Новогодняя ночь

.      Все началось еще вчера, когда моя Надя, с утра пораньше, обрадовала новостью:
 - Новый год будем отмечать дома, придет чета Новиковых. На мой робкий протест:
- Может, мы отпразднуем вдвоем.  Зачем это показушное мероприятие. Опять начнутся, как всегда, эти пустопорожние разговоры о развитие производства, о его неумолимом вкладе в деле предприятия, а она будет весь вечер обсуждать какую-нибудь новую подругу, ее наряды с рынка, ее деревенскую манеру вести разговор…. А так мы вдвоем, зачем нам кто-то нужен, посидим до встречи нового года, а потом выйдем на проспект, где всегда много народа,  Прокатемся на ледяной горке, ведь, когда как не в новый год можно вот так беззаботно веселится.
       В ответ я получил список продуктов, которые необходимо купить и обязательно в точно таком магазине, как указанно на листочке
     Последний день уходящего года огорчил еще больше, на планерке долго и нудно директор читал по мятой бумажке все наши достижения, ругал за просчеты и строил планы на новый год. Все ерзали, разговаривали в пол голоса между собой, обсуждая приготовления к празднику, ждали, что вот, наконец,  закончится весь этот перечень заслуг директора и наших недоработок и, наконец то, будет объявлен укороченный рабочий день, когда все сможем разъехаться, каждый по своим неотложным делам. Директор прерывался, осуждающе поглядывая на нас и снова, начинал нудить. К концу рабочего дня голова гудела от неутомимой болтовни наших офисных дам, о новых рецептах салатов, причесок, нарядов и компаниях, в которых они собирались праздновать, так что, убегая с работы, забыл на столе приготовленный и прочитанный еще раз листочек с шестнадцатью пунктами, аккуратно расписанный мелким убористым почерком жены.                Уже подходя к магазину, понял, что ждет меня впереди - длинные очереди в кассу, как будто люди старались закупить все на весь предстоящий год. Набрав то, что успел запомнить из списка, кое -как уговорил пропустить без очереди, протиснулся сквозь толщу спешащих и галдящих покупателей, выбрался из этого ада….
      - Ну вот, наконец, то, хорошо, что хоть не к двенадцати успел!! - ворчливо встретила меня на пороге Наденька.
      - Мне еще столько надо успеть сделать, а тебя все нет, когда я буду все это готовить?? Так и себя в порядок привести надо, а то будут потом весь год Новиковы обсуждать. Остаток вечера прошел под это ворчание жены, под аккомпанемент шипения, шкворчания и бульканья кастрюль и сковородок. С каким нетерпением я ждал конца этого года, что бы все это успокоилось... Новиковы завалились так, будто их было не двое, а целая рота цыган, с шумом, шутками и восклицаниями. Пока дамы ушли на кухню за последними приготовлениями, Николай потащил меня к столу и налив по рюмке провозгласил:
      - Ну, давай за этот, удачный для нас всех, год!! Не дожидаясь меня, залпом вылил в себя водку так, будто боялся, что кто-то отберет, зажевав ее подцепленным из тарелочки грибочком, упал в кресло и, включив телевизор, стал переключать каналы, подыскивая что-то более интересное, чем разговор со мной. Выйдя, на балкон покурить, я вдруг увидел вдалеке на скамеечке бульвара одинокую фигуру сгорбившегося человека, не знаю что, но меня как будто потянуло туда какая-то непреодолимая сила, накинув пальто и шапку и прихватив со стола бутылку коньяка, выскочил за дверь.
   И только тут я понял, что влекло меня не туда, где в одиночестве сидел человек, а отсюда, от этой пустопорожней болтовни, от надоевшего однообразием телевизора, от шума и суеты. Бульвар был почти пуст, только одинокие парочки почти бегом спешащие к чьему-то праздничному столу, да ребятишки, оставленные без присмотра в этот вечер, кидались снежками и, бегая друг за другом, старались повалить в снег зазевавшегося товарища… Подойдя поближе к одинокому человеку, увидел, что это седобородый старичок в полушубке и шапке ушанке, опершись на узловатую палку, полу улыбаясь, смотрел он на окна в доме напротив. -Батя!! Можно я рядышком посижу?
    - Садись, лавка то не моя, не куплена, - так же, с улыбкой, протянул старик.
    - А что здесь-то, один, новый год все же?
    - Так я и там один, - кивнул он на дом напротив. Никого нету, телевизор и тот сгорел, а здесь я вроде как с людьми, вона их ,сколько по окнам, веселятся, танцуют, вот и вроде как с ними.. Дома-то что?? Никого уж не осталось, детки все разъехались по городам, кто куда, у них уже свои семьи, свои заботы и праздники, да и бабку мою в прошлом годе бог прибрал себе, вот и остался один. -- Ну так давай, вдвоем что ли проводим старый и встретим новый год, - я вытащил из кармана прихваченную бутылку, - правда, закусить нечем, не подумал я об этом. -- Дык, я мигом, мил человек, я ж вот на первом этаже и живу, - оживился дедок,- и с каким-то даже озорством поспешил домой. Через минут двадцать мы уже расстелили газетку прихваченную стариком, разложили нехитрую закуску и, разлив коньяк по чайным, разного размера и цвета бокалам, чокнулись и выпили за прошедший год, который каждому из нас принес что-то свое. Из окон дома доносилась музыка, где-то шумела дружная компания, слышался женский заливистый смех, звон бокалов, время от времени на балконы выходили мужики покурить и, быстренько побросав огоньки сигарет в снег, возвращались в комнаты. Так мы просидели с дедком почти всю ночь за разговорами.
     Он рассказывал мне о своей жизни, вспоминая, как проводили праздники в его детстве. Как в далекой юности встретил свою Катерину, и, уже женившись, скитались по углам снимая комнаты в коммуналках. О детях - дочери и сыне, которые народились, выросли и вот теперь оженившись, разъехались по столицам, живя своей жизнью.
     - Нет, я их не ругаю – говорил дед, - просто у них своя жизнь, не надо им мешать, нам старикам многого и не надо, а у них свои детки, свои заботы. Раньше, пока жива была Катенька, они еще приезжали, привозили внуков на недельку, но потом не стало бабки и все как-то само собой успокоилось. С Катериной мы были семья. Все прошли, и трудности, и радости, но всегда вместе, и ругала она меня, и ворчала постоянно, но была со мной.  А вот сейчас никто на меня не ворчит, один я, а радости в этой жизни не вижу.  Далеко за полночь на бульваре замелькали веселенькие парочки, а то и целой гурьбой засидевшиеся гости расходились по домам, смеясь и обнимаясь,  друг с другом, расставались, расходились в разные стороны, каждый по своим домам. В окнах начал гаснуть свет, легкий снежок крупными хлопьями застилал следы прохожих и покрывал землю ровным пушистым ковром… Дед умолк, как будто задремал, стал и я собираться до дому.                - Ты иди, я здесь сам приберу, да тоже пойду на покой. И еще, не ищи радости в одиночестве, пока есть у тебя твоя половинка, вы одно целое, а нет ее, и тебя нет, не нужен человек без нее, без своей половинки... Спасибо, что был со мной в эту ночь, знать еще годик поживу. Я поднялся, попрощался и зашагал в сторону дома, пройдя шагов двадцать обернулся, посмотреть, что там дедок, но скамья была пуста, как будто и не было сегодня этого одинокого старичка. С тех пор прошло много лет и много праздников, были и встречи нового года, уже всего и не упомнишь, с кем праздновали и где, но этот год почему-то врезался в память на всю жизнь….