СПлутархС-С

Смирнов Геннадий Николаевич (1946 - …). - руководитель Клуба юных моряков и речников в Сыктывкаре. Родился в деревне Шурга Советского района Марийской АССР. Семья была не маленькая — Гена самый младший сын. Полуголодное детство здоровяка из него не сделало. После восьми классов бродяжничал, рассказывая родителям в письмах про учебу в ПТУ. Но сам ещё не знал, что школу получит круче, чем любое ПТУ. В Нижнем Новгороде ( в 1962 году это город Горький) его с одним только свидетельством о рождении взяли рулевым на старый пароходик «Менделеев» с лопастными колесами. Это раритетное чудо ходило ещё по Волге и Оке, вызывая восторженные гудки встречных дизельных теплоходов. А ещё этот пароходик снимался в фильмах и... выполнял самую обычную работу ровно до шторма в Камском водохранилище в 1963 году. Тогда порвало буксирные тросы, раскидало баржи по водохранилищу и почти развалило сам пароход. Авральная ситуация перепугала всех, даже береговые службы. Готовились спасать тонущих матросов (а их по итогам шторма по водохранилищу оказалось человек 60...). Но несколько газет написали потом, что 17-летний рулевой «Менделеева» орал в шторм «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»...!!!» и это слышали по радиосвязи на берегу и даже в службе Гражданской обороны области. Он не ушел с поста и вместе с капитаном ловил лицом брызги, разбитые стекла и палубу, о которую их швыряло вниз головой, как при адском пике самолета или землетрясении. Ну, тут было водотрясение... Шальной восторг шторма и смертельной опасности Геннадий Николаевич вспоминал всю жизнь.
Армию он отслужил простую — пехотинцем-мотострелком, после службы отучился в индустриально-педагогичесом техникуме и занесло его за понравившейся девушкой, будущей женой, в Коми АССР в поселок Максаковка, где и стал он преподавать в ПТУ -7.
Дело в том, что в соседнем Красном Затоне была большая ремонтно-производственная база, где ремонтировали речные суда. Так учитель труда стал снова связан с флотом.
Он и в фантазиях себе не мог представить, что через несколько лет возглавит явление, ставшее почти легендарным в Республике Коми на многие годы — Клуб юных моряков и речников. Его воспитанники ходили на парадах, вызывая восторг и зависть больше, чем кадеты и Юнармия через 30 лет после перестройки. Трудные подростки и сироты через его Клуб нашли дорогу в жизни и под парусами шлюпок обнаруживали кодекс дружбы и чести на всю жизнь.
КЮМР разрушили, конечно, вместе с перестройкой и уничтожением речного флота. Программа развития инфраструктуры — автомобильных дорог ударила по речному флоту больше, чем рыночный бардак перестройки. Но вместе с водой экономической целесообразности выплеснули и педагогического ребенка — удивительную клубную (не кадетскую, не выдуманную по стандартам) практику воспитания профессиональных специалистов с уровня чуть ли не начальных классов.
Всю оставшуюся жизнь Геннадий Николаевич Смирнов сохранял и сохранил архивы того Клуба, а так же ходил по инстанциям и задавал почти сократовский вопрос - «где человек?». Не надо моряков и речников? Почему же тогда не воспитываете спасателей, автодорожников, авиаторов, юных егерей? Ведь есть опыт...
Эпоха 2000-2010-х воспитывала IT-ишников, чиновников, и специалистов , умеющих писать гранты... Но и эта эпоха пройдет.

Саринский Марат Рафикович (1966 г.р) -водитель дальнобойного тягача с прицепом, перевезшего самую гигантскую «заужающую муфту для труб большого диаметра» , самую габаритную в 90-е годы (в технической документации она называется сложнее, но рядовому читатели ничего не объяснит). Знаменит Марат и самой длинной командировкой дальнобойщика в 90-е годы — перевозка муфты из Нового Уренгоя, куда её доставили по ошибке, на Ухту заняла 5,5 месяцев. Вызывала остановку на участках федеральных трасс на 4 часа два раза, на 6 часов  два раза и несколько раз по часу-два. Дважды подразделения МЧС Тюменской области и Пермского края сооружали понтонные дополнения для крепежа мостов, по которым шел тягач с муфтой.
За время пока Рафик был в пути он успел развестись с женой (заочно), пропустить свадьбу сына и похороны друга-дальнобойщика, который ушел в авантюрный рейс за спиртом в Северную Осетию и попал в смертельное ДТП.
Одним из самых спокойных участков своей командировки Марат считал участок в Республике Коми — от реки Чича до самой Ухты. Здесь к нему в кабину подсели два гномика и один старичок-боровичок с говорящей лисой на оранжевом поводке. Жара стояла крайне редкая в наших краях — под 37 градусов. Когда на въезде в Ухту, у поворота на Ярегу тягач встретили патрульные машины милиции и «Скорая помощь», в кабине тягача жарилась на керосиновой конфорке рыба, которую под Чичей подарили обматюкавшие его рыбаки, сушились носки и трусы на растянутой веревке через всю кабину, кассетный магнитофон орал что-то из песен Владимира Высоцкого...
… Нет-нет, с Маратом Рафиковичем все в порядке. Укололи успокаивающим этого расплакавшегося работягу, загнали на проселочный разворот тягач. Поставили охрану. Газпромовских специалистов наехало человек двадцать. А Марат лег спать.... Облепленый комарами, он был похож на кучу тряпок, сваленных на обочина. Ну, в общем-то, именно так к нему и относились, судя по всему, работодатели. Во всяком случае — тогда, в 90-х. Те полгода, когда он вез «штуковину» через полстраны и ломал свою судьбу тоже пополам.

Сяро Вильгельм Томасович ( 1899 — 1932 ). - стекольщик. Мастер фигурной резьбы зеркал большой толщины. Прославился тем, что составил карту миражей в Усть-Локчиме, Корткеросе и в районе Красного Затона. До нашего времени карты не сохранились, остались лишь слухи, но зато вместе со слухами сохранились и записи видений, пророчеств Вильгельма.
О детстве и месте рождения этого своеобразного человека мало что известно. По одной версии он — эстонец и происхождением из Эстонии, по другой — финн или чухонец из Карелии, но в обеих версиях он сослан из Ленинграда за участие в мистическом контрреволюционном кружке, который образовался вокруг баронов Таубе, возможно, только из-за того, что часть семьи Таубе была за границей и непосредственный куратор их (и многих других религиозно-философских мистических кружков) Александр Александрович Мейер находился во Франции. Кружки разогнали и пересажали осенью 1927 года, к 1931-му многие философы и мистики оказались в таежных местах.
Зеркала 2 на 2 метра здесь резать было не надо. Да и толстых зеркал (от 10 мм и выше) Вильгельм не увидит больше никогда... Так и запомнил он последнее зеркало в своей жизни, вырезанное и встроенное в гостиной профессора Стржемского в квартире на 7-й Линии Васильевского острова. Особенно, когда в зеркале отразились два парня в кожаных куртках из ЧК. Тогда в зеркале отразились и гигантские муравейники с гигантскими крестами, но Вильгельм только догадывался, что всё это значит. Сеансы спиритизма в ЧК легко переводили в практическую осязаемую плоскость.
Именно Вильгельму принадлежит теория, на которую ссылаются до сих пор в Мюнхенском институте парапсихологии - «О малых миражах и модельных миражах, как форме трансляции и копированияа». Вильгельм утверждал, что фиксировал (в т.ч. и со свидетелями) миражи малого и сверхмалого типа — на корме лодки, например, как в кукольном театре, появляется мираж Дворцовой площади Ленинграда. Вот он Александрийский столп (на мираже высотою чуть больше сапога), вот люди ходят, - вон, куда-то в речной туман, растворяясь, ушел маленький трамвай...). Или — на зимовке, где готовили жерди к строительству фермы, за рабочим столом ночью дежурил сам Вильгельм и с ним бывший ростовский перегонщик табунов для конных заводчиков Василий Смагин, обоими зафиксирован в ночь на 25 февраля 1932 года довольно обширный, но уменьшенный мираж пальм, растений и цветов совсем других географических широт. Дразнилки про чай с мухоморами тут не проходят, потому что чай был только один на всех — иван-чай, еда простая, химического галлюциногенного воздействия на сознание зафиксировать было трудно да и не с чем. А впрочем, и некому тоже...
Так вот — теория Вильгельма заключалось в предположении (и, видимо, были какие-то попытки обоснования) магнитно-оптических свойств  поля вокруг земли, которое, «как на граммофонной пластинке, записывает информацию, а она — информация — хранится бесконечно и не известно сколько, часто с нарушениями, какие случаются в очень больших библиотеках и не могут не случаться». Земля -Библиотека часто путает каталоги времен, иногда падают стеллажи, распахиваются книги и «включаются» записи, звуки, слипаются страницы, и глаза в глаза смотрят друг на друга Плутарх и Энгельс, Парацельс и Кандинский... Вильгельм Сяро предполагал, что ряд гениальных открытий цивилизации — есть ничто иное, как вброс или случайное смешение каталогов гигантских стеллажей, когда в прошлое что-то попало из будущего. Но почти всегда в отрывках «конспектов», в нестройном копировании. Феномен Леонардо да Винчи он объяснял этим же, догадки Декарта и онтологию веществ Парацельса тоже.
Вот некоторые «миражи» Вильгельма о краях Усть-Локчима , Вишеры, Усть-Кулома, Красного Затона и, кажется, Корткероса:
«... целые поля воды. Шесть, восемь, может и больше. Правильные, расчерченные будто карандашом. Над некоторыми стеклянные купола. Приезжают-уезжают большие автомобили, а вдоль берега Вишеры, как вдоль улицы стоят фонари и светят разным светом в разное время ночи. То зеленым, то бледно-розовым, то желтым. Будто праздник какой-то....».
«По всей дуге берега возле Усть-Кулома будет большой светящийся желоб. Как монплезир в Петергофе, только в длину версты две. А за селом видел три здания — красивые цветные кубики с трубами. Большие, наверное, этажей по пять...Может быть и не пять, но крупные здания. Наверное, что-то производственное. А деревянные дома и через сто лет стоят... время не понимаю. Наверное, это все-таки даже больше, чем сто. Может, 200 лет ...».
«В Корткеросе игры какие-то большие. Ярмарочные. Много людей и языков много. Беда там однажды случится, но и даже из беды на весь мир сделают красивую историю и ярмарку по-новому играть будут. Облака светом подсвечивают и высоко на домах люди на канатах катаются. А ещё там много будет людей с Востока. Что-то, наверное, построят...».
«Видел маленький мираж — будто на столе. Кажется, мы тогда сплавную бригаду ждали на берегу Вычегды. Мост большой, а за ним ещё один, а дальше ещё один...И Вычегда будто в Вычегде — маленький экран на воде. Все камнем красиво уложено. Парк большой у мостов... Где-то это между Выльгортом и Красным Затоном.».
Записки Вильгельма в 1978 году обнаружила немка, приехавшая из Германии на места ГУЛАГа, где выросла в 30-х годах. Ей записки передали мужики(как они сами сказали, «по обещанию матери» - их мать обнаружила записи эти в Красном Затоне и попросила передать немцам. В 70-х годах кому ж ещё? Иначе бы в психушку упекли или точно уж выкинули бы и все...Самое простое).
Вильгельм С. умер от простуды. Почечные колики замучили его, и он тихо угас на поселенческом топчане в одном из бараков Усть-Локчима. Это  по пересказу — и о видениях, и о прогнозах.