22 Домовые. Данилыч Часть 4

Данилыч повел гостей через залы, увешанные фотографиями и плакатами, мимо стеклянных шкафчиков с одеждой, мимо тесных закутков с обстановкой коммунальных квартир. Ушак и Сильвио с любопытством вертели головами, но дела людские не слишком занимали. Лишь помещение с висящими оконными рамами несколько взбудоражило, но мудреное слово «инсталляция», оброненное хозяином, потушило вспыхнувший интерес. В любом случае, им больше хотелось услышать необыкновенную историю соседей. Наконец хозяин понял это и, хотя в душе досадовал на гостей, которые не отдали должного внимания музейному содержанию его жилища, начал обещанный рассказ.


- Тот особняк по заказу балерины Кшесинской строили, а она, когда еще удумала своим кровом обзавестись, купила сразу два участка. Ну, чтоб места на все хватило – и на дом, и на хозяйство, и на садик с беседкой. Вот. Но участки-то не пустырями были, с домами деревянными. И у каждого хранитель свой. А, надо сказать, Ульян и Аким дружили. А тут, оказия такая, особняк-то один планируется, значит, кому-то из них уходить надо, да еще и неведомо куда. Но, делать нечего, погоревали, да и стали бросать монетку – кому в путь собираться? А денежка, представьте себе, взяла, да щелку в полу нашла, ребром в ней застряла. Ну, они вытащили, второй раз подкинули, и, вы не поверите, кругляшок, мало того, что на ребро упал и покатился, так еще и место нашел такое, где меж половиц утонул. Тогда ребята и поняли, что не судьба им расставаться. Так на пару в новом доме и хозяйствуют.


- И как? – полюбопытствовал Сильвио. – Дружба-то не разладилась в тесноте?

- Не, ладно живут. Да и хозяйство у этой Мали, как балерина себя в дому величала, большое было. И личные покои, и гараж для машин, и для прислуги флигеля. А еще ферма имелась.


Ушак остановился и схватил Данилыча за руку.

- С животинками? – спросил он, затаив дыхание.


Удивленный хозяин повернулся к нему.

- Конечно. А еще там козочка жила, с которой Маля, как говорят, на сцене танцевала.

- С козочкой? У-у-у! Должно быть, знатной танцоркой была эта Маля.


Данилыч пожал плечами.

- Может, но это тебе надо у Акима с Ульяном спрашивать. Это же они у нас балетоманами с той поры заделались. Только, незадача, как раз нынче ушли. Завтра балет с кем-то этаким будет, и им, не быть - не жить, надо увидеть. А я только знаю, что какие-то там фуэте эта Маля первой стала накручивать тридцать два раза подряд. Вот.




Творение академика архитектуры фон Гогена, о чем им доложил словоохотливый гид, очень понравилось гостям. Анфилада из светлых, воздушных помещений, заканчивающаяся небольшим зимним садом вообще вызвала кучу восторгов. Лицо Данилыча светилось довольной улыбкой.


- Вот, а вы спрашивали, зачем идти сюда? Такую лепоту обязательно видеть надо. Это даже сами люди, в конце концов, поняли и восстановили погромленное после бегства Мали. Хотя, конечно, не все.  Многое уж не вернешь, особенно из мебели, а ее, между прочим, Мельцер делал.

- Как Мельцер? – удивился Ушак. – Он разве не по строительному делу?


- Так у него с братьями еще и мебельная фабрика была, отцом их основанная. Помимо прочего, славилась и тем, что мебель могли сразу под интерьеры делать.


- Не только, - перебил его Сильвио. – Иногда и сам интерьер под мебель оформлялся. Я знаю. В Александровском дворце такое было, - он повернулся к Ушаку. - Кстати, мой Данини тоже этим увлекался, и по его рисункам у Федорыча мастерили. Для хорошего зодчего нет мелочей. Так то!




Из особняка балерины Ушака пришлось уводить силой. Он никак не хотел расставаться с зимним садом и светильниками, украшенными лебедями.

- У нас времени мало, - увещевал упирающегося гостя хозяин, таща его за руку. – Мой дом еще осмотреть надо, пока люди не появились.

- Но у тебя нет такого, - капризничал Ушак.

- Зато лестница есть дубовая. Красивущая. И окошки там с витражами.


- А ты, - подхватил Сильвио, тянущий за другую руку, - сам мечтал дуб погладить. Помнишь, у Прокопия?


Ушак резко затормозил и с возмущением посмотрел на собратьев.

- Так чего ж вы тащитесь? Пошли быстрее.


Выдернув свои руки, он помчался к вожделенному объекту. Данилыч с Сильвио переглянулись, усмехнулись и поспешили догонять старого чудака.
 



Упомянутая лестница и впрямь была хороша. И не только она. Дубом были отделаны и потолок, и стены, и окна, в которых красовались витражи. С рисунком были и плафоны светильников.

Пока Ушак любовно гладил резные балясины, наслаждаясь живой гладкостью и теплотой дерева, Сильвио внимательно осматривал помещение. Странный ее декор смущал. Ну, никак не гармонировали уютные витражные гирлянды и резные вазочки, украшавшие лестницу, с огромной картиной на стене, изображавшую того, человеческого Ленина, стоящего на каком-то возвышении посреди бурлящей толпы с оружием и красными флагами. Да и нижний витраж с головой Ильича не вписывался в общее убранство. «Неужели жилец настолько чудаковатым был? – подумалось ему. – Не мог же Федорыч сотворить этакое».


Он подошел к окну под лестницей ближе, прочел вслух: «Славному городу Ленина от трудящихся Риги», и с недоуменным видом обернулся к хозяину. Данилыч понял этот взгляд.


- Ты, это, - поспешил он с пояснениями, - не смотри, что так все намешано. Это когда музей революции открывали, вождем и украсили. Ни Мельцер, ни жилец мой Брант, в том не повинны.


Сильвио выдохнул с облегчением.

- Уф, хорошо. А то я уж и не знал, что думать. На фасаде-то тоже много чего намешано, но гармонично смотрится, а тут …

- Ну да, по фасаду жилец указания давал. Архитектору заказал, чтоб, с одной стороны, все модерново было, поскольку стиль этот самым модным считался, а, с другой, чтоб античность присутствовала, уважал ее очень. Ну, и напоминание о корнях своих, чтоб было. Ну, щиты тевтонские и картинка напротив дверей. Из неметчины прибыл его предок когда-то. Вот.

- Значит, я правильно послание Федорыча расшифровал. Слышь, Ушак? – Сильвио обернулся, посмотрел на Ушака, прижавшегося к перилам, и в упоении разглядывающего цветные стеклышки, и, усмехнувшись, покачал головой. – Данилыч, а чем отсюда его будем выманивать?

Продолжение http://www.proza.ru/2018/02/13/2201