Глава 4

    На очередном слушании Высшего Совета Ордена Джедаев Куай-Гона в очередной раз упрекнули магистры в том, что он не берёт ученика и что он, Куай-Гон Джинн, как обычно, не прислушивается к мнению Совета и продолжает нарушать правила.
    Для него всё это было не ново. Он, каждый раз присутствуя на подобных слушаниях, знал, что Йода или кто-то ещё найдёт в чём его упрекнуть. Знал, что упрёк будет иметь вес. Что он примет это всё к сведению, но останется при своём мнении.
   Куай-Гон Джинн никогда не показывал, что анализирует всё сказанное в его адрес. Откровенным он никогда не был. Сам себе на уме. Нелюдимость его начала входить не только а его привычку. Другие поражались его самомнением, но, однако, его уважали. Хоть т считали, откровенно говоря, отступником.
   Во многом благодаря его теории о том, что Сила присутствует не только в живых существах, но и в предметах, созданных как природой - так и искусственно. И даже создаёт еловые формы жизни. С одной частью теории соглашались, с другой нет.
   Это не помешало ему поступать по-своему и жить своим умом. О найденном им с Таллой ребенке, особо влсприимчивом к прояваьениям Силы, он свято молчал. Талле, иногда, хотелось сбросить груз м плес и души. Но она, любя и кважая Куай-Гона, поддавалась его примеру.
   В какие-то млоиенты её стало волновать, что станет с малышкой здесь - в Храме, если девочку всё таки обнаружат и заберут. Как Куай-Гон сможет пережить такие потрясение? Да и пережимает ли? Не натваорит ли он опрометчивых глупостей?

***
   Элив проснулся рано. В окна его спальни, прикрытые средней плотности льняными штормами-жалюзи, продолжала робко заглядывать, мелеющая с каждой секундой, розовая луна. Приподнявшись на локтях, он окинул взглядом комнату. Большая просторная спальня была отделана менее роскошно, чем гостиная и детская. На стенах бело-голубые обои, белый потолок с объёмной люстрой в центре, возле кровати, на стене, на гибких ножках грибообразные бра.
    Мужчина вздохнул. На противоположной стене висела та же картина с ликом незнакомки - репрадукционная копия той, что висит в его кабинете. Незнакомка по-прежнему смотрела сквозь него. Молчалива и прекрасна. Элив улыбнулся ей и откинулся на подушку, мечтательно закрывая глаза.
    Штат прислуги в доме Макентоша был сильно ограничен. Элив предпочитал, иногда, сам готовить завтрак или обед. Проводить гинеральную уборку в своих апортоментах и в кабинете самолично в выходной день. Сегодня и был выходной, но Макентош решил провести день с Софи и Джанной-Сатин.
   Он считал их семьёй и привык ежедневно видеть их лица. Перестал представлять, что бы с ним было, если б не они. Часто думал и говорил о будущем. Особо волновала его судьба малышки. Загорелся опекунством, но не успел сообщить об этом Куай-Гону Джинну. Отложил, узнав от его коллеги, Таллы, что тот умчался на новую миссию.
    София ещё спала - она поселилась в детской - малышка тихо лежала в кроватке, любуясь искусственным звёздным небом. Через некоторое время Элив всё же покинул свою комнату, чтобы полюбоваться на Джанну-Куай Сатин. Он не мог понять, почему ему видится в портрете на стене лицо малышки. Только там она взрослая...
    Макентош поднялся по лестнице на третий этаж и вошёл в просторную комнату. Он приметил, только что задремавшую, Софи. Улыбнулся. Бесшумно прошёл дальше. В комнате поменьше он огляделся. Подошёл к кроватке. Джанна встретилась с ним глазами. Счастливая улыбка возродилась на его лице. Девочка Потянула к нему ручки. Он бережно взял её на руки.