Глава 6

Маша вернулась домой. Всю дорогу назад она думала о Таире, и вспоминала о его поцелуях. Внутри сладко щемила, от вкуса его губ. В этот раз она решила уйти не заметно, чтобы Янар не догадался с кем она. Наступил вечер, начало смеркаться. Девушка оделась. Её взгляд остановился на лежащий, на столе медальон. Сегодня днём он её спас, Маше пыталась сохранить спокойствие, но под ложечкой засосало. Девушка всё - таки решило его взять, на всякий случай. Она сняла серебряную лилию с цепочки и сунула кулон в карман. Выключив свет, она крадущимися  шагами вышла из дома. Маша с сильно бьющимся сердцем побежала к морю.

Девушка прошла на пустой пляж. Море волновалось, небо заволокли тучи. Маша оперлась о большой валун. Таир опустился на землю и подошёл к девушке. Маша, не отрываясь, смотрела на него. В голову закралась мысль: « Интересно, какой  он в постели». Девушка покраснела от этой мысли.
- Я пришёл, что ты ещё хотела обо мне узнать, - сказал ей Хозяин. Девушка вздрогнула от его глубокого голоса.
- Так кто ты я уже знаю, теперь расскажи откуда ты и как получилась, что ты стал упырём, - набравшись смелости, спросила девушка, судорожно сжимая в кармане серебряную лилию.
 
Таир сверкнул на неё глазами. Потом сел на камни и повернувшись лицом  к морю начал свой рассказ: «Я жил в высоких чертогах и служил своему королю. Мой лик был светел и сиял. Тот король был мудр, добр и справедлив. Он любил нас своих детей. Однажды в дальнем походе он встретил земных людей. И они запали ему в сердце, нет, он не стал после этого нас меньше любить, но всё больше время проводил с этими людьми в беседах. В моём сердце появилась ревность. Я был любимцем у короля, самый первый и самый светлый сын. И я решил ему доказать порочность людей, искушая их. Люди поддались этому искусу. Король опечалился, он пытался меня вразумить, но я был, не сокрушим в своём упрямстве. Тогда он изгнал меня с высоких чертогов, запретив даже солнцу согревать, его лучи сжигали меня. Теперь я был обречён жить только в ночи,  на холодной земле.

 Я наблюдал за тем, как король любит людей, даруя им тепло солнца, и от этого я становился всё злее и злее. От этой злости почернели мои крылья и душа. Люди никогда меня не видели и я начал этим пользоваться. Я приходил в ночи и нашептывал им греховные мысли, и они придавались греху. Но король прощал людей, а я всё больше погружался в темноту ненависти. Я развязывал войны, совращал  женщин, учил предательству друзей, но в глубине душе я всё также жаждал солнца. И эта жажда становилась, с каждым  днём невыносимее, и тогда я попробовал кровь людей. О, это было блаженство. Кровь людей горяча и сладка, она согревала меня в холоде ночей».

 Таир остановился и бросил взгляд на Машу, борясь с приступом голода. Девушка глядела на Хозяина в её душе боролись два чувства; жалость к изгнанному во тьму и отвращение, что Таир не мог совладать со своей страстью.
- Не уж что эта жажда, такая сильная, что ты готов убивать невинных людей, - спросила девушка.

- Да, - сказал Таир глухим голосом, - Но знаешь, проходит время, и даже от злости начинаешь уставать. Мне приелось всё и воины, и страсть женщин, и блеск богатств, остался только один голод. В безразличие я летал над землёй и увидел этот горный край. Меня не прельстила его красота, но здесь был покой и полумрак. Я спустился в Реликтовую рощу.

В этом крою жил небольшой горный народ, со странными законами. Эти люди принимают чужих, как родных не спрашивая, кто они. Вот так я и остался здесь жить.  Я не покушался на их богатства, не прельщался их женщинами, так что меня этот народ не гнал. Конечно, иногда пропадали люди, но не многие связывали это с моим появлением, край горный много оврагов, ущелий всякое может случиться. Однажды у горного ручья я встретил девушку, она была настолько прекрасна и невинна, что я не смог оторвать от неё глаз. Меня обуяла страсть к ней. Здесь же около ручья я соблазнил и овладел Маликой. Она не могла сопротивляться мне. Когда страсть утихла, я отпустил её домой, но она не уходила. Оказалась, что если она сейчас вернется, то на неё падёт позор и все отвернуться от её семьи. Я согласился стать её мужем, и в первую брачную ночь подарил ей огонь Вечности. Теперь Малика знала кто я, и это причиняла ей боль. Но традиции есть традиции, и девушка осталось со мной, хоть ей всегда было больно в моих объятиях.
 
- Малика, любила тебя, - вдруг спросила Хозяина Маша. Мужчина посмотрел на неё безразличным взором.
- Не знаю, мне было всё ровно, - ответил ей Таир, - мне достаточно было её страсти. Он посмотрел на волны. Море начало шуметь.
- А ты, любил её, - опять спросила девушка. Хозяин промолчал. Он  уже не помнил это чувство.

- У красавицы Малики было три брата: Янар, Дамир и Искандер, - продолжил он, - они безумно любили свою сестру. Когда они приходили к нам, братья сокрушались,  видя боль и муку девушки. И Янар не выдержал, он расспросил свою сестру о том, что её печалит. Сначала Малика отнекивалась, но потом сдалась и всё про меня рассказала. Тогда братья и решили нарушить свои традиции: они решили забрать Малику, а меня самого извести.

 Девушка рассказала, что я боюсь серебра, и Янар выковал серебряные цепи. Моя жена впустила братьев,  когда я спал, и они сковали меня. Потом мужчины распяли меня на камне под палящим солнцем, но мне повезло, его, закрыли тучи.  Но братья не знали что такое огонь Вечности, однажды испив его, ты не сможешь отказаться от этого. И Малика начала сходить с ума от страсти ко мне. Не выдержав этой муки, она убила своего младшего брата и прибежала ко мне. Освободив меня, она упала передо мной на колени, прося простить её с братьями. Я сказал что, прощу, если они станут моими вассалами.

 Но горный народ он всегда горд, и Малика это знала. Она сама сделала своих братьев моими рабами. Шли года, века, Малика была мне верной и преданной женой, но тоска по братьям была не выносима. И я отпустил её. Конечно, братья ей не поверили, они отыскали горного отшельника и тот рассказал, как справиться с жаждой крови. И с тех пор я один, уже пятьсот лет.
 
Таир закончил свой рассказ. Море гудело, Маша смотрела на Хозяина и думала: - В нём всё- таки осталось, что - то от света. Значить есть надежда, что он сможет справиться с жаждой крови. Она вынула руку из кармана, в котором лежала лилия. Маша подошла к нему и села рядом с ним. Девушка взяла его под руку и положила голову к нему на плечо.

- Скажи, а ты видел потом Малику, - спросила она Таира, и закрыла глаза. Хозяин вздрогнул, когда Маша до него дотронулась. Он посмотрел на нежную шею девушки, его обуревал голод.
- Да я к ней часто прихожу в ночи, и мы разговариваем, - сказал Таир хриплым голосом, - Помнишь, когда мы первый раз встретились, я как раз был у неё.
Маша оторвала голову и посмотрела на него.
- Значит, Малика, и дед Янар у которых я живу, одни из первый людей в этой местности и им по пятьсот  лет, - удивленно спросила она, - Оу! Походу я отбила тебя у жены.
 
Хозяин ей улыбнулся. Он провёл рукою по щеке девушке. Она закрыла глаза и закусила губу.
- Нет, мы давно уже не женаты, они мои союзники и слуги. Здесь полгорода в моём подчинении, -  Таир нежно ласкал её. Девушка застонала от желания. Море не на шутку разыгралось, оно обдавала их солёными  брызгами, но Маша не замечало этого. Она сгорала от страсти к Хозяину. Из последних сил девушка засунула руку к себе в карман и сжала серебряную лилию. Маша укололась об острый край цветка и очнулась. Она лежала у него на коленях. Над ней склонялся Таир.

- Ты же обещал меня не соблазнять, - еле слышно сказала девушка, доставая серебряное украшение из кармана. Хозяин  усмехнулся.
- А не собирался тебя соблазнять. Я голоден, - сказал Таир шепотом. Склонившись, он поцеловал её в шею. Маша закрыла глаза, из её рук выпал кулон, волна подхватила цветок и унесла в море.

Хозяин пил её кровь и наслаждал сладким вкусом. Сегодня он изопьет Марию  до конца, а потом заберёт в свой мрачный дом в роще и сделает своей Хозяйкой. Он никому её не отдаст, она будет его навсегда. Ему нужна её страсть и любовь, и Хозяин будет защищать своё пуще зверя. Небо почернело, налетел ветер, но Таиру было всё равно он иссушал девушку до последней капли. Но вдруг кровь Маши опять стала горькой. Хозяин разозлился.
-Ну почему опять ты мне сопротивляешься, - прошипел он, - нет, я слишком долго ждал. Он со злостью ринулся в её подсознания ломая волю. И осекся, увидев её истинный лик.

 В темноте парил камень, а на нем лежала обнажённая Мария, увитая серебряными лианами страсти.  Они ранили её белое тело шипами, их кончики были окрашены в алый цвет её крови. В пепельных волосах девушки были вплетены золотые цветы любви. На шее был одет амулет в виде лилии из небесного серебра. Таир подлетел к ней и дотронулся до цветка в волосах. Он вспыхнул и сгорел от его касания. Девушка открыла глаза стального цвета, в её взоре была любовь к нему, но она причиняла ей боль.

- Уйди, прошу, не мучай меня этим ликом. Его нет, его больше нет, - прошептала она. Шипы на лианах, начали впиваться в её тело, девушка закричала. Таир бросился рвать ненавистные плети, пытаясь освободить свою Хозяйку. Серебро его жгло, но он, рыча, пытался уничтожить плющ, но было бесполезно. Эти стебли не поддавались ему. Глянув на свои обожженные руки, Таир застонал от бессилия, он понял: - Маша чужда этому миру, так же как и он.

Хозяин вернулся. Море штормило, лил дождь. Таир поднял голову в грозовое небо и закричал: - Ладно, я, но в чём её вина, почему изгнана она из светлого мира. Но небо молчало, только в высоте сверкали молнии. Хозяин взял девушку на руки и отнёс домой. Таир опустился на балкон и, встав на ноги, укрыл девушку своими крыльями. Он закрыл глаза и позвал Малику. Старушка услышала его, она поднялась в комнату Маши и зашла.

- Помоги мне, - попросил Хозяин свою бывшую жену. Малика подошла и оторвала серебряные пластины. Таир прошёл в комнату и положил девушку на кровать. Он развернулся к окну и сказал: - Спасибо.
 Вернувшись на балкон, Хозяин расправил крылья.
- Хозяин скажи, почему Мария, - спросила Малика Таира. Молодой мужчина повернулся и посмотрел на старушку печальным взглядом.
- Не зная, - ответил он, - пока, не знаю. Хозяин взмыл в небо и растворился в струях дождях. Малика проводила его взглядом. Теперь перед ней был другой Хозяин, в нём почему-то не было тьмы, только светлая грусть.