Каюсь

 
       Не считаю, что именно я сломал судьбу человеку, но «топор» был выдан мне и я им «махнул», осознавая всю мораль, порядочность и принципиальность поступка.  Все это было поставлено на весы, где на второй чаше находились мой административный контакт с руководством лаборатории и филиала, которые определяли  возможность получения квартиры и перспективы по работе. Я исполнял обязанности начальника сектора, это подразделение лаборатории. В то время, практиковалась процедура аттестации сотрудников при продвижении по должности и повышению оклада.
  «Рубанул» я уникального человека. Не могу конкретно охарактеризовать его личность. Гений - вероятно, это слишком, но уникум - это точно. Соболевский Виктор Михайлович Вытянутое лицо, уверенный взгляд, благородная со лба лысина, крепкие длинные пальцы, которые легко бегали по клавишам фортепиано, нежно перебирали струны гитары и уверенно дружили с конструкторским «кохинором». Ходил он уверенно, но чуточку на согнутых ногах, мне так казалось. Генетически он принадлежал к «белой кости», его отец возглавлял в Москве крупный исследовательский институт. Вероятно, это определяло его целеустремленность, твердость в достижении намеченных им планов, к реализации которых он шел, игнорируя административные принципы, особенности подчиненных и коллег. Все его качества, попали на «почву», на период формирования уникального научно-исследовательского филиала ВИАМ, куда были «брошены» государством громадные средства на создание научного производства изделий из полимерных композиционных материалов - элементов вооружения (антенных обтекателей ракет, корпусов, обечаек и др.). Попал Виктор Михайлович в филиал не случайно. Работая в конструкторском отделе ВИАМа с его амбициями, он увлекся созданием газодинамического стенда для испытания элементов изделий ракетно-космической техники из полимерных композиционных материалов, технологическая база для которых создавалась на Обнинском филиале ВИАМ. В бытность Советского Союза, для обеспечения военного паритета выделялись огромные средства на разработку военной тематики. Как показало время, многие проекты на которые выделялись средства велись недостаточно компетентными специалистами у недостаточно компетентных руководителей.
 Увлёкшийся газодинамическим стендом, Виктор Михайлович привлек к проектированию проектный институт при Министерстве авиационной промышленности ГСПИ-10, институты ИВТАН(Москва), ИТМО (Минск), ВНИИФТРИ (Зеленоград),»завязал» на себя проектный отдел филиала ВИАМ. Масштабы заявленного, требовало соответствующего потенциала сотрудников, которых не было, да и не было конкретных задач, которые должны были решаться с введением исследовательского стенда. В качестве энергетических источников были выбраны Минские плазмотроны, которые выбрасывали плазменную метелку с энергией до десятков Мегаджоулей, позволяющие на конусных образцах моделировать процессы абляции. Для энергетического обеспечения такого стенда потребовался громадный трансформатор, который по габаритам с трудом разместили на железнодорожной платформе, при доставке его в Обнинск. Сложное


газовое хозяйство, огромный бассейн для охлаждения работающих плазмотронов, система автоматизации управления стендом, уникальная измерительная аппаратура для контроля процесса абляции, дисперсности частиц, это требовало от сотрудников не только умения строить, монтировать, эксплуатировать и в дальнейшем исследовать испытуемые материалы. На последнее, в данном коллективе не было возможности, да и как раннее я отметил, не были определены конкретные контролируемые на стенде характеристики, необходимые при разработке на филиале материалов и из них изделий. Мне кажется, это оказалось главной причиной «отторжения» стенда от филиала.
  В коллектив Соболевского я пришел в марте 1972 года, проработав после окончания вуза на кафедре теплофизики 2 года, в это же время появились еще три молодых МИФИ ческих специалиста, два с МЭИ с двухгодичным стажем. Коллектив молодой, одержимый идеями и проектом Соболевского, без роптаний рыл котлован, траншеи под кабель, бетонировал, проводил монтаж, жил предвкушениями уникальных исследований на уникальном стенде. Годы строительства и монтажа плазменного стенда увенчались рабочими пусками и испытаниями пальчиковых образцов свидетелей из материала антенного обтекателя, результаты этих испытаний не имели производственной обратной связи с технологами, которые создавали материал и из него «лепили» антенные обтекатели. Условия испытания пальчиковых образцов на плазменном стенде не давали возможности моделирования реальных аэродинамических нагрузок, естественно у Соболевского, как у конструктора и главного идеолога появились варианты его модернизации. Атмосфера «отторжения» проникла и в коллектив. Для реализации задуманных вариантов расширения возможности стенда, Соболевскому В.М. нужна была поддержка из вне, административные обязанности начальника теплофизического сектора требовали на тот период много внимания, времени и он передал руководство сектором мне. Игнорирование местной администрацией в принятии решений, выход на контакты с другими организациями и авторитетами, плюс «отторжение» создали сложную атмосферу в коллективе и недовольство у руководства филиала. Мне, как начальнику сектора, выполнять требования администрации и защищать позицию Соболевского со временем становилось все труднее. Какую-либо оптимизацию сложившейся ситуации он не принимал. Я вынужден был принять позицию администрации – избавиться от слишком инициативного сотрудника сектора, путем его не аттестации, как ведущего инженера. На заседании аттестационной комиссии филиала я зачитал вердикт-приговор, на следующий день Соболевский В.М. подал заявление и покинул филиал ВИАМ. Каюсь ли я?- Да…..