рассказ Вартанчик

Рассказ:
«ВАРТАНЧИК»

                – Ты кто?
                Я ему приблизительно ответил, так как               
                вопрос, в сущности, не очень прост.
                Андрей Платонов.


Иной раз жизнь столкнёт тебя с человеком, пожали друг другу руки, обнялись…  – и разошлись в разные  стороны, может быть, даже навсегда.   Но порой кто-то  из этих встречных-поперечных легко и просто поселяется в твоей памяти, а ты,  под минорное настроение, заглядывая в теряющееся за спиной  прошлое, думаешь: почему?  Выходит  что все наши встречи и расставания не случайны, что-то непонятно тревожащее душу за ними стоит, таится…
   В деревне, да ещё проживая на одной улице, знакомятся быстро. У нашего приятеля, армянина по имени Самвел, появился неведомо откуда взявшийся квартирант. Тем же вечером, под чудный перезвон рюмочек,  нам и был представлен Вартан. Знакомство, не откладывая дела ни в какие сундуки, тут же за столом закрепили жареным куском мяса – в качестве закуски, балуя себя модным в нашем хозяйстве кальвадосом.  Между прочим, изготовленным из собственных яблок.
  Если Самвел среднего роста и довольно худ, с тонкими чертами подвижного лица, то Вартан был полной его противоположностью – не толстый, но довольно упитанный, широколицый, с явным содержанием национального генетического материала. Но главное, что их разнило, были глаза:  если у Самвела взгляд был несколько усталый, даже можно сказать потухший, и тому были причины, то Вартан смотрел в мир   широко открытыми улыбчивыми  глазами, в которых, умеющий видеть,  легко прочитывал  присущую   хитрецу.
С этого дня наше, казалось бы,  шапочное знакомство переросло во взаимную приязнь. Вартан подкупал своей коммуникабельностью, лёгкостью, был не против пошутить.  Без дружеской подначки и лёгкого ёрничества   ни в одной компании не обходятся, но Вартан, из природной  деликатности, а может быть, и осторожности, больше подшучивал над собой. Назвать его квартирантом, в общепризнанном смысле этого слова, было бы не совсем верно, здесь уместнее сказать: поселился на птичьих правах. В расходах на содержание дома он не участвовал, сетуя на стеснённость в средствах,  но себя как мог кормил и поил.
В далёкой от нашей деревеньки Москве у него  была семья – жена Анна и два сына. Старший, со слов отца, уже заканчивал МГУ, специализируясь по таможенному делу стран СНГ. Младший учился в  десятом  классе общеобразовательной  школы.
Вартан, в отличие от знакомых нам армян, практически не пил спиртного. Но правильный образ жизни не всегда на пользу   хозяину. Эта без меры восхваляемая правильность  исподволь изнуряет организм  скрытыми от глаз недомоганиями. Не одна таблетка ношпы из нашей домашней аптечки ушла на устранение желудочной боли,  часто преследующей  Вартана. Но для хорошего человека  лекарственного зелья не жаль…   
Впереди  нас ждало лето, благодатная пора для человека умеющего ценить солнечное тепло. Какая неизъяснимая благодать просыпается в душе, когда июньским вечерком смотришь на скатывающееся за кромку леса оранжевое светило. Даже птицы умолкают в этот миг, даже кукушка бросает петь свою грустную песенку. А вон там,  видите, чуть левее тихо угасающего  заката,  уже плывёт в туманной лёгкой синеве предвестница ночи – мною любимая звезда Венера. Лето – это отголосок райских кущ во всё помнящей  душе человека.
Вартанчик, под настроение,  готов был поболтать о том и сём, но более другого вспоминал добрым словом  покинутую родину. Вскоре выяснилось что многое из сказанного и рассказанного выглядит несколько фантастично и требует обоснования. А доказательная база   была до смешного наивна, и порой напоминала наскоро сооружённый карточный домик. 
Как всплыло из разговоров на вольную тему, за спиной у нашего героя были бурные 90-е годы, во всей их павлиньей красе. От тюрьмы, как и от сумы,  Бог Вартана миловал. Но язык без костей и нашёптывает одно, а наколочка, порой  выглядывающая из-под манжеты рубашки,  заявляет нечто совсем иное…
Раз глянул, да ещё раз, затем у ребят сведущих  насчёт её поинтересовался, и дальше всё слышимое  незаметно стало делиться на две категории – «верю» и «весьма сомневаюсь».
– Пришёл из армии, – окунулся воспоминаниями в юношеские годы Вартан, – мама говорит: пора, сынок,  за ум браться. А я в футбол хорошо играл, меня даже  в клубную команду приглашали. Но родителей надо слушаться, они детям только добра желают… Через пару лет я уже в Ереване директором универмага работал…
В дальнейшем постараюсь диалог не выстраивать, а дам поговорить больше самому Вартанчику, в настоящий момент уже бывшему  торговцу дефицитом. Тем более, что рассказы его  занимательны и, что более весомо, поучительны.
– Диплом? Да что диплом… Деньги в кармане есть, будет тебе и бумага гербовая с печатью… А как я торговал! Я эти торгово-денежные отношения, как девушку любил…  Это же, Алик-джан, золотое дно безо всякого дна. Это, брат, жизнь в раю.
У нас в квартире балкон был, совсем небольшой. Так с него в ясную погоду Арарат хорошо был виден… Наш Арарат…
В министерство на должность хорошую звали, я уже к тому времени свой коллектив в передовики вывел, знамя красное на вечное хранение получил…  А тут наш Союз нерушимый и сдулся, как проколотый воздушный шарик. Щёлк – и нет его… И пошло  всё наперекосяк. А мне что делать?  И я следом за страной в тень пошёл… С головой в новую жизнь окунулся, точно в омут нырнул.

Несколько позже, вспоминая успехи Вартана на поприще торговли, сами собой написались  эти строки.

 Я знанья не мотал на ус,
и провалил экзамен в ВУЗ.
Стоял вопрос: взять в руки лом,
или купить в Москве диплом?
Как Ленин я пошёл в обход –
нырнул за счастьем в переход.
О, славный миг! В руках диплом…
Как много тайн содержит он…
Трубит труба! Давно пора
служить идти в директора.
И мой диплом, как верный маг,
легко открыл мне дверь в продмаг.

Но часто думаю о том,
что было бы, возьми я лом.
Ведь лом в руках, он тот же маг –
легко ломает дверь в продмаг.

Голова у Вартанчика работала, может быть, даже лучше хвалёного компьютера.  Ведь этот, пусть даже японского производства аппарат нет-нет, да и даёт сбой. А порой случается и самое худшее – летят все его плата к чёртовой бабушке.  А умная голова, что и наблюдаем в нашем случае, подпитываясь опытом жизни, только из года в год наращивает потенциал.
Досуг, что иногда выпадает на долю человека, коротаем, как можем: потому нарды на сегодня отложены в сторону, пришёл час развеяться игрой в карты. У меня в арсенале всего два фокуса, усвоенные со времён царя Гороха. Есть один на внимание: семёрку бубновую  и восемь черви предлагаю сунуть в колоду. А сверху и снизу наготове лежат уже восемь бубен и семь черви. Их, демонстрируя ловкость рук,  и достаём. Для дилетанта, коим является моя жена, этот фокус  из области заоблачных чудес.
– И это всё? – только и спросил Вартан. Карточная колода летала в его руках, перепархивая цветастой пташкой с руки на руку.
Что фокусник Акопян? Что другие манипуляторы, путающие доверчивую публику замысловатыми штучками-дрючками. Они в этот час были далеко, а Вартан священнодействовал от нас всего в двух шагах. Вот он выдёргивает из рукава или, вообще, из нашего кармана заветные тузы и семёрки… А тузов, к слову, оказалось в колоде не положенные четыре, а штук… пять, семь… Было на что посмотреть и чему удивиться.
В этот незабываемый для немногочисленных зрителей вечер я понял, что такое истинное мастерство. Которое не купишь (если оно, вообще, продаётся)  и не пропьёшь, которое может приобрести человек только там, куда даже пресловутый Макар не отваживался гонять своих телят.
Но был у меня в заначке уже не фокус, а полноценный трюк, якобы построенный на  способностях гипнотизёра. Где я этому научился  в суете прожитых дней  уже забылось, но случайно усвоенный урок уже неоднократно был закреплён практикой. И, самое главное, последующими аплодисментами.
Берёшь, если, конечно, есть где взять, живую курицу, резко поворачиваешь её на спину и укладываешь на табурет либо  стул.   Главное, хотя бы на несколько секунд прижать к плоскости голову хохлушки. И дело в шляпе! Курица замирает на одну две минуты, а гипнотизёру, чтобы усилить произведённый эффект и убедить зрителей в чародействе, остаётся только над ней делать пассы руками. А слова «нирвана», «ты в космосе», «спать, спать…», только  повышают престиж чародея.
Восстанавливаю бытовую картинку,  случившуюся несколько лет  тому назад.
К Григорию, жившему  рядом с нами самодеятельному художнику, уже не раз в качестве персонажа  попадавшему в мои рассказы, приехал из Карелии разбогатевший  на выращивании форели зять. Водитель его грузовика с вечера расслабился и потому бродил по двору в несколько отрешённом состоянии. Я зашёл к художнику по своим  делам, а может, и просто из любопытства. Слово за слово, не понять   к чему это было сказано, но объявил я себя гипнотизёром. Водитель, увлёкшись разговором, всё же, кривя  улыбку,  сомневался в моих способностях.
Минуты не прошло, как гуляющая по двору курочка уже замерла на пне для рубки дров, устремив голенастые ноги прямо в небо.
– Видишь, – учил я жизни неверующего Фому из Карелии, – а ты сомневался. Мне человека загипнотизировать… раз плюнуть…
Тут меня слегка занесло на скользкую дорожку сочинительства:
– Григория Степановича от выпивки загипнотизировал… Год рюмку в руки взять не мог…  Выпить хочется, а организм не принимает… На коленях стоял, умолял раскодировать.
Григорий, уловив мотивчик затеянной игры, поддакивая, кивал головой.
– Иди сюда, – настаивал я, совершая руками замысловатые пассы, – выработаю у тебя стойкое отвращение ко всем без исключения спиртным напиткам. Век благодарить будешь, опять же экономия средств…
Водитель, не вдаваясь в детали, тут же шмыгнул в дом. Хлопнула, закрываясь, дверь,  и  в этот момент я почувствовал  в себе небывалую гипнотическую силу, ибо в дальнейшем, ещё издали  завидев меня,  карела будто ветром уносило прочь.
Так вот Вартан, только единожды наблюдая «погружение птицы в нирвану», уже через неделю демонстрировал армянской диаспоре сногсшибательное цирковое представление. Науку  он схватывал на лету, как коршун перепёлку.
– Э-эй, Алик-джан, а рассказать тебе, как я во время блокады в Ереван эшелон угля привёз? Я тогда очень богатый был…  Людей от холода спасал…
Истории Вартанчика были почерпнуты из жизни, и не только самого рассказчика, а и его многочисленных, как правило, армянских приятелей. Так что в глаза не видя Эдика Анаяна, я хорошо знал, что  учинили в гостинице государства Пакистан два его сына. Из этого же неиссякаемого источника узнал я и о коварстве некой Сони, что была замужем за очень уважаемым владельцем ресторана на Тверской улице  по фамилии Саркисян.
А о достоверности рассказанного, как уже  было упомянуто, рассуждать мы не будем. Как учил советский народ нарком Лаврентий Берия, будем жить на полном доверии. А мне, скажу откровенно, всё эти истории и побасенки слушать чрезвычайно  интересно. На качелях покачиваешься, а тебе актер главы бесконечного романа   озвучивает.
– А как Арарат турки отобрали, нашу святыню, начался исход народа из родной земли. Около двух с половиной  миллионов османские боевики вырезали, а  ещё  миллион  армян по свету разбежался. Во время блокады, при развале Союза, тоже совсем плохо жили – газа нет, электричества нет, печки-буржуйки  и те, топить нечем. В Ереване на улицах все деревья на дрова спилили.
С Азербайджаном мы злейшие враги, не только из-за Карабаха, а исторически,  Грузия в то время жесткий пограничный контроль ввела, не выедешь… Только один путь оставался –  самолётом в Россию, да и то для тех, у кого  деньги в заначке были. В одной Москве нашего брата столько поселилось, что сосчитать невозможно. Что делать, от нищеты побежали армяне туда, где лучше…

Присоединила Россия Крым, и я лично  рад и доволен.  Не зря при Екатерине Великой русские люди там свою кровь проливали.  Добавлю только одно: мой прадед, по линии матери, согласно семейным преданиям,  участвовал в  турецкой войне 1877-78 годов. В нашем скверном знании своего прошлого, в постыдном родовом беспамятстве,  нет ничего удивительного,  ибо большевики сделали всё возможное, чтобы история народа началась только с кровавого переворота 1917 года.

И  сидя на качелях уже, наверное, в двадцатый  раз,  Вартан, увлёкшись воспоминаниями,  продолжал:
– У меня дом большой в Феодосии, в трёх шагах от моря.  Сестра двоюродная сейчас его досматривает. Дом в Крыму – это совсем не плохо… Денег больших стоит… Но была бы возможность, тут же его на Ереван поменял…
Время пришло, и стали гражданам Крыма взамен украинских   выдавать паспорта с двуглавым орлом.  В  Новозыбкове, где у Вартана гнездился некий бизнес, он без проблем сменил гражданство, в качестве доказательства достав не «из широких штанин», а  из кожаной сумочки новенькую  краснокожую  паспортину.
В 90-е годы, опять же со слов рассказчика, держал Вартан бригаду и даже был одно время смотрящим в неком российском городке. Я не однажды задавал себе вопрос: верить ли ему в этих разбойничьих делах, или не верить? Ответа не находил. Что сильно привирает, уж такой человек перед нами, – это ясно, но что многое остается за кадром, это тоже понятно. Вот и разберись во всей этой словесной кутерьме. Но, с другой стороны, надо ли?  Так что все неясности и недомолвки оставляю частично на совести Вартана, остальное передаём на суд читателя.
Как-то, а ситуация располагала к откровенности, я, стараясь не лезть в чужую душу, спросил:
– Вот ты такой богатый был… Миллионами ворочал… А почему денег нет?
– А почему ты думаешь, что нет? –  улыбаясь, спросил  он уже меня.
Я растерялся… Что я хочу узнать? Где деньги лежат? И сколько? Я думал, если человек осел в захолустье и мечется добывая копейку суетой, то… Но о деньгах и доходах, запомните это, а лучше  запишите  в путевой дневник,  задаваемые вопросы не всем по душе.  Больше на эту скользкую тему разговоров я не заводил. Вопрос закрыт, хотя не ясен.
Лишь однажды, опять же лишь нащупывая нить Ариадны, ведущую невесть куда, озвучил интересовавший меня  вопрос:
– Слушай, Вартан, а почему ты Самвела в долю не возьмёшь? Он же сейчас на мели сидит. Крутились бы вместе…
Вартан почти всегда отказывался от предложения   перекусить, но чтобы кофе не захотел  пить армянин, подобное в природе навряд ли наблюдается.
Так вот, отхлёбывая из чашечки кофеёк, он просто и ясно пояснил ситуацию:
– В коммерции друзей нет.  Хочешь работать – всё на себе замыкай, тогда и деньги  твои, и ответ за базар, в случае чего, тоже только твой.
Что здесь скажешь? Такое понимание жизни. Мы не воротилы, и даже не участники теневого бизнеса, потому… примем данное утверждение знатока за аксиому.
Белорусам есть чему поучиться у армян. Вообще, к слову, уму надо учиться всегда и у всех, невзирая на национальность. Неплохо было бы кое-что хорошее перенять и у евреев, и к этому вопросу я обещаю в нужном месте вернуться.
Человек десять из ближнего круга Самвела   крутились годами перед глазами, и я со стороны хорошо видел их отношение друг к другу. Конечно, как везде в нынешнем веке – каждый за себя, но когда того требуют обстоятельства армяне в помощи друг другу не отказывают. Коммерция? Дадут полный расклад, чему надо научат: где купить, как продать. Зарабатывай, брат, богатей за счёт пассивных и особо не склонных к торговле  граждан Беларуси. Но всё эти секреты, конечно, для узкого круга армянской диаспоры. Кто-то сторонний, если и приближается к скрытым способам быстрого    обогащения, то лишь только    в качестве нужного человека.
Самвел жил в Гомеле с начала 90-х. Слегка укоренившись на белорусской земле,  тут же вызвал к себе родителей и  семью младшего брата. В Ереване, где проживали мама с папой,  до сих пор за ними числится  квартира,  в которой на правах охранника проживает дальняя родственница.
Где-то к 2012 году встал в семье вопрос: у  постаревших родителей нет никаких доходов, а возраст давно уже пенсионный.  Необходимо поехать в Армению и оформить там нужные документы.  Но, оказывается, что у них на руках ещё паспорта Советского Союза, а проживают они в Беларуси  нелегально.
Только ещё буквально минутку украду у вас. Очень интересует меня кто и зачем переименовал Белоруссию в Беларусь? Какой в этом скрывается или таится смысл? Сколько ни думал, в суть вопроса проникнуть не получается. Ведь с окончанием на «ия» живут, и хорошо живут десятки стран. К примеру: Испания, Италия, Германия, Россия и, наконец,  та же Япония. Задаю  вопрос неведомо кому: зачем? Для чего? Ответа ждать не будем, ведь не на каждый  поставленный вопрос, так утверждают мудрецы,  в природе находится внятный ответ. Потому не будем отвлекаться от заданной темы, и быстрее вернёмся к нашему герою.
Вы, конечно, прекрасно знаете, что лишившись финансовой поддержки извне, у человека впереди  лишь одна  уже протоптанная деклассированными гражданами  дорожка – став на неё даже в цивильном виде, через пять минут, образно говоря,  обратишься в бомжа. Но посольство Армении в городе Москва думает иначе,  и попавшей в сложное положение семье тут же была выдана справка, по которой они вылетели  самолётом в Ереван. Там папа Оганес и мама Зоя без волокиты оформили пенсию. Оставили родственнице доверенность на получении денег и вскоре,  продемонстрировав любопытным таможенникам паспорта солнечной Армении, вернулись в ставший уже родным Гомель. Своих армянское государство не бросает, хотя эти «свои»  давно уже глядят в другую сторону. Рыба ищет для зимовки  глубокую яму на дне реки, так каких действий мы ожидаем от человека?

У меня была занимательная антикварная штучка которой я не очень дорожил, хотя и  знал, что денег она стоит. Но, в принципе, готов был от неё избавиться. Вартан запал на диковинку, потому интереса скрыть не мог, хотя и пытался, признавая её совершенно никчемной.  Что мы в итоге имеем? Один желает продать вещь, а второй мечтает ею завладеть. Что осуществлению этой операции мешает? Но  всё   не так просто, как вам со стороны кажется.
Меня договорная цена устраивала, пусть вещица в каких-то краях и стоит больше предложенного, но мне там не бывать. Пускай другие люди на перепродаже зарабатывают. Но Вартан был бы не армянин, если бы  взял и просто достал из кармана требуемую сумму. Не однажды, сидя на уже  известных вам качелях, он потихоньку тянул вещицу к себе, показывая тем самым, что уже на следующий день она будет сполна оплачена. Но я,  зная повадки приятеля, давал ему вволю наиграться, а потом забирал, сетуя на гены, которые не позволяют отдавать вещи в долг.  Вартан, считая меня чуть ли не прямым потомком библейского Моисея, тягостно вздыхал, но уважая чужие гены, потихоньку успокаивался.
– Завтра, брат, уже завтра, дам тебе денег.
– Ну,  Вартанчик, тогда завтра дело и окончим.  К чему торопиться? Суета такому приличному человеку как ты, не к лицу.
А через неделю-вторую диалог повторялся почти слово в слово. Я, признаюсь вам, тоже по жизни прижимистый, потому знаю, как трудно расставаться порой  с деньгами. Особенно  нажитыми путём пролития пота, а иногда и крови. Конечно, своей…
Уверовав (хотя, клянусь вам, ошибочно!) в мои кровные связи с далёким израильским народом,  Вартан коренным образом изменил манеру общения.   С тех памятных дней он сменил моё отчество Михайлович на более значимое – Мойшавич. И я вам скажу, положив руку на сердце: не было бы у меня в жизни других бед.
Припоминается слышимое где-то по случаю стихотворение.

Живя с евреями бок о бок,
не год, не два, а сотни лет,
стал белорус хитер и ловок,
а дальше,  с помощью уловок,
взял и сменил менталитет.
И все: тельцы, стрельцы и овны
Вдруг стали сразу помяркоуны.

Дальше не помню, но, вроде бы, что-то интересное в плане генетики с этим белорусом произошло. В позитивном, ясное дело, плане. Надо бы не забыть  концовку стиха в Интернете посмотреть.
Приводя это стихотворение пониманию, что укоры в мою сторону  могут быть, и будут…  Как и обвинение в недостаточной патриотичности. Оправдываться не стану, просто не считаю нужным. Скажу только одно: евреи умнейшая нация на земле и, живя с ними рядом,  вы ничему не хотите от них  научиться? Ничего не желаете перенять? Если так, то ситуация хуже некуда: родился на Божий свет, ничему толком не научился… Ну и помирай, умник поднебесный, тогда законченным дураком… 

            Однажды, на правах угнетаемого при царе сословья,  я и затеял разговор, касающийся национального состава Армении.
– Азербайджанцев, понятное дело, нет и быть не может. – Взялся толковать демографическую ситуацию эрудированный Вартан. – Грузины у нас практически не живут, у них своя земля неплохая. Вот так.
– А евреи есть?
– Евреи? –  на глазах повеселел Вартан. – Евреи есть, по последней переписи в республике насчитали 274 человека.
– Всего-то? – ахнул я. – Почему так мало?
– Скажу тебе правду, Мойшавич: где есть армянин,  там  еврею делать нечего.
Как я уже упоминал, пил спиртного Вартан не больше капли росы на листке гортензии из нашего палисада. Но ведь  живой человек  что-то должен любить? Или кого-то… Ведь не может личность наделённая умом жить на земле не имея привязанностей?  Я думаю, такого не может быть… Не должно…  А это значит, что плохо мы знаем Вартана. Вот что это  значит.  Какие-то черты, подглядывая со стороны, фиксируем, а главное в характере упускаем. Ведь все  наши приятельские разговоры задушевных тем не касались, а скатывались    больше  к лёгкой болтовне и взаимным подколкам.
Случалось, что наш товарищ на глазах богател. И это, конечно, резко повышало градус настроения.
– Э-ээ, брат, ты такое видел? За долги отдали, плачутся: мол,  денег ещё не накопили. Врут? –  И Вартан, уличая чужую ложь, тут же  демонстрировал целую пригоршню золотых перстеньков и колечек. – Куда пристроить? Знаешь?
– Как, куда? – Мой совет, конечно, по-детски наивен…  – Неси в скупку драгметаллов,  что на улице Победа. Там с удовольствием возьмут… Можно цыганам предложить…
Выслушав подобное, Вартан недовольно хмурился, ясно давая понять, что прямые отношения купли-продажи с государством его не устраивают. И цыгане тоже не покупатели…
То, вдруг, опять же за некий  товар, расплатились с ним уже немного побегавшей по российским дорогам машиной. Так что коммерция  какой-никакой доход,  несомненно, приносила. В разговорах упоминались  бесчисленные фуры, которые надо было то нагружать товаром, то разгружать. Все эти незамысловатые операции делались под боком нашей синеокой республики, в российском городе Новозыбков. А кто  потом куда-то вёз невесть что на продажу, опять же скрыто от любопытствующих глаз за семью сургучными печатями. Я думаю, что на этих складах перебивались сроки годности, менялись этикетки производителей товара, может быть, менялась логистика.   Если я ошибаюсь, мы же не всевидящие экстрасенсы, и оговорил кристально честного человека и его компанию, то  прошу меня извинить.
Иной раз у дома, где обитал Вартан, наблюдалось большое скопление машин многие из которых были с российскими номерами.  В эти дни он очень важничал и старался меня обязательно познакомить со всеми гостями. А их: этих Сако, Арменов, Оганесов и, опять же, Самвелов,   перебывало в деревне не мало.
Хорошо запомнил похожего на мумию, быть может, даже Рамзеса II, армянина по имени Степан, прибывшего   на пасхальный хаш из российской столицы. Разговорчивый, весёлый и подвижный, с читаемым в глазах умом.
Э-ээ, брат, – как всегда начинал разговор Вартан. – Очень уважаемый человек Степан. Пол Москвы он знает, а остальные его знают.  Обстановку не хуже академика понимает.  Я с ним, – как нашему Вартанчику не похвалиться? – два раза за столом у Кобзона сидел: фаршированную щуку кушал.
Но, вообще, если послушать внимательно, не пропуская ни слова из побасенок Вартана, то вкушал он хлеб соль чуть ли не со всеми московскими знаменитостями.  Однажды в его рассказе даже фигурировала Алла Пугачёва, которая развлекала   публику песенками на праздничном вечере у авторитетного армянина.

После очередного развода старшей дочери, нам с женой в качестве подарка была передана собака по кличке Рони.  Щенок с родословной, купленный за немалые деньги, стал обузой в холостяцком хозяйстве.
А кто поинтересовался, зачем нам нужен этот чудный монстр с карими глазами, если мы живём в деревне только летом? Погуляв всего недельку в нашей городской квартире, он перевернул всё вверх дном, напоследок проломив когтистыми лапами пластиковую балконную дверь. Но рано ещё было подсчитывать убытки.
И в деревенском доме наблюдались сложности, ибо на этой территории с младенчества проживала моя любимая кошка Муся. Сплелись в единый клубок  терпящее разорение домашнее хозяйство и два представителя отряда хищных – кошка и собака.
Итак, буль-мастиф, весящий к тому времени (возраст 10 месяцев) уже килограммов пятьдесят, противостоял  простой полосатой кошке, притом чрезвычайно миниатюрной.  Предлагаю читателям заключить со мной пари, буквально на два белорусских рубля,  на чьей стороне будет победа? 
 Так слушайте внимательно: если  бы я поспорил с миллионом читателей, то в ту же минуту  стал бы миллионером. Если нужны пояснения, то они ниже.
А пока признаюсь, что от битвы титанов оказалась в убытке только наша семейная ячейка. Летели, дробясь на черепки, тарелки и чашки с обеденного стола, переворачивались вёдра, разлетались по всем сторонам света банки и склянки.
Кошка Муся, как русские под Сталинградом, желала только победы, потому не шла ни на какие, даже временные  компромиссы. Я не уверен, но мне порой кажется, а не поклялась ли она на крови – ни пяди родной земли врагу не уступать.  Хотя  малюсенький  клочок,   выкроенный из двадцати соток,  можно было бы и отдать в пользование бедному псу.
Битвы, напоминающие вышеупомянутую, возникали, из-за малейшего непонимания,  чуть ли не каждый день. Стычки наблюдались как в светлое время суток, так и ночью, при полной темноте. Что было для свидетелей ещё страшнее...
Конечно, вы знакомы с картиной Казимира Малевича «Чёрный квадрат» (1913 г.). Но будет интересно узнать, что в 1893 году французский художник  Альфонс Алле уже выставлял для обозрения совершенно чёрное полотно, картина называлась «Битва негров в глубокой пещере тёмной ночью».  Я хочу сказать, что всё в природе повторяется. Не нами это подмечено, но всё, что бы мы ни придумали, уже когда-то было, имело место… Это для отдельного человека всё происходящее в диковинку, потому и удивляемся виденному, потому ему же радуемся или на него досадуем. А нам нужно благодарить Бога, что дрались по ночам в деревенском доме не агрессивные представители негроидной расы, ведь могли среди них быть и каннибалы, а обычные домашние питомцы. Каждый  по отдельности – тихий, мирный и ласковый.
Нервы, как у животных, так и у людей, были истрёпаны как послужившие делу   корабельные канаты. Только добавлю, что этими упомянутыми «людьми», по воле злого рока,  оказались мы с женой. Если здесь уместно употребить слово кошмар, то я, не сгущая краски, его и впишу в строку: жизнь превратилась в  кошмарное светопреставление.
И зачем только Николай Чернышевский озвучил этот преследующий всех живущих на территории  бывшей царской России  вопрос: «Что делать?» Хотя, хорошо подумав, я считаю, что сидя в зарешёченной камере годами, человек способен и похлеще упомянутой  мудрость надумать. Можно такое в будущем высмотреть, что мир дрогнет… Одиночное заключение, как оказалось,  оттачивает остроту ума (сведения из Интернета) и значительно повышает коэффициент IQ.  Но легче ли от этого заключённому,  я сказать, не имея соответствующего опыта,  не готов.
Мы думали, думали, что же делать с собакой, но выхода не находили.  Деля время между  работой на подворье, прогулками в лес и русской баней, трудно решать сложные вопросы бытия.
Иной вечер, видимо провернув выгодную сделку, Вартан,   взяв  Рони на поводок,  совершал несколько почётных  кругов вокруг деревни. Конечно, все мы, включая пса, этим выгулом были довольны.
Собаку брать на зиму в город нельзя, это однозначно. Идти, из-за неприязни к ней Муси, в стан бездомных я не собираюсь, так как квартира вскоре будет явно  непригодна для проживания. Но где находятся хорошие руки, в которые хотелось бы отдать Рони? Хороших рядом не наблюдалось, но, тем не менее, оказались поблизости руки загребущие. Смышлёный читатель,   несомненно,  уже догадался, чьи они – оказать нам помощь вызвался Вартан. А мы и рады. Не на панель же пса выпроваживать.
– Рони будет жить в Москве у сына. Я уже договорился. Как идея, Алик-джан?
Мы были согласны на всё, лишь бы…  хорошие руки.
В приданное собака Рони получила: ошейник, намордник,  поводок и миску для корма.  А приданное, замечу вам, никогда не бывает лишним. Я был свидетелем, живя в Средней Азии, как узбеки уезжали на несколько лет в Россию, чтобы скопить денег на выкуп невесты, в простонародье – калым. А здесь безо всяких хлопот гору добра в подарок. Даже я, распорядись по-иному судьба, не отказался бы от такого богатства.
 – Сыну в Новозыбкове собаку отдал,  с другом на машине приехал. По Интернету  показывал мне фотографии – как Рони гуляет по Красной площади. Что скажешь? Хорошо? – это были  последние новости «от Вартана».
Тут, ясное дело, и сказать нечего. Я лично, может быть, всего несколько раз стоял перед Мавзолеем Ленина, наблюдая за сменой караула.  А здесь  ещё не достигнув половой зрелости, представитель семейства собачьих (Canidae) на фоне Кремля фотографируется.  Везёт же некоторым…
Несмотря на эти заверения у меня копились некие подспудные сомнения насчёт судьбы невезучего Рони.  Более другого вызывало недоверие то обстоятельство, что живя в нашей деревне почти два года Вартан ни разу не ездил на побывку в Москву. Работа не позволяет с семьёй увидеться? Не верю. И никакой родственник, за это же время, его не навестил. Что скажите? Подозрительный факт? Но послушайте меня, если к каждому слову человека, часто сидящему с тобой за одним столом,  придираться, да относится с недоверием ко всему им  сказанному, то кому тогда верить? Ведь нельзя жить без веры! Нельзя!
Так и бежали незаметно наши летние денёчки, наши вечерние посиделки. Гаснущий закат почти тут же сменял рассвет, так было  до нас мильоны лет, так будет и после.  Если вы знаете  звёздную грамоту, то обо всём, включая исчезнувшее за спиной прошлое и маячащее впереди будущее,  можно легко разузнать, читая письмена, украшающие ночное небо. Старайтесь, пока такая возможность есть, чаще смотреть на звёзды.

Но тут мирный ход нашей деревенской жизни нарушился, случилось то, что уже давно должно было произойти. В семье Самвела (ведь вы ещё не забыли настоящего хозяина деревенского дома?) назрел конфликт, можем даже назвать его закулисным…    Папа Оганес и мама Зоя, как, впрочем, и жена Самвела по имени Анаида с двумя дочками, мечтали, хотя бы изредка, погулять среди зелени старого сада. Что, бесспорно, приятно и полезно, как для тела, так  и для души.  Но делить квадратные метры с приживальщиком, как они  за глаза уже называли квартиранта по имени Вартан, желающих не находилось. Раз в две-три недели семейство ещё собиралось  на шашлык, но ночевать принципиально никто не оставался. 
Заготовленные впрок дрова были уже давно сожжены, через трубу сизым дымом  улетел даже соседский забор, ибо дом был владельцем  заброшен. Потому, учитывая проклюнувшиеся негативные факторы,   Вартан переехал в город, познакомившись с некой жаждущей любви и семейного уюта женщиной.  С тех пор, согласно обстоятельствам, виделись мы всё реже и реже.  Конечно,  он заезжал в деревню и мы продолжали пить кофе, сидя на качелях, и болтали о разных разностях, но человек предполагает одно, а жизнь, такая желанная и порой такая жестокая, перекраивает  всё на свой лад.

Как обычно долго и нудно тянулась зима: в частых оттепелях, в низких тяжёлых облаках летящих над стылой землёй и только сулящих снег, а  с небес,  к всеобщему огорчению,   сыпалась лишь ледяная крупа.  Не знаю,  кто в этих погодных метаморфозах  виноват: синоптики, теплеющий из года в год Гольфстрим, либо чиновники, не совсем верно управляющие отечественной экономикой.  Потому оказалось, что все эти перечисленные составляющие вызывают у трудового народа апатию, перерастающую в стойкий пессимизм: иди оно всё прахом… Лишь бы войны не было.

В преддверии дачного сезона, где-то в начале апреля, позвонила Анаида и сказала всего два слова: Самвел умер.
От поздней диагностики до креста на кладбище время сжалось до двух месяцев. Метастазы проникли настолько далеко и глубоко, что никакие операции уже помочь не могли. А мы ни сном, ни духом… Больше говорить ничего не буду, нет настроения.
День, несмотря на слабый утренний заморозок,  оказался неожиданно теплым, но полон грусти: мы провожали в последний путь бедного Самвела. Я не до конца уверен, существует ли эта пресловутая загробная жизнь, а если она есть, то не ясно,  каковы её формы. Признаюсь, ничего я в этом не смыслю, ничего не понимаю,  да и вездесущая душа наша ответить на эти вопросы не готова.  Пока есть возможность надо  думать о жизни, как прожить её тихо и мирно, не сея вокруг  зла. И наш друг Самвел, не углубляясь в философию, но  интуитивно опираясь на данную  позицию,  именно с таким посылом  прошёл свой отрезок  жизни.
Русских, среди десятка трёх собравшихся на похороны армян, было  немного: я с женой Аллой, да ещё одна семейная пара, которую возглавлял всегда и везде востребованный   сердечный доктор Погорелов. Здесь  кто-то из армян в ответ на вопрос: «А где Вартан?»,  ответил, что недели две назад его видели на российской таможне, а почему он не приехал, не понятно. Но кто на кого сегодня должен быть в обиде?  А как же тогда с христианским прощением?  Поставленные вопросы так и остались в этот день без ответа. Не о том, стоя у гроба,  следует  думать…
Здесь уместно упомянуть, что армяне – христиане, только апостольского толка.  Эта одна из древнейших наций на нашей Земле уверовавшая в Христа. Крестятся как католики, слева направо.  В остальном религиозный культ не особо отличается от православия.  А уж кто и насколько верит, то право выбора оставим за каждым человеком. Одно лишь замечу – верующему человеку жить намного проще и радостней.  Да и предстоящая смерть не так страшит.
Человека, вернее тело уже бывшего человека, рождённого в предгорьях великих гор, одна из которых знала библейского праведника Ноя, закопали в землю Беларуси на простом деревенском кладбище. Пусть эта земля тебе, Самвел,  будет пухом.
Уже после всех этих скорбных событий мы узнали, что Вартан  скоропостижно умер в городской больнице Новозыбкова.  Последняя стадия вездесущего рака неизлечима.  Он, уже зная о смертном приговоре вынесенном судьбой, оставил неизвестному нам душеприказчику все свои сбережения с единственным условием – похоронить его в Армении.
Буль-мастифа, приятели, не раз бывавшие у нас в доме, высмотрели  в Новозыбкове.  Он охранял территорию продовольственного склада и легко отозвался  кличку Рони.
 2017 г.