Улыбка счастья

Я искал работу. Предлагали курьером. Но тогда плакала учёба, надо было пропускать пары, а потом как-то отрабатывать. В принципе ничего страшного, многие так делали. Но мне казалось важным всё, казалось, не появлюсь я один день во ВГИКе, а там покажут нам какое-то невероятное кино, или расскажут что-то такое, чего я потом за всю жизнь не узнаю. К тому же, хотел на каникулы поехать раньше, закрыв сессию автоматами. А это предполагало посещение лекций, семинаров, выполнение заданий.

Иногда я сидел с преподавателем один на один. И мы беседовали. Так бывало на мировой литературе, на русской литературе, на истории художественной культуры. Преподаватели придерживались правила: есть один студент - с ним надо работать. Иногда педагоги заказывали фильм, а сами даже не появлялись. Я смотрел картину в полном одиночестве, ненадолго ощущая себя каким-то важным человеком.

Иногда приходил синхронист, чтобы перевести картину, тогда становилось совсем неловко, теперь уже два человека – механик и синхронист работали на меня одного. Я чувствовал ответственность за этих людей. Мне кажется, если бы не я, эти люди бы приходили на пары, видели бы пустой зал, и плакали, говоря друг другу: «Ну вот, мы больше никому не нужны». Как я мог пропускать пары?

Надо было искать какую-нибудь разовую работу, или по специальности.
Таня предложила помогать ей делать рекламу. Я с радостью согласился. Ещё бы, с Таней, знакомым, близким человеком, мы будем что-то делать, да ещё какие-то деньги получать. Работала Таня сразу в трёх агентствах, летала по городу сумасшедшим метеоритом, снимала, освещала, организовывала выставки, ролики, презентации. Спектр её услуг был широк, от разовых слоганов к какого-нибудь продукту, до видео- фотосъёмки свадеб.

Таня выдала мне во временное пользование пейджер, предупредила, что надо реагировать по первому зову. А как, это же пейджер?! А просто, нужно было набрать номер, который она на пейджер сбросит. Тогда в Москве было много телефонов-автоматов. Были они и в нашем общежитии, и во ВГИКе. Главное иметь пластиковую карточку.

И на меня посыпались заказы на слоганы. От консервированного гороха, до ветеринарных услуг. Я не мог придумать изящные простые легко запоминающиеся фразы. А рифмовать какие-то строки, мне казалось кощунственным для поэта: «Наш горох совсем не плох! Покупайте наш горох!» К тому же Таня тут же сказала бы мне: «Не плох – не правильно, не должно быть слов с не-, никакого отрицания, только положительные характеристики – хорош, превосходен, а лучше - самый лучший, самый вкусный». Я соглашался, кивал. Ломал голову.

«Наш горох так превосходен, что в любое блюдо годен!» И опять было не то. «Не горох, а горошек! Горох звучит грубо, там ещё отголосок слова «ох», как будто что-то плохое случилось. У человека читающего или слышащего слоган не должно быть никаких неприятных ассоциаций». Я отправлял, приносил новый вариант: «Наш горошек любят люди, он в любом прекрасен блюде». Таня делал большие глаза: «Что ещё за «блюдо»? От этого слова хочется блевать, разве нет?» Да мне уже от любого слова хочется. Я перестал писать сценарии, а тем более стихи. В каждом предложении мне мерещился горошек или средство от облысения. «К тому же, - говорила Таня, - хорошо бы, если бы в слогане была бы интрига. «Он в баночке лежит. Он будит аппетит. Он мамочкин помощник, зелёный наш горошек!»

Всё, что угодно, только не слоганы. К тому же от самого слова «слоган» меня трясло. Почему не «девиз»?

«Ладно, - сжалилась надо мной моя работодательница, - будем снимать ролик, реклама помады. Найди актрису». «Какую актрису?» «Обычную красивую девушку, - Таня посмотрела на меня подозрительно, сделала такой взмах рукой, будто стирает предыдущую фраза. – Так, стоп, забыли слово «обычная», меняем на слово «красивая». «Где же я её найду?» «Решетнёв, ты точно во ВГИКе учишься?» «А-а-а, понял, понял. А как же я ей скажу, просто подойду и скажу: «Не хочешь сняться в рекламе?» «Вот именно, просто подойдешь, и скажешь: «Не хочешь сняться в рекламе?» «А если она меня пошлёт?» «Пошлёт – пойдешь» «Куда?» «Так, Решетнёв, не беси уже меня!»

Я, как вы уже догадались, выбрал самую красивую. Она запросила сумму в десять раз большую той, которую мне лимитировала Татьяна. Я побежал звонить. Татьяна спросила, а других кандидатур нет. Я сказал, что эта единственная, которая согласилась. Потому что страшно. Страшно подходить к красивым девушкам, да ещё с ними разговаривать. Да ещё о деньгах. Сами попробуйте. Я к этой-то полдня решался подойти, ходил за ней по всему ВГИКу, она уже, решила, что я влюбился или маньяк. Сама, в общем, подошла и спросила: «Ну, привет, чего тебе надо?» Татьяна сказала: «Возьми у неё номер телефона, я ей перезвоню». У Насти (а именно так звали актрису) оказался сотовый телефон, труба по-тогдашнему.

В первый день мы снимали помаду. Только помаду. В студии, на стеклянном столике, при разном освещении, с разных ракурсов. Студия раньше была каким-то промышленным ангаром, там было холодно, я грелся от огромных ламп. Держал экраны. Татьяна с каким-то бородатым дядькой обсуждали бархатистость картинки. Где-то, на невидимом плеере тихо играл Олег Митяев: «Тонут домики в хляби,
Снова город Челябинск – Мой родственник и чудак…»

На следующий день снимали на улице. Жуткий холод. Погода была не очень для съемок – яркое солнце. Да-да, солнце и холод. Настя бесконечно повторяла одни и те же движения: проход по дорожке, остановка, рука опускается в сумочку. Из сумочки извлекается помада. Губы. Глаза. Счастливая улыбка. Несколько часов, ради ролика меньше минуты. Десятки счастливых улыбок от Насти. Меня это потрясло. Я представил, сколько будет сниматься полуторачасовой фильм.

На третий день Настю снимали в той же студии, что и помаду в первый. Видимо, там был какой-то график работы. Мы пришли пораньше, а там как раз закончила работу другая группа. Невероятно худые девушки, на вид очень простые, с обычными прыщиками на лице, блеклыми волосами, невыразительными глазами переодевались, не стесняясь присутствующих. Я спросил у Тани, что тут снимали. «Да тоже рекламный ролик», - ответила Таня. «А это кто?» - спросил я. «Это, да актрисы, - Таня посмотрела на меня, уж что-то, а понимала она мои мысли с полувзгляда, - Ты что же думал, что все модели с идеальной кожей, причёской, макияжем? Это всё потом в компе исправят». Пришла Настя, и я невольно сравнил нашу девушку и тех, что собирались уходить. Странное было чувство, нет, не гордости, а такое ощущение, что обманул сам себя.

Снова играла Митяев: «Родной Челябинск мой - город радости Город юности и первой любви…» Татьяна и Настя что-то обсуждали, дядька с бородой снимал. А я чувствовал себя совершенно лишним. Я вообще не понимал, зачем для такого ролика нужен сценарий? Зачем я продумывал какой-то сюжет. Закончили поздно. Таня предложила: «Поехали ко мне, покормлю тебя». Я не гордый. Мог в то время и два дня не есть, и три, даже бывало и четыре. И всё же, почему бы не покушать для разнообразия. Поехали.

Через полтора часа добрались до квартиры Тани, которую она снимала с дочерью. Но дочь уехал. Мы были одни. Таня приготовила ужин. «А с тебя – массаж». Ну, массаж, так массаж. Человек три дня впахивал, устал, конечно, ему нужен массаж. А мне, когда я волнуюсь, мне нужно что-то делать руками. А с Таней я почти всё время волновался. Ведь это была та самая девушка, которая ходила в школу параллельным со мной курсом. Только я учился на три класса младше. И тут недоступная богиня моих школьных лет вышла из ванной в одном полотенце и рухнула на диван, на живот. Передо мной было прекрасное спортивное тело. Вид сзади. Но нечего слюни пускать! Я ж занят делом. Профессионалы не пялятся на клиенток. Я взял крем и растер в руках, вспоминая заповедь знакомого хирурга: «Руки должны быть всегда тёплыми».

Возникла пауза. Мне было страшно прикоснуться к Тане. Вдруг она спросила: «Скажи, а кто красивее, Настя или я?» Вопрос застал меня врасплох, я не ожидал, что такая глупость может интересовать девушку с таким железным характером. «Конечно, ты»

Конечно, я не профессионал, но всё же. Массаж был к взаимному удовольствию. Таня постоянно меня похваливала. А всё моё напряжение, стресс за последние дни, робость перед Таней, всё-всё - уходило в работу моих рук. К тому же это были необычные ощущения делать массаж прекрасной, полностью доверившейся твоим рукам женщине. Я вошел во вкус, сделал массаж не только спины, но и ног, ступней. Руки горели от приятной работы. В какой-то момент я вообще забыл, что передо мной обнаженная женщина. Это была глина, скульптура, картина, это было эстетическое и спортивное удовольствие.

Я накрыл Таню полотенцем, а потом ещё сверху пледом. Таня едва не уснула, она не могла пошевелиться, только едва проговорила: «Решетнёв, тебе не надо делать рекламу, ты должен делать массаж. Я буду платить тебе. И клиентов найду». «Ну какой массаж, Тань, это же я тебе так, любительски, по дружбе. А чтобы деньги на этом зарабатывать лицензия нужна». «А ты работай нелегально… Хорошо, работай только на меня». «Нет, я с друзей денег не беру. Даже за массаж». «А может, мы станем любовниками, а?» «Не могу, у меня девушка есть» «Где? «Там…» - сказал я неопределённо, очень хотелось спать. «Решетнёв, ты мне сердце разбил, понял? Нет, ну в кои-то веки нашла человека, который так умеет делать массаж, а главное любит это делать, а у него есть девушка… Ну есть и есть… как будто от него убудет…» - последние слова, мне кажется Таня говорила уже засыпая.

Мы так устали, что спали рядом, как брат и сестра. А в голове всё звучала какая-то музыка: «Потихим улицам гуляли мы вдвоем Здесь первый раз сказал тебе люблю
Назвал своей судьбой единственной, А на рассвете подарил зарю».

А через несколько дней, когда пришла пора получить расчёт за ролик, Таня сообщила мне страшную новость. Деньги, которые заплатила компания за ролик шефу Тани – украли. Прямо из офиса. Шеф получил крупную сумму, положил её в сейф. И это видел охранник. Шеф и охранник были давними знакомыми, даже приятелями. Шеф помог в своё время охраннику, взял на работу. Охранник видел крупную сумму (Таня, по-моему, называла что-то около десяти тысяч долларов. Это не за наш ролик всё, это были деньги фирмы за выполнение и других заказов). Охранник промучился несколько часов, его прямо таки преследовал образ этих денег в сейфе, они манили его, мысли о том, какую новую жизнь на них можно начать, сводили с ума (интересно, кто мог это рассказать? Или это работало моё воображение?). И вот, к концу рабочего дня охранник зашел к шефу, взял бутылку и шарахнул своего почти друга по голове. Шеф упал, заливая кровью пол. Охранник вынул деньги из сейфа и ушёл.

Я боялся спросить Таню: «То есть, нам никто теперь не заплатит?» Я выразился деликатнее: «А как же Настя?» «Я отдам ей свои, - сказала Таня. – А вот мы остались с тобой ни с чем».

Ничего, ведь жизнь продолжается, и не в деньгах счастье, ведь правда? Чтобы у этой истории был не грустный конец, добавлю, что танин шеф выжил, и с ним всё хорошо. У Тани новая идея – научить меня фотографировать и снимать видео, чтобы был свой оператор. И, я надеюсь, счастлив и охранник, который лежит на пляже, где-нибудь на теплом острове, попевая коктейль из кокоса. Должно же было хоть кому-то улыбнуться счастье.

© Сергей Решетнев Фото Olesia Moiseeva