Шахерезада Часть V Глава IV

       Ему предстоял долгий путь по улицам столицы, так как транспорт тут отсутствовал. У него не было навигатора, и чтобы найти то, что ему было нужно, ему приходилось обращаться к местному населению, которое, однако, боялось идти с ним на контакт и он понимал почему. Он был высокого роста, намного выше любого из них.  Ему было за пятьдесят, но внешне он был похож на молодого сильного мужчину не старше двадцати пяти лет. Его кожа была угольно черной и намного темнее кожи местных жителей, а его тело в лучах палящего Солнца играло мышцами как у пантеры. На нем были белые длинные шорты, майка с глубокими вырезами и легкие сандалии, а на шее на черной витой веревке висела деревянная подвеска, в виде змея, пожирающего свой хвост, который называли здесь Дамбало Ведо. Он был и сам олицетворением Великого Змея Дамбало Ведо, символа начала всех начал, перед которым склонялись и белые колдуны унгАны и жрицы мАмбо и черные бОкоры, но даже не символа на его шее, больше всего боялись встречавшиеся ему люди. Природа одарила его не обычными глазами. Они были очень крупными, но с радужной оболочкой бледно голубого цвета, а при ярком свете дня, голубизна практически становилась не видимой и, казалось, что в белых глазницах метались только мелкие черные зрачки, и вот это делало его взгляд для местного населения по истине страшным.
        Он уже шел больше часа по улицам столицы Гаити Порт-О-Пренса, которые представляли собой трущобы из непонятно из чего построенных строений и тряпичных палаток, где повсюду валялся мусор. Все имеющиеся стены, попадавшиеся ему по дороге, были расписаны обильно граффити, а жаркий воздух вонял испражнениями и гнилью, но местное население, это будто и не смущало. Они сновали туда-сюда, громко разговаривая и торгуя всем, чем не попадя и только при его приближении, низко кланяясь и избегая его взгляда, расступались.
        Он проходил мимо палатки, где продавались посохи с нанизанными человеческими черепами, украшенными узорами и различными магическими знаками. Он остановился и медленно посмотрел в ту сторону. Все торговцы мгновенно исчезли из поля его зрения попрятавшись в углах этой развалюхи. Он вздохнул и пошел дальше. Ему не требовался посох чтобы навести ужас, да и не нужно ему это было. Он искал мамбо, не просто мамбо, впадающую в транс и разговаривающую с духами лоа, а единственную Истинную, Мамбо Асогве, высшую жрицу, которая родила Эрзули и это значило многое.
        После последнего провала в ЮАР их Миссия была под угрозой полного провала. Все алгоритмы говорили в пользу этого и шансы были невелики и тогда он решил положиться на магию. Он, без малого тридцать лет изучал религию Вуду и все ее направления, и Африканскую, и Мексиканскую, и Гаитянскую, которые имели большие отличия между собой. Он не гнушался практиковать все известные и тайные обряды и светлых и темных колдунов и к этому времени он достиг наивысшего уровня знаний Бокоров и мог создавать зомби, управляемых рабов и вольтов, магических кукол. Все это стало возможным в Танзании, где у него был Духовный учитель. Он не понаслышке знал и видел, как работает магия и он предложил попробовать использовать ее. Никто от этого предложения не отказался и это само уже говорило, что обстоятельства были не в их пользу. Сейчас были хороши все средства.
        Он не знал, как она отнесется к нему, подумает ли, что он из тех Бокоров, что принесли ее дочь в жертву из-за алчности обладать силой, или увидит в нем еще кого-то, но он должен был пробиться к ней, ее сознанию, ее истинному дару и для этого он пойдет на все. Он расскажет ей правду и, если она не поверит, он покажет ей ее. Только честность проложит путь к ее сердцу и ее силе. Ему осталось пройти еще несколько кварталов и тогда будет ясно, станет ли она помогать им, так как от ее истинной магии теперь зависела жизнь. Он спросил у бегущего мальчишки направление и двинулся дальше.
        Он размышлял над многими вещами, которые привели их к таким печальным последствиям. Он был куратором в Африке. Сначала он жил в Танзании, постигая Вуду. Начал помощником бОкора – ла пласом, а затем шаг за шагом добирался к вершине. Он не сожалел о человеческих жертвоприношениях или об умерших – это было там настолько само собой разумеющимся, как выпить стакан холодной воды в жаркий день, а потому ни память, ни совесть не тревожили его на этот счет. Но смерть девочки, которую его призвали защищать не должна была умереть так. Они защитили ее и магическими обрядами и охраняли ферму, где она жила с родителями по периметру, но все было тщетно. Они отразили множество набегов, но в итоге упустили маленькую группу, и эта ошибка стоила всего.
       Теперь же, по собственному почину, он приехал на Гаити, чтобы убедить мать девушки, подобной своей подопечной, убитую чуть больше пяти лет назад не менее чудовищным способом, примкнуть к ним.
       Девушка была альбиносом и он, тогда еще живший в Танзании, где любая плоть альбиносов ценилась выше золота, предупреждал о возможном исходе, но Тэлус, куратор Гаити заверил, что человеческие жертвоприношения здесь не входу.
       - Где есть Вуду, там есть жертвоприношения, в том числе и человеческие! – сказал он куратору Гаити
       - Да, они приносят в жертву курей, индюков, собак, но людей нет! – уверенно парировал тот
       - Я не просто адепт этой религии, я получил все шесть уровней магического мастерства в стране, где человеческие жертвоприношения являются чуть ли не нормой. Вы должны верить мне! Альбиносы не жильцы там, где есть Вуду! Они олицетворяют мир умерших и демонов, они живые призраки среди людей независимо светлым или темным лоа они поклоняются! Вы понимаете? – спросил он Тэлуса
       - Вы куратор в Африке и не знаете особенностей этой религии на Гаити. Здесь Вуду смешано с католицизмом, а потому этих зверств тут нет. У нас есть ресурсы защитить их, что мы успешно и делаем вот уже пятнадцать лет, - ответил он
       - Вы ели людей? – задал он вопрос, уставившись на него
       - Кто? Я? Вы с ума сошли? – в ужасе, воскликнул Тэлус
       - А я ел! Это как раз то, что нас отличает! Вы не понимаете многих вещей. Вы не понимаете, что жертвоприношение – это не умерщвление, а слияние жизни жертвы с Духом лоа, а что касается альбиносов, то все бокоры, думают, что, употребив их плоть они станут сильнее не только буквально, но и духовно. Конечно – это абсурд, но эта вера настолько сильна, что они действительно становятся сильнее в своих магических обрядах и я это видел своими глазами. Эффект плацебо. Ее надо вывезти с Гаити, Вы не сможете ее защитить. Рано или поздно, но ее расчленят и продадут на черном рынке.
       - Вы с ума сошли? Как это расчленят?! – в ужасе спросил он
       - Расчленят – это значит, что продадут руки, ноги, гениталии и волосы – по баснословно высоким ценам, а остальное как «товар» ляжет…
       - Боже… Но мы не можем этого сделать, не обнаружив себя…- вдруг засуетился его собеседник, - мы еще раз сделаем перерасчет алгоритмов и рассмотрим все риски, но вывезти их с Гаити даже в Доминиканскую Республику мы не сможем, хоть они и расположены на одном острове…
      - Тогда вывезите их на Тортугу, обратитесь к племенам индейцев таино…
      - Вы хотите сказать на остров Гонав? Да, конечно… Мы рассмотрим все варианты, - наконец согласившись с его доводами, сказал Тэлус
      Как он потом узнал, они действительно предприняли попытку вывезти девушку и ее мать на Гонав, но не успели. Девушка была похищена и убита. По странному стечению обстоятельств это произошло в момент самого крупного землетрясения за всю историю Гаити до этого времени, эпицентр которого был в двух десятках километров от столицы, в месте, избранном бокорами для жертвоприношения и, превратившим всю Республику с было развивающимся туризмом, в трущобы. Куратор и легионеры, пытавшиеся отбить ее, а также все участники того ритуала погибли. Их смерть до сих пор оставалась загадкой, так как не было возможности вывезти их тела и изучить причины их смерти.
       Теперь, когда он потерял девочку в ЮАР, которую сам должен был охранять, он понял, что Тэлус был опытным и сильным куратором. Ему удавалось защищать альбиноса без малого двадцать лет, что само по себе уже было невероятным достижением, а ему не удалось защитить ребенка всего лишь белой расы, которому едва исполнилось восемь.
       Он все исправит. В память о Тэлусе и его легионерах, о погибшей на Гаити Эрзули и о маленькой Марии. Ему снова нужно было уточнить направление, и он обратился к проходящей мимо него низкорослой женщине. Она посмотрела на него снизу-вверх и у нее расширились в испуге глаза, но поняв кого он ищет, она, показав пальцем на старуху, сидящую в тупике этой улицы, быстро побежала от него прочь.

***
       Она сидела на деревянном ящике возле полуразвалившегося крошечного перекошенного дома, который был кем-то построен из железных листов, картона и пластика. Это жилье было необитаемо, когда ее привели сюда и сказали ждать. На полу у нее была кровать, представляющая собой матрац из соломы, на которой, однако было застелено хоть и рваное, но чисто выстиранное белье. Угол, заменяющий ей шкаф, был отгорожен сшитой из разных лоскутов тряпкой, где на гвоздях висела скудная одежда, а возле выхода находилась маленькая газовая плитка и корявый низкий стол, на котором она готовила себе пищу и зелья для редких, но постоянных покупателей. Полок у нее не было, все чем она зарабатывала на жизнь висело под потолком на веревках, делая запах в лачуге куда чище и лучше, чем на улице, где люди испражнялись где попало и вонял копившийся мусор, который время от времени все же сбрасывали в местную речку, освобождая ненадолго место в их трущобах, куда занесла ее жизнь. Сегодня она покинет это место навсегда.
       Она смотрела по сторонам и курила собственные травы, потягивая дым через длинную узкую трубку погрузившись в состояние близкое к трансу. В ее руках была потертая открытка, которую ей когда-то кто-то подарил. На ней были изображены красивые двух и трехэтажные дома со светящимися в ночи окнами. Дома стояли параллельно друг другу, а на их крышах лежал толстым слоем белый снег. Она никогда не видела в жизни снега и пытаясь представить что это такое, у нее ничего не получалось, но это было наверняка что-то по-настоящему божественное. На дверях домов, изображенных на открытке, висели красиво украшенные венки, горели ярким светом красивые фонари на чистой улице и все это было на фоне огромной луны, по которому мчались рогатые олени, которые тянули повозку. Ей не доводилось видеть этих животных, она просто запомнила, что они называются так. Вот куда ей хотелось бы попасть, вот где ее Эрзули смогла бы выжить и с уголков ее глаз скатились две слезы по изрытому морщинами лицу.
       Она родилась далеко отсюда, в глубине острова, в деревне, находящейся в джунглях близ высокой горы. Они разводили свиней, индюшек и курей и жили скрытным мирком, так не похожим на то место, в котором она сейчас находилась. С самого раннего детства к ней приходили люди из далеких поселений, чтобы поговорить с духами своих умерших, а заодно узнать свое будущее, но вскоре этому был положен конец. Ее мать, жрица мамбо, запретила ей без ритуалов вступать в контакт с духами и начала ее обучать этому мастерству. Впервые впав в настоящий транс, она увидела гораздо больше, чем могла предполагать. То видение изменило ее навсегда. Она увидела души и у деревьев, и у земли, и у ручья, и у камней и их энергия будто нитями переплеталась друг с другом. Ей открылся мир, где обитали Духи Лоа и он был чист и прекрасен, а потом в него вторглась темнота и, проморгавшись, она вдруг поняла, что это были ее сородичи. Она никому не сказала об этом ни тогда, ни потом, сохранив эту страшную тайну.
        Перед ее глазами пронеслись моменты ее счастливого детства и юношества. Ритуал бракосочетания и тот день, когда она поняла, что беременна. Она сообщила об этом матери, попросив ее посмотреть кто родиться на свет и что ожидает ее ребенка, потому что ее собственное будущее ей тогда еще не открывалось. Мать нарисовала мукой на полу веве, знак, защищающую семью от злых духов и начала свой танец. Она уже была загипнотизирована танцем и песней своей матери, когда та резко вдруг остановилась и распахнув свои глаза сказала: «Беги!». Ее охватил животный страх. Она никогда не покидала деревню дальше ручья, где они купались и брали воду для хозяйства и куда бежать она не знала, но мамбо не ошибаются, а значит выхода не было.
         Она снова посмотрела на открытку и на бегущих по воздуху оленей и тяжело вздохнула, вспомнив тот день, когда собственная мать назвала ее на собрании проклятой и изгнала ее из деревни и даже муж не приблизился тогда к ней чтобы попрощаться. Теперь она знала, что это было проявлением материнской любви ради спасения дочери и ее ребенка, но тогда обида и не понимание чуть не вырвали ей сердце. «Смерть – это только начало, помни это когда захочешь обмануть Богов»: шепнула ей мать и с тех пор они больше не виделись. Что означало это прощальное наставление она не понимала до сих пор.
         Пройдя по джунглям какое-то время, она поняла, что ей не выжить. Она хотела вернуться, но потеряла обратный путь и когда ее ужас уже почти пересилил разум она услышала журчание воды. Она думала, что он приведет ее домой, но через какое-то время пришло осознание ошибки. Другой дороги не было. Она шла по ручью пока он не превратился в маленькую реку, а джунгли по берегам не начали редеть. Ей встречались маленькие деревни по пути, но она их обходила стороной, потому что мать рассказывала о том, что не все они одинаковы и что не стоит никому доверять.
         Ноги и тело были изранены в кровь, кожа покрылась укусами каких-то насекомых и в местах укусов зудела. От голода кружилась голова, а страх сменился отчаяньем. Она помнила, как упала в обморок и пролежала до тех пор, пока не наступила ночь. Она приподнялась и села на колени в слезах моля Высшего Бога Бонди указать ей путь или убить ее, а потом снова потеряла сознание. Пробудилась она утром и еле встав на ноги, она зашла в воду, чтобы смыть с себя грязь и кровь и там она увидела милость Бонди. Меж сломанных сучьев деревьев, что сбились у берега реки, она обнаружила мокрый мешок, в которой нашлось немного еды в не размокших обертках и бутылка, а остальное она не стала брать, потому что не знала назначения этих вещей. Дальше было все как в тумане. Она была истощена и через какое-то время, снова потеряла сознание. И тогда ей казалось, что она летит, летит, летит…
        Очнулась она в большом белом тряпичном доме на одной из кроватей. Рядом с ней стояла женщина, поверх одежды которой, была надета белая короткая накидка с красным крестом на груди.
        - Как я оказалась здесь? – спросила она, но ее явно не понимали
        Спустя только время, немного освоив язык, она узнала, что ее нашли туристы и привезли в это место, в котором она прожила до рождения ребенка.
        В первое мгновение как она увидела дочь, ею овладел ужас, и она ни под каким видом не хотела прикасаться к ней. Последующие дни с ней разговаривали люди, которые работали в «Красном кресте», но убедить даже посмотреть на нее они не смогли. С рождения ее дочери не прошло и недели, но в тряпичной больнице не осталось никого кроме персонала, нее и ребенка. На следующий день она готовила собственный побег и вот тогда она впервые увидела «бессмертную», как она назвала их позже.
        Это была необычная женщина, прибывшая на машине, привозящей медикаменты, рис и овощи. Сначала она зашла в палатку, а затем быстро вышла и увидев ее, подошла к ней:
        - Меня зовут Ксу, я пришла чтобы показать тебе твоего ребенка…
        - Она проклята, я проклята – это дьявол...
        - Ты же видишь все, посмотри на нее, - и с этими словами она взяла ее под локоть и повела к дочери.
        Она не могла сопротивляться ей. Ей было страшно. Ей было страшно, что она увидит своего ребенка и было страшно идти с этой женщиной. Она впервые видела лицо подобное ей, у нее была желтая кожа и узкие пронзительные глаза, при этом ее тело обладало мужской силой. Она пыталась «увидеть» ее, но обнаружила, что у нее не было ни будущего, ни прошлого, словно и ее самой не существовало, но вот она стояла рядом и держала ее руку. Они вошли в створы больницы и подошли к кровати, где лежал ребенок.
        - Посмотри на нее так, как умеешь только ты, - сказала тихо ей женщина
        Она долго смотрела на нее, все еще пытаясь понять кто она, а потом медленно перевела взгляд на дочь. Она постаралась освободиться от страха, что едва ей удавалось, а потом она увидела свет, тот самый чистый свет мира духов лоа, но на этот раз он исходил от ее ребенка.
        - Эрзули… - с улыбкой прослезилась она
        - Эрзули, – улыбнулась Ксу
        И только тогда она поняла, почему мать прогнала ее. Мать предвидела что в теле ее ребенка Богиня любви явит себя и хотела дать им шанс.
        Эта женщина, на машине, на которой прибыла, увезла их в Жакмель, к пляжам черного песка и тихой жизни, где был развит туризм. Там она помогла ей устроиться на работу при маленькой гостинице. На прощание она вручила ей капли для глаз, которые Эрзули понадобились уже в скором времени и мазь, подарившую девочке золотистый цвет кожи, сделав ее похожей на мулатку, а вместе с этим и убившую ее собственный страх.
        В Жакмеле они прожили почти двадцать лет. Она, пока ее дочь ходила в школу и взрослела, работала уборщицей в отеле, подрабатывала предсказаниями будущего туристам, чем стала весьма популярна, а также покупала на рынке травы, для приготовления разных курительных и лечебных снадобий, которым обучила ее мать, и продавала их местным жителям. Одновременно с этим, она обучала Эрзули всем обрядам, которые должны были проводится при тех или иных ритуалах, вступать в контакт с духами и видеть божественный мир лоа, но дочь оказалась намного способнее своей матери, что и продемонстрировала ей не достигнув и десяти лет. Она, следя за тем как ее дочь растет и радуется жизни, была по настоящему рада, что может обеспечивать их жизнь и что Эрзули, в отличие от многих детей здесь, не грозит быть реставеком, фактически рабом в богатых домах ради пищи. Став старше, девочка помогала ей на работе и начала подрабатывать сама, плетя «браслеты счастья», как она сама их назвала, которые быстро раскупались туристами из-за своей дешевизны. Они стоили всего лишь несколько сантимов, но при этом отличались необыкновенным разнообразием, красотой и были наделены чистой магией ее дочери.
         В том городе они были счастливы и сейчас, закрыв глаза, она вспоминала как Эрзули целовала ее в глаза и в щеки, она помнила запах ее курчавых светлых волос, которые щекотали ей шею, когда дочь обнимала ее, радостную улыбку, никогда не сходившую с ее лица и серебристый смех… Ее хрупкое тело, которое она ощущала в своих объятиях. Все это она до сих пор чувствовала каждый миг, что она прожила без нее, потому что кроме этой памяти у нее не осталось ничего.
        Был уже конец июля и весь город жил в предвкушении праздничного карнавала в честь Святой Анны и одновременно духа Вуду любви Эрзули. В город стеклось много народу, как это обычно бывает на праздники. Она запрещала своей дочери покидать дом в праздничные дни и им удавалось избегать возможных последствий, но в этот раз дочь ослушалась ее. Вернулась она, запыхавшись, будто убегала от кого-то, а спустя еще несколько минут из рассказа дочери она поняла, что над ними нависла угроза и что бокоров, преследовавших ее дочь остановили странные люди, "без жизни", как выразилась она. Ей тогда вспомнилась "бессмертная" и она поняла в тот момент, что они защищали их все эти годы. Однако, родившийся в тот день страх за дочь, не покидал ее на протяжении нескольких месяцев. Она несколько раз проводила обряды чтобы заглянуть в будущее Эрзули и всякий раз опускалась на пол в рыданиях не говоря при этом ни слова. После того как они заметили уже не прикрытую слежку за домом, оставалось только одно – бежать.
        Она открыла глаза и заметила, что трубка погасла, но запаса у нее не было. Ей надо было вернуться в лачугу, но туда она не вернется, нет, не сейчас, может позже, если она ошиблась. Она больше не хотела вспоминать, не хотела пережить тот ужас, который преследовал ее постоянно и во снах и наяву на протяжении пяти лет. Не хотела вспоминать как их настигли бокоры словно псы, бегущие по следу. Не хотела вспоминать тот день, когда утащили Эрзули, а ее привязали к пальме погибать от голода и жажды с кляпом во рту и даже не хотела вспоминать свое собственное спасение еще одним «бессмертным», неожиданно откуда-то взявшимся в том лесу и приведшим ее сюда, но сам он так и не вернулся. В ее ушах до сих пор стоял крик ее дочери, крик о помощи, крик о спасении, крик взывающий только к ней. Она не смогла защитить ее и спасти ее тоже не смогла.
       Все было кончено в тот день когда земля ушла из-под ног. Она почувствовала это, также, как и месть Эрзули за свое убийство. Теперь все на свете оплакивали смерть ее дочери в День мертвых и она, откинув голову назад, неожиданно громко засмеялась, но люди услышав этот смех, разбежались в ужасе, оставив улицу не надолго пустынной. Смех ее прекратился. Она склонила голову и снова превратилась в немощную старуху, хотя ей не было и сорока пяти. Она думала о том, что душа Эрзули не пришла к ней и сколько бы она не пыталась призвать ее, но та так и не откликнулась на ее зов. Ее страшила мысль, что бокоры убили не только ее дочь, но и душу дочери, но до самого последнего своего вздоха она не станет верить в это. В размышлениях об этом она просидела до тех пор, пока не увидела Олумайд и глядя, как он медленно приближается к ней, ей вдруг вспомнились слова матери: «Смерть – это только начало, помни об этом когда захочешь обмануть Богов» и она широко улыбнулась счастливой улыбкой, наконец поняв их смысл. Она не будет обманывать Богов, но она снова сможет увидеть Эрзули.

Следующая глава...
http://www.proza.ru/2018/03/02/1733