Разведка индейцев. Племена Юго-запада Ч. I

Из числа «оперативных» принципов построения разведки у индейцев Юго-запада, если можно выразиться профессиональным языком, выделим такие как платная агентура, агентура, работавшая под прикрытием и связники.
Как  отмечалось выше в предыдущих разделах одним из методов «привлечения к сотрудничеству» или грубо говоря, вербовки, индейские вожди  широко применяли подкуп, играя на таких человеческих пороках как алчность, зависть, мстительность.
В литературе описаны случаи, когда апачи, например, в целях получения необходимой информации подкупали мексиканцев золотом. Падкие на драгоценности отдельные личности, за золотой песок или пару тройку самородков, готовы были маму родную продать. Индейцы, конечно, не понимали,  что такого особенного белые люди или мексиканцы находят в этих обыкновенных желтых камнях, но, тем не менее, их интерес к ним всегда учитывали.
Однажды в 1855 году мексиканцы пленили Налзи – одного из сыновей бэндового вождя (бэндовый вождь – глава локальной племенной группы – И.К.)  апачей-чихине Монтераса. Местонахождение пленника, индейцам известно не было, поскольку мексиканцы опасаясь того, что соплеменники могут быстро просчитать место, где находиться пленник, перемещали его из города в город. В целях обнаружения Налзи и его освобождения Монтерас, первоначально прибег к визуальной разведке. В ряд населенных пунктов, от имени некоторых вождей чихине под видом переговорщиков с предложением «о заключении мира» были направлены  несколько групп женщин с детьми.
 Женщины апачи традиционно использовались в интересах разведки.
С приходом в тот или иной населенной пункт мексиканцев, женщины  просили встречи с главами администраций, либо  военной, либо гражданской. В ходе бесед они рассказывали о «тяжелом» своем положении и о «желании» жить в мире. Весьма часто они жаловались на своих вождей или мужей, которое «плохо», мол, поступали, когда воевали с белыми. Женщины по наущению вождей рассказывали разные басни о других своих соплеменниках, которые воевали с мексиканцами и были побеждены ими, а также о тех воинах, кто попал в плен к мексиканцам. В непринужденной беседе эти женщины зачастую выведывали у мексиканцев ту информацию, которая была необходима вождям. Помимо  личных бесед с представителями властей, женщины апачи вступали в контакт и с простыми жителями  того населенного пункта куда приходили.
Так, прибыв Ханос (Чиуауа, Северная Мексика), две женщины-разведчицы с группой детей, и один старик апачи с ними, из бесед с местными жителями узнали о том, что плененный сын вождя, содержится на гауптвахте. После чего они попросили встречи с официальным лицом (капитаном), якобы для того, чтобы сообщить тому о намерении их вождя прийти в Ханос для заключения мира. С «переговорщиками», как тогда думали мексиканцы, встретился уполномоченный от провинции Чиуауа Хосе Мария Зулоага, имевший репутацию взяточника и казнокрада. Апачи хорошо знали это прощелыгу и неоднократно пользовались его услугами за вознаграждение.
 Зулоага рассмотрев предложение индейцев, не поверил им. Тогда старик апачи, что был с женщинами, достал из-под рубахи кожаный мешочек с золотым песком и демонстративно стал перекладывать его из одной своей руки в другую, при этом старик глядел в глаза Зулоаге.
 Зулоага приказал схватить старика, всыпать ему плетей, а после доставить того к нему в кантору, для личной, так сказать, беседы.
После разговора со стариком, Зулоага передал индейцам, чтобы они сообщили Монтерасу, что он согласен вести с ними переговоры о мире, для чего приглашает его бэнд в Ханос.
Монтерсасу в то время не нужен был мир с мексиканцами, ему требовалось всего лишь найти сына и освободить его из тюрьмы.
 Разведчики апачи информировали Монтераса, сообщив, что Зулоага за  дополнительное вознаграждение, произведет обмен Налзи на кого-либо из мексиканских племенников апачи.
Монтерас с группой воинов прибыл в Ханос для проведения сделки. После разговора с Зулоагой, вождь пообещал взамен сына отдать мексиканцам их соотечественника по имени Пруденсио Алароса, взятого в плен индейцами три месяца назад. Кроме того, Монтерас заключил с Зулоагой соглашение о мире, и пообещал в течение нескольких дней привести весь свой бэнд к Ханосу. Но не тут-то было. Вызволив из неволи сына, Монтерас покинул Ханос,  после чего вновь приступил к грабежам и убийствам мексиканцев, устраивая засады на дорогах.
Агент по делам индейцев в Нью-Мексико доктор Стек объяснял губернатору Нью-Мексико Д.Мэриуэтеру такое поведение апачи следующим образом: «Их мотивом в заключении мира с городами Ханос и Корралитос было желание добиться освобождения Налзи, обменяв его на захваченного ими в плен мексиканца. Следовательно, решено было для этого заключить мир, чтобы обменяться пленниками и не более».
В своих интересах апачи подкупали не только должностных лиц противоборствующей стороны, но также шли на контакты с так называемыми «инициативниками» – лицами, которые за вознаграждение сами предлагали индейцам различного рода информационные услуги.
Такого рода агентов апачи приобретали из различной среды – в союзных, либо враждебных им соседствующих племенах, бандитских группированиях,  из среды фермеров, охотников-фротирменов, а иногда даже из среды военных, в основном военнослужащих мексиканской армии. Эти люди совершенно сознательно сотрудничали с индейцами, потому что посредством такого тайного сотрудничества стремились удовлетворить свои личные, корыстные интересы. Апачи оплачивали услуги осведомителей не только золотом, месторождения, которого знали только вожди и их сыновья, но и скотом, лошадьми, мясом диких животных, а также шкурами.
В начале 1870-х годов в пятидесяти милях от резервации апачи Охо-Калиенте, в Нью-Мексико, поселился странный мексиканец по имени Хесус Хуарес. Он купил себе небольшую асьенду и занялся разведением скота и лошадей. В то время быть ранчером могли только состоятельные люди. По соседству с Хуаресом проживали и другие ранчеры. Асьенды этих поселенцев весьма часто подвергались  нападениям апачей из резервации Охо-Калиенте. Резервация принадлежала бэнду чихине, вождем, которого был легендарный предводитель апачей Викторио.
Хуарес  понимал, что необходимо защитить свое имущество от апачей, поэтому решил заключить договор, о «ненападении» с самим Викторио. 
С этой целью он отправился в Охо-Калиенте. Обстоятельства встречи Викторио и Хуареса неизвестны, но договоренности, которые заключались между ними, говорили сами за себя.
Хуарес обязался поставлять индейцам оружие и боеприпасы, говядину для пропитания, ибо правительственные рационы которыми обеспечивались апачи, были скудными. Викторио взамен обещал, обеспечить Хуаресу «крышу» – оградить его хозяйство от нападений апачей, и платить золотом за поставки индейцам оружия. Обе стороны нерушимо блюли свои устные договоренности продолжительное время. Встречи (явки) с индейскими разведчиками-связниками Хуарес осуществлял на конспиративной основе, в обусловленных местах горной местности, куда лично отправлялся под предлогом поиска новых пастбищ.
Все окрестные ранчо и фермы периодически подвергались разорению со стороны апачей, в то время как имение Хуареса процветало.
Местные власти заподозрили, что этот пришлый мексиканец непрост, и, возможно, ведет какие-то дела с Викторио. На ранчо Хуареса вскоре прибыл представитель губернатора, который предложил ему сотрудничество с властями в деле усмирения апачей. Хуарес понимал, если он согласиться принять должность помощника агента в резервации апачей в Охо-Калиенте, которую предложил ему человек губернатора, то нелегальные поставки оружия и боеприпасов индейцам придется прекратить, а это значит, что он нарушит договоренность с Викторио, и за последствия от этого нарушения никто поручиться не мог. Хуаресу пришлось вежливо отказать представителю властей, сославшись на то, что кроме коров якобы его больше ничего не интересует.
На протяжении двух последующих лет агент апачей Хуарес вынужден был вести осторожную жизнь. Его контакты с индейцами все больше шифровались. Оружие, которое ему поставляли  бандиты с территории Мексики,  Хуарес  отправлял в горы индейскими тропами с помощью вакеро (ковбоев), работавших на его ранчо.
Однажды свидетелями сделки людей Хуареса с апачами невольно стали  погонщики мулов, работавшие на одного из ранчеров, проживавших по соседству с асьендой Хуареса.  Вернувшись домой, они рассказали своему боссу, о том, в чем уличили людей Хуареса.
Двадцать вооруженных ранчеров – соседей Хуареса, постоянно страдавших от нападений апачей, прибыли на его ранчо и потребовали объяснений. В ответ Хуарес вскинул револьвер и открыл стрельбу по любопытным соседям. В перестрелке Хуарес убил одного из ранчеров и двух ранил, до того, как шквал ружейных пуль, посланных в ответ, сразил его самого.
Перед смертью раненый Хуарес признался чернокожей экономке, которая работала у него, что его настоящее имя Сантьяго Мендес. Так закончилась жизнь одного из агентов-инициативников, сотрудничавших с апачи на материальной основе.
 Как потом выяснилось Сантьяго Мендес, скрывавшийся на американской территории от уголовного преследования мексиканских властей был известным бандитом команчерос, банду которого разгромили в 1871 году. Уходя от преследования, Сантьяго ускользнул за Рио-Гранде на территорию Техаса, откуда перебрался в Нью-Мексико, где и скрывался под именем Хесуса Хуареса.
В литературе описаны также случаи  ведения  индейцами чирикауа-апачи агентурной разведки «под прикрытием» в местах поселения белых людей (американцев, мексиканцев).
В середине 50-х годов ХIХ века – времени, когда апачи были еще сильны и мексиканским властям приходилось с ними считаться, в городке Ханосе проживал человек по прозвищу Сиеста. Этот человек был полукровкой. Его отец,  говорили, был мексиканцем, а мать принадлежала не то к племени пима, не то явапаи, в точности неизвестно. Будучи юношей, Сиеста попал в плен к чирикауа и воспитывался, как утверждала молва, самим Фуэрте (этим именем апачи ранее называли известного вождя чихине Мангаса Колорадоса – И.К.).
   Как говориться «во время оно», в Ханос с целью торговли прибыла группа апачи, среди которых находился Сиеста. Через несколько дней индейцы ушли, а Сиеста остался.
 В начале 1860-х годов, мексиканские власти арестовали Сиесту, и прилюдно повесили его на площади Ханоса как предателя. Оказалось, что на протяжении долго времени Сиеста, работая шорником в Ханосе, являлся осведомителем Мангаса Колорадаса. Этот изготовитель конской упряжи поставлял индейцам сведения касающиеся обстановки в городе и выполнял чисто шпионские функции. В сферу его, будем так говорить разведывательных донесений, входили сведения о прибытии в Ханос крупных партий скота и лошадей, сведения о численности военного гарнизона, его маневрах, о наличии  попавших в плен к мексиканцам индейцев апачи, о лицах склонных за вознаграждения предоставлять индейцам определенные услуги, и прочая информация, полезная индейцам.
2 сентября 1856 года, отряд  Мангаса Колорадаса численностью 30—40 воинов совершил дерзкий налет  на  Ханос.  Апачи  вихрем  пронеслись  по  улицам  города и увели более ста голов крупного рогатого скота.
 Исследователь Питер Алишер писавший историю племени чирикауа отмечал: «Командующий гарнизоном Падилья, догадывался тогда, что налет был тщательно спланирован индейцами и в этом им кто-то очень сильно помог».
Падилья тогда еще не знал, что у Мангаса в Ханосе сидит «крот» в лице шорника Сиесты, который дал индейцам  «наводку» о прибытии в город большого стада скота. Падилья долго не разбирался, и поэтому арестовал группу мирно торговавших в Ханосе чирикауа во главе с их лидером Эскуирибой. Таким образом, Падилья и Зулоага надеялись вынудить Мангаса вернуть украденный скот. Также они знали, что Эскуириба и его бэнд не принадлежат к  той  группе  чирикауа,  которая  совершила  налет,  и  их  арест был  ничем  не  оправдан. Но более всего Падилья рассчитывал, на то, что «крот» Мангаса, притаившийся в Ханосе, найдет возможность довести вождю информацию об аресте соплеменников, и Мангас в свою очередь также адекватно отреагирует.
31 декабря 1856 года в Ханос пришла группа апачей недни в составе четырнадцати женщин и одиннадцати воинов. Возглавляли ее лидеры  Лакерес  и  Фелипе. Как выяснилось позже, Лакерес был братом Эскуириба.  Индейцы  пришли под предлогом проведения переговоров, а на самом деле прощупывали почву для освобождения Эскуириба и его локальной группы. «Падилья участие в переговорах не принимал, – пишет Алишер, – по всей вероятности по настоянию, Зулоаги, который, надо признать, любил беседовать с индейцами «тет-а-тет».  Как Лакересу и Филипе удалось договориться  с Зулоагой предположить можно, но результатом встречи стал визит этих вождей в Чиуауа  к  главнокомандующему – генералу Хосе Мериносу, после которой Падилья получил приказа освободить арестованных Эскуирибу и его людей».
Апачи тогда также пошли на уступки. Лакерес привел в Ханос группу недни в количестве 184 человек. В марте свою общину карризаленос (или каризал – И.К.) численностью 98 человек привел  и Фелипе. «Об угнанных Мангасом коровах, – писал Алишер,– уже никто не вспоминал, апачи «замазали вопрос» обещанием быть «паиньками».
 Какие бонусы состригли с Мангаса вожди недни Лакерес и Филипе, неизвестно. Вероятно, Мангас поделился с ними частью угнанного у мексиканцев скота.
 Таким образом, недалеко  от  Ханоса  поселились  около  282  замиренных  апачи, а события, происходившие в Нью-Мексико и Соноре, вынуждали придти в Ханос группы чоконен и чихине, под предводительством Мангаса.
 Что же касается Сиесты, то он продолжал делать свое дело. В 1857 году он передал Мангасу сведения о начале американской армией крупномасштабной карательной кампании направленной против апачи, вошедшей в историю под названием Бонневильской.
Получив своевременные сведения о продвижении колонны солдат к лагерям индейцев, многие вожди чирикауа, снялись с места и под видом мирных переселились ближе к Ханосу.
 Мангас Колорадас и его зять Кочиз имели репутацию сорвиголов и поэтому идти в Ханос, с мирными намерениями побаивались, заняв выжидательную позиции, а также ожидали сведений от своих осведомителей.
С целью выяснения обстановки Мангас и Кочиз направили в Ханос разведчика-связника по имени Яки. Последний, дабы добиться «расположения» Падильи и Зулоаги, привел с собой отару украденных индейцами в Нью-Мексико овец.
 Посовещавшись, Падилья и Зулоага решили, что пребывание тех апачи, которые совершили грабежи в Нью-Мексико и Соноре, в Ханосе нецелесообразно. Взятку Зулоага овцами не принял, ибо предмет взятки слишком бросался в глаза, но намекнул Яки, чтобы тот передал Кочизу бумагу, в которой он, Зулоага, ходатайствовал перед властями Фронтераса (провинция Сонора), о том, чтобы они приняли «мирные» бэнды Мангаса и Кочиза на постой.
Сиеста же информировал Мангаса о том, чтобы он ни в коем случае не ходил ни к одному из мексиканских городов с предложением о мире, ибо у мексиканцев с американцами существует соглашение, согласно которого  мексиканцы обязывались немедленно арестовать наиболее ретивых и опасных из вождей чирикауа.
В августе 1857 года Сиеста успел упредить Кочиза,  который привел свой бэнд в Ханос, чтобы сбыть награбленное, о том, что Падилья и Зулоага, дабы расправиться с непокорным бэндом, решили снабдить их отравленными рационами. Кочиз, оценив коварство властей Ханоса, свернул кочевье и вернулся в горы Чирикауа.
Как в итоге прокололся Сиеста неизвестно, но то, что он был одним из ценных шпионов апачей, работавших «под прикрытием» сомнению не подлежит.