Плетень

     Старая деревянная калитка, скрипнув ржавыми навесами, распахнулась, выпустив на улицу опрятно одетую старушку. Посмотрев по сторонам, звонко, не по годам позвала:
   - Гринька!
И почти сразу же из соседского двора отозвалось как эхо:
  -  Чё, бабуль? Я здесь, у Витьки, во дворе играем!
Бабулька улыбнулась: хороший  внук у неё растёт, не балованный. Приезжает на всё лето погостить, помогает по хозяйству, как может. И всего-то десять лет от роду, но уже многое делать умеет – отец потихоньку всему обучает.
   - Гришуня – опять позвала она внука – ты приди-ка на минутку, поговорить надо.
И не дожидаясь, пока тот появится, зашла во двор. Через две минуты появился запыхавшийся Гринька:
   - Чё звала-то, бабуля, помочь что-то надо?
   - Садись внучек, поговорим, а заодно и пообедаем – хитро поглядывая на Гриньку, проговорила-пропела старушка.
Она знала, что затащить покушать его не так-то просто, вот и использовала такой хитрый приём с предложением поговорить. А поговорить ей с внуком было о чём.
Вот уже не один год, сосед справа, старый бобыль Орфеич (и откуда у него такое замудрёное отчество – никто из жильцов улицы не знал), доставал её:
   -  Петровна, язви тебя, кода забор починишь, а то твои куры у меня уже пол огорода склевали. Гляди, начну их как своих ловить да головёнки рубить.
Афимия Петровна (так звали бабушку Гриньки) оправдывалась не без юмора:
   -  Ты уж прости их несчастных, Орфеич. У них же мозгов в головёнке мало, вот и лезут куда попало. А ведь в моём то огороде, всё гораздо вкуснее, не то, что у тебя - одна лебеда-трава. Да и некому мне помочь с забором, а одной несподручно   изладить!
   -  Да у тебя вон, смотри, какой помощник уже вырос, неужто не поможет? Чем впустую по улице шастать, взял бы, да и помог с забором-то!
     Вот об этом злосчастном заборе и хотела Петровна поговорить с внуком. У неё даже созрела в голове идея, как можно без денежных затрат отгородиться наконец-то от занудливого соседа.
   -  Дело такое, Гришунь – начала бабуля свой разговор, когда пообедали. Внук, уже было навострившийся снова бежать на улицу, заинтересованно остановился. -      
   -  Да ты присядь, не егози, успеешь ещё наноситься. Послушай, какое дело я затеяла. Ты знаешь нашего «разлюбезного» соседа Орфеича?
   -  Фу, разлюбезного – Гришка сморщился, как от лимона – вредный старый хрыч! Ещё пацаны говорят, что он предателем был.
   -  Ну, мало ли что твои пацаны наболтают, может быть, ему в жизни не везло, потому такой нелюдимый и сердитый. Вреда то от него людям, никакого – сделала вывод Петровна. Так я вот о чём хотела с тобой поговорить: поможешь мне забором от него отгородиться? – Она посмотрела на Гриньку с надеждой – а то мне одной не справиться.
   -  Бабуль – тут же завёлся внук – а из чего делать-то, досок нет совсем, да и гвоздей тоже. Я недавно в сарае смотрел, там есть немного, и те ржавые.
   -  А нам и не надо ни досок, ни гвоздей – улыбнулась бабушка – будем с тобой делать плетень.
   -  Как это, плетень? – Уставился на неё заинтригованно Гришка.
   -  А вот если согласен помогать, увидишь – подмигнула ему заговорщицки бабуля и добавила – завтра можем и начать! А теперь беги, тебя небось, друзья заждались.
И Гришка птицей улетел делиться этой новостью с друзьями.
     На следующее утро, наскоро проглотив завтрак, Гришка заторопился на улицу. На пороге остановился:
   - Бабуль, а когда плетень делать будем?
   -  Да вот управлюсь по дому, и начнём. Подскакивай через часок.
Она не спеша убрала со стола, навела порядок, и уже было собралась выйти во двор, как услышала какой-то галдёж.
   -  Что такое? – Петровна выглянула в окно.
Возле её калитки топтались и, размахивая руками, о чём-то спорили Гришка с друзьями. Петровна вышла к ним, поинтересовалась:
   -  О чём галдите, что за спор?
Пацаны на время притихли. Гришка подошёл к бабушке и виновато глядя в сторону, пробормотал:
   -  Бабуля, я пацанам рассказал про плетень, они тоже хотят нам помочь его строить. Ты против не будешь?
   -  Помощнички вы мои – растрогалась Петровна – а как же ваши игры?
   -  Да нам одни и те же игры надоели,- опять загалдели ребятня - а тут что-то новое. И нас ещё в школе учили, что надо старым помогать!
   -  Ну, коли так, беру вас в свою бригаду. А сейчас собираемся и идём заготавливать всё для плетня.
     На окраине, за огородами, раскинулся необъятный болотистый, заросший высокими кочками и тальником, пустырь. Кое-где торчали хилые тоненькие берёзки. Но их век на этом гнилом месте был недолог, некоторые уже засохли. Их то и срезали в первую очередь. Потом Петровна начала резать тальник, а ребятня связывали его пучками и относили к ней в огород. Целых два дня Петровна резала, а помощники носили к ней во двор прутья и жерди. Под вечер, уставшие ребятишки отдыхали, развалившись прямо на брошенных в кучу прутьях, а баба Фима – так они её звали, хлопотала у печи, готовя угощение для своих умаявшихся помощников. Потом все усаживались за стол и с аппетитом, дружно уплетали румяные, и такие вкусные бабушкины пирожки!
     На третий день дружная бригада наготовила достаточно всего, чтобы начать строительство. Ребятня никак не могли дождаться, когда же, наконец будет положено начало строительства плетня. И вот, разложив всё заготовленное вдоль предполагаемой соседской границы, решили забить первый кол. Петровна попробовав принесённую кувалду на вес, покачала головой:
   -  Да, тяжела, не по моим силам.
В это время, по-видимому заинтересовавшись, к ним подошёл Орфеич и сразу всё понял. На его лице, наверное впервые, пацаны, да и Петровна тоже, увидели добрую улыбку:
   -  Соседка, вижу помощь нужна – обратился он к ней – ведь колья, чтобы забивать, здесь сила мужицкая требуется!
   -  Да уж будь добр, Прокопий, помоги пожалуйста – обрадовалась Петровна – а то мне действительно тяжело кувалдой махать, больно неподъёмна!
     Наконец колья были забиты, к ним привязали проволокой жерди, и началось самое главное – плетение забора! Орфеич посмотрел на их слаженную работу, ещё раз улыбнулся:
   -  Ну, я смотрю, теперь вы и без меня управитесь – и побрёл, чуть прихрамывая в дом.
     Работа продвигалась быстро и, уже ближе к вечеру строительство плетня было завершено. Полюбовавшись на свою работу, усталые, но довольные ребятня пошли угощаться бабушкиными пирогами. Они уже было собрались устроиться за столом, но баба Фима остановила их вопросом:
   -  Работнички, а вы ничего не забыли сделать?
Пацаны удивлённо глянули на неё:
   -  Да вроде ничего, а что ещё надо?
Баба Фима глянула на них с укором:
   -  А где же ещё один работник, или вы забыли, кто для нас сегодня самую тяжёлую работу сделал? Может, сходите да пригласите Прокопия Орфеича?
Ребятня нерешительно направились к выходу. Вскоре они явились вместе с соседом, который торжественно водрузил на стол банку с мёдом:
   -  Вот, угощай соседка своих замечательных помощников.
     Потом все дружно пили чай с пирогами и мёдом и наперебой делились впечатлениями о сделанной работе. Засиделись допоздна. Последним уходил Орфеич:
   -  Ну, ты Петровна зови, если чего-то надо, не стесняйся – если чем смогу, помогу.
   -  Спасибо тебе, Прокопий, и не держи на меня зла за мой колючий язык – улыбнулась она – если туго придётся, кликну.
…На следующую весну плетень Петровны дружно выпустил маленькие зелёные листочки.
   -  Ну вот, теперь у меня живая изгородь есть, а не какой-то там бездушный дощатый забор – любовалась она.
     Окончив школу, на всё лето приехал повзрослевший и заметно подросший Гришка. И частенько можно было видеть, как он с друзьями, окружив сидящего на скамейке Орфеича, жадно слушали его рассказы о войне, о зверствах немецких карателей, о партизанском отряде, куда он попал после побега из концлагеря. Но ни разу Орфеич не заикнулся им о том, что после воины его, как бывшего военнопленного отправили в сталинские лагеря на десять лет. И о многом другом, чего не надо было бы знать его юным друзьям, которые хоть немного на старости лет растопили его зачерствевшее от всех жизненных невзгод, сердце старого солдата.