы читатель сочувствовал героям, и это у Виктора Олеговича получилось. Пользуясь пищевыми аналогиями, скажу, что проза «текста» не только вкусная, но и высококалорийная, с большим количеством острых приправ и оригинальных ингредиентов.
 «iPhuck 10» - книга мультижанровая, в ней сочетаются непринуждённо: роман о романе, научная фантастика, сатирический антикапиталистический памфлет, детективная история, в некотором смысле, любовная драма, а местами даже философский трактат. ВОП в своей новой книге от души поиздевался над всеми фетишами современного западного тоталиберализма: политкорректностью, толерантностью, феминизмом, актуальным искусством, артхаусными фильмами, телевизионными программами, экзистенциальной философией, навязчивой рекламой, пристрастием к гаджетам, рекреационным девиантным сексом, фальшивым ханжеством, лит и арткритикой. По сатирической остроте и ядовитости «iPhuck 10» можно сравнить с бессмертным «Путешествием Гулливера» Джонатана Свифта, или с сочинениями Салтыкова-Щедрина.
События, происходящие в книге, отнесены в не столь отдалённые времена, во вторую половину нынешнего двадцать первого века. Будущее в фантастических произведениях, как известно, складывается из частей настоящего и фантазии автора. (Фантазировать ВОП умеет прекрасно.) В этом, предложенном читателю, будущем многократно повысился уровень электронной техники и искусственного разума. Невероятно увеличились возможности бытовой электроники, произошла гаджетизация по максимуму. Одновременно всё то уродливое, противоестественное, античеловеческое, что нынче искусственно внедряется в сознание людей либеральной западной пропагандой, получило невероятное и всеохватывающее развитие.Победила окончательная глобализация с одновременным дроблением и мутированием традиционных государств и созданием новых нелепых образований, таких как Дафаго на месте Сибири, Халифата в Европе, разделением США на две части с вкраплением так называемых «велферлендов», превращением России в монархию. Далеко зашло расчеловечивание и атомизация общества, а также углубилось резкое разделение людей на меньшинство, некую высшую касту богатых, пользующихся всеми материальными благами и привилегиями хайтека, и маргиналов «свинюков». Происходит постоянная слежка за всеми с помощью большого количества видеокамер и других устройств. Ни о какой «свободе» уже речь не идёт. «Мы все оказались в «саркофаге» - говорит героиня книги. В искусстве наступило время «новой неискренности». Самым модным и популярным развлечением служит виртуальный секс, диверсифицированный и девиантный. Аналогично тому, как в нынче самый модный и дорогой телефон - Айфон 10, так в книжном времени самым продвинутым, дорогим и многофункциональным является гаджет для виртуального секса Айфак 10.
  Некоторые рецензенты называют книгу антиутопией. Это на мой взгляд, не совсем правильно потому что утопия, как и антиутопия предполагает изображение необыкновенного, небывалого устройства общества. В книге же несколько раз подчёркнуто, что изображён именно, хорошо знакомый нам, капитализм, описанный, как известно, ещё Карлом Марксом, но сильно продвинувшийся по, уже заметным нынче направлениям, и превратившийся в тоталиберализм.  Я знакома с сочинениями уважаемого автора «Капитала» только понаслышке, но одно его изречение, кажется, знают все: «…при 100% прибыли он (капитализм) попирает все человеческие законы, при 300% нет такого преступления, на которое он не рискнул бы пойти», то есть он преступен по самой своей природе, и сегодняшняя реальность  подтверждает это множеством примеров. Из этого же постулата исходит ВОП, конструируя чудовищное будущее в пространстве книги, он строит свой «Дивный Новый Мир» по классическим лекалам капитализма. (Только нынешний гаджетизированный посткапитализм эпохи посмодерна, думаю, Марксом не был предусмотрен. Он оптимистично надеялся на пролетариат, назначив его могильщиком капитала. Нынче с пролетариатом всё неясно, понятие размывается. Никакой «Призрак Коммунизма» по Европе не бродит, а бродят вполне реальные представители Халифата.)
 В книжном будущем в результате глобализации миром правит «Big Data», Большой Другой  или Большие Данные, которые осуществляют слежку и контроль абсолютно за всеми. Фирмы, подчиняющиеся «Big Data», предчувствуя падение прибыли от продажи всё новых модификаций айфонов, проектируют и осуществляют немыслимую по бесчеловечности преступную аферу. Они заказывают и финансируют создание учёными Силиконовой долины новых штаммов мутогенных вирусов. Заражённые этими вирусами, женщины не болеют сами, но в случае беременности, производят на свет уродов микроцефалов. В предвкушении огромной прибыли от продажи приспособлений для виртуального секса, этими летучими вирусами было заражено практически все человечество. Произошёл преступный сговор фирм для создания рынка виртуального роботизированного секса, торгующего андрогинами и айфаками. Чтобы люди не занимались любовью друг с другом, был произведён «Тектонический слом человеческой сексуальности». Воспроизводство населения стало происходить «через пробирку» или клонированием. В этих условиях естественный секс маргинализируется, становится почти криминальным и практикуется только «свинюками».
 Ещё более глобальной становится финансовая система. Всеми деньгами распоряжается Единый Банк, иначе ****к, расположенный в Лондоне. Единые деньги, которыми управляет ****к, называются эсдиарами (SDR), или просто «хрустами». Довольно издевательски выглядит реклама Ебанка: «SDR=HR», невольно обнажая цинизм банковской системы, ведь «HR» - Human Rights (Права Человека), отсюда и «хрусты». Государства постоянно воюют друг с другом, но Ебанк благополучно получает прибыль от финансирования всех воюющих сторон.
 Также фальшиво и порочно капиталистическое искусство. Как говорит героиня, искусствовед: «Сегодняшнее искусство – это сговор,<…> бизнес-проекты профессиональных промывателей мозгов, пытающихся эмитировать новые инвестиционные инструменты». (с. 31) А произведением искусства может быть назначено что угодно хоть куча мусора, хоть железяка с помойки. Иначе говоря, торговля современным искусством – это узаконенное жульничество по предварительному сговору с одной стороны и иллюзия выгодного вложения денег с другой.
 В книге три основных действующих лица, или трое героев, причём, двое из них представители искусственного интеллекта.
 Порфирий Петрович, как написано в аннотации, литературно-полицейский алгоритм, «бестелесный и безличный дух», по его словам. Он же является автором «романа в романе», выступает в роли писателя, комментирует процесс создания текста, объясняет читателю свои литературные приёмы. Этот «роман» Порфирия Петровича влияет на его судьбу и определяет некоторые повороты сюжета. Такая сюжетная конструкция напоминает построение романа-антиутопии Е. Замятина «Мы».
 Мара Гнедых – не вполне женщина по гендеру, искусствовед и программист по роду занятий, имеет псевдоним похожий на уголовную кличку. Она изображена обритой налысо, одетой в садо-мазохистскую «упряжь» с шипами и обутой в окованные сталью башмаки.
 Жанна, как и Порфирий Петрович, является искусственным созданьем, компьютерной программой. Я про неё ничего не буду рассказывать, чтобы не раскрывать тайны «текста».
 Если попробовать поискать в книге положительного героя, то это, скорее всего, трудолюбивый, сообразительный и бескорыстный Порфирий Петрович, уже одним своим именем, отсылающим к Достоевскому, осуществляющий связь с русским традиционным «литературоцентризмом» девятнадцатого века. Его внешность и одежда, в которой он визуализируется на экранах различных устройств, также соответствует классической внешности полицейского чиновника того времени. В нём собраны черты характеров большого множества людей, и реагирует он на внешние обстоятельства совсем по-человечески. Как он сам о себе рассказывает: «мой алгоритм выполняет две функции. Первая – раскрывать преступления, наказывая зло и утверждая добродетель. Вторая – писать об этом романы, незаметно подмешивая в сухой полицейский протокол яркие брызги и краски из культурной палитры человечества». (с. 9) Он может быть грубоватым и пошловатым, но не лишён обаяния, а стиль своих писаний расцвечивает весьма яркими метафорами, старается своими романами доставить радость людям.
 Хотя автором «романа» в книге считается Порфирий Петрович, но по воле ВОПа Мара Гнедых и Жанна также приложили руку к сочинительству и могут считаться соавторами. Вероятно, это и отражено на обложке книги, где её изображение повторено несколько раз одно в другом. Не исключено также, что это намёк на многожанровость повествования.
 В книге довольно много второстепенных персонажей, некоторые из которых участвуют только в одном из эпизодов и не появляются больше. Тем не менее, они изображены так ярко и выпукло, что не могут не запомниться. Кратко, несколькими штрихами, показан их внешний вид и характер. Приведу только один пример, чтобы показать как мастерски это сделано: «Аполлон Семёнович был пьян, небрит и непричёсан. На его лоб спускалась кудрявая прядь, длинная и влажная, в трезвые дни обитающая на лысине – словом, выглядел он так, как и положено немолодому человеку во время долгого запоя. Но при этом на нём был безупречный пингвин-сьют с чёрной бабочкой на крахмальной манишке – словно он собирался на званый ужин.» (с. 81)
 Как я уже упоминала выше, все, заметные нынче, направления западного либерализма доводятся в книге до логического абсурдного результата.
 Например, писательница-феминистка призывает женщин обращатся  в суд, чтобы наказывать мужчин за так называемое «ретроизнасилование», то есть за интимный контакт в прошлом, даже весьма отдалённом, когда, сказанное женщиной «да», на самом деле якобы означало «нет». Предлагает эта дама и более радикальные меры против «мужских издевательств», а именно – уже при рождении оперировать мальчиков определённым образом.
 Кроме уже знакомого слова «харасмент», появляется в книге, ещё малоизвестное, «энтайсмент», и призывы сурово судить женщин за этот самый «энтайсмент».
 Всё это в наше время уже не кажется удивительным. Прошли те времена, когда интимная жизнь была личным делом каждого и говорить о ней громко считалось неприличным. В последнее время те или иные сексуальные пристрастия и гендерная идентификация демонстрируются открыто, обсуждаются публично и даже становятся предметом рекламы и  политики. Из, приоткрытой нелёгкой рукой дедушки Фрейда, коробочки психоанализа нынче выскакивают неудержимо: трансгендеры, трансэйджеры, зоофилы, гейактивисты, радикалфеминистки, садомазохисты, защитники сексуальных прав животных и ещё много-много «других». И уже нормальному человеку в таких обстоятельствах стыдно быть нормальным что и показано в пространстве книги, где обычные люди являются презираемыми маргиналами, «свинюками».
 Пародийно высмеиваются в книге наши телевизионные программы. Например, вот что говорится о ток-шоу «Вундеркинд»: «У него в студии всегда визг, критика властей и полная свобода слова, но побеждает всегда правильная линия». (с. 54) На программе «Московский соловей» («жареные факты, скандалы, сплетни») обсуждается война, идущая между Халифатом и Дафаго «из-за разного истолкования небесных знамений». Как тут не вспомнить Джонатана Свифта, войну «тупоконечников» и «остроконечников» из «Путешествия Гулливера»?
  В разговоре о литературе Порфирий Петрович заявляет: «Я как русский литературный алгоритм, не считаю необходимым кланяться всем штампам иудео- саксонского масскульта. Более того, я их презираю – и полагаю одной из главных технологий оболванивания человечества». (с. 215) Весьма нелестно и грубо отзывается он и о литературных критиках.
 Книга связана с классической русской литературой большим количеством аллюзий. Есть в ней отсылки, кроме упомянутого Достоевского, к Блоку, Пушкину, Лермонтову, Набокову и другим. Не забыта даже сказочная Черубина де Габриак. Эта интертекстуальность, отличительная черта постмодернистской прозы, впрочем, в данном случае интересна и органична. Имеется в тексте остроумная игра слов, русско-английские каламбуры, например, слово «Bathrooman» превращается в «басурман», компания «Самсунг» в «Самсунь», банк «Goldman Sachs» в «Goldman sucks».
  В книге много оригинальных, выразительных образов. Самая яркая и, очевидно, чем-то наиболее значимая для автора, метафора, вынесенная на обложку и форзац, - это красная лондонская телефонная будка. В тексте она появляется несколько раз как «образ рока» и как орудие виртуального насилия. London calling (Вызывает Лондон). Эта будка, вероятно, символизирует не только ****к, «седалище» которого, согласно тексту, находится в Лондоне, но и захват английским языком лингвистического пространства (уже у нас в троллейбусах стали остановки объявлять по-английски), и претензии на мировую гегемонию одной большой англоязычной страны, как известно, продолжающей бесстыдную политику своей матушки Великобритании, разбогатевшей благодаря грабежам и захватам чужих земель. А заглянув в Интернет, я обнаружила, что изображение красной лондонской телефонной будки в натуральную величину, оказывается, используется у нас в оформлении интерьеров: стен, дверей, фасадов холодильников. То есть всё человечество, по версии ВОПа, в какой-то степени, изнасиловано лондонской телефонной будкой.
 В третьей части книги имеется довольно подробное описание так называемых айфак-фильмов, представляющих собой смесь артхауса и порнографии с псевдоисторическим сюжетом. Так айфильм «Resistance» повествует как бы о французском «Сопротивлении» во время Второй Мировой Войны, изображая его в виде гомоэротического фарса. некоторыми намёкам отсылая читателя к новому фильму Андрея Кончаловского.
 В другом фильме «Бейонд» весьма зло высмеяна западная экзистенциальная философия, между Сартром и Хайдеггером. Вот что говорится о философии: «Философские тренажёры не воспитывают ум. Они его искривляют. < …> Цепкий юный ум может освоить всех этих хайдеггеров и сартров. Но молодым, свежим и непредсказуемым после этого он не будет уже никогда.» (с. 335)
 Фильм «Блонди», зооэротический триллер, имеет идеологическую сверхзадачу окончательно взвалить на Россию вину не только за начало Второй Мировой Войны, но и за Холокост.
 В книге так много остроумного, что трудно удержаться от излишнего цитирования. Вот, например, о фейсбуке: «В фейсбуке – мокрый холодный ветер со снегом; наши прячутся по буеракам и стылым окопам, кидая кизяком в ликующие хари врагов: кинули бы камнем, да икнётся – забанят. Мировой жаб глумливо глядит на нашу скудость из зенита, и свежие эмоджи шевелятся на его загорелой чешуе; сколько Божьих стрел отразил он уже, не шевельнув даже веками! Но сроки назначены, и об этом, расползаясь по коментам, пришёптывают умные посты, вывернутые для маскировки кошачьим мехом вверх. Многомысленно в фейсбуке. Но нету в фейсбуке счастья. »(с. 287)
 Не буду больше перечислять все лакомства для ума, содержащиеся в «тексте», скажу только, что их там немало и сюрпризов для читателя приготовлено много. Я не буду, конечно раскрывать эти тайны, но об одном секрете следует сказать по причине его универсальности. Мы читаем в книге: «без боли нет подлинного искусства, о чём всегда должно помнить искусство поддельное». (с. 271) И тут-то туповатый читатель вроде меня догадывается, что Виктор  Олегович, скрывающийся за масками своих персонажей, страдает, что он болеет душой за нашу «Богооставленную» Родину, за несчастное человечество, которое оболванивают ловкие, бесчестные, циничные и жадные до денег манипуляторы. Я бы ещё добавила, что и без любви подлинное искусство существовать не может, что боль и любовь всегда ходят рука об руку.
 И любовь в повествовании имеется. Тут возникают очень сложные вопросы: может ли страдать и любить искусственный интеллект, и как он будет вести себя, попав в «юдоль страданий», которой является человеческая жизнь? Некоторые гипотезы по этому поводу можно найти в книге.
 Довольно известный критик Галина Юзефович назвала «iPhuck 10» романом идей, глубоким, волнующим, захватывающим, и лучшим текстом Пелевина за последние годы. Дмитрий Быков заявил, что книга неинтересная проза её суконная, и вообще это программистский анекдот. Вот и я вношу свой скромный вклад в копилку отзывов.
 Какой вывод можно сделать из прочитанного? Наш гаджетизированный мир становится всё более тоталитарным и страшным, и никакого «Города солнца» на горизонте не видно, увы. Несмотря на это, жизнь должна продолжаться, «сдаваться никогда не надо ибо человек – сам кузнец своей наковальни.» (с. 403) Закончу своё сочинение цитатой из книги Виктора Олеговича «Чапаев и Пустота»: «Боже мой, да разве это не то единственное, на что только я и был способен – выстрелить в зеркальный шар этого фальшивого мира из авторучки?»