Глава 25. Круг Крови

Скатти крепко сжала замерзающие пальцы в кулак, придерживая другой рукой толстого крыса, забивающегося прямиком ей в шнурованное декольте. Она поморщилась от царапин от острых коготков и мрачно посадила жирного  себе на плечо.
«Ничего не бойтесь, Скатти…Не доверяйте никому. Не бойтесь Эрику и ее сыновей – они презирают страх и смерть…Королева может убить вас на этом обеде, если вы ей не понравитесь…Это ее право, ее королевство…Лукас не будет скорбеть по вам ни минуты...Они просто отыщут следующую, в чьих венах течет кровь Агвареса Айдарского…»
Просто отыщут следующую…
Как все просто у этих северян…
Хочется надеяться, что следующей окажется не она…»
Стражники без вопросов пропустили скованную морозом Скатти в замок и даже махнули ей рукой в нужную сторону движения. Пройдя по темным коридорам, украшенным скульптурами нависающих летучих мышей, чьи глаза были выкрашены алой краской, дева поморщилась и пожалела, что с ней нет ее верного меча, который забрал то ли Лукас, то ли один из его воинов. Парочка торвальдцев, напоминающих больше голодных, оборванных медведей, хищно прищелкнули языками ей вслед, и она поспешно прибавила шаг.
Оружие всегда дает тебе ощущение защиты, пусть порой и ложное.
Даже, если ты не умеешь им пользоваться вовсе.
Наконец Скатти очутилась в просторном, даже необъятном, каменном и безумно холодном зале, с толстыми колоннами, который даже не прогревался двумя большими каминами, расположенным по обе стороны от…трона…того самого трона Северной королевы, о котором Скатти слышала так много от отца и матери.
 Высокий, высеченный из цельного черного камня, будто призрачное надгробие, пугающе нависал над каждым, кто окажется напротив королевы с дурными помыслами. Он будто бы говорил без слов, что грозит каждому, кто окажется не во вкусе Эрики…случайно или нарочно попадет под ее гневную руку, которая почти никогда не выпускала меч, доставшийся ей не совсем честным путем.
Скатти остановилась у самого входа, возле которого ей открылась неожиданная картина…странная, пугающая, настолько внезапная и шокирующая, что ей показалось все происходящее неким розыгрышем, свадебным подарком Лукаса, который был не прочь пошутить над невинной девушкой…кровь вскипела в ее холодеющем теле и она с силой стиснула зубы так резко, что чуть было, не прикусила язык.
Гнев, ярость и необъяснимая грусть охватили Скатти Айдарскую; в ее голове всплыл облик умирающего отца, принца Агвареса, убитого некоей  ведьмой; предательство незаконной сестры и несчастная мать, в одиночку с трудом справляющаяся с оставленным на произвол Золотым Королевством Айдар…Дед, который позабыл о родной внучке в пользу медведей и коллекционирования кинжалов…Старый Раджи, передавший все управление Айдар на плечи Агвареса…и все остальные горести, выпавшие на ее долю…и долю Грея Грина?
Бывает такое, что в одном месте сосредотачивается концентрированный комок ненависти, замкнутый круг, состоящий из вихря людей, предметов, чье присутствие вызывает в тебе только одни схожие между собой чувства.
Мстить.
Или же опускать руки и горько безутешно плакать?
Ведь ты всего лишь безоружная пухлощекая девица, помешавшаяся после смерти отца на серых грызунах. Ты в логове врагов. Твоя судьба может решиться одним жестом одной из этих женщин…
Этот день она запомнит навсегда…вне зависимости от того, какое из этих чувств одержит над ней верх.
По левую сторону от Северной Королевы неподвижно стояла фигура худощавой, но жилистой девушки, облаченной в темно-серое шерстяное платье в пол с нашивкой черной летучей мыши, точно, как у Скатти, поверх которого были надеты кожаные доспехи лесного охотника; длинные ее пепельно-черные волосы ниспадали до самой спины, за которой виднелся длинный лук из породы айдарского дерева. Это оружие, к слову, был запрещен по всему Киритайну Торвальдом…
 Кроме того, что она была вооружена, подле ее ног лежал прекрасный, но, безусловно опасный, белоснежный волк, пристально наблюдающий за каждым движением находящихся в зале. Скатти конечно вспомнила Рагну и ее историю о том странном даре, что ведьмы дают своим дочерям при рождении; вспомнила ее свирепого волка и рассказ о пропаже родной дочки, но нахлынувшая ярость затопила все ее возможные догадки.
«Это была Раннвейг Ингольд. Предательница. Наконец мы встретились, какое счастье, что боги сами послали тебя ко мне! Мне нужно было убить тебя еще раньше, там в Золотом Королевстве, где мне приходилось видеть тебя почти каждый день! Сволочь, погубившая моего отца…Мы встретились…сама судьба благоволит мне… Ты никогда не станешь мне другом, самозванка! Ты никогда не была моей сестрой…Ты разрушила любовь и семью моего отца, став его любовницей, ведьмой, околдовавшей его разум…ради тебя он перестал уделять внимание моей матери Хальти…А уделял ли он его вообще?  Ради тебя, чертовка, он бросил Золотое Королевство и был погублен точно такой же мерзкой ведьмой, как и ты!» - Скатти сжала кулаки, и пухлые ее губы скривились, уродуя ее и так не слишком красивое круглое лицо.
Пепельноволосая девушка была спокойна и невозмутима; ее льдистые глаза не выражали беспокойства; она явно осознавала свою силу, но задумчиво глядела в пол, то и дело, поглаживая своего мохнатого, но свирепого друга. Позади нее, легкой белой тенью, сновала та самая легконогая, хрупкая и миловидная блондинка с теплым взглядом, подавая всем присутствующим напитки и закуски.
    Она мягко проскользнула мимо Скатти, предложив ей бокал красного, но та отказалась, продолжая сопеть носом и испепелять Раннвейг таким злым и уничтожающим взглядом, на который она только была способна.
За обеденным длинным столом в компании жареной кабанятины, оленины и литров красного и белого айдарских вин, надменно восседали двое мужчин: один с красными, полудлинными волосами и белой, юношеской, прозрачной кожей, другой -  с черными, вьющимимся, будто вороньим гнездом на голове и блеклыми, водянистыми глазами. Последний был уже немного пьян и почему-то разнузданно взирал на Раннвейг Ингольд и ее волка, попутно прихлебывая из здоровенного бокала. Лукас, как обычно, был одет в рысью шубу и благоговейно взирал на свою мать, так и ожидая от нее доброго слова или приказа.
«Он стал бы истинным правителем Торвальда», - вдруг неосознанно промелькнуло в голове у Скатти, и она вздрогнула. «Но… на моем месте отец убил бы каждого, кто относится к дому Ингольд…Я не люблю тебя, Лукас…не люблю…» - словно убеждала себя Скатти, чувствуя, как ее ноги медленно немеют. «Я люблю Грея Грина. Тебя, Лукас, ждет только смерть…я не люблю тебя…рано или поздно ты умрешь…умрешь…как и Раннвейг и каждое отродье Ингольдов!»
Наконец, Скатти прервала свой безумный, нескончаемый поток ненависти, и вздохнув, подняла уставшие глаза на трон.    Почему…почему она заметила всех, кроме нее? Кроме той, чье присутствие наводило ужас на всех и каждого в этом зале? Ее не боялись разве что Лукас и…Раннвейг Ингольд? Стражники опускали глаза и отвечали, запинаясь, когда она задавала простейшие будничные вопросы; даже Кейси, и тот, нехотя перечил матери, даже если его мнение не совпадало с ее.
  Громоздкая и неповоротливая на первый взгляд неопытного чужака, королева Эрика обладала некой скрытой мощью, граничащей с силой древних титанов или даже самих богов. В ней было что-то не от этого мира…Не от женщины…не от матери и хранительницы очага, призванной заботиться о семье и ждать мужей с охоты…
Такие, как Эрика сами охотились на мужчин и приносили их в жертву богам.
Напоминающая высокого, мощного белобрысого мужчину, только все же с женскими чертами бледного, круглого лица и внушительными размерами груди и бедер, Эрика могла бы потягаться силой с самыми опытными и ловкими воинами, не зря же она предпочитала жить наравне с другими солдатами – в Дозорной Башне, а не в Замке Торвальд, где обитали ее сыновья и прислуга.
Скатти не могла понять, какие все же определенные чувства вызывает у нее королева. Она вроде бы не боялась ее…Как ни странно, но страх не туманил ей голову при взгляде на эту человекоподобную тушу женщины. Она представляла ее грубым, неотесанным куском твердого камня, который вроде имеет какую-то ценность, но слишком малую, за счет своей убогой простоты и топорности.
Больше Эрики, Скатти страшилась Раннвейг Ингольд. Она попросту не знала, чего ожидать от этой дикой самозванки, истинное происхождение и намерения которой, не знал никто присутствующий в этом зале. Во времена ее жизни в Айдар, она редко заговаривала с Раннвейг, вообще мало интересуясь ее жизнью. Агварес даже поселил ее в отдельной комнате поближе к себе, от греха подальше, хотя остальные сестры предпочитали жить вместе.
«Неужели Эрика приняла ее, как дочь? Это невозможно!» - подумала вдруг дева, сравнивая лица обеих женщин, и не находя в них ничего сходного.
«Даже если она и правда ее дочь…Эрика не примет ее. Она не терпит соперниц, даже в лице родных дочерей…Об этом факте даже было сложено несколько легенд…»
В эту секунду, грузная королева Севера вдруг нехотя зашевелилась и грубым низким голосом наконец заговорила, будто прочитала на лице Скатти ее скрытые мысли:
 - Добро пожаловать в Торвальд, друзья мои! – Эрика подняла кружку, размером с небольшого поросенка и воздела руку ввысь, нечаянно выплеснув часть содержимого себе на грудь.
Принц-Гиена и Рысь вежливо осушили свои кубки в ответ, с грохотом, опуская их на стол, утирая губы. Раннвейг Ингольд ничего не пила и не ела и даже не садилась, молча и даже отстраненно взирая на королеву Севера. Скатти даже померещилась жалость в ее светлых, раскосых глазах.
– Сегодня у нас будет веселый и плодотворный день. Знаете, почему? А ну-ка, ответь-ка мне, Кейси! Пока ты еще весьма далек до того состояния, чтобы ночевать на моей псарне, так что отвечай немедленно! Ишь ты…удумал уклонится от семейного совета! -  она сама расхохоталась над своими словами и отпила пару глотков из здоровенной кружки. Ее маленькие, узкие, как щелочки, поросячьи глазки, бегали быстро-быстро то по лицу Раннвейг, то оглядывали с ног до головы угрюмую и стеснительную Скатти.
Кейси поморщился и откинулся назад, встряхивая непослушными волнистыми волосами, которые продолжали падать ему на глаза.
 - Сегодня у нас пополнение в семье, - негромко произнес он, хмуро исподлобья глядя на Раннвейг. Казалось, он хотел испепелить ее одним взглядом.
«Чем она ему так не угодила?» - размышляла Скатти, от волнения, часто поглаживая крыса, сидящего на плече по хвосту. «Ей не стать первой наследницей, ведь трон по всем правилам наследования достается старшему сыну…»
 - Правильно, - с напускной радостью подхватила Эрика. – У нас даже двойное пополнение! Чего же боле желать для счастливой и процветающей жизни великого дома Ингольд?! Дорогой мой Лукас, объясни нашим гостям, почему мы так сильно не любим большие, многочисленные семьи и незапланированные пополнения…Думаю, им стоит знать об этом заранее, чтобы быть морально готовыми…хахахаха! Знаете, к чему? Мм? К чему, уважаемые?
К смерти, дорогие мои, к смерти! Для всех истинных Ингольд – «Смерть ничего не значит»! Это девиз нашего северного великого дома, и каждый наш отпрыск не боится смерти!
А вы – не Ингольд.
 Пока…
Лукас неторопливо встал, поражая Скатти своей грациозностью и осанкой, будто сам король лесных эльфов сошел со своего трона в людской мир. Он умел смотреть на мир взором невинного ребенка, входя в доверие самого черствого человека. Обладая недюжинной хитростью и незаурядным умом, он с легкостью демонстрировал детскую непосредственность, за маской которой скрывался коварный кинжал, готовый вонзиться в спину не только врага, но и друга.
Если Лукас был сложным заморским оружием, обладающим неким скрытым, загадочным механизмом, то Кейси – простым заурядным клинком с неаккуратными грубыми огрехами кузнеца.
 - Ингольды – малочисленное семейство…В этом мы чем-то похожи на Аркеллов. Многие замечают, что мы не гонимся за количеством наследников и «удачными» браками с политической выгодой. С древних времен наши деды и прадеды женились на близких родственниках или своих же сестрах, однако это ушло в прошлое…Мы уверены в том, что, если в тебе течет хоть капля крови Ингольдов – ты имеешь право вступить в наши ряды. Поэтому мы так печемся о чистоте и качестве нашей крови…
Нас немного, но мы сильны.
Мы сильнее, чем кажемся и всегда готовы отстоять этот факт. Ингольды не боятся смерти, но ценят жизнь каждого члена семьи, как свою собственную.
Нас мало – и в том наша сила и мощь.
Лукас, мимоходом прошелся мимо Скатти, задевая ее полой своей рысьей длинной шубы, хитро улыбаясь и тут же пряча улыбку в пол, будто не желая удостаивать такой чести неприятную чужестранку.    Прошествовав мимо волка Раннвейг, он даже умудрился погладить его вдоль ушей, не вызвав агрессии у лесного зверя. Остановившись по правую руку от матери, с любовью пристально глядящей на ясноглазого Лукаса, он надменно ухмыльнулся, прикусывая нижнюю алую губу.
 - Однако, в том есть железная логика, кому непонятны наши опасения. Носить эту фамилию достоин далеко не каждый, кто имеет родственную причастность к нашему древнему роду…Ведь чистоты крови иногда вовсе недостаточно, верно, мама? – Эрика усмехнулась, чуть приподнимаясь на локтях. -  Тогда в пользу семьи идет доказательство твоей силы, твоей избранности, принадлежности.  Ингольды презирают слабых. Ингольды ненавидят трусов и лицемеров. Кейси в свое время показал слабину и был жестко наказан…Он выучился на собственных ошибках и стал совершать их в разы реже, чем раньше. Слабые не нужны никому, даже если они на сто процентов чистокровны.
Итак, что мы имеем?
Законную наследницу Золотого Королевства Айдар, родную, законнорожденную дочь Принца Агвареса, взятую в плен насильно – Скатти Айдарскую…
У Скатти задрожали губы.
 «Я недостойна быть дочерью своего отца…Он погиб ради нас…а я стою здесь…внимаю словам этого разнаряженного петуха и готовлюсь выслушать свой вердикт судьбы…Ах, если бы со мной был мой меч!»
…Иии…некую самозванку с юга, делившую стол с самим Агваресом и его семьей, выросшей среди песков Айдар и впитавшей с кровью весь южный огненный дух…Хотя, глядя на твое каменное холодное лицо, этого так сходу и не скажешь! Ха-ха! Самозванка уверенно величает себя незаконной дочерью королевы Эрики, проделавшей  сложный путь ради того, чтобы вернуться в родные края…
В которых, вероятно, она никогда не бывала доселе...
В углу, где стояла Скатти, что-то булькнуло. Лукас молниеносно уловил ее перемену настроения и широко улыбнулся:
 - Вероятно, ты не знала, что делила кров и стол с носителем фамилии Ингольд…Хах! Или знаа, мне почем догадываться? А вот принц скорее всего знал…знал, кудабы делось его хитроумное величество! Просто так удочерить непонятно откуда взявшуюся девушку, пусть и с внешностью северянки!
 - Вы правы! – вскричала взбешенная Скатти, выпрыгивая вперед, просто не в силах сдерживать свой гнев. – Раннвейг Ингольд – самозванка! И к тому же чужестранка! Вам стоит убить ее на месте! Она разрушила нашу королевскую семью! Она не Ингольд…и не Айдарская…она…она…
Тут Скатти запнулась, вспомнив ту загадочную историю Рагны, но эмоции были выше любой разумной логики. «Даже, если это так…Пусть она была бы самой царицей Острова Копий – ей нельзя жить! Она заслуживает смерти за содеянное!»
Вдруг мимо нее проплыла та самая светловолосая девушка с подносом и как-то разочарованно посмотрела ей вслед.
«У тебя есть друзья. Раннвейг Ингольд уже здесь…»
Однако Скатти не помнила ничего, кроме глубоко засевших обид.
 - …Она просто сошедшая с ума деревенщина, вообразившая себя важной персоной! Посмотрите на нее: на ней ведь нет лица! – рычала Скатти, покрываясь багровым румянцем и тыча пухлым пальцем на своего злейшего врага.
Но тут в разговор вмешалась сама королева, поднявшая руку в знак тишины. Все умолкли, за исключением Кейси, который нарушал тишину постукиванием ногтей по столу. Скатти продолжала тяжело дышать и хрипеть, даже не пытаясь унять кипящую желчь, сжимая кулаки.
 - Заткнись ты уже наконец, - медленно проговорила королева и Скатти испуганно попятилась. – Жаль, что мой сын собирается жениться на тебе – терпеть не могу таких болтливых баб! Если бы не твое положение, дорогуша, не стала бы я терпеть твой птичий клекот…
Взгляд ее маленьких свиных глазок устремился на Раннвейг, о которой, кажется, все и забыли. – Пусть сварливые болтушки, которые только и умеют, что обвинять и хлестать ядом, посидят в стороне, а мы потолкуем…
Раннвейг Ингольд все еще молчала, однако спина ее выпрямилась, а взор стал чуть более беспокойным к великой радости Скатти.
Волк у ее ног поднялся на лапы и сладко потянувшись, отошел в сторону, что привело Раннвейг в некое замешательство. Блондинка с напитками даже приоткрыла рот от удивления, когда лесной зверь мягко и неслышно прошагал мимо нее и улегся под столом Лукаса и Кейси. Широко зевнув, он облизнулся и блаженно прикрыл глаза. Эрика довольно ухмыльнулась:
 - Твой волк доверяет моей семье. Либо у него хорошее чутье на друзей… - она поднялась с трона и приблизилась к Раннвейг так близко, что та чуть отстранилась от нее, опустив глаза. - …Либо он просто глупый щенок… - цокнув языком, она принялась расхаживать взад-вперед. – Либо ты бесстрашна, либо тупа, как деревянная щепка, что так наивно и самонадеянно приняла решение войти в Торвальд, который обычные чужеземцы обходят стороной после падения правления Аркеллов. Мне удивительно, как мои стражники тебя пропустили…стоит наказать их за такую оплошность… - задумчиво отвлеклась Эрика, грызя короткие ногти.
 - Ваши стражники убиты, - наконец твердо произнесла Раннвейг свою первую фразу, эхом отозвавшуюся по всему залу. Они уже получили свое наказание.
 - Дааа? – более заинтересованно протянула королева.
Ее лицо тронул блеклый солнечный свет, что падал из узкого высокого окна.
– Как интересно…Моих солдат, отлично тренированных убийц и головорезов, которые ничего не умеют делать, кроме как воевать, завалила какая-то мелкая девчонка?! Уж не шутка ли это? Не смеешься ли ты надо мной? Может, ты хочешь сказать, что они были пьяны? – ее глаза загорелись недобрым огоньком.
– Нет, мама, - внезапно послышался хрипящий голос Кейси, который попытался откашляться и встать из-за стола, однако волк, лежащий под ним, вдруг резко поднял морду и глухо зарычал. – Хорошо-хорошо, я постою здесь…мне несложно…  - Эта девушка не так проста, как кажется. Проще всего было бы ее убить. Я мечтаю это сделать с самого первого момента, как она вошла в этот зал. Но, думаю, вам стоит узнать еще кое-что, прежде чем я опущу свой кинжал в ее шею, - он свирепо посмотрел на Раннвейг, но та ответила ему лишь равнодушной ухмылкой. – Вот она! – воскликнул Кейси, внезапно хватая за рукав платья беловолосую служанку так резко  и сильно, что она ойкнула и выронила поднос с вином. – Она! Эта девушка не служанка Торвальда! Это Дарси! Дарси! Ты помнишь ее Лукас? Или твои глаза совсем ослепли?  - девушка побледнела еще больше, и ее большие ореховые глаза, казалось наполнялись слезами и животным страхом. – Это моя Дарси, которую я самолично вывез из Зеленой Деревни. Она была всегда со мной это время…Верно, Лукас? Я ведь рассказывал тебе о ней; ты видел ее не единый раз в таверне…
 - …Где ты издевался над ней в присутствии посетителей, - спокойно закончил Лукас, чья веселость и игривость мигом были стерты с лица. В этом была вся Рысь: она не терпела поглаживаний против шерсти.
 – Потому что она принадлежала мне! Мне и только мне! И она сбежала, эта дрянная стерва! Сбежала и не сказала ни слова! Я спас ей жизнь, показал ей лучшую судьбу, дал ей одежду и еду, а в ответ она предала меня… - по щекам Дарси уже текли слезы, но Кейси сжимал ее запястье так сильно, что рука покраснела. Скатти стало жаль бедную девушка, ведь та была ей симпатична, когда она еще сидела в темнице с крысами, но помочь ей она никак не могла.
 По крайней мере, так считала сама Скатти.
Откуда-то выползли черные советники в безразмерных мантиях с капюшонами и встали позади трона королевы. «Быть может, они и не старики вовсе?» - думала Скатти. «Вдруг, это самые лучшие воины Севера, маскирующиеся под старых идиотов?»
 - Я бросился за ней в погоню, взяв лучших псов королевы…моих любимых псов…Мы вышли на ее след…Но были там и еще другие следы…Не принадлежащие Дарси…И что в итоге?
Собаки мертвы: одна растерзана вот этим волком, что лежит и щерится на мои ноги; а второй убит отравленной черной стрелой, какие делают только в Айдар…Точнее, даже не убит…Он сгорел заживо. Изнутри…Жаль было пса…Хороший был друг.
Я лично видел, как эти двое  вошли в Торвальд. И понятия не имею, кто впустил их в замок, дал им комнаты и одежду! Черт побери, кто дал Раннвейг платье с эмблемой летучей мыши? Кто этот предатель?! – брызгал слюной Кейси, дергая Дарси за руку, как умалишенный.
 - Ну я дал платье, - улыбнувшись, ласково отозвался Лукас. – Прости, брат. Эта идея показалась мне крайне забавной… Какая-то девушка, утверждающая, что она наша сестра, притащила твою возлюбленную на руках в компании белого волка, убившая до того двух стражников Южных Ворот…У нее айдарский лук из черного дерева, куча заморских ядов, и вообще, она вооружена весьма искусно, и не побоялась в одиночку каким-то образом войти в Торвальд. И добралась таки до замка…Куда впустили ее стражники, а потом встретил я, подумав, что обеспечу нам веселый и крайне занятный вечер…
Пусть она и умрет в его конце – мы изрядно повеселимся; такие люди не приходят к нашим стенам каждый день…
 Раздался тихий угрожающий шорох в той стороне, где стояла Раннвейг, за которым последовал ответный громкий звон клинков, извлекаемый из ножен стражников, советников и даже Лукаса.
Точно в голову Принца-Гиены была направлена черная стрела.
 - Отпусти Дарси, Кейси. Иначе ты умрешь на глазах своей матери, - но Кейси лишь улыбнулся, дергая хрупкую руку девушки  и прижимая ее к себе. – И что дальше, дорогая сестрица? Умру я. Тебя искромсают на части все эти люди, против которых ты бессильна. Пусть я и паду. Но следом падешь и ты, и твой волк.
Раннвейг зверовато улыбнулась, и Скатти вдруг стало страшно от осознания того, что она вроде бы сомневается в своих догадках того, кем же является эта Раннвейг?
 «Она не айдар…и даже не ведьма…»
«Она и впрямь Ингольд?»
 - Лучше испачкать руки в крови драгоценного родного брата, чем врага или грязного чужака. Ты взял то, что принадлежит мне. Ты потерял свою ценную вещь, позволил ей уйти, не уследил. Я подобрала ее, вылечила, обогрела и накормила. Если Дарси захочет сделать выбор – то она без колебаний выберет меня. Это ли не справедливость? Это ли не милосердие?
Скатти сглотнула, переводя взгляд на королеву, на чьих глазах могло бы свершиться сыноубийство, однако, та была спокойна и даже довольна всем происходящим, пристально наблюдая за Раннвейг. Она, единственная из присутствующих не вынула свой меч.
«Какая дикая семья! Если здесь кого-нибудь убьют, то она и пальцем не пошевелит!»
 - Раннвейг права, - нарушила тягостную и напряженную атмосферу королева, и Кейси в ужасе повернул на нее голову. – Мама?! – Да-да, дорогой, не удивляйся. Раннвейг показала свою силу…отсутствие страха перед смертью. Она бы умерла под градом мечей, что обрушились бы на нее, пусти она стрелу, - она кивнула на пепельноволосую девушку, но та продолжала натягивать тетиву, не думая даже опускать лук. Ее льдистые глаза наливались кровью.
 – «Смерть ничего не значит», дорогой. А ты показал слабость тем, что не смог отпустить то, что тебе дорого. Не сумел смириться с мыслью, что тебя не любят…с тобой быть, увы, не хотят…
Кейси недовольно фыркнул, но все же отпустил руку Дарси, которая стремглав, закрывая лицо ладошками, бросилась за спину Раннвейг.
Гордость гордостью, а перечить матери было себе дороже. Последнее слово всегда оставалось за ней.
 - Я ненавижу девочек, Раннвейг, - обратилась она к девушке, признаваясь ей прямо в лицо, насупив брови.  – Мои люди сбрасывали родившихся девочек-младенцев со скал в море.
Это был мой приказ. К несчастью девочек у меня родилось больше, чем мальчиков. Те, кто выжили – находятся сегодня перед тобой. Я не терплю соперниц и презираю женщин, несмотря на то, что сама ею являюсь…Женщины бесполезны и глупы. Большая часть из них не умеет ничего кроме готовки и уборки…они не стремятся стать лучше, не хотят учиться и бороться со страхом смерти и неудач. Знаешь, почему мое королевство Торвальд так сильно?
 - Потому что в нем нет женщин… - процедила сквозь зубы Раннвейг, промаргивая слезы, чей палец уже начинал кровоточить от тонкой тетивы, врезающейся в кожу. Эрика довольно улыбнулась и снисходительно кивнула советникам и Лукасу.
Те убрали оружие.
Все, кроме Раннвейг, держащей на прицеле Кейси, который был зажат в тиски стрелой перед глазами и волчьими зубами снизу. Он презрительно сплюнул в сторону и налил себе еще вина.
– Женщины у нас есть, Раннвейг. Их мало, они глупы и бесполезны, однако полностью лишится их невозможно – неоткуда будет рождаться новым северным воинам…
Но ты права.
Мы сильны – потому что наши мужчины сильны.
Потому что никто не тянет их вниз… - она попросила своего слугу, босого Линнарда принести ей что-нибудь поесть. – Я видела глаза каждого младенца, который рождался на свет…я лелеяла надежду, что, посмотрев на нее, я пойму, что она такая же как я…лишена страха и предубеждений, полна решимости и внутренней мощи.
Но, Раннвейг…дорогая Раннвейг…я ошибалась, как я ошибалась…ты плачешь, дорогая? Не плачь, ибо я тоже плакала, когда понимала, что все, что присутствует в глазах этих младенцев – страх…Тогда я потеряла всякую надежду, ибо плачут только слабые женщины, те женщины, которые заслуживают лишь милостивой смерти.
Ты такая женщина, Раннвейг? Такая же?! Отвечай же!
 - Она такая же, мама! – вскрикнул Кейси и засмеялся во весь рот, обнажая длинные белые резцы, плеснув себе в бокал еще вина. Его мутноватые серые глаза были подернуты пеленой безумия, однако ошарашенная происходящим, Скатти увидела в них нечто странное, противоречивое Принцу –Гиене, но она не могла с точностью понять, какое из чувств владеет им наравне с безумием…восхищение? Похоть? Страсть? Уважение…?
 - Я плачу, потому что тетива разрывает мне кожу на пальце, - тихо всхлипнула Раннвейг, сжимая губы еще плотнее, не спуская глаз с сына королевы, которому все это казалось не более страшным, чем детская игра.
Королева Эрика милосердно улыбнулась, явно симпатизируя девушке.
– Так опусти свой лук. Я разрешаю тебе.
Но Раннвейг как-то противно улыбнулась, скаля зубы, что сделало ее больше похожей на голодную гиену. Не поворачивая головы на королеву, она четко проговорила:
 - Пока стрела не утолит свой голод – я не опущу лук.
Эрика немного встрепенулась, прищуривая светлые брови на Принца-Гиену. Сын делал вид, что ему все равно, налегая на жареную кабанятину. Лукас-Рысь был наоборот спокоен и взирал на Раннвейг с каким-то неприсущим ему одухотворением, даже не думая вынимать оружие.
В воздухе повисла гнетущая атмосфера…
Атмосфера смерти.
 - Вам нужны веские доказательства? Я понимаю. Я докажу, что я Ингольд…Я не позволю никому оклеветать мое имя. Никогда и впредь… - она ловко и быстро перевела прицел с Кейси на ничего не подозревающую пухлощекую Скатти, которая утопала в собственных догадках и облачных мыслях.
Дева дернулась, и глаза ее расширились от ужаса, но Раннвейг была более чем серьезна.
– Ты во многом права, дорогая сестрица… - ласково, но ядовито начала она. -  Я действительно ввергла вашу семью в хаос…Но Принц Агварес любил меня. Любил меня по-настоящему. Не твою мать, а только меня. Меня одну. Ради меня он был готов на все…Только я не была готова принять эти жертвы. Знаешь почему? Зов крови сильнее, чем любые чувства. Я чувствовала кожей и сердцем, что должна быть там, где находиться моя душа…Моя семья…Сегодня я воссоединилась с ней. Пусть я  и умру. Но это будет лучшая смерть от руки кровного родственника, это самая великая и почетная смерть, что можно себе представить!
Принц Агварес Айдарский был чертовски глуп, надеясь воспитать из меня типичную айдарскую девушку; вылепить меня под стать собственным желаниям. Я всегда знала, где мое истинное место, и я храбро буду бороться за него до конца.
Пусть даже с родным братом…
Скатти Айдарская не принесет Торвальду ничего кроме неприятностей, если не возьмется за голову…Но мой лук должен утолить свою жажду крови, ведь я Раннвейг. Раннвейг Ингольд!
Скатти вскрикнула и лишний раз пожалела, что ее любимый меч не с ней. Она погибнет от рук самозванки и предательницы…Той, кто погубила отца и сведет в могилу весь Айдар и ввергнет Киритайн в хаос…Слезы текли и текли по ее щекам, и она не утирала их, мысленно здороваясь с погибшим отцом и проговаривая слова извинения перед ним.
«Ты такая же, как и была Скатти - жирная и никому не нужная. Ты умрешь такой же…а могла бы что-то сделать реально полезное, чем тупо мечтать… - вот что скажет мой отец, когда встретит меня на небесных чертогах!»
Раздался свистящий звук, и стрела достигла желанной цели.
Раннвейг Ингольд выдохнула и опустила лук, безмолвно убирая его за спину. С ее пальцев медленно стекали капельки густой крови, которые падали на каменный пол.
Грузной тушей, Скатти упала на спину, пытаясь защититься руками, пискляво вскрикивая раненой мышью.
Бледные, сухие губы Раннвейг подернула довольная усмешка.
Она молча переглянулась с Кейси, который даже перестал жевать, приоткрывая рот; с Лукасом, вежливо склонившим перед ней голову и протягивающим ей ладонь в знак уважения; и наконец, Эрикой…чье лицо выражало растерянность и непонимание…
Она, словно лишилась способности говорить, взирая на Раннвейг, будто на диковинное редкое животное…
Такой не видел ее никто и никогда за все ее время правления.
Она впервые не знала, что сказать.
 - Смерть ничего не значит, - холодно отчеканила Раннвейг, вставая перед троном на одно колено и склоняя голову перед самой жестокой и беспощадной правительницей Севера.
 - Смерть ничего не значит, - благоговейно повторил Лукас, с нежностью глядя на девушку. Красноволосый человек-Рысь, чью двойную натуру не сумел расколоть ни один человек в Киритайне…
 - Смерть ничего не значит, - спустя минуту прохрипел все-таки Кейси Ингольд, знаменитый своей тягой к насилию. Принц-Гиена, не гнушающийся убийствами женщин и детей, которые бежали наутек, завидев его шатающуюся скучающую фигуру.
 - Смерть ничего не значит, - наконец тихо, еле слышно проговорила королева Эрика, мать всего этого дьявольского семейства и главный кровавый идейный вдохновитель Севера, позволяющий оставаться королевству на плаву, благодаря жестокому кровавому режиму.
 – Добро пожаловать домой, Раннвейг…Ингольд. Как жаль, что я не рассмотрела твое лицо, как следует…прежде чем сбросить тебя со скалы…Надеюсь тебе не было слишком больно, дорогая?
  - Ничуть, мама, - не поднимая головы, смиренно отвечала Раннвейг Ингольд, искоса поглядывая назад, туда, где валялось крупное тело ее сестры.
Обессиленная и утопающая в слезах, Скатти Айдарская открыла тяжелые веки, с остервенением держась за правый бок и тихо постанывая.
Возле ее головы, точно напротив, на нее взирали два крохотных черных глаза, задернутых смертельной пеленой. Из толстого серого тельца торчала длинная черная стрела.
Он больше не двигался и не дышал…
Скатти закрыла лицо руками, переворачиваясь на живот и захлебываясь рыданиями.
«Зачем…зачем ты вылез мне на плечо, серый дурачок?»