Людмила

 Людмила шла, с трудом переставляя отяжелевшие, распухшие ноги. Пятьдесят метров от автобусной остановки до витиевато изогнутых чугунных решёток, ограждающих "condominiumo", в котором она с мужем жила уже почти два месяца, казались нескончаемыми. Осторожно притворив входную дверь, вошла в квартиру.
 Прислушалась: никого! Облегченно вздохнула - какая радость, что она вернулась раньше всех. Поставила авоськи в их с Андрюшей комнатке и тяжело опустилась на низкую узкую подростковую кровать. Хотелось только одного: лечь и забыться. Жара, которая ежедневно отнимала последние силы, прилепила одежду к полному, уже немолодому телу. Она разделась, вздохнула, добавив неотъемлимое "Господи",прихватила халат и поспешила в "bagnio". Это итальянское слово запомнилось сразу, такое близкое и родное "баня" слышалось в нём. Едва успела повернуть ключ, как услышала щелчок замка входной двери. Людмила быстро насколько позволяли больные ноги, преодолела преграду: влезла в ванну.Включила душ. Вода живительными прохладными  струями потекла по "кипящей" коже. Села прямо на дно , подстелив под себя полотенце. Не было сил взять в руки шампунь... Так и сидела - слизывала с губ воду и думала о внуке: "Скоро малышу исполнится два года. А она в Италии 28 месяцев и восемь дней." Слёзы катились из глаз и смешивались с каплями воды.Bagnio было единственным местом, где можно было побыть наедине с собой, да и то только тогда , когда мужа не было "nella casa". Сказать, когда не было дома,не поворачивался язык. Дом - это что-то из  совсем из иного мира - мира прошлого- тёплый и радостный, с уже не новой мебелью, с сыном и дочкой, спящими под одним одеялом, из под которого высунулись пяточки Алёнки и другие , чуть побольше - Серёжины.
  Стук в дверь вернул в действительность. “Adesso, adesso”- сказала гроько вслух и шёпотом суетливо:”Сейчас, сейчас, я быстренько”. Торопливо обсушила тело халатом, затем протёрла насухо ванную и облицовочную плитку( в чужом монастыре приходилось жить по предписанному уставу.), обернула волосы на голове полотенцем и вышла в коридор.
  Хозяин ворчал. Он вернулся домой после работы и не желал ждать ни минуты. Видно было , что злится. Людмила вся сжалась:его раздражение, вечное недовольство били наотмашь больнее хлыста. Кротко оправдывясь, пошла к себе. Переоделась в домашнее платье, халат повесила сушиться на балкон. “Как хочется лечь, ноги как тяжелые гири” - думала она, но надо было готовить обед для мужа.
 На кухне привычно - быстро и ловко - шинковала овощи, жарила печенку. Через сорок минут понесла в комнату кастрюльку с борщём и сковородку с жареной картошечкой и печенкой.
 “Скоро придёт А ндрей. Слава богу, сегодня он работает. А завтра , как бог пошлёт. О, Господи, дай и мне силы! Ещё немножечко дай!”- закрыв глаза , перекрестилась и забылась коротким тревожным сном.


 Июль 2004. Брешия.