Западня

     – Володя, у тебя уже сборник стихов! – Валя старалась идти как можно скорее, но все равно не поспевала за Каревым, мускулистым, крепко сбитым мужчиной, который, казалось, не заметил ни направленного на себя взгляда, ни обращенных к нему слов, а все шел себе без малейшего усилия, лишь тугие шары мышц под кожей груди перекатывались на пламенеющем закате и солнечные лучи оттеняли бронзовым загаром его широкие мощные плечи. На животе был огромный багровый рубец, настолько твердый и сухой, что напоминал дубовую кору.

    Валя была девушкой миниатюрной и совсем тоненькой, она как-то вся сужалась книзу, локоточки очаровывали своей детскостью, ноги все были в синяках, будто она только вчера играла с дворовыми мальчишками в догонялки. Губы Валентины были тонкими, но если кому выпадало счастье прикоснуться к ним хотя бы нечаянно, то можно было заметить мягкость и благородность их ответа, они словно бы расцветали навстречу живому и сами излучали жизнь. Валентина любила собирать волосы на голове в упругие узлы, и часто из них выглядывали разной длины спицы.
 
    – Я не пишу стихов, – отозвался Карев. – Андроиды не пишут стихов! – Моя единственная задача – защищать Валентину Сенчукову!
 
    –Тогда неси меня! Защити от усталости второй час бродить в поисках счастья, – пошутила девушка. Карев подчинился и, как с пушинкой, осторожно, но быстро продвигался вперед. Валя качалась на его руках, как на морских волнах. Она вспоминала другого Володю – беспомощного чудака, ищущего даже во сне правильное созвучие, точную рифму, который любил выходить к церкви и смотреть из нее вниз глазами Иисуса. Ее друг хорошо пел и выбирал то, полузабытое и давнее, где душа гуляла, ноги удивлялись простору, а глаза светились невыразимым светом любви. Они с Валей подходили к иконам и вровень прикасались к ним, ждали и находили ответ, разговаривая мысленно со своими предками, которые вот также смотрели на эту икону, говорили с ней.

     Потом стало тревожно на душе. Иконы изъяли, храмы взорвали, людей похищали из их кроватей потому только, что у них находили старые книги, написанные великолепным русским языком. Их с Володей схватили и больше она ничего не помнит. Они очнулись где-то в степи, Володя весь в шрамах, с огромной силой в теле, но без своего внутреннего света. И вместо воспоминаний о произошедшем – величественный лик незнакомого старика. У Вали была уверенность в том, что ее тоже как-то изменили и они с Володей уже совсем другие люди, но вспомнить ничего не могла.

     И краснела. Она всегда краснела, сейчас даже больше, чем когда Володя был человеком. Он и ныне человек, но слуги нового государства вселили в него уверенность в неуязвимости. Они смогли так настроить его сознание, что Карев перестал чувствовать боль, его тело все было испещрено старыми шрамами, которые стали уже зарастать, и новыми, что еще сочились, как стигматы на груди у новообращенного. Карев был последним из людей искусства – тех, кто любил и умел заниматься творчеством, самобытно владел искусством слова, пытался постигнуть свой народ, – за это новые люди ненавидели его.
Главным врагом Карева был господин Ао – хранитель нового мира, от которого они с Валей убегали. Валя знала, что им не спастись, но в ее руку был вживлен чип, ради которого стоило бороться. На нем были записаны все достижения прошлого, вся информация о том, что, как и когда было достигнуто человечеством за сотни и сотни лет его существования: вершины людского гения, чистые и достославные произведения русского народа были среди них.

    Взору путников предстала скалистая пещера, вход в которую преграждал огромный камень шарообразной формы. Карев без лишних слов взялся за него, опустив Сенчукову на землю. Немалый вес камня не смутил мужчину, он лишь сильнее прижался к снаряду, обхватил его руками, вены вздулись, и медленным, но уверенным движением Карев переместил ношу на два шага в сторону.
 
    Внутри пещера была огромна с хорошо освещенным плато, благодаря широкому пролому в породе на вершине скалы. Валя уверенно пробиралась вперед, осматривая стены пещеры, где они не были покрыты непроницаемым мраком – она искала неприметную нишу. Карев остался охранять у входа.

    Вдруг Валя услышала странный шум – несколько человек спустились по веревкам вниз. Все они были неприметной наружности, в длинных черных плащах до пят: ничто не могло быть выделенным ни на лицах их, ни в одежде, воины были как будто созданы по одному образцу. Карев встретил одного из них таким сокрушительным ударом кулака, что нападавший был буквально впечатан в грунт и больше уже не встал. Второго врага Карев схватил за полу его плаща и с силой рванул  на себя – незваного гостя ожидал сильнейший толчок в лицо, от которого нос повредился в нескольких местах. Двоих других людей Карев с огромным воодушевлением столкнул лбами. Соперников было слишком много, но вдруг раздался резкий возглас и они замерли в ожидании приказаний – последним в пещеру спустился господин Ао. Его седая борода до пояса позволяла узнать в нем какого-нибудь средневекового звезочета, но уж никак не предводителя высшей расы, как бы она ни называлась. Валя встала рядом с Каревым. Герои взошли на освещенное возвышение, опасная пропасть зияла под ними.

      – Пришло время, Карев! Мир не нуждается в писателях! Мы будем прославлять самые низменные человеческие инстинкты, приветствовать грубый секс, в котором не останется места чувствам – люди забудут, что такое любовь, Карев, они будут из плоти и крови, но механистичны и бездумны, как ты, подобны роботам. Мы дадим новым людям иные ценности, насквозь ложные, и медленно, как ученые в лаборатории, из поколения в поколение создадим нацию, которой очень легко управлять. Все финансовые потоки окажутся в наших руках, как и вся власть.  А те немногие из людей, как Валентина, кто будет еще о чем-то догадываться, знать истину, будут выставлены дураками, станут изгоями,  которые подвержены всяческому осмеянию.
 
       – Ты думаешь, Карев, Валентина – человек? Смотри.

        Вдруг господин Ао достал из-под полы лучевой бластер и послал в Валю целую очередь. Не было видно ничего, что бы указывало на выстрел, но последовал взрыв от соприкосновения с кожей большой энергии, Валентина отлетела назад. Огромная дыра зияла на месте ее сердца, но кровь не вытекала. Она выращивала с чрезвычайной быстротой новое сердце и ткани, бурлила, но – странное дело! – жила не для того, чтобы питать органы, а чтобы создать их. Через минуту раздалось биение новой жизни – точно такое же, как и до травмы, кожа обволакивала рану, закрывала ее и даже имитировала те повреждения, которые были у Вали раньше.

      Господин Ао посмотрел на Карева. Это был недобрый, парализующий взгляд. Мужчина словно окунулся в омут тяжелой тоски и не мог отвести глаза. Все предметы вдруг приобрели неясные очертания, он словно бы один оказался в воображаемом круге, где все, даже самый воздух, до того весьма обыкновенный для пещер, стал источать флюиды безысходности. Владимир чувствовал все смерти, которые произошли на этом месте в течение сотен лет,  слышал безнадежные крики о помощи тех, кто в ней уже не нуждался, было трудно дышать – иной мир притягивал случайного путника и проводником выступал  этот безжалостный старик, этот удав, поймавший добычу в сети.

      Валентине Сенчуковой было не лучше. Почему в ней столько человеческого, если она робот? Смотрела на свои слабые руки, думала, зачем ей жить в чужом мире, где люди похожи на роботов, а андроиды на людей? Как жить без прошлого, если все у нее давно отнято и она помнит только Володю, с которым они день и ночь стремятся спрятаться, найти незаметное укрытие, выжить?

      Паника Карева нарастала, он понимал, что ее породил и контролирует господин Ао, но уже не мог совладать с этим наваждением: Владимиру казалось, что, останься он еще секунду на плато, сердце его разорвется: лишенный всех эмоций, он на короткое время был наделен гиперчувствительностью к ним – это оружие разрушало его душевное здоровье изнутри, как пуля снайпера настигает снаружи, – и богатырь шагнул в пропасть… Где-то за секунду до падения Владимир Карев понял, как трудно было бы жить серо, будто подчиняясь глупой программе, и лучше один миг свободы, чем годы угнетения. Понял, что именно в настоящий момент стал, наконец, тем Володей, который остро, до боли в сердце, видел свою Валю счастливой, помнил каждое слово, о котором девушка умолчала, каждый жест, каким призывала она его, повинуясь вселенской, но такой честной и справедливой игре, которой нет названия…

       На Валентину не действовали трюки Ао.

       – Отлично, хоть какая-то польза от безрадостного бытия машины! – подумала Валя. – Странного из нее сделали робота: никаких тебе особенных способностей, даже китайского кунг-фу, чтобы побороться с таинственным господином Ао, который убил Володю, а значит, по всем законам жанра, является главным антагонистом, она не знает. Хотя, почему все так безнадежно? Раз она кибернетический организм, значит стоит только попробовать, и Валентина Сенчукова надает тумаков этому деду. Великий Брюс Ли будет вдохновлять ее! Девушка состроила гримаску, которая означала, что моя героиня начинает злиться,  стянула левый ботинок, проделала устрашающие движения разъяренного тигра, и со страшной воодушевленностью запустила обувь, целясь прямо в лоб своему врагу. Но снаряд пролетел мимо!

       – Теперь точно не поздоровится! – решила Валя, когда господин Ао угрожающе ухмыльнулся в ее сторону. – Хорошо, что я успела извлечь чип и спрятать его в небольшом углублении в глубине породы, пока Володя дрался. Надеюсь, надежно. – По бороде видно, что этот старик знает, как меня отключить…

      В этот момент Валентина ощутила удар током и открыла глаза. Володя Карев – худощавый, но довольно высокий молодой человек с вьющимися волосами – подавал ей воды.

    – Валя, я же говорил, лучше в кино сходить! Эти виртуальные иллюзионы – такая ненадежная штука. Вот опять системный администратор попотеет над программой! – Кругом и правда все утопало в едком дыму, аттракцион тушили и Валя поспешила снять сенсорные датчики со своего тела. – Мой персонаж вообще умер, а кому охота оказаться в лапах смерти…

    – Да, что-то пошло не так… Но знаешь, все было весьма реально.

    – Наши схемы не должны были так странно себя вести, – добавил Володя. – Тема апокалипсиса, заявленного в билете, не раскрыта: ведь то, что утверждал этот компьютерный господин Ао о том, что его клика будет стремиться проводить с людьми как в политическом, так и в нравственном отношении – это не дело неведомого отдаленного и фантастического будущего, а реалии сегодняшнего дня, описанные в публицистической литературе еще задолго до моего рождения!

    – Да уж! Но зато какая проверка подлинности чувств! Может быть, по мороженому с сырным вкусом, а, Вов?

2018