Собеседницы

В  маленьком больничном зале для свиданий с родственниками было очень много народу. День - воскресный. За окном - февраль - последний месяц зимы, но весной в воздухе и не пахло. Стоял настоящий зимний холод. Большая деревянная дверь в помещение распахивалась с шумом, и вслед за новыми посетителями струи холодного воздуха воровато просачивались внутрь.

Прямо у входа на широкой скамейке сидели две женщины. Одна из женщин сидела с важным видом. Она была посетительницей. Она делала доброе дело. Навещала заболевшую приятельницу. Еще не старая женщина была одета в полушубок из овчины, на голове - огромный пуховый платок, на ногах - серые валенки. И по виду можно было догадаться, что приехала она издалека, что путь её был долгим и трудным. Ранним утром она дошла до трассы, там села на рейсовый автобус с замерзшими окнами, и ехала несколько часов на скрипучем старом автобусе до областного центра. Автовокзал, куда прибыл автобус, был неподалеку от больницы. Добрые прохожие объяснили ей, как пройти к нужному зданию.

Подругу ей позвали. Они обнялись сердечно.

- Лена, ты что-то схудала! - громко прокричала посетительница.

- Так болею же.

- Лечат?

- Лечат.

- Нравится?

- Да как может нравится в больнице? Расскажи же мне, Наталья, скорей, что нового в нашей деревне?

- Новостей полно. Перво-наперво про Клавку скажу. Встречается с бригадиром дикой бригады строителей. Тайно. А в деревне разве что спрячешь?

- Клавке то можно. Уже сколько лет без мужика живет, бедная! Пусть утолит свою бабью тоску. Вам то что? Завидно?

Разговаривали подруги так, как будто в зале включили громкоговоритель. Лена была глухой. Очень глухой. Наталья не была глухой, она старалась для подруги. И тайная деревенскеая жизнь мало помалу стала известна всем посетителям больницы и всем больным, которые были в те часы в зале.

Такие интимные подробности личной жизни соседок конечно были очень интересными. Но говорить о них нужно было бы тихим голосом, почти шепотком. А в этой ситуации тайное становилось явным. Очень явным. Чересчур.

Лена - женщина лет пятидесяти, смотрела на подругу пристально, слушала её так, что почти перестала дышать. Она всплескивала руками, охала, ахала, шевелила губами, повторяя некоторые слова своей подруги.

- Да ты что? Вот так удивила!

Оставили в покое Клаву, грех которой был прощен обеими сторонами, и перешли на какого-то неведомого Андрея, который работает скотником, а ему уже за тридцать лет, а семьи своей он не имеет. Потому что Галя ему жизни не дает. Когда-то она училась с Андреем в одном классе, рано родила от него сына. Но они не поженились. Андрей ушел в Армию. Галя с ребенком на руках вышла за другого парня. И родила пятерых ребятишек. Одного за другим.

Андрей домой не вернулся, тоже женился, но не ужился. С женой расстался и вернулся к матери уже человеком бывалым. И тут они опять с Галей схлестнулись. Наталья так и прокричала это слово. Схлестнулись. И Андрею не преграда пять Галиных ребятишек, он хочет с ней век прожить свой. Так любит. А Галя ничего не может решить.

- Галка то женщина достойная! Ребятишки сытые и кормленые всегда и учатся хорошо, а старший - копия Андрей. А спокойная какая! Никогда и ни на кого голоса не повысила. Все песенки напевает. Да смеется на весь коровник так, что даже коровы улыбаются. Такую девку прозевал! - громко кричала Наталья.

И вот уже в зале все стали переживать за этого неведомого Андрея. Пожилая женщина с соседней скамьи вмешалась в разговор двух подруг и подсказала, чтобы Андрей с Галей сошлись.

- Никак нельзя! - ответила ей Лена, - Галка второго мужа своего любит. Он у неё грамотный - инженером у нас работает. Его дети любят. Как она семью свою порушит?  Если она уйдет к Андрею, будет хорошо только троим - ей, Андрею и старшенькому сыночку Галины. Он отца обретет кровного. Хотя он и отчима папой называет. И ни в чем не обделен.

- Да она уж почернела бедная. Переживает. Андрей в марте собирается уезжать и мать перевезти с собой. Может быть тогда ей полегче будет. Бабы видели, как она обнимала Андрея и плакала над ним, что же тут поделать?

Женщины обе тяжело вздохнули.

Как будто спохватившись, Лена спросила подругу.

- А мой-то как там? Справляется? Не балует?

- Ой, уморила меня! Да с чем-то ему баловать? Мужчина, тоже мне. Метр двадцать с шапкой. Кому он нужен, кроме тебя?

- Ну, что же ты моего Василия так принижаешь? Ты ему настоящей цены не знаешь. Или знаешь?

- Да нужен он мне был. У меня свой господин в доме. Даже и не думай в эту сторону. Корову твой Вася доит исправно. Ругается при этом так, что далеко вокруг слышно. Иногда Катя прибегает подоить. Но с другого конца села не набегаешься. Да и ребятишки у неё малые. Она тебе гостинцы передала и на словах приветы. Все у неё хорошо. А твой куркуль сала два огроменных куска передал. Сказал, что все равно пропадет, весна уже близко. Пожелтеет.

- Так а мне оно на что?

- Сказал, скормишь кому-нибудь. Студентов угостишь. Они тут табунками ходят.

- Ну, если так, то ладно уж. Спасибо ему скажи от меня.

- Скажу. Но молоко он не цедит, а сразу поросятам выливает и теленку.

- Молоко все впитывает. Ругань то его тоже молоко впитывает. Как бы теленочек не заболел!

- Да кто тебе такие сказки рассказал. Да если бы впитывало, то оно бы прокисало уже в струе, когда в подойник летело, от его выражений. А корова твоя точно на кличку свою откликаться не будет. Он её почему-то алкашкой зовет. Пьет то она много. Шесть ведер выпивает. А он носит, носит, а потом орет.

- Когда ты напьешься, алкашка рогатая!

Подруги улыбнулись.

- Василий, он такой. Но только в словах, а в жизни - он человек нежный.

- А ты соскучилась уже?

- А то? Кланяйся ему. Через недельку выпишут. На поправку иду. А ты на обратную дорогу билет купила?

- А как же. Только вот куда я его положила?

- Ищи, пока в тепле.

Подруги стали пересматривать содержимое сумки. Билет нашелся быстро.

- А вот внуки твои письма тебе написали, как узнали, что я навестить тебя поехала.

- Прочитай. Я очки-то в палате оставила.

- Здравствуй, бабушка! Не брал я у Юльки её рукавички. Сама посеяла где-то, а на меня сваливает. А мама ругается. Приезжай скорее и свяжи мне новые.

В зале все невольно улыбнулись. Пожалели неведомого мальчонку, за которого некому заступиться, кроме родимой бабушки.

- Да ты Василию то скажи, пусть рукавички парню даст да хоть из моих. Он уже в третьем классе, а ручонка у него большая.

- Василий даст, как же!

- А ты скажи, что я приказала!

- Ладно, скажу. А от внучки письмо в палате прочитаешь. Пошла я. Пора уже на автовокзал. Поправляйся. Пусто мне без тебя.

Подруги расстались.

В зале воцарилась тишина. После шумного разговора подруг она была какой-то грустной.

Громкий разговор двух подруг изменил этот мир. Раздвинул границы его. И теперь все невольные свидетели этого разговора думали и о Галине с Андреем, об их упущенном счастье, и о неведомой Клавдии, думали люди и про Василия, который с таким отвращением доит корову, но ведь доит же!

А Лена поднималась по лестнице к себе в отделение, несла в руках сумку с гостинцами и знала, что первое дело, за которое она примется, когда вернется домой, будет вязание новых и теплых рукавичек для внука.

А в это время за окном вдруг капнула крошечная капелька влаги. Солнышко растопило кусочек льда. Близился март. Зима скукоживалась и уходила прочь. Мир готовился распахнуться новому теплу и свету.