Христианство

В еврейской хижине лампада
В одном углу бледна горит,
Перед лампадою старик
Читает Библию. Седые
На книгу падают власы.
               
              А.С. Пушкин

Древнееврейские племена создали Библию. Библия сохранила до наших дней значение религиозно-ритуального документа в иудейской религии (Ветхий Завет) и в христианстве (Ветхий Завет, Новый Завет). В ней собраны памятники культуры древних евреев. Книги создавались в разное время, разными авторами, в период примерно с 12 по 2 век до н. э.

Древние евреи рано, сравнительно с другими народами, пришли к монотеизму (единобожию).

Главная идея Ветхого Завета - идея покорности Всевышнему. Человек ощущает себя ещё очень малым и ничтожным перед великими и таинственными силами природы, с которой отождествляет Бога. Он ждёт от природы и благ и несчастий, поэтому стремится умилостивить, поистине подкупить, задобрить Бога - хвалой, гимнами, молитвами, жертвоприношениями.

Хвала человека Богу достигает подчас великой поэтической силы. Хвала Богу - хвала, по сути дела, природе:

Бездна бездну призывает голосом водопадов Твоих;
Все воды Твои и волны Твои прошли надо мною.

Самое страшное для человека - нарушить установленный порядок в природе, "установленный Богом", даже если этот порядок и не столь идеален, как хотелось бы человеку. "Смотри на действование Божие: ибо кто может выпрямить то, что Он сделал кривым?"

Яркие драматические эпизоды в лицах и картинках запечатлены на страницах древних текстов. Вот гибель Саула, "он пал на своё копьё, чтобы не пережить поражения в бою, он истекает кровью, но ещё живёт и видит, как приближаются к нему враги. Тогда, обратившись к отроку, говорит ему: "Подойди ко мне и убей". И убил его отрок и пришёл к Давиду и всё рассказал ему".

Эмоции в те дни выражались сильно: "...схватил Давид одежды свои и разодрал их, также и все люди, бывшие с ним, разодрали одежды и рыдали и плакали".

"Как не побоялся ты поднять руку, чтобы убить помазанника Господня" - сказал он отроку, убившему Саула, и приказал убить его.
"Кровь твоя на голове твоей, ибо уста твои свидетельствовали на тебя".

Легенды сохранили много прекрасных примеров героизма, стойкости человека, его самопожертвования за род, племя, народ, за ближнего своего.
В Библии это - Самсон, один боровшийся с филистимлянами, могучий и благородный герой.


Придите ко мне все страждущие и обременённые, и я успокою вас.

Библия. Новый завет. Евангелие от Иоанна. - Гл. 28

Представьте себе античного раба, обездоленного, отчаявшегося что-либо изменить в своей беспросветной судьбе и услыхавшего такой призыв. Он пошёл бы за таким человеком на край света. К тому же этот человек был самим Богом, как уверяли раба, Богом в облике человека, Богом, пришедшим на землю, чтобы спасти людей, пострадать за них, испытать самые страшные оскорбительные мучения и принять позорную казнь, которой подвергались только рабы или люди, опустившиеся и совершившие тягчайшие преступления. Принять казнь через распятие на кресте.

Он, этот благородный Бог, обещал утешение, избавление от земных страданий и вечное блаженство в царстве своего Отца, в Царстве Небесном.

Первые следы древнееврейских племён обнаруживаются в 15 веке до новой эры. Первоначально – это воинственные орды кочевников. В 12 столетии они оседают в Палестине, подчинив себе жившее там племя хананеев.
Два племени евреев – израильтяне и иудеи то объединяются, создавая единое израильско-иудейское царство, то снова распадаются. В 722 году до новой эры Навуходоносор (вавилонский царь) покорил иудеев, разрушив их столицу Иерусалим. Навуходоносор увёл иудеев в Вавилон в качестве пленников. Через 50 лет персидский царь Кир, завоевав нововавилонское царство, отпустил их на свободу. Евреи вернулись в родные места и снова отстроили свой город.
Шли века. Сначала персы, потом греки держат иудеев в подчинении. А с 63 года до новой эры находятся под гнётом римлян. В 70 году новой эры евреи попытались вернуть себе независимость, но Иудейская война закончилась катастрофой. Римский император Тит разрушил до основания Иерусалим с его знаменитым храмом, а евреи рассеялись по всему миру.

Своеобразным особняком в Библии стоит «Книга Экклезиаста». Это сочинение древнего мыслителя и философа. Но в тонко очерченную основную логическую вязь произведения вкраплены кое-где фразы, авторство которых принадлежит какому-то другому лицу, явно не постигающему идей книги и вставлявшему церковно-канонические пассажи в самые неподходящие места.
Основная часть Экклезиаста сводилось к следующему: в мире – вечный круговорот. Нет, и не может быть, ничего нового. Человек не может ничего постичь, ничего понять во всей глубине, ничего изменить в мире. Поэтому все его попытки чем-то отличиться – богатством, мудростью, славой, трудом – суета сует и томление духа. Всё – и человека, и его деяния – поглотит смерть, разрушение и забвение. К тому же, человек одинок. Всё нелепо. Смерть, в конце концов, лучше рождения. Вывод: нужно, немудрствуя лукаво, наслаждаться тем, что дано, - кратким мигом жизни.
«Всё идёт в одно место: всё произошло из праха и всё возвратится в прах» Экклезиаст позволяет себе даже сомнение в превосходстве человека перед животным. «Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, в землю?» Участь сынов человеческих и участь животных – участь одна: как те умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимуществ перед скотом, потому что всё – суета». Экклезиаст приходит к нравственным выводам: раз ничем не вознаграждается добро и ничем не карается зло, то стремиться к добру, в сущности, так же суетно, как и к богатству, славе, знанию. Перед ликом смерти всё едино.
«Всему и всем – одно: одна участь праведнику и нечестивому, что делается под солнцем, что одна участь всем…»
И вот конечный вывод Экклезиаста. Этого древнего скептика: «Итак, иди, ешь с веселием хлеб свой и пей в радости сердца вино твое, когда Бог благоволит к делам твоим.
Да будет во всякое время одежды твои светлы, и да не оскудевает елей на голове твоей.
Наслаждайся жизнью с женой, которую любишь, во все дни суетной жизни твоей, и которую дал тебе Бог под солнцем на все суетные дни твои: потому что это – доля твоя в жизни и в трудах твоих, какими ты трудишься под солнцем.
Всё, что может рука твоя делать, по силам делай; потому что в могиле, куда ты пойдёшь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости».
Некто, включавший сочинение Экклезиаста в собрание книг (Библию) и, видимо, редактировавший её, приписал от себя в конце книги: «Старался Экклезиаст приискать изящные изречения, и слова истины написаны им верно. Слова мудрых – как иглы и как вбитые гвозди» (глава 12).

Великолепна по силе выражения и драматизму «Книга Иова». По жанру «Книга Иова» близка драме. В ней несколько действующих лиц. Среди них Бог и Сатана, Иов и его друзья. С необыкновенной страстностью и огромной силой аргументации ведётся спор. Спор на тему добра и зла, на тему космической справедливости. Исходный пункт спора: за что надо угождать Богу, славить Бога и покоряться Богу? Бог полагает, что покорность человека, служение Богу должно быть бескорыстным, то есть по чистой любви.

Сатана смотрит на вещи иначе. Он усматривает в покорности человека Богу определённый расчёт: «Разве даром богобоязнен Иов? – спрашивает он у Бога. – Не Ты ли кругом оградил его и дом его, и всё, что у него? Но простри руку Твою и коснись всего, что у него, - благословит ли он Тебя?»
Недовольный Бог позволяет Сатане провести испытание и наслать всякие беды на Иова. Тот довёл несчастного человека до самых мучительных физических и нравственных страданий, отнял у него детей его, имущество, заразил его страшной болезнью.

Лишённый имущества, детей, изуродованный болезнью, Иов страшен всем, кто знал и уважал его прежде. Все бегут от него. И незлобивый Иов, всегда славивший Бога, всегда ему покорный, - возроптал. «Я ко Вседержителю хотел бы говорить и желал бы состязаться с Богом» (глава 13).
Перед нами бунт человека. Человек осмелился заявить Богу протест, отказаться от смирения. И это в священной книге, канонической книге двух Церквей – иудейской и христианской. В философском плане это бунт человека против законов и установлений природы и общества.

Иов громит вселенское зло. Он обвиняет Бога. И, надо сказать, обвинения эти очень убедительны: «у сирот уводят осла»,  «бедных сталкивают с дороги», «нагие ночуют без крова и без одеяния на стуже», «в городе люди стонут, и душа убиваемых вопиет, и Бог не воспрещает того». Десятками страстных стихов Иов корит Бога, пока Тот, разгневанный, не «возгремел ему из бури»: «Ты хочешь ниспровергнуть суд Мой, обвинить Меня, чтобы оправдать себя?»

Как же, однако, защищается Бог? Какие доводы приводит он, чтобы опровергнуть, отвести от себя обвинения Иова? «Такая ли у тебя мышца, как у Бога? И можешь ли возгреметь голосом, как Он?» Как видим, аргумент не сильный. У ветхозаветных авторов не нашлось красок для защиты своего Бога. Бог красноречиво (надо отдать должное авторам книги) говорит о мире, сотворённым им, о своём могуществе, постоянно спрашивая Иова, мог ли бы он, Иов, совершить подобное. Но почему Он, Бог, допустил вселенское зло, читатель «Книги Иова» так и не узнает. У бога не нашлось ответа на этот вопрос. В конце своей речи Он высокомерно спрашивает у Иова: «будет ли состязающийся со Вседержителем ещё учить? Обличающий Бога пусть отвечает Ему». Иов поник головой: «Что я буду отвечать тебе? Руку мою полагаю на уста мои». А удовлетворённый Бог возвратил Иову всё отнятое у него и даже удвоил его богатства, и умер Иов в глубокой старости, "насыщенный днями".

Вечной поэзией любви овеяна "Книга песни песней". "Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют её" (Библия. Ветхий Завет. Песнь песней).

Эту лирическую поэму о любви приписали царю Соломону. Легенда дала и имена героям: юный Соломон и прекрасная Суламифь. Слово "соломон" в переводе с еврейского - "мирный", "благодатный". Соломон - сын воинственного Давида, которого изобразил в мраморе великий Микеланджело.

Творцы Библии славят его: "Подобного тебе не было прежде и после тебя не восстанет". Ему приписывают три тысячи притч и тысчу песен. Он мудр, он познал "всё сокровенное и явное". К нему приходила за советом сама царица Савская, та, что носила длинное платье, чтобы скрыть от взоров окружающих свои большие, волосатые ноги. Соломон, как известно, разгадал хитрость царицы, заставив её вступить на зеркальный пол. Испуганная, полагая, что перед ней вода, невольно подняла края платья, и все увидели несчастье её жизни - её некрасивые ноги. Соломон поступил не по-джентльменски,но зато, как всегда, обнаружил изобретательность и ум.

В Ватикане сохранилась полная экспрессии фреска Рафаэля, изображающая суд Соломона. Он здесь стар, немощен, но заметно мудрое спокойствие жизненного опыта. А перед ним, спиной к зрителю, полный жизненных сил и энергии, в резком движении молодой человек, как напоминание, как образ былого Соломона.

Легенда гласит, что он прожил большую и сложную жизнь. Был он искателем истины, много испытал, пока не пришёл к выводу, что в "глубокой мудрости есть иного печали", что тот, "кто умножает знания, умножает скорбь", "что всё - суета сует и всяческая суета" и т.д. и т.п. Тогда он создал мрачную поэму скептицизма ("Экклезиаст"), которую древние богословы тоже включили в собрание священных книг, названное ими Библией.

Древнейшую часть Библии (Ветхий Завет) почитают и иудеи и христиане, как ниспосланную от Бога, как Священное писание, в каждом слове которого таинственный магический смысл.

Всё, конечно, гораздо проще. В Ветхий Завет вошли поэтические сказания пастушеских племён, населявших когда-то Ближний Восток. Они слагались на протяжении многих столетий первого тысячелетия до нашей эры.

Жрецы приспособили их к религии. Так возникла и знаменитая "Песнь песней". В ней нет и намёка на религиозные чувства, всем своим духом она противоречит аскетическим идеалам христианства, но она так хороша и так была любима народом, что была включена в собрание религиозных текстов едва ли не ради привлечения человеческих сердец к самой религии.

Её приписали Соломону, как приписывали многое другое этому правителю Израильско-Иудейского царства, правившему, как полагают историки, в 965 - 928 годах до н.э.

Открывая поэму или, вернее, собрание лирических песен, мы попадаем в виноградники, сады, пастушьи шатры, ароматы южных ночей. Два юных существа. Он - пастух. Иногда его называют царём, но это от восторга встреч, но родители девушки, её братья... - столько препятствий!

Девушку зовут Суламифь. Она прекрасна. Юная, опалённая солнечными лучами, впитавшая в себя, как плодородное семя, лучистую энергию солнца, - смуглая и сильная.

   Я черна, но собою прекрасна.

  Черна! Это солнце виновато, оно её "подглядело", как ни пряталась она от него. Девушка из селения! Она бедна, но молода и любит.

                Виноградники стеречь мне велели,-
                Свой же виноградник не устерегла я.

  Смуглая красавица не могла противиться любви, и "братья прогневались".

  Он - "подобен газели или юному оленю". "Он бел и румян, отличен из тысячи: лицо его чистое золото, кудри его - пальмовые гроздья, чёрные, как ворон". Таков возлюбленный. Это, конечно, простой деревенский парень, ведь "ходит он по тропам овечьим", "у шатров овечьих", "пасёт козлят". Вот он у окошка, заглядывает за решётку, а за решёткой - она (родители берегут "виноградник" дочери), зовёт девушку, и речь его подобна песне:

                Встань, моя милая,
                Моя прекрасная, выйди.
                ...зима миновала,
                Ливни кончились, удалились.
                Расцветает земля цветами,
                Время пения птиц наступило,
                Голос горлицы в краю нашем слышен,
                Наливает смоковница смоквы,
                Виноградная лоза благоухает -
                Встань, моя милая,
                Моя прекрасная, выйди!

  Древний поэт мыслит образами. Сравнивая своих молодых влюблённых то с горлинкой, то с оленем, он увлекается, и сравнение перерастает в живую сценку. Очи у юного возлюбленного - "как голуби на водных потоках, купаются в молоке, сидят у разлива". Губы его - "красные лилии, капающие миррой текучей", "он прекрасен, как кедры... и весь он отрада". И это говорит о нём она, что "виноградника своего не устерегла", его прелестная возлюбленная.

  Сравнения полны любви и восторга и, конечно, идут от быта, от окружающей действительности, от дел и трудов пастушьего народа: её волосы "как козье стадо, что сбегает с гор гилеадских", зубы "как постриженные овцы, возвращающиеся с купанья", щёки "как разлом граната". Суламифь сравнивается с "кобылицей фараона", у неё и подвески золотые и серебряные бусы. Здесь все благоухания Востока, все растения, источающие ароматы, - хна и шафран, мирра и алоэ. И любовь здесь чувственная, жаркая, как сама страна, в которой живут эти молодые люди. Они откровенны в своих желаниях, в своих ласках, ибо все это - от священных таинств любви.

                Сколь хороши твои ласки, сестра моя, невеста,
                сколь лучше вина,
                Аромат твоих умащений
                лучше бальзама,
                Сладкий сон текучий
                твои губы, невеста,
                Мёд и млеко
                под твоим языком,
                Аромат одеяний,
                как ароматы Ливана.

  Все эти чудные песни сложил, конечно, не царь Соломон, а простой народ и они переходили от поколения к поколению. Возможно, исполнялись во время свадьбы, как славицы жениху и невесте. Жених здесь и юный пастух, и воин-царь, "шестьдесят мужей вокруг него", и все они "препоясаны мечами и обучены битве, на бедре у каждого меч".

  Гёте видел в "Песни песней" "самое неподражаемо нежное, что дошло до нас от запечатлений любви, страстной и прелестной". Он живо представил себе ту обстановку, в которой совершались события двух любящих сердец: "Повсюду веют кроткие ветерки приятнейшей из частей Ханаана; интимность сельских отношений, сады, виноградники, пряности, какя-то тень городских ограничений, а на заднем плане всего - роскошный, великолепный царский двор. И главное - пылкая склонность молодых сердец, они ищут друг друга и находят, и отталкивают, и манят друг друга, в обстоятельствах жизни, отмеченных величайшей простотой".

  Гёте восхищала сама форма поэмы (не знаю, к какому жанру причислить это своеобразное поэтическое произведение древности) - "прелестный беспорядок", "загадочная неразрешимость", что "придаёт этим немногим листкам их своеобразную привлекательность".

  "Песнь песней" вошла в фонд мировой поэзии. Читателей всех поколений пленяли прелестные образы, чувства, связанные с самой прекрасной порой человеческой жизни - молодостью.