Воин в диком поле

В одной из предсмертных песен Игорь Тальков спел о том, что все мы родились и продолжаем жить на войне. Дважды мне довелось безоговорочно убедиться в том, насколько поэт был прав. Впервые – на Камчатке, где вместо добротных некогда посёлков стояли руины, напоминающие кадры репортажей из Грозного. На заснеженных вымороженных улицах не рвались снаряды. Однако опустошённые лица редких прохожих наводили на мысли о каком-то страшном поражении. Руины здесь появились из-за того, что брошенные государством на произвол судьбы люди, разбирали на топливо собственные дома.
Ещё раз явные следы «тихой» войны я увидел в маленьком волжском городке Кимры, расположенном всего в двух часах езды электричкой от Москвы. И здесь на лицах жителей читалось то же уныние, и здесь улицы зияли чёрными пустотами пожарищ, а во многих окнах старинных купеческих домов висели какие-то рваные, замызганные тряпки. Всё это наводило на мысль, что вместо русских людей, веками обживавших эту землю, в городе влачили жалкое существование какие-то беженцы без роду-племени.  Вечером город погрузился во тьму – не работало уличное освещение. И, казалось, что эта тьма таит в себе какое-то недоброе предупреждение.
Позднее я узнал о том, что за Кимрами закрепилась зловещая слава малой наркостолицы России. О цыганском посёлке на окраине города, где едва ли не из каждого дома в открытую зазывали «клиентов» торговцы «дурью». О городском кладбище, которое, как раковая опухоль, с угрожающей быстротой разрастается из года в год. И ещё узнал о человеке, силой духа изменившего жизнь в  вымирающем городе. Много ли найдётся таких людей в современной России?! Мне захотелось встретиться с протоиреем Андреем Лазаревым и, если получиться, написать о нём.

                Город на игле.

- Когда 13 лет назад Господь призвал меня в Кимры, я, конечно, не думал, что придётся бороться с торговцами наркотиков. Служение Богу – вот главное моё призвание на земле. Однако в 1999 году бездейственно смотреть, на то, как гибнет наша молодёжь, стало невозможно. Даже дети, не скрываясь, кололись по дороге в школу и обратно. Цыгане кричали, что всех молодых пересажают на иглу. После того, как наркотиками стали торговать возле нашего храма, мы собрали подписи горожан (около 20 семей не побоялись тогда проявить гражданское мужество) и пошли в милицию. Я назвал несколько адресов, где торгуют «дурью» и сказал начальнику Кимрского ОВД: «Если вы не закроете эти точки, мы их сожжём». Вскоре точки закрыли, а кое-кого из цыган даже посадили. Тогда у нас появилась надежда.
Этот рассказ отца Андрея Лазарева я слушаю в храме Преображения в Кимрах. Мы сидим в тесной комнатке, служащей церковной библиотекой. За окном безнадёжно тлеет бесснежный зимний день. Иногда наползают тучи, и в стекло начинают сыпать водяные горошины. Лицо священника в такие минуты становится тёмным и расплывчатым. И только внимательные глаза на нём по-прежнему блестят остро и непроницаемо. А иногда, вырвавшись из-за облаков, белый солнечный свет бьёт в окно, и лицо моего собеседника почти растворяется в его сиянии.
- Мы продолжали бить во все колокола. В 2002 году в город по нашей просьбе приехали журналисты передачи «Русский дом». Никто, конечно, не надеялся на то, что репортаж о наркоторговле в Кимрах совершит чудо. А именно это и случилось. Уже на следующий день после выхода репортажа в эфир к нам приехал заместитель генерального прокурора России Николай Макаров.
Начались проверки деятельности местного ОВД. Полетели головы крупных и не очень милицейских начальников. Был создан Межрайонный отдел наркоконтроля. Одна за другой приезжали съёмочные группы центральных телеканалов. Несколько раз в поисках наркотиков цыганский табор «перетряхивал» ОМОН. Многие цыгане отправились за решётку, другие, бросив дома, бежали.
- Вам угрожали, пытались покушаться на жизнь?
- Я сам иногда задаюсь вопросом, почему до сих пор невредим. Наверное, дело в том, что мы никому не пресекли финансовых потоков.
- Но ведь в Кимрах, говоря словами классика, дикие нравы. Людей убивают за куда меньшие «провинности», чем ваши.
- Бог хранит, наверное…
Надо сказать, что у отца Андрея накануне нашей встречи произошла трагедия – в катастрофе погибла родственница. С минуты на минуту он ожидает звонка, чтобы поехать принимать участие в похоронах. И всё-таки продолжает общаться со мной, очередным заезжим журналистом. Точно так же как перед нашим разговором больше получаса беседовал с обычными горожанами, пришедшими к нему со своими горестями. Видимо, только благодаря таким буднично самоотверженным людям Россия, да и весь мир не превратились ещё в сплошную чёрную дыру.

                Иконы против автоматов.

Не однажды в нашем разговоре мой собеседник произносит слово «чудо». Однако события в подмосковном городе Долгопрудный ещё одно подтверждение тому, что он не из тех, кто привык бездеятельно уповать на чудеса. 
Против милиционеров Валерия Блохина и Алексея Коноваленко, занимавшихся борьбой с наркопреступностью, было сфабриковано дело (сейчас они полностью оправданы). Отец Андрей и прихожане храма Преображения приехали в Долгопрудный поддержать невиновных. На судебное заседание их не допустили. На площади перед зданием суда собралось около 1000 человек из разных городов. Само собой получилось, что кимрский священнослужитель оказался в центре событий. Православные отслужили молебен, прочитали акафист. Никаких признаков агрессии собравшиеся не проявляли, но даже мирное стояние вызвало страх и недовольство власть предержащих.
Когда отец Андрей садился в обратную электричку, к нему подошли люди в чёрных масках и с автоматами наперевес. Не предъявляя никаких документов, потребовали следовать за ними. Однако, как оказалось, не всех в наше время приучили жить по правилу: моё дело – сторона. Вокруг протоирея возникло живое кольцо из людей, случайно оказавшихся на платформе. Некоторые, как щитами, загораживали священника иконами от автоматов. Зазвучали молитвы и песнопения.  Время от времени отец Андрей по сотовому телефону консультировался с юристом. Только через три часа «осада» была снята, люди в чёрных масках бесславно ретировались.
- На следующий день позвонили настоятелю нашего собора и предупредили: если я ещё раз окажусь в Долгопрудном, меня арестуют.
А потом ещё пытались обвинить меня в убийстве одного из судей, занимавшихся делом Блохина и Коноваленко. Честно говоря, вот тогда было по-настоящему страшно. Ведь я по именам могу назвать десятки человек, которых невинно упекли в тюрьму только потому, что они встали на пути  наркодельцов и коррумпированных чиновников.

                Исцеление  молитвой.

Солнце блестит на мокрых после дождя листьях. Благоухают цветы. На аккуратных грядках зреют овощи. С момента первой нашей встречи с отцом Андреем прошло пол года. Мы сидим за пластмассовым столиком, пьём чай с вареньем.  К нам подходит цыган Эдуард, «белая ворона» из табора, просит у священника благословения на какое-то будничное дело. И, кажется, что нет никакой войны.
- Отец Андрей, в городе о вас ходят легенды, что вы одной молитвой избавляете людей от наркозависимости, - начинаю я разговор.
- Это, конечно, не так. Излечить человека от пристрастия к наркотикам  до конца невозможно. Даже просто удержать его на пути к исцелению – сложнейшая работа.   
- Почему молодые невоцерковлённые  люди приходят за помощью в ваш храм?
- Как правило потому, что больше просто некуда идти. Из дома их выгнали, милиция и кредиторы прижимают  со всех сторон, впереди либо – тюрьма, либо – могила. Церковь для таких, как соломинка для утопающего. Бывает, что приходят даже «обколотые».
- Расскажите, есть ли примеры в вашей жизни, когда человек преодолевает путь от наркомана, убивающего свою жизнь, до православного человека?
- Примерно, половина из тех, кто попадает к нам, со временем перестают принимать наркотики. Сколько из них в конце концов станет православными людьми, сказать трудно. Но такие примеры есть. Начинается с того, что мы даём наркоману трёхнедельное испытание. Главное наше условие, чтобы обратившийся к нам человек исповедался, искренне попросил у Бога прощения за свои грехи, причастился. Тогда мы уже можем молиться за него. Служим молебны об исцелении болящих, водосвятные молебны перед образами «Неупиваемая чаша», «О взыскании погибших».
Если три недели человек держится, продолжает ходить в церковь, мы отправляем  его в другой город на дальнейшее лечение. Стараемся, чтобы он нашёл там работу, жильё. Это принятая во всём мире методика: наркомана вырывают из привычной среды, чтобы на новом месте ему легче было избавиться от губительной привычки.
- Отец Андрей, с вашего позволения, задам не очень удобный вопрос. Я знаю, что вы горячий  сторонник создания реабилитационного центра  для наркоманов при православном приходе в Кимрах. С другой стороны вы, в числе многих, выступаете против подобных заведений, которые создаются, например, баптистами. Почему же православные центры – хорошо, а сектантские – плохо, ведь и те, и другие  помогают больным людям?
- Разница принципиальная: мы не отнимаем у больных  самый бесценный дар от Бога, в котором и выражается Богоподобие человека – свободу. На этом основана вся жизнь Православной церкви. Если человек много лет ходивший в православный храм вдруг захочет уйти, никто его насильно удерживать не будет. Тот, кто одумается, что-то поймёт, всегда может покаяться, вернуться.
В сектах же человека стараются привязать, покушаются на его личность, на материальное благосостояние. Хотя на начальной стадии это зачастую и носит скрытые формы.
Недавно я был на встрече, организованной участниками одной секты. Её резиденты, бывшие наркоманы,  показывали совсем молодым ребятам свои обезображенные рубцами руки. Крутились кадры видеофильмов, снятых в наркоманских притонах. Зачем всё это видеть молодым здоровым ребятам? Ведь это реклама наркомании. Молодые люди видят, что тот, кто сидел на игле, стоит перед ними на сцене, горделиво глядя в зал. У многих слушателей возникает вопрос: а  чем мы хуже? Значит  мы тоже можем попробовать наркотики, а затем отказаться, когда захотим.  Между тем я уверен, что без смирения такую страшную болезнь, как наркомания, не побороть. Господь обязательно сокрушит гордыню. Год-другой и те, кто хвастался со сцены силой духа, обязательно сорвутся.


                Героин под селёдкой.

Сегодня проблема употребления наркотиков в Кимрах потеряла былую остроту. Ситуация здесь даже благополучней, чем в других городах Тверской области. Однако наркоторговцы из цыганского табора нет-нет да напомнят о себе. Не так давно в Кимрах и в соседней Дубне прокатилась волна смертей от передозировок. Цыгане под видом обычного героина продавали сильнейший синтетический наркотик «белый китаец».
Впрочем, корень зла, конечно, не в цыганах, а в нас, русских. В той бездуховности, которая в нашем обществе стала едва ли не нормой жизни.
Среди тех, кто торговал «дурью» была некто Надежда Голубович, «по совместительству» работавшая воспитательницей детского сада. Три года назад она попалась, когда перевозила пол килограмма героина, прикрытого сверху селёдкой. У пойманной с поличным Голубович  нашлись высокие покровители в лице кимрских судей. Под предлогом того, что женщина, якобы, везла сдавать наркотики в милицию, ей вынесли оправдательный приговор. Правда, усилиями общественности год спустя это решение удалось обжаловать в областном суде и преступница получила заслуженные 6 лет заключения.
В другой раз не в меру вежливая судья предупредила цыганскую семью о том, что дала разрешение сотрудникам наркоконтроля на проведение обыска в их доме.
И таких случаев – множество. Надо сказать, что не один из кимрских служителей Фемиды до сих пор не поплатился за свою чрезмерную гуманность к заблудшим наркоторговцам. Все они по-прежнему остаются вершителями судеб в волжском городке.
Так что же с нами случилось, что даже судьи, которые должны служить нравственным камертоном любого уважающего себя общества, в нашей стране ведут себя безнравственней преступников?! А мы своим равнодушием молчаливо поощряем их.

                Начать с себя.
               
- Вот уже столько лет не могу привыкнуть к жизни в Кимрах. Не могу понять, как можно радоваться бедам ближних, завидовать их успехам, терпеть грязь вокруг себя. И ведь почти никто не хочет что-то менять. Это сейчас беда всей коренной России. Когда я впервые приехал сюда из северного Казахстана, где прошло моё детство, сразу почувствовал разницу. Там люди разных национальностей жили дружно. Все праздники отмечали вместе, как большая семья. Здесь же бросались в глаза разобщённость, озлобленность.
И это закономерно:  центр России  больше всего пострадал  от богоборчества.  Например, в нашей области был создан экспериментальный район по борьбе с религией. Те, кто не соглашался отречься от веры, уничтожались.  Как и настоятель нашего храма Преображения, священник Фёдор Колеров, ныне причисленный  к лику святых. Его  расстреляли в 1929 году.   На костях православных людей построили канал имени Москвы. Среди них было много наших земляков. Эти люди являлись носителями культуры, которая составляла духовный стержень нации.
Я недавно смотрел дореволюционные фотографии нашего города. Меня поразило, насколько умные, одухотворённые лица были тогда у кимряков. Теперь такое лицо даже в столице редко увидишь.  И ведь на фотографиях не интеллигенция, а самые обычные мещане: пожарные, дворники, обувщики.
- Извечный русский вопрос: что делать?
- Было время, когда я, как многие в нашей среде, переболел православным глобализмом. Выступал против ИНН, ездил в Москву на стояния за возвращение Крыма России. А сейчас понимаю, что боролся с ветряными мельницами.  Чтобы сделать жизнь в России лучше, начинать надо с себя. Привести в порядок одежду, внешний вид, вымести подъезд, попытаться стать культурным человеком. Ядро слова «культура» – «культ». А что такое культ? Служение высшему идеалу. Пока у человека такого идеала нет, его нельзя назвать культурным. Он может быть очень образованным, талантливым, но никак не культурным. Для русского народа вот уже тысячу лет (сорок поколений!) таким идеалом является Святая Троица. Служение идеалам Православия перешло на быт, живопись, литературу. В результате мы имеем великую русскую культуру. Ту самую, которую вот уже почти 100 лет сами же продолжаем уничтожать. Можно ли после этого назвать нас, русских, культурными?!
Я был недавно в Польше. Поражался их отношению к собственной культуре. Попробуйте кинуть в неё камень – вас тут же вышвырнут из страны. В польских школах ввели уроки патриотизма. Вот на что стоит равняться!
Ну, и, конечно, надо заниматься детьми. Если мы не спасём подрастающее поколение, то очень скоро все прекрасные храмы, которые мы сегодня строим, станут музеями для народа, который будет жить на нашей земле, вместо нас, русских.

                Герои нашего времени

Вся мирская деятельность Андрея Лазарева посвящена тому, чтобы такая страшная перспектива не стала реальностью. По благословлению архимандрита Тверского и Кашинского Виктора он принял «официальное послушание» - отвечает за связи Тверской епархии с областным управлением наркоконтроля. Общественная организация «Тверской Спас», духовником которой является Лазарев, открыла в городе несколько секций рукопашного боя. В них берут только тех ребят, которые с уважением относятся к православной культуре. Каждая тренировка начинается с благословления отца Андрея.
Часто священник бывает в школах. Свои встречи он обычно начинает со слов: «Мы с вами будем говорить не о религии, а о том, как нам с вами жить дальше».
Как и всякий истинно православный человек, отец Андрей не преувеличивает свои заслуги и не переоценивает возможности.
- Власть и деньги – огромное искушение. Не знаю, сумел бы я отказаться от взятки в миллион долларов. А вот мой друг, служащий в силовом ведомстве,  - сумел. И Господь ему всё дал. И квартиру в Москве он приобрёл честным путём, и повышение по службе получил. Вот такие люди сегодня – национальные герои. 
... Бодрые репортажи в новостных программах центральных каналов изо дня в день пытаются убедить нас, что жить стало легче, жить стало веселей. Однако в маленьких провинциальных городках с особенной силой чувствуешь, как неоправданно такое бодрячество. Да, что-то изменилось в самой атмосфере русской жизни. Кажется, что страна маленькими шажками отодвигается от пропасти, в которую чуть было не шагнула в самоубийственном порыве. В тех же Кимрах потихоньку отступает разруха: на улицах появился свет, центр города подрасчистили от мусора. Но на трёх умерших в городе по сей день рождается всего один младенец. И хотя наркоторговцев стало значительно меньше, нередко можно слышать, как молодые люди обсуждают, где бы купить марихуаны. А с другой страшной бедой современной России – алкоголизмом, никто толком и не начинал бороться.
Но именно благодаря таким людям, как отец Андрей, остаётся надежда, что мы придём в конце концов к исцелению и миру. Как пришёл однажды Андрей Лазарев, родившийся в семье атеистов, к решению посвятить свою жизнь Православию.

Алексей Полубота.