Аргиш7 Точка наблюдений Слюдянка. Подрывная работа

                Из сочинения     Откровения трипера, отнюдь не  психоделические

Начало: http://www.proza.ru/2018/01/31/499 
Предыдущее: http://www.proza.ru/2018/02/11/1517 


      Оно называлось «Перевал» - предприятие по переработке мрамора в цемент да ещё и в щебень для отсыпки откосов железнодорожного полотна.
      Для нас же - семнадцатилетних будущих среднетехнического уровня специалистов горноразведочного дела – это было место ссылки, как наказание за допущенную нами групповую недисциплинированность, чтобы не сказать прямо: преступное поведение.
      Суди сам, читатель.
      Замечательные наши педагоги решили закрепить полученные нами знания в области подрывного дела, чисто конкретно на практике. Как раз в это время в черте города велись работы по строительству водозабора из рукотворного водохранилища на красавице реке. И вот именно в эти дни готовился на стройке массовый взрыв на площадке сооружения. Туда-то и направили нашу бригаду на помощь взрывникам. Много полезного сделали мы своими руками в деле заряжания скважин и монтирования взрывной сети. Так что после полудня для взрыва всё было готово. Бойко разбежались мы в разные стороны с заданием не пропустить ни одной души праздношатающихся и загорающих на солнце людей и выдворить их за пределы опасной зоны. Надо сказать, задача оказалась не из лёгких, потому что всякий же знает, сколь свободолюбив наш человек и на что он способен в деле отстаивания собственной неприкосновенности. Задача наша облегчилась после предупредительного взрыва.
        А уж вскоре и сам основной взрыв прогремел. И никто при этом не пострадал.
Собравшись все вместе на площадке, мы отметили хорошее качество выполненной работы, при отсутствии отказов. Взрывники-специалисты быстро свернули своё хозяйство и укатили на заслуженный отдых. А мы остались на месте, типа, искупаться в водоёме.
       Дело в том, что воспользовавшись реальным, а не нормативном состоянием организации работы на площадке, вполне ещё совсем пацаны, мы, понатырили вдоволь средств взрывания, которые тут же решили использовать в экспериментальных целях. Однако, после того как мы взорвали несколько зажигательных трубок во глубине водохранилища, и, видимо, оглушив тем самым работающего под водой водолаза с  какого-то судна, неявной принадлежности. Водолаза там подняли на поверхность вполне живого, а нас с бранью прогнали с побережья.
   Вернувшись в общежитие, что уж там мы  учудили – и рассказывать-то нприлично.
   На следующий день нас собрали вместе и, ни словом не обмолвившись об наших похождениях, объявили, что наша практика будет продолжена в Слюдянке. Использовав один день на сборы, нас на нашей многострадальной газушке привезли в посёлок, разместили для проживания в палатках на территории чего-то там невнятного и стали  доставлять по извилистой дороге в карьер, где на ярусах разрабатывался мрамор, большегрузными самосвалами спускавшийся в пол-горы на фабрику первичного дробления, откуда вагонетками подвесной канатной дороги  уже товарные фракции сырья доставлялось вниз, в пункт его погрузки в хопер-вагоны.
      Дробилки фабрики принимали горную массу до метра в поперечнике. Негабариты же и предстояло нам дробить мелкими зарядами, предварительно пробурив шпур перфоратором, весящим тридцать восемь кило. Так что поводов для веселья было маловато. Тем более, что денежки, выданные нам на расходы, мы быстро растранжирили и вид наш стал откровенно голодный, который не в состоянии была скрасить похлёбка на байкальской воде с бычками нами наколотыми у берег вилкой, украденной в общественной столовой, весь персонал которой был ориентирован на то что бы воспрепятствовать отработанной нами в деталях схему кормления нескольких едоков за счет единственного нашего представителя делегированного для рассчётов с кассой за скромный стакан чая с тарелкой картофельного пюре. За бычки озеру платить в те годы ещё не надо было. Но они насыщали наши алчные организмы не достаточно для долговременного манипулирования, пневматической бурильной машиной. Так что компрессор работал больше вхолостую, невостребованную пневматическую энергию возвращая в атмосферу преимущественно через предохранительный клапан.
        Так что вскоре от наших услуг на «Перевале» отказались, и руководитель направил ребячью любознательность на экскурсию по местным достопримечательностям. Одной из них оказалась невеликая шахтёнка на склоне горы. Судя по всему, проходка её закончилась сравнительно давно.
-Что же добывали здесь – поинтересовался кто-то непомерно любопытный, чем поверг нашего руководителя в задумчивость.
- Так слюду же – нашёлся с ответом педагог.
Действительно, раз Слюдянка, стало быть, и – слюда.
          Однако, запомнилось мне, как что-то недоверчивое промелькнуло тогда в мозгу. Промышленная слюда – при таких мизерных горнопроходческих масштабах? Но никакой конкретики не имелось в  пацанском моём мозгу, и я  ничем не обозначил тогда свои сомнения, Да и кому из нас, собственно, было тогда важно знать правду. Ведь мы уже всей душой рвались в родную, насильно нами обжитую общагу, не вполне украшающую вид студенческого городка, куда вскоре и сбежали зайцами на товарняке. Весело было на подходе к студгородку прыгать в старое кладбище, едва только товарняк чуть сбавил ход, огибая выемку известную всякому жителю этих окрестностей. На этом наша практика по интересному предмету закончилась.
          Много лет спустя  когнитивные мои блуждания по полям сомнений подвели меня к массиву такой информации что, оказывается, слюдянская местность на довольно ограниченном пространстве имеет развитую сеть горных выработок, пройденных в разные годы не очень-то афишируемой деятельности. Для чего? О том, действительно, мало что говорится, сводя всё практически к добыче всё той же слюды. Хотя некоторые специалисты называют этот горный район минералогическим раем. Но вряд ли, имею я основания считать, только минералогический интерес запускает в дело затраты такого масштаба?
      И тут встретилась мне информация о том, что Слюдянка входит в число объектов добычи уранового сырья. Ну, тут уж  вопросы экономии неуместны. Даже если и, действительно, добыча была чрезвычайно мала. Тем более отечественная история добычи первых объёмов сырья для запуска судьбоносного государственного проекта содержит в себе множество экзотических, юмористических и даже сатирических страниц.
     Но нет же! – говорит нам специалист по части разведки месторождений этого сырья – никакого урана в Слюдянке не было отродясь, а налицо пример удачной работы наших спецслужб, так задуривших голову разведсообществу супротивных стран, что они включили в своё понимание сырьевого комплекса нашей страны этот объект, в действительности-то ложный.  Да и этот изрекатель новых откровений, похоже, откровенен что-то подозрительно не вполне.   Пойди здесь разберись в этих профессиональных заморочках! Объект может быть и ложный; а может, ложный якобы; но уж для прикрытия чего-то такого, чего нельзя показать  ни под каким видом. Ну и тому подобное в том же духе.
   Разберись лучше вот в себе – чего в тебе больше: - гордости ли за удачную работу наших профессионалов, или же озабоченности от предположений на счёт цены предмета гордости.
   Но не это заботит меня в действительности. Что те истории прошлых дней? ну, были или не были – что из того; даже если что и было – так ведь прошло же.
    А что по настоящему напрягает  - так пренебрежительное отношение к возможности максимально использовать результаты прошлой деятельности.
    В  легкодоступной от областного центра местности, где одних студентов горно-геологической, географической, исторической, да и прочих специализаций и по сию пору не мало, располагается объект для прекрасных практических занятий, сулящих немалую пользу очумелым молодым мозгам. Их, конечно, пытаются наставить на путь реализации своих потенций, но делают так, что подрывные похождения нашей - всего лишь семнадцатилетней - молодости больше похожи на обучение мастерству, чем полусонное выслушивание бубниловки профессорско-преподавательского состава, впрочем, умело обходящего темные закоулки предмета обучения, где, в значительной степени, и скрываются корни понятий о профессии, которые студенты предметно начнут постигать только уж после получения диплома.
              Ну и к чему была бы та маскировка перед устьем полуобвалившейся шахтенки? Тем более, что  в тот год, уже через пару недель после группового нашего побега из горно-технического и минералогического  слюдянского рая, оказался я всамделишным тружеником на некоей, измученной геологоразведчиками, горушке неподалёку от побережья Красноярского моря, где каждый (от работника спецчасти до бича перекати-поле) знал что именно в поиске урана и состоит, вроде-бы, наша задача, которая, однако же, реализовывалась всего лишь в возможности заработать на жизнь, которой дела нет до высоких категорий. Конечно, когда время припрёт поведать потомкам о смысле наших кувырканий на природе, тут уж эти категории нами выставляются впереди так, что прочих как бы и не существовало, в сколько либо заметном исчислении, для ветеранов, всегда не по-человечески озабоченных. «Раньше думай о Родине, а потом о себе», « И днём и ночью думай обо мне» - и далее весь репертуар гражданской направленности.
            Ну, ладно, допустим, время тогда было такое. Что же сейчас мешает объявить народу действительные причины наших сложных переживаний, и прояснить ход наших действий в недалёком ещё прошлом? Для того, чтобы всякий наш человек вошёл, наконец, в адекватное состояние, избавившись, может быть, от гнёта социальной шизофрении и многое поправил в фактическом своём мировосприятии, и уж на этой основе умело прокладывал себе путь в будущее.  А может быть, заявления о  необходимости такого движения есть всего лишь прикрытие для какой-то истинной  потребности, опять же изощрённо не афишируемой? Если мягко сказать, не  прибегая к грубой откровенности, которая, как мы видим, не всегда уместна. Или уместна, но не всегда.

Продолжение следует http://www.proza.ru/2018/02/19/594