Не умереть в Париже продолжение

В сумеречном сознании я жду возвращения Ханы, а на меня без конца реагирует официант, пробегая мимо с подносом. По его мимике понимаю, что он озабочен выражением моего лица. Тогда я еще не знаю, что не принято вот так подчеркнуто впадать в отчаяние в общественных местах, если ты только не при смерти, конечно. Но я не при смерти, поэтому из последних сил улыбаюсь, делаю знаки в виде двух пальцев, сомкнутых в кружок – все «окей», или растопыренных в виде латинской буквы „V” – «victory». Он успокаивается и оставляет меня в покое.

Стараюсь особенно не глазеть на вход в кафе и не трястись, угомонить сердце и обуздать дыхание. Переключаюсь на разглядывание посетителей в кафе. Раньше я бы просто погрузилась бы в атмосферу чужой жизни, как в театре, представляя себя невидимым зрителем в темном зале. Но в теперешней ситуации мне кажется, что это я на сцене, на меня направлен свет, и вот-вот кто-нибудь возьмет под локоток «Пройдемте, мадам».

Я подпрыгиваю на стуле от ужаса. В самом деле, кто-то прикасается ко мне. Фу, это Хана. Милая, дорогая! Первое, что замечаю: у нее в руках моя сумка с ноутбуком.

- Все прошло гладко? Никого не было? Никто ничего? – волнуюсь я задним числом. Ведь моя подружка вернулась и не с пустыми руками.

- Но мне не пришлось открывать дверь карточкой, - сообщает Хана, - она была приоткрыта.

Вот еще номер! Я что, забыла ее закрыть? С моей рассеянностью все может быть. А вдруг там кто-то уже пошуровал?

Какими-то дергаными движениями открываю сумку и сразу вижу паспорт. Но я положила его в карман на молнии, уж это я точно помню. Машинально листаю страницы – ух ты, это мой паспорт! Срочно проверяю кармашек  – там паспорт подруги. Ничего не понимаю... Вор, который не ворует вещи, а подкидывает... Кто? Или я просто плохо искала, и мой паспорт все время болтался по сумке? Нет, этого не может быть. Мне там нечего было искать. Сумка была только что из магазина, еще с биркой, пустая, когда я вкладывала в нее ноутбук и прочие документы.

Показываю два паспорта Хане. Она делает большие глаза. А я опять заливаюсь слезами. Теперь уже от радости. Хана сочувственно смотрит на меня.

- Соня, давай закажем тебе вина, мама всегда пила вино, когда плакала, а потом ей становилось легче.

Как, вот эта принцессоподобная блондинка с фотографии в газете со счастливой улыбкой плакала? Да еще так, что приходилось заливать вином? Неисповедимы пути твои, Господи!

- Что ты, - пугаюсь я. – Меня это добьет. Потеряю остатки мозгов. А мне думать и думать еще. Как, куда, когда...

Но Хана уже зовет официанта. Какая самостоятельная девочка.

Первый же глоток красного вина взбадривает меня до такой степени, что я хватаюсь за ноутбук, чтобы легализировать свое возвращение домой.

Мы с шефом планировали лететь обратно через день. Задумываюсь, а вдруг есть билеты на сегодня? Тогда я поменяю не только фамилию, но и дату вылета. А что если счет ТомА заблокирован? На какие деньги я буду это все проделывать? Свой-то счет я опустошила еще дома, закупив стильную сумку для ноутбука, платье для вечернего посещения ресторана, туфли, которые измазаны кровью бедного шефа, валяются у него на балконе и представляют собой улику.
Но на сегодня билетов нет. Приходится просто снова производить те же манипуляции по замене фамилии, но теперь уже в обратном порядке. Деньги благополучно снимаются. Я дышу, как после забега на спринтерскую дистанцию.

Следующая неразрешимая, на мой взгляд, проблема: где провести ночь. В отель вернуться не могу. Селиться в другой нет возможности из-за недостаточного количества денег. И потом...

- Меня будут искать, - сообщаю я торжественно, словно вручаю Хане Нобелевскую премию.

- Тебя будут разыскивать по паспорту подруги, как ты зарегистрировалась в отеле. А теперь у тебя есть свой. И я уже все придумала: мы будем жить у моей одноклассницы, у ее родителей дом на Монмартре. Только не пугайся, отец Лили полицейский. Я была у нее в гостях, в их доме два отдельных входа. Мы спрячемся. Потом я отправлю тебя домой, а сама останусь, может, отец-полицейский поможет мне, поговорит с бабушкой и дедушкой, чтобы мы не уезжали, я так не хочу.

А что? Это идея! Хоть и страшно, но маловероятно, что меня будут искать в доме полицейского.

Предприимчивая Хана уже звонит по мобильному телефону подруге. Готова поспорить, та ей не откажет.

Я допиваю вино, и на дальний план отодвигаются картинка лежащего с перерезанным горлом шефа, страхи по поводу моего ареста, размышления о возникшем ниоткуда паспорте – воображаю себя Скарлетт из «Унесенных ветром» - «я подумаю об этом завтра».

Но не будут ли нас искать в паре? Неопределенного возраста женщину с уныло-задумчивым выражением лица (все время стараюсь походить на подругу) и девочку, фотография которой есть в каждой газете. Делюсь опасениями с Ханой.

- Нет. До завтра меня не будут искать. Бабушка думает, что, пока они улаживают формальности, ездят везде, я у тети Жюльетты, маминой сестры.
/окончание: http://www.proza.ru/2018/02/17/320/