Три капитана

                К  100-летию  РККА.
                СНК  декретом от 28 января 1918 года  основал
                Рабоче-крестьянскую  Красную армию.

                ТРИ   КАПИТАНА
                «Нон  фикшн»  англ. – не вымысел…

                Все началось, как водится,  с Дамы.  Татьяна Валентиновна Акулова в 1985 году к своей фамилии, как это случается у Дам, присоединила  фамилию Конецкого В.В.  Поделился и одарил ею  известный уже в ту пору   моряк и писатель Виктор Викторович Конецкий  на 56 году своей беспокойной, истрепанной штормами  и льдами  морей  жизни.  Как, оказалось, повезло ей и ему….

                ВИКТОР  ВИКТОРОВИЧ  КОНЕЦКИЙ
                (06 июня 1929—30  марта  2002)

   Виктор  Конецкий родился в Ленинграде. Его детские и юношеские годы связаны с историческим центром города - Адмиралтейским каналом. В начале войны вместе с мамой и братом  семья оказалась на Украине. В  августе семья вернулась в Ленинград и жила в осаде до апреля 1942 года.  По «Дороге жизни», в апреле по весеннему льду  пережили драму эвакуации. В 1944 году семья вернулась в родной город. Здесь он учился  в военно-морской подготовительной школе: «Подготы», как они звали сами себя. Затем учеба на штурманском факультете военно-морского училища.
   После окончания учебы он был, как тогда было принято,  распределен для службы на судах дивизиона аварийно-спасательной службы Северного флота.  Биографы В.Конецкого называют, что он  с 1953  по 1955 годы  спас около сотни человеческих жизней.  Такая служба, во все времена, уготовлена  для   сынов «без связей». Вместе с тем это лучшая  и бескомпромиссная  школа для начинающего офицера ВМФ.
   После демобилизации  в 1955 году принял должность капитана рыбацкого сейнера  (МРС). Судно было предназначено  для перегонки  его в составе каравана северным морским путем из Петрозаводска  до Петропавловска – Камчатского.  Капитану   В.Конецкому только 26 лет, а переход этих малых и слабосильных судов на такие расстояния в условиях  сверх опасного и тяжелого плавания во льдах был, очевидно, первым на советском флоте. В этом же году он вступил в литературное объединение при Ленинградском  отделении  союза писателей СССР. Первый его рассказ «В море» был опубликован в 1956 году, а в следующем вышел первый сборник рассказов «Сквозняк».  Так начался писатель В.Конецкий.
    Однако моряком гражданского флота СССР он оставался. Те же  исследователи жизни моряка-писателя называют, что  он 14 раз прошел Северным морским путем, занимаясь перегонкой судов. Нет таких объективных показателей, которыми можно бы оценить силу духа, отвагу, стойкость и мастерство при плавании  в таких условиях. Мне довелось около полугода служить с матросами, что прошли этим путем до Порт- Артура на тральщиках. Они  словно прошли святое земное чистилище. Их личное поведение на строгой службе в учебном отряде командиров отделений  мотористов  флота удивительно отличало от остальных парней курсантской роты. А ведь их тоже не большие корабли были почти  на  порядок крупнее сейнеров В.Конецкого.
  Службу на «больших» кораблях он качал с должности четвертого помощника капитана. Если судить по должностным обязанностям, то она была не очень любимой для офицеров гражданского флота. Фактически -  завхоз необъятных забот. Других вариантов в росте флотской карьеры, очевидно, нет.  В карьерном  росте до капитана дальнего плавания он служил  на 15  кораблях  с 1964  по 1979 год. За кормой кораблей В.Конецкого остались все океаны и берега континентов планеты.  Он ее обшарил, как  шофер ящичек  под названием «бордачек».  Конечно такая  обильная  разнообразием уникальная  судьба моряка надарила ему  массу материалов для литературного творчества.  Однако меня удивляет иное: во всем  множества профессиональных сообществ есть личности  с громадным производственным и  другим опытом, но писателями становятся единицы. Даже так:  редкие единицы.
   Мой опыт – опыт  вузовского педагога. Коллеги, доценты и профессора, обладают, как правило,  колоссальными, порой энциклопедическими  знаниями свих дисциплин и близких им. Однако я не встречал ни в своем вузе, ни в других, кто бы свои необозримые знания, выраженные  в лекционной  речи и опыте общения, пытался художественно  представить  в писаном тексте. Только «методические указания» с обилием компиляций, в виде чужого опыта предшественников
    Чужой опыт у В.Конецкого только в грамматике и синтаксисе. Все остальное - лично свое.
    Наивный пример. Общепринято считать Одессу столицей юмора. Где-то в океане возле берегов каких-то Америк встретились два советских судна: Одесской и Ленинградской прописки. В командах обеих, с океанской тоски,  возник интерес матримониальных забот о своих котах-кошках. Место свидания взялись обустраивать одесситы. Так вот юмор В.Конецкого об этом «эпохальном» событии перешиб все  одесские замашки. В юморе Конецкий оказался  более  одесситом, чем вся  команда  южно морского теплохода.
  Я не литератор и, тем более, ни критик. Я только читатель  Конецкого. Я не помню, когда впервые познакомился с ним. Очевидно в «толстом « журнале. Возможно, это были «Завтрашние заботы» в «Знамени» - 61. На моей книжной полке с его трудами самая старая книга – издание 1984 год. Тогда  книги не покупали, а доставали. Только тогда достал Конецкого….  Его писательский дар одаривает нас, меня  незаменимым собеседником. Его герои, начиная с Петра  Ниточкина и даже Фомы  Фомича, мои близкие други. Для меня он автор флотской библии. Его  творчество воспринимаю как чудо того времени. Восхищает его способность проницательного  разбора многочисленных житейских, морально-этических, флотско-производственных проблем. Словно он осилил в учебе  несколько различных гуманитарных факультетов. А, может, ему и повезло, что он их избежал…. Острый ненавистник конспектов еще со студенческой поры, я изменяю себе с текстом В.Конецкого. Такое узреть больше не у кого.
   Память о Викторе Викторовиче Конецком увековечена занесением его имени в Листы Памяти «Золотой книги»  Санкт-Петербурга. Море бороздят два корабля с именем «Виктор Конецкий»: танкер и  морской буксир. Какой-то сверх  далекой звездочке дали имя В.Конецкого. Впрочем, более  пятидесяти  литературных произведений, три сценария и семь кинофильмов по его произведениям -  лучшая  не ржавеющая, не изнашиваемая память о писателе и моряке Викторе Конецком.

   ИЗ ТВОРЧЕСКОГО НАСЛЕДИЯ  В.Конецкого
   Фильмы, снятые по произведениям писателя:  «Если позовет товарищ» (1963 год);  «Завтрашние  заботы» (1974 год);  «Хлеб на воде» (1974 год);  «Еще о войне» (1980 год), по одноименному рассказу;  «Перегон» (1984 год);  «Кошкодав Сильвер» (1988 год); «Еще о войне» (2004 год), по мотивам произведений В.Конецкого.

                ГРИГОРИЙ   МИХАЙЛОВИЧ   ПОЖЕНЯН
(20 сентября  1922 – 20 сентября  2005)

   В двенадцатом номере журнала  «Родина»  2017 года опубликована статья  Татьяны  Акуловой-Конецкой – «Тех, что погибли,  считаю храбрее…» о  поэте и моряке        Григории  Поженяне.  Нам,  читателям, далеким от литературных кругов, не было известно  о дружбе В.Конецкого и  Г.Поженяна.  Моряки разных флотских профессий,  с  не большой разнице в возрасте, однако в этой  разности вместились годы войны, а, значит, и по - разному  расписаны их судьбы. Две творческие личности - поэт и писатель, повязанные флотом, не могли не сблизиться. Наверно никто лучше Татьяны Валентиновны это не  знает.
   Григорий  Поженян родился в Харькове. В семье, где отец был директором, по одной из версий  - НИИ, по другой - тракторного завода. В 1937 году отца арестовали, а у Гриши возникло клеймо «сын врага народов». Мама была врачом. В хвастливо интернациональной  стране национальная принадлежность многое значила. У Гриши отец – армянин, мама – еврейка, в наградных листах он осетин. «Пятый пункт» личной анкеты  для многих  был болезненной проблемой и особой заботой кадровиков. В 1939 году он окончил школу и ушел служить на  Черноморский флот. По тем временам с таким клеймом это было снисхождение.  Воевать начал с первого дня войны в особом  разведовательно-диверсионном отряде. Первый взорванный ими мост был в Николаеве, последний в Белграде. Трагической оказалась битва за  водоразборную  станцию под обезвоженной  Одессой в Беляевке,  захваченную румынами. Станцию наши отбили,  и пытались  запустить, но почти весь отряд моряков погиб. На мемориальной доске по улице Пастера, 27 в Одессе в числе погибших и Григорий Поженян. Однако тяжело раненный он сумел на шлюпке выйти в море, где был подобран катерниками. На основе этих событий с его участием был создан фильм «Жажда».  Начав войну  краснофлотцем, закончил ее офицером, капитан-лейтенантом. Об  отчаянной смелости Г.Поженяна говорил командующий Черноморским флотом адмирал Ф.Октябрьский.  « Более  хулиганистого и рискованного офицера у себя на флотах я не встречал! Форменный бандит!». Легенды о его фронтовых похождения передавались, как говорится, «их уст в уста».
  Две меты войны, точнее боевых действий - ранение и награды были у  него в достатке. Два ранения  и контузия, а в числе наград, так называемый  «Южный бант»: медали «За оборону Одессы», «За оборону Севастополя»,  «За оборону Кавказа». Дважды представлялся  к званию  Героя и дважды отказывали.  Не могли, видно, простить ему угрозу пристрелить особиста за приставание к медсестре.  И угрозу утопить  трусоватого  политрука, по другим источникам он его спровадил «в набежавшую волну».
   Стихи начал писать  еще на войне. В 1943 году был военным журналистом. О его деятельности в газете «Красный черноморец» коллега  написал: «Здесь, в Севастополе, и, прежде всего во флотской газете, раскрывалось недюжинное дарование краснофлотца-разведчика Григория Поженяна»   (П.Мусьяков).
   В 1946 году поступил в литературный институт и в 1952 году его окончил. За эти годы его дважды исключали. Татьяна Валентиновна это описывает так: «Выгнали за  «Пособничество буржуазному формалисту и космополиту Павлу Антакольскому».  На собрании, защищая своего педагога, студент Поженян заявил: «Я нес  книгу этого поэта на груди, когда шел в бой.  Если бы в меня попала пуля, она прострелила бы и его книгу. На фронте погиб сын  Антокольского, он не сможет защитить  своего отца. За него это сделаю я. Я не боюсь. Меня тоже убивали на фронте.  Вы хотите, что бы я осудил своего  учителя? Следите за моей рукой» – и сделал  неприличный   жест….  Когда ректор вуза, писатель Ф.Гладков заявил,  что и ноги Поженяна не будет в вузе, он стал на руки и вышел из аудитории….
   В  послевоенные годы  в разоренной и голодающей стране  власти навязали своему населению политическое безумие с национальным оттенком.    Защищать,  кого бы то ни было, даже отцу – сына или сыну - отца,  было безумием. Я уже взрослым прожил их и помню свою  долю  унижений и адских  переживаний. Григорий Поженян везде и всегда был бескомпромиссным бойцом.
   Творческое наследие  Григория Михайловича насчитывает  тридцать книг и около полусотни песен на его стихи. Он дважды лауреат Госпремии. На его стихи создавали песни лучшие композиторы страны, они в репертуаре  ведущих артистов-певцов.  Большая часть его песен  созданы к кинофильмам.  Он  писал  циклы стихов для композиторов и режиссеров.
   Меня в  те неспокойные времена  поразило стихотворение « Я старомоден, как  ботфорт/ На палубе ракетоносца…»  Как  любитель поэзии  в любом стихотворении выискиваю строфу или даже строчку составляющую на мой взгляд квинтэссенцию стиха. Без нее у меня  нет привязанности к стиху….
Григорий   Поженян подарил ее  мне:
               
                «Хочу, чтоб без земных богов.
                И, презирая полумеру,
                за оскорбление – к барьеру,
                считай четырнадцать  шагов».

   Строфу принял как личное оружие: «холодное» и «горячее».
   Талантливый поэт и литератор, верный друг, человек редкой отваги,  мужества, принципиальности  жил, воевал и творил в те страшные времена  нашего Отечества. «Считай четырнадцать шагов» у него были всегда  под рукой.  При этом с опасно перенасыщенным юмором.
   Как пишет Татьяна Валентиновна Григорий Михайлович ушел из жизни за пол часа до своего    83-летия.

ИЗ  ТВОРЧЕСКОГО НАСЛЕДИЯ     Г.Поженяна

                СЛОВО
                И звук не нем. И цвет не безголос.
                Но если ложь наказана сурово,-
                из вещих ножен выхвачено слово:
                ему – назвать. С него и спрос.

                …Ржавеет золото. Слабеет сталь ножа.
                Земной оси смещается основа.
                Моря стареют, не стареет слово.
                Над ним не властна долгой жизни ржа.

                Пусть над поэтом суд не прав и скор.
                Пусть мы лишимся зренья, слуха, крова.
                Утроба прокричит святое слово,
                Чтоб складки лбов не прорезала скорбь

                Мети, мети, моей судьбы  метель.
                Стихам не страшно. Мне прикрыться нечем.
                Все решено. Как не бывает двух смертей,
                Так, слава богу, нет и двух Отечеств.

    Однако о поэте Григории  Поженяне я услышал за долго  до знакомства с его стихами…..



                МАТВЕЙ  ПРОКОПЬЕВИЧ   ПОДЫМАХИН
(02 ноября 1917 – 17  февраля  1993)

    Неожиданно  перед строем был зачитан приказ, что  наш дивизион  переводится с центральной базы под  Владивостоком миль на 50-60  юго-восточнее,   в глухую и закрытую базу 166 бригады торпедных катеров в бухте Разбойник. Позже нам  открылось, что это была попытка скрыть от возможных шпионов  подготовку наших катеров для передачи соседнему государству.
  Вскоре в бригаде появился новый начальник штаба.  Это был участник боев по защите и освобождению Крыма, Герой Советского Союза  капитан второго ранга  М.Подымахин. Стараниями политработников мы знали имена Героев-катерников.  Однако увидеть его в живую, служить под его командованием  воспринималось как редкая удача.  Это был примерно 40-летний высокий видный  офицер.  Матросы его полюбили сразу, не столько  за геройство, сколько за приветливое лицо, спокойный внимательный взгляд и отсутствие горе-старшинских замашек  без повода помыкать другими. Конечно, дистанция между  рядовыми и командованием бригады значительна, но в условиях  не большой и закрытой базы они невольно сближаются.
  Для знакомства нового начальника штаба бригады с  прилегающими к базе акваториями был назначен торпедный катер. Из старшин создали команду сопровождения, куда угодил и я.  Мы были  в парадной форме и с личным оружием. Тогда это были автоматы с откидными прикладами. Офицеры занимались в рубке привязкой реальных берегов с картами и картинкой  радиолокатора. Мы сменяли друг друга  в   кубрике и на палубе.
   Катер по пути заходил в некоторые бухты, иногда швартовались и совершали краткие прогулки по жалким и нищим поселениям. Зашли в бухту Темп, что бы показать рыбацкую артель, занятой ловлей, точнее водолазным сбором на грунте  редких рачков трепанг.   После местной обработки они снабжали им  только два ресторана: в Москве и Питере. М.Подымахин  с иронией и юмором встретил информацию о благотворном  влиянии рачков в рационе мужчин….
   Ранней весной следующего года нас оповестили, что в Разбойник приезжает  черноморский друг начальника штаба,  участник защиты и освобождения Крыма и Севастополя, морской офицер,  поэт Григорий Поженян. Встреча  нас с  гостем состоится в клубе бригады. Однако матросню более всего восхитила верность дружбе. Из Крыма к нам тогда можно добраться только многочисленными поездами.  Симферополь – Харьков,  Харьков – Владивосток (самый длинный в мире железнодорожный маршрут), двумя пригородными. Последняя станция Дунай, на краю ее, у самого среза воды, стоит железнодорожный тупик из шпал с буферами от вагонов. Прекрасный символ конца бесконечного  Транссибирского пути. И еще около трех километров пешего пути по весенней распутице.
   Господа мужики! Кто примерит на себе ради дружбы выдержать только в один конец двух недельную болтанку  в  деревянных скрипучих вагонах той поры, переполненных пассажирами и клопами. Да еще с  редкими и жалкими базарчиками на перронах? А кипяток для чая из приперонной котельной в несвежем ведре. Если повезет, достанется застиранное и влажноватое пастельное белье. Этим же поездом от  Владивостока до Куйбышева  я ездил в отпуск. В головах – вещмешок, под себя – шинель, а бескозырку на глаза.  Десять суток счастья!
   Поженян был десантником. Подымахин  неоднократно  высаживал десанты. Может быть, в кровавой круговерти прорыва к берегу, когда смерть  угрожает с земли, неба и воды,  они познакомились. Ныне спросить не у кого…
   Так в нашу память  и сознание вошел Григорий Поженян.
    М.П.Подымахин  родился  в селе Ключи  Иркутской области, в крестьянской семье. Учился и окончил педагогическое училище. С 1937 года в военно-морском флоте. После окончания военно-морского училища командир  торпедного катера, а затем командир звена катеров Черноморского флота. Войну начал с ее первого дня.  За годы войны совершил  182  боевых выхода  в море и при этом прошел  16400 миль в  боях и походах.  Участник обороны Одессы.  Воевал  в Керченской и Новороссийской десантных операциях.  При  штурме Новороссийска  первым высадил  десант и тем  обеспечил прорыв остальных катеров в порт.  Успешно наносил удары по портам Камыш-Бурун, Феодосию и другим. Провел 18 боев с торпедными катерами противника у селения Мысхако.  Ставил минные заграждения, высадил 136 десантников в разных операциях, спас  в море 57 краснофлотцев.  7 мая 1944 года в бою под Севастополем  потопил вражескую десантную баржу, к августу  уничтожил транспорт и еще две баржи.    Он признанный участник освобождения Крыма, Севастополя, Украины и Болгарии.  Указом  от 5  ноября 1944  года старшему лейтенанту М.П.Подымахину присвоено звание Герой Советского Союза с  вручением ордена Ленина и медали Золотая Звезда. Призывникам моего возраста повезло: мы  застали офицеров, участников боевых действий на всех флотах страны.  Бесценная, но дорого оплаченная школа.
   Виктор Конецкий, моряк военного и гражданского флотов, точно знал «цену»  службы на торпедных катерах.  Вот его оценка:  «Не писаное правило еще со времен торпедных катеров, когда требовалось мужество особого качества - хулиганистое, наглое, беспардонное:  лезть на скорлупке, которую можно ногтем раздавить, прямо в пасть главному  калибру эсминцу, хоть крейсеру».  Мне кажется, что служба на торпедных катерах  у В.Конецкого была мерилом гражданской ответственности. Он живописно сказал об этом в повести «Последний раз в Антверпене».
   Во все годы своей срочной службы меня  удивляло и восхищало: крохотный быстроходный кораблик  с командой около десятка военморов нес смерть в двух торпедах  с общим весом взрывчатки семь центнеров.  Любой корабль – пополам,  любое портовое сооружение  - в прах. Лучшего средства защиты родных берегов тогда не было: самое опасное, самое дешевое с минимальным риском человеческих жизней.
   У меня сохранилась фотография,  где ранней весной 1955 года начальник штаба бригады М.Подымахин вручает мне, старшине шлюпки призовой пирог за победу в первой гонке сезона. Для меня это была первая гонка старшиной команды. До этого  три кампании был привязан к веслу у правого борта нашего 6-весельного яла.  Или как мы любовно звали – «Ласточка».
    Имя Матвея Подымахина - на скрижалях Сапун-горы в Крыму в числе всех Героев защитников и освободителей Крыма и Севастополя.  В начале семидесятых годов,  неожиданно стал владельцем «Жигулей»,  не зная еще устройства машины и Правил дорожного движения,  рванул с семьей в Крым и  Севастополь. Конечно, поднялся к мемориальному комплексу на Сапун-горе. С волнением постоял  возле имени  своего командира   М.П.Подымахина.
   Матвей  Прокопьевич!  Дорожу последней памятью о ВАС…

                ТАТЬЯНА  ВАЛЕНТИНОВНА  АКУЛОВА-КОНЕЦКАЯ

   Жизнь наша многолика, но в ней есть одно стандартно-неотвратимое  явление – смерть. Однако уход одного из друзей или супругов  оставляет живым возможность проявить свое отношение, свои чувства к ушедшему. Порой  в неограниченном объеме, превышая мыслимые возможности человека.  Или наоборот – тут  же забыть или вскоре забыть. В русском языке есть язвительная речевка о неизношенных каблуках….
    Татьяна  Валентиновна  сохранила беззаветную верность своему ушедшему в небытие супругу. Был создан  «Морской литературно-художестванный фонд имени Виктора Конецкого»  с перечнем забот о сохранении памяти о нем. В Интернете создана уникальная  «Библиотека Виктора Конецкого».  Достаточно набрать ее название, как раскрывается список ее авторов и их  публикации. Я случайно узнал и предложил свои  рукописи.   Так  стал автором трех публикаций.
    Мне подумалось, что хорошо бы нам перезнакомиться, что бы  создать Интернет- содружество  Виктора Конецкого с вполне определенной целью….
    Статья  Татьяны  Акуловой-Конецкой  в журнале «Родина» словно  высветила для меня кольцо  человеческого содружества.  Они разные, но в чем-то  близкие  друг другу:  Акулова-Конецкая – Поженян – Подымахин – Конецкий. И я не знаю, кого назвать первым: в кольце все точки на равном  расстоянии от центра.

      Иосиф  Брумин   Поселок Усть-Кинельский  Самарской области