Любовь в поэтической интерпретации А. А. Фета

Современники к поэту А.А.Фету относились неоднозначно: с одной стороны признавали его несомненный поэтический дар, а с другой пеняли ему на отсутствие гражданственной позиции. Белинский, Некрасов, Тургенев, известные читателям как раз публицистичностью своих творений, тем не менее, очень тепло приняли первые поэтические опусы молодого поэта. Некрасов печатал его стихи в своем журнале, Белинский уже в 1843 году говорил о Фете, что он «… всех даровитее из ныне живущих в Москве поэтов», Тургенев вообще заявил, что «Фет - выше Гейне, шире и свободнее его».
Однако очень скоро критика отметит некоторую узость и ограниченность тематики стихов Фета: любовь и пейзажные зарисовки, чуть позже – мифы и баллады, те же извечные темы. Поэт совершенно сознательно ограничил сферу своих интересов сугубо лирическими переживаниями, в которых страдания и рыдания перемежаются трелями соловья и украшаются лунным сиянием. Вот и названия его поэтических циклов соответствуют этому направлению: «Вечера и ночи», «Весна», «Снега», «Гадания», «Мелодии» ну и так далее.
Возьмем, к примеру, из обширной любовной лирики известное стихотворение, ставшее еще при жизни романсом, «Сияла ночь…»
Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали
Лучи у наших ног в гостиной без огней.
Рояль был весь раскрыт, и струны в нем дрожали,
Как и сердца у нас за песнею твоей.
Ты пела до зари, в слезах изнемогая,
Что ты одна - любовь, что нет любви иной,
И так хотелось жить, чтоб, звука не роняя,
Тебя любить, обнять и плакать над тобой.
И много лет прошло, томительных и скучных,
И вот в тиши ночной твой голос слышу вновь,
И веет, как тогда, во вздохах этих звучных,
Что ты одна - вся жизнь, что ты одна - любовь,
Что нет обид судьбы и сердца жгучей муки,
А жизни нет конца, и цели нет иной,
Как только веровать в рыдающие звуки,
Тебя любить, обнять и плакать над тобой!
Простой сюжет, весьма характерный для Фета. Лунная ночь, звучит музыка и пение любимой до самой зари, а поэту хочется лишь одного – любить свое божество. Ну и, разумеется, она поет в слезах и он счастлив «любить и плакать». Затем проходит много томительных и скучных лет, поэт вновь слышит голос любимой в ночи и ему вновь кажется, что нет иной цели, «Как только веровать в рыдающие звуки, Тебя любить, обнять и плакать над тобой!»
Это стихотворение из цикла «Мелодии», написано 2 августа 1877 года уже зрелым поэтом, посвящено оно Татьяне Берс, сестре жены Льва Толстого, пение которой так поразило Фета. По конструкции стих очень напоминает пушкинское «Я помню чудное мгновенье», в котором потрясение от встречи с прекрасной женщиной переживет годы и вновь поразит поэта при встрече. Это стихотворение-воспоминание о пережитой страсти, которая настолько сильно пронзила автора, что и спустя годы он верен ей одной. Рефреном звучит «тебя любить, обнять и плакать над тобой».
У Фета большое значение в этом потрясении играет музыка и пение, то есть воздействие искусства. Не случайно стихотворение имеет форму романса с его ритмичностью и повторами. Звукопись, аллитерация и инверсии, чередование мужской и женской рифм помогают поэту достичь высокой музыкальности в произведении. Кстати, П.И.Чайковский очень высоко ценил музыкальную составляющую поэзии Фета, ритмику его стихов и звукопись, не случайно и он, и Римский-Корсаков так часто обращались к произведениям Фета.
Для поэзии Фета все эти мелодраматические эффекты в виде лунных лучей, мелькающих теней, сладкозвучного пения и обильных слез умиления очень характерны. Недаром еще при жизни огромное количество стихов Фета стали романсами, которые распевались и в богатых гостиных, и в мещанских домах, и в благородном собрании. Наверное, это хорошо, людям хочется приукрасить свои чувства, свое бытие поэзией, а если при этом объединились такие гении как Чайковский и Фет – душа обогатится прекрасным. Вот еще одно стихотворение из богатого арсенала любовной лирики:
«Шепот, робкое дыханье.
Трели соловья,
Серебро и колыханье
Сонного ручья.
Свет ночной, ночные тени,
Тени без конца,
Ряд волшебных изменений
Милого лица,
В дымных тучках пурпур розы,
Отблеск янтаря,
И лобзания, и слезы,
И заря, заря!..
Вроде бы нет прямого указания на счастливую любовь, на какие-то действия и развитие событий в любовном романе. Опять тени, трели, колыханье, лобзанье, слезы, отблески, - все такое неуловимое, неопределенное, но при этом и такое многозначное! Стих не содержит ни единого глагола – и при этом весь движение, изменчивые перемены. Не зря критики именуют Фета импрессионистом, то есть художником, который умело схватывает мимолетные быстротекущие впечатления. Кто ее знает, что такое любовь, может быть именно то, что перечислено в этом легком, воздушном, наполненном недоговоренностями произведении Фета? Во всяком случае, восклицание «И заря, заря!..» в конце стихотворения звучит как полное выражение восторга от счастливого свидания. Стих, написанный в 1850 году и переизданный шесть лет спустя, восхитил Льва Толстого, со временем стал хрестоматийным. И на его примере действительно можно учиться, как выражать чувства – невыразимые и прекрасные.
Подражать сладкозвучному Фету я бы ни за что не решилась. Но, шутки ради, попыталась найти у себя нечто созвучное. Увы, в моих стихах слишком много внутренней иронии, современной лексики, да и просто испорченного эмансипацией женского взгляда на любовь! Разве что вот это:
У КАМЕЛЬКА
Мягкий сумрак, мой тихий вечер,
Бесшумно пляшет свет камелька,
Опять я ночь одиноко встречу
У этого доброго огонька.
Усядусь опять на полешко еловое,
Пальцы тесно сплету у колен,
И снова пламя это лиловое
Возьмет меня, притихшую, в плен.
Время встанет вдруг быстротечное,
Начнет на цыпочках красться вспять,
И будешь ему остановкой конечною
В воспоминаниях - ты опять.
Добрый мой вечер! Сумрак сгущается,
Мечется пламя, томясь на углях,
Все вспоминается - возвращается,
Лишь не могу я вернуть тебя...

Опубликовано в книге
 "На одном дыхании"
Москва-2019
ISBN 978-5-5321-1402-9
Людмила Перцевая