Дочка мамы одиночки

           Пятилетняя Сонечка опять осталась одна дома на весь день, мама ушла ещё утром. В комнате горел холодный яркий свет. За окном было не темно, но за дверью их с мамой спальни мерцала пугающая полутемь. Соня оглянулась на стеклянную дверь комнаты, замерла на миг, потом резко отвернулась и судорожно вздохнула.
           Рассадив на линолеумном полу некрасивых советских кукол, малышка стала им читать свои стихи: «полетела палка, превратилась в галку, слопала ворону и забилась в крону». Вообще-то это было их совместное с мамой творчество.
           В квартире было так пусто, что Соне стало страшно. Мерещились шорохи и звуки. Один раз ей даже показался из-за двери какой-то придушенный голос, называющий её имя. Девочка испуганно метнулась к постели, забилась под одеяло и заплакала. Не сразу она осмелилась выглянуть из-под одеяла. Ей казалось, что какие-то страшилища прячутся за дверью и под кроватью.
            Из открытой форточки доносились детские голоса и звуки московского дворика. Соня очень любила маму, и особенно остро она это чувствовала, когда оставалась одна. «Мамочка, мамочка, где ты?» - шептала Соня с тоской, прислушиваясь к звуку лифта. Вот, лифт остановился на верхнем этаже, в двери повернулся ключ, и вошла мама, зажигая в коридоре свет.
  - Мама, мамочка! – кричит Соня и обнимает ноги матери, прикрытые шерстяной клетчатой юбкой. Мама садится на корточки и гладит дочку по коротким каштановым волосам.
Соня обнимает маму за плечи, утыкается в её русые кудри и плачет.
 - Мамочка, где ты так долго была?!
 - Отнесла свои рассказы в три издательства. Ни в одном не приняли. А в двух, куда раньше подавала – получила отказ.
Но, слушай: сейчас быстро поедим, и я побегу в ЦДЛ. Возможно, у нас будет 10 рублей. Неделю мы на них проживём.
 - Нет, мамочка, не уходи, только не уходи, - сказала Соня, и по её худенькому личику потекли слёзы.
 - Как не уходить? Нам нужны деньги. Ну, хочешь, я возьму тебя с собой.
 - Возьми, возьми, я так давно не была в ЦДЛ! - Соня от радости стала прыгать вокруг мамы.
            Они пошли на кухню, и Наташа достала из холодильника последнюю еду: это были два холодных куска вчерашнего пирога. Мама с дочкой с аппетитом ели и болтали. Наташа, как обычно, рассказывала Сонечке о взрослой жизни. Соня была не погодам умной девочкой, и мама прислушивалась к её детским советам. «Устами младенца глаголет истина» - верила Наташа.
 - Мама, а кто даст нам денег?
 - Один поэт. Я написала рецензию под его авторство.
 - А как это?
 - Ну, написала я, а как будто написал он, и он мне даст за это 10 рублей.
          После чая Соня пошла одеваться. Она надела на себя мамины колготки-сеточку (в нерастянутом виде они были её размера), маленькое красное платьице, из которого девочка выросла, мамины бусы, сразу 3 нитки, на короткие волосёнки навязала 3 банта, и накрасила губы маминой красной помадой (в советское время других цветов почти не было). В довершение Соня подушилась всеми мамиными духами. После этого она почувствовала себя принцессой. Наташа смеялась.
          По улице маленькая принцесса шла очень важно. Она была счастлива, что мама рядом, и очень довольна собой. Они вошли в ЦДЛ. Пёстрый Зал шумел, и утопал в сизом сигаретном дыму. Творческий люд сидел за столиками, ходил, галдел, читал стихи. Иногда раздавались всплески голосов. Наташа с Сонечкой сидели за столиком в окружении поэтов. Все пили вино, а Сонечка – Тархун. Подвыпившие поэты целовали Сонины ручки, и она чувствовала себя прекрасной леди. Они рассказывали ей о своей взрослой жизни. Девочка ничего не понимала, но что-то отвечала. Литераторы приходили от этого в восторг.
 - А вот не все церкви закрыты, - сказал высокий седой поэт, поддерживая общий разговор. - Вот мы с женой обязательно на Пасху в церковь пойдём!
 - Тихо, тихо,- оборвала его кругленькая румяная блондинка, - здесь могут быть жучки!
          Кто-то налил девочке вино, она сделала 2 глотка и опьянела. Потом Сонечке надоело это общество, она вытащила маму из-за стола и потянула к выходу.
 - Ну, как, мам, тебе дали 10 рублей? - спросила малышка.
 - А то как же! – ответила весело мама.
           По дороге домой пьяный ребёнок прыгал и пел. На Ленинском проспекте в витрине одного магазина девочка увидела куклу-красавицу. Сонечка замерла, стояла и смотрела на неё, открыв рот.
 - Что, нравится? – спросила Наташа.
 - О-оче-ень, - протяжно произнесла Соня.
 - Хочешь, я её тебе куплю?
 - Это правда? Ты мне её купишь?!
 - Да. Магазин ещё открыт, пошли скорее.
            Соня была счастлива, и мама тоже, глядя на дочку.
 - Сколько у вас стоит эта красивая куколка с длинными волосами? – спросила Наташа зевающую продавщицу с очень усталым лицом.
 - Эта? Десять рублей, - сказала женщина, удивлённо глядя на Наталью.
          Наташа замерла. Но отступать было некуда. Тщательно скрывая огорчение, она отдала весь свой заработок кассирше, и, получив чек, дала его дочери. Соня подбежала к прилавку, и вот, в её руках чудесная кукла! Взглянув на дочку, Наташа заулыбалась, и перестала жалеть ушедшие деньги.
            Дома Наташа принялась готовить суп из последней картофелины и морковины, а Соня пошла рассматривать во всех подробностях куклу и придумывать ей имя и жизненную историю.
 - Мама, а почему у тебя суп без лука? – спросила за ночным обедом Соня.
 - А у нас нет лука, - ответила Наташа.
 - А вот же, лежит там, - кивнула Соня на корзинку возле маленького холодильника.
 - Да нет, там одна шелуха осталась.
 - А зачем нам шелуха?
 - Яйца на Пасху красить.
 - Пасха скоро?
 - Через 10 дней
Соня оживилась, и спросила:
 - А как мы её будем отмечать?
Наташа почувствовала что-то тревожное в душе.
 - Поедим крашеных яиц, - ответила она.
 - А в церковь мы пойдём? – спросила Соня, вспоминая разговор в ЦДЛ. В глазах её светилась надежда.
 Наташа хотела ответить «нет, конечно», но взглянув в сияющие глаза Сони, сказала шёпотом:
 - Обязательно пойдём, только ты об этом никому не говори!
                3.02.18.