Братья

  Родная у меня только сестра, и куча двоюродных сестёр, а вот братьев двоюродных только два. Братья погодки, но они очень разные, ни лицом, ни характером не похожи друг на друга, и судьба у них очень разная. Их родители, это родная сестра моей матери тётя Тамара, - самая младшая, и дядя Саша. Они тоже очень разные между собой, порой становится непонятно, как им удалось создать семью? Тётя всю жизнь была такой заполошной, а дядя такой обстоятельный, детей у них трое, ещё сестра двоюродная Наталья у меня есть, но о ней я рассказывать не буду. Другие двоюродные сёстры были мне ближе, и виделись мы чаще, рассказать могу о них больше. Братья всё-таки братья, характер общения с ними другой, не смотря на то, что общались не очень часто.


    Братья были младше меня, на два и три года. Старшего, как и меня назвали Владимиром, а другого Сергеем. Владимир в детстве часто болел, говорят, он был похож на нашего общего деда Якова, но он погиб ещё до войны свалившись в какой-то котлован, даже его родные дети его не очень помнили, не знали мы и бабушки, она тоже умерла до войны. Их дети выросли в детском доме, и это наложило на них отпечаток на всю жизнь. Не смотря, на болезни брат Владимир вырос высоким парнем, но всегда сутулился. Характер у него очень  добрый, можно сказать даже нежный, как у девчонки, когда он обижался, сразу начинал плакать, даже от того что проиграл в шахматы. Сергей наоборот уродился упрямым и непокорным, кроме того хорошо рисовал и хитёр был неимоверно. Меня всегда удивляла его способность придумывать новые слова. Он всегда был человеком творческим, на этом основании он требовал к себе другого отношения.


     Зимой на каникулы или на праздники их приводили к нам, а летом я часто приходил к ним с ночёвкой. У них в семье никогда не было кошек, они боялись их как диких зверей. Стоила моим братьям вдвоём наступать на меня в какой-то разборке, я звал кошку и приказывал ей как собаке: «Взять», оба мои брата сразу оказывались на шифоньере. Бывая у них, мне не нравилась их еда, и запахи в квартире, но нравились наши походы на реку Ушайку, в районе Михайловской рощи, там я научился плавать. Мне до сих пор снятся фантастические сны, что речку эту перекрыли дамбой, образовалось целое море с впадающими в неё реками, в бассейне которых можно заблудиться. Реку на самом деле перекрыли и сделали отвал золы ГРЭС 2, море золы заполнило всю огромную пойму реки нашего детства. Речек в том месте не впадало, только ручейки, да труба этой ГРЭС, из которой вытекала очень тёплая вода, образуя маленький котлован в котором можно было купаться даже в апреле. Вредность купания в этом котловане была неимоверная, но это тогда ни кого не волновало, речка была ни чем не лучше, в ней даже рыба не водилась.


   Жили родственники  в двухэтажном большом деревянном доме, вход в их квартиру был отдельный с большой деревянной лестницей и сенями над ней, летом мы спали в этих сенях. Дом был построен ещё до революции, даже доски и брёвна его пахли по-особенному, древесина скорей всего была кедровой, она стала коричневой от времени, это предавало ей ещё большую красоту. Дядя Саша отец моих братьев понимал это, как никто другой, он немного столярничал и даже делал багетные рамы для картин. Работал он в областном банке, его туда устроил дед моих братьев, он же родной ему отец, очень заслуженный человек, партизан ещё гражданской войны. Серёжка младший мой брат очень похож на него, только дед был высоким, а внук нормального среднего роста.


 Этот заслуженный дед устраивал некоторых своих родственников в разные отделения банков, при условии достаточного образования.  Жена этого деда, баба Дуня, по внешнему виду была обыкновенной старушкой, не очень быстрой в своих движениях и передвижениях всегда в платочке, подвязанном под подбородком, в вечных очках с толстыми стёклами. Ни с дедом, ни с бабушкой моих братьев я практически не общался, может быть зря, сейчас мог бы сказать: «Я знавал героя гражданской войны!». Их дед был очень строгим, я боялся его, а бабушку не боялись даже внуки, они убегали от неё, а она не могла их догнать, иногда просила меня, их разыскать.


    Ограда была большая, в ней было достаточное количество ребятишек, я помню только одну девочку и двух мальчишек. Девочка по кличке «Чита» и её брат были Стрекачёвы, их родители были заклятые враги моей тётки, а родители другого мальчика Юры Андрейчика были аквариумисты, я  впервые увидел большие аквариумы и диковинных рыб. Этот отец аквариумист, постоянно выращивал и продавал рыбок, у них полквартиры занимали аквариумы. Даже дяде Саши понравилось это занятие, он сам сделал себе аквариум, купил у соседа рыбок и ухаживал за ними. Завёл рыбок и я в трёхлитровой банке, но этих безмолвных красавиц надо было кормить и чистить за ними. Это в наше время, пошёл и купил для рыб корма, а тогда его просто не было.

     Мы с дядей Сашей ходили на Ереневское  озеро и сами с моими братьями самодельными сачками из женских чулок вылавливали маленьких рачков, - дафний. Высушивали их на улице на бумажных листах разлив эту гадость тонким слоем. Корки из высушенных дафний измельчали в порошок, от одного запаха этой пыли, мне становилось плохо, хранили в картонных коробочках, чтобы он не задохся. Я со своими лёгкими мог задохнуться скорее, спас меня мой отец, выбросив все запасы этого корма. Вернее он спас и себя тоже, что-то взбрело ему в голову разнюхать, что хранится в  коробочке, в прямом смысле этого слова, одного раза хватило.


    Мой брат Владимир, перед армией год поработал токарем, но занимался в радиоклубе, служить попал в Германию на какой-то  военный аэродром. После армии работал на нашем с ним родном заводе, в качестве настройщика радиоаппаратуры. Брат Серёжа тоже успел поработать на нашем заводе до службы, но художником, служил во Владивостоке морским оформителем наглядной агитации, по кораблям, наверное, не лазил, ничего конкретного не говорит. Брату Владимиру повезло с женой, которую он нашёл, не выходя из цеха. Брат Серёжа упросил отца своего, поехать учится в художественное училище, типа техникума, окончил его там и женился. Перешёл на оформление гражданской наглядной агитации. Всё было нормально до самой перестройки.


   И вот она пришла, - «Великая Замута», а замутил её недалёкий человек, случайно ставший самым большим руководителем в стране. Всё равно когда-нибудь социальный строй должен был смениться, но сделать это можно было не так разрушительно, но что теперь об этом говорить, того уж не вернуть. Брат Сергей вместо агитационных плакатов стал рисовать рекламу, брат Владимир вытаскивать кирпичи из горячей печки, это при его здоровье-то. После того как сменился президент родной завод немного зашевелился, брат Владимир вернулся на него, я предупреждал его, что это предсмертные судороги, но он мне не поверил, а зря. После работы на кирпичном заводе пришлось делать операцию шунтирования и окончательно оставить производство.


    Владимиру уже на инвалидности удалось устроиться сторожем, нештатным электриком, а потом и ремонтёром нестандартных деталей в магазин автомобильных запчастей.  Он там организовал целую мастерскую, не хватало только токарного станка, он стал приходить в наш строительный трест, в котором я трудился токарем. Полнокровно ему работать можно было только в выходные дни или после работы и конечно под моим присмотром. Я часто и много работал, мне это было не в тягость, я даже стал готовить обеды на работе, чтобы никуда не ходить, на это уходило много времени. Обедал я иногда с красным сухим вином, моему брату вина нельзя было, и не курил он уже давно. По-своему я пытался объяснить ему, что не надо было раньше курить дешёвых сигарет и пить технический спирт, но он объяснил причину своего не здоровья по-своему. Он считал, это наказанием, за его неблаговидные поступки.


    Однажды мы работали в выходной день, а перед нашим обедом, у меня не оказалось в достаточном количестве  хлеба. Я просил своего брата разогреть борщ для каждого из нас, а сам побежал в хлебный магазин. Прибежал с хлебом и был удивлён неимоверно, мой брат разогревал пятилитровую кастрюлю борща, хотя знал где у меня нержавеющие чашки, из которых обычно я его угощал. Ну что взять с него женатого человека, не умеющего не только готовить, но и даже разогревать. Несмотря на это Владимир мне нравился больше чем Сергей, и я пытался ему чем-то помочь. Находил для него «халтурную»  работу, для меня слишком простую, но выгодную, даже расчёт производил сразу, лишь потом получал деньги с заказчика. Я и сам бы так хотел получать вознаграждение, но мне никогда не везло, то вообще обманут и не заплатят, то часть денег умыкнут. Не обижался я, на таких людей, они теряли больше чем я, они теряли совесть, а купить её невозможно.


       Брат Сергей, имел хороший заработок, как бы его не прижимала судьба, даже после того как его художественную рекламу стали выполнять плоттеры, он быстро перестроился и стал выполнять резные работы по дереву. Не зря же он родился в старинном городе деревянного зодчества, но делал это как-то не так, либо с большими излишествами в резьбе разных наличников, либо наоборот топорной работы в изготовлении истуканов. Ладно, истуканов, возможно именно так и надо было стилизовать под первобытных людей, он пристроился в этнографический музей под открытым небом. Но его резные украшения домиков, выгладили, как наброшенные на домики вязаные кружева, ни какой строгости, ни  какого стиля. На его бы месте, я сфотографировал все наличники на окнах родного города, классифицировал их по видам и попытался продолжить эти традиции, сказав при этом своё слово в её продолжении. Но он как «истинно творческая личность» ничего не хочет слышать.


    Мало того, эта творческая личность окончила какие-то курсы экстрасенсов, читает разные индуистские и философские книги, даже пытается стать «гуру». Пока это ему удаётся с одноклассницами, которые в интернете пишут ему восторженные комментарии. Он набирается наглости поучать меня, при каждом удобном для него случаи, просвещая меня в вопросах мироздания, философии и религии. Много раз я писал ему о том, что лучше было бы писать ему о своём отце, - кавалере ордена Кутузова, о деде герое гражданской войны, но он не унимается. Поселившийся в его душе «Гуру», нагло просится наружу, он не понимает, что большинству людей, гуру просто не нужен.