В трид- том цар-стве 13. надо уходить

                – Всё, матушка, надо уходить! А то тут ночью ад кромешный будет! Вспомни, что сделали эти ящерки с Корнем и его детьми…
                – Надо, сударь, надо! Надо к Ведателю идти. Я-то думала, ты
мальцов отведёшь к нему, а он уж сам скажет, что им делать. А оно, вишь, как дело-то обернулось. Быстро разнюхала вражья сила о гостях долгожданных и налетела… Так что, уходить, надо. Не пощадит нечистая никого и ничего…  жалко бросать-то кровное свое на разорение, ведь ещё отец твой, незабвенный, избу ставил хозяйство заводил… – Бабаня молча всплакнула, но тут же лицо её посуровело, она концом платка осушила глаза.
                – Пойдём сначала к Ермолаю, там нам и приют дадут и защита будет. Соберу своих дружинников, какие в городе Ремесленников осели… а там нас и к Ведателю сведут.
                – Гридя, а что за ящерки такие, про которые баба Яга кричала! Что они, правда, страшные? – спросила Лёля, и ребята чуть ли не хором повторили вопрос.
               Ответил им Родимир:
               – Ох, ребятки, я уже говорил, что враги-супостаты привели собой страшных двуногих чудищ голых… в наших краях невиданных…
               – Как это голых? – недоумённо прервала Родимира  Лёлька.
               – Без шерсти вот как! – вмешался Потап, – Лёль, не перебивай!...
               – Да, без шерсти, как лягушки или ящерки, и морды у них, как у ящерок, и зоб висит, как у них, только башка размером вон с ту лохань, и сами ростом в сажень и боле. Называются чудища эти – ящеры, и используют их синекожие  вроде лошадей – верхами на них ездят, других же – как псов бойцовских, они человека, как червя, за раз перекусывают, а ещё одних, огромадных, четвероногих – тех, как тягловую силу…  Ну, а наш народ их всех ящерками так и зовёт… Вот такие тебе ящерки!
               У Варяга глаза заблестели от предвкушения новых приключений. Потап же, нахмурясь, словно решая задачку, помявшись в смущение спросил:
               – А вот вы сказали «четвероногие», а те… ну, которые страшные, они – двуногие?
               – Как куры! – засмеялся Гридя, и все тоже заулыбались.    
               Бабаня отозвала Лёлю:
               – Иди-ка, внученька, поможешь мне, вижу я, есть у тебя скрытая сила к врачеванию, я тебе кое-что покажу и поведаю, мущины нехай своим мущинским делом занимаются. 
               Женщина, поясняя девочке названия трав и назначения снадобий,
стала выносить из дому и выставлять на стол под навесом заветные облитЫе кувшинчики с притёртыми пробками, сулеи с растворами, примочками и притираниями, заморские карманные сосудики и склянки с зельем заморским же для важных заговОров и заклинаний, проверенные обереги, амулеты-апотропеи* , ладанки с памятными мощами. Женщина отбирала из них всё нужное в опасной дороге.  И, наконец, принесла из избы самое ценное – Книгу – внушительный фолиант в тонких деревянных, обтянутых лайкой досках с серебряными застёжками, «книгу мудрости», хранившуюся в семье от предков в шестом колене. В заветной книге на тонких пергаментных листах старинными письменами с прорисованными киноварью заглавными буквами и знаками  были прописаны тайные, не всякому доступные знания об иных сущностях, о взаимоотношениях с людьми с необычными способностями, сведения о существах-нежитях. Тут же можно было найти молитвы, заговоры, отвороты и заклинания на все тревожные случаи жизни.   
                Обернув драгоценный том в свежий льняной рушник, она опустила
свёрток в берестяной, узорного плетения туес, с крышкой и заплечными лямками, и сверху, скрывая Книгу, уложила отобранные склянки, горшочки, бутыльки с отварами, мазями, настойками.
                Родимир проверял оружие, крепость ремней, и, наконец, вытащил из клети вместительную скрыню*  и стал выдвигать встроенные ящики.
                – Ну-ка, витязи, подходи!
                Мальчики с любопытством окружили Родимира и странный для Варяга с Потапом сундук. В длинных ящиках скрыни хранилось разнообразное оружие, выработанное для отроческой, а то и вовсе для детской руки: мечи, ножи, боевые – не топоры – топорики, лёгкие голубые сабельки, копья, больше похожие на дротики, шипованные кистени. В отдельном ящике хранились тисовые или клееные луки со спущенными жилками-тетивами набор тростниковых оперённых стрел с железными оконечниками. Были здесь и искусно кованые шлемы с переносьями и шишаками, размером для детских голов. Гридя притащил ворох всевозможных кожаных ремней, перевязей, поясков.
               – Дядя Родимир, а откуда это у вас и зачем? – осмелился Санька.
               – Я, Сана, обучаю отроков ратному делу, боевому владению оружием, уловкам и приёмам в кулачном бою и хитростям в вооружённом поединке. Защищаться самому и защищать близких своих мущина должен сызмальства. А нынче тем паче, чужаки зло чинят, разор и горе несут, сами видели. Был бы досуг, я и вас бы, ребятки, научил бы самому необходимому. А пока старшим в вашей дружине назначаю Гридю, и уж первые навыки будете получать от него. Ну, ратники выбирайте оружие, кому, чем ловчее владеть будет.
                Мальчишки, что еще прошлым летом сражались деревянными мечами и пластиковыми шпагами, с горящими жадными глазами перебирали настоящее боевое оружие. Саня Варяг выбрал себе длинный меч с лёгкими деревянными ножнами. Он долго размахивал мечом, делал выпады, проверял ногтем остроту лезвия, пробовал, по-бывалому, небрежно бросить  клинок в узорчатые ножны, висящие на опояске. Потап долго не думал, взял себе боевой топор с прямым дубовым топорищем, окованным у изголовья тонким железным листом – защитой от переруба. Топор деревенскому парню был привычней. Затем друзья отобрали себе по луку и ножу, каждому по его руке. Для того чтобы заполучить понравившийся лук, нужно было согнуть и накинуть тетиву. Тут Саня с первого раза оконфузился – ему приглянулся мощное с красивой оплёткой изделие из морёного дуба, но нацепить тетиву не смог. Кусая губы, он взял лук поменьше, навалился на него, согнул дугой и легко нацепил
жилку. Потап сделал тоже самое. Саня опять повеселел:
              – Привет, Робин Гуд! – подмигнул он другу.
              Гридя выдал новоявленным ратникам по дюжине стрел в плетёных колчанах и перевязи для них.
              Тут Потя решился:
              – Дядя Родимир, а вот гляньте, какой нож я в пещере нашёл! – и  показал находку.
              Воин внимательно осмотрел клинок, змееподобную ручку и задумчиво сказал, возвращая нож мальчишке. 
              – Не наших умельцев работа, надо будет у Ермолая попытать.
               Сборы продолжались до полудня, и когда солнце ещё было, как бы
на вздохе, и день только расправлял молодецкие плечи, маленький караван был в дороге.
              – Дядя Родимир, а кто такой Ведатель? – спросил Варяг.
              Родимир дружески взлохматил любознательному отроку голову:
              – Ведатель, человек, который ведает, как нам помочь, и поведает,
что делать вам. Всё, сынок, шагай, молча, береги силы.
              Путешествие было спокойным. Впереди по праву бежал деловой озабоченный Рам, принюхиваясь к дороге и к ветру, за ним следовали отряд молодого ополчения во главе с Гридей и потом Родимир на нервно красивом кауром скакуне, и его мать, правящая парой лошадей, впряженных в лёгкую повозку с различным скарбом. Единственное, что беспокоило Родимира – это стервятник, появившийся над ними, как только они начали движение. «Неспроста это!» подумал ратник, поглядывая на парящую птицу, но пока никому ничего не сказал.
                Поначалу от брошенной усадьбы их вела заросшая мелкой травой-
муравой тропа, бегущая по редкому перелеску, и через два часа их, наконец, приняла наезженная пыльная дорога, на которую были нанизаны редкие тихие деревеньки или хутора, всё население которых работало на зазолотившихся нивах. Однажды путь пролегал через ржаные и просяные поля и крестьяне, делая передых, с интересом смотрели на странно одетых подростков. Женщины, не переставая вязать снопы и разглядывать чудных прохожих, пели вполголоса, но ладно и стройно:
                Маленький мальчишко в горенке сидел
                Во горенке сидел, сам своё горе терпел;
                Сушил, крушил сердце – знаю для кого,
                Знаю для кого, для любезной своей.
                Там моя любезная далече живёт…
              Варяг и друзья также с интересом осматривали непривычные пейзажи и селян, как ожившие картинки из учебника по истории России. Путников долго ещё провожала жалобная песня.
                …Скажи, скажи, милая, любишь али нет?
                Ежели ты любишь, возьму я за себя;
                Ежели не любишь, убью я сам себя.
                Сам себя убью, во сыру землю пойду…
              Трое суток двигался маленький отряд, делая кратковременные привалы, ночуя в попутных деревнях в гостеприимных избах знакомых жителей. В один из таких перерывов в движении Бабаня подозвала сына и, глядя в пронзительное синее небо, на котором с южной стороны, словно серая плесень, наползали обрывки туч, что-то тихо сказала. Родимир снял с плеча лук, вложил в него стрелу и так шёл, готовый к внезапной стрельбе. И не зря! Стоило стервятнику, заложившему вираж, чуть больше приблизиться к земле, как басовой струной вскрикнула тетива, стрела, мелькнув, пропала в небе, полёт стервятника сломал траекторию, и мёртвая птица, упала в траву.
              – Он следил за нами, – спокойно ответил Родимир на немые вопросы ребят. – Эту птицу баба Яга прислала.
              За время пути у юных искателей приключений сложилось впечатление, что во всех сёлах знают Бабаню и Родимира. Во время остановок на ночлег Бабаня успевала исцелить некоторых больных, избавить жалующихся от различных мелких хворей, вроде бессоницы, пчелиных укусов, и лёгких вывихов. Иногда страдающих незначительными недугами она даже поручала Лёле, которая старательно и аккуратно справлялась с заданием. 
               Чем ближе подходили путники к городу ремесленников, тем заметнее менялись окружающие пейзажи. Всё реже попадались отвоёванные у монотонных лесов поля с поспевающей полбой и просом, охраняемые пугалами с распростёртыми неподвижными руками. Всё чаще встречались открытые кулиги, обезображенные карьерами, в которых копали песок и глину, а, возможно, и руды. Мимо проплывали выгоревшие делянки, где курились, застилая окрестности сизым одеялом дыма, берёзовые клети угольщиков и дёгтегонов, откуда-то из-за деревьев слышался дробный, умножаемый эхом перестук топоров лесорубов. 
               Интенсивнее становилось движение попутных гружённых и встречных порожних обозов, запряженных круторогими тяжёлыми и флегматичными волами, или длинногривыми толстоногими, богатырского вида конями, тянущими длинные подводы и грузовые дроги. Сопровождали их бородатые мужики, как правило, в лаптях из лозы, а то и вовсе босиком, одетые в длинные, подпоясанные сыромятными ремешками льняные или посконные рубахи и порты. 
               На открытых пригорках при блуждающем ветре взволнованно махали крыльями башни ветряных мукомолен, а на самых высоких холмах цепочкой уходили к горизонту решётчатые сигнальные башни и вежи  с круглосуточным дежурством.
               Впереди за избами добытчиков, углежёгов, лесорубов и другого разнорабочего люда, опоясанный высоким, в три сажени, острозубым кедровым заплотом возвышался город с восьмериками оборонительных башен, с надвратными теремами с узкими бойницами для лучников. За стенами просматривались щепные и гонтовые, а изредка и свинцовые шатры княжеских палат, воеводских хором, высоких посадских изб с подклетями и печными трубами.

*  Апотропей – магический предмет, с изображением устрашающего божества или зверя, призванный оберегать людей, жилище, скот от злых сил,
  Скрыня (стар.) – род колодца (комода) с выдвижными ящиками

.