Глава XII

 Де Тальмон сдержал слово, и через двадцать минут они с Жаном уже были в музыкальной комнате, с умилением наблюдая, как маленькая Виола старательно пытается играть с помощью своей новой мамы. Сама же Жюстина, благодаря музыке, смогла отвлечься от тревог и подозрений, однако стоило закончить, как она вновь увидела пристальный взгляд Тирье и почти сразу же встала из за инструмента.
 - Пока что это все. В дальнейшем мы сможем, как я надеюсь, разучить и иные мелодию, думаю, Виола справилась сегодня очень достойно.
 - О, конечно, учесть, что она еще совсем дитя! Браво, вы проделали превосходную работу! - с деланным восторгом ответил Жан, аплодируя маленькой музыкантше.
 - Да, Виола, ты молодец, - одобрил ее и сам Жюлиан, - я тобой очень горжусь.
 - А мама тоже гордится, она ведь смотрела с небес на меня сейчас?
 - О, я в этом и не сомневаюсь. - нежно ответил мужчина, целуя дочку и беря ее на руки. Лишь позже он украдкой взглянул на Жюстину и прочел на ее лице нескрываемую боль и разочарование.
 - А как насчет твоей новой мамы? Ты хочешь дальше с ней учиться?
 - Да, я бы очень этого хотела. Мы вместе сочиним песенку, и я буду ее играть, чтобы все жители Небес смогли услышать.
 Виконт еще нежнее обнял девочку. Жан, между тем, лишь делая вид, что умиленно наблюдает за столь трогательной сценой, продолжал поглядывать на Жюстину. Та внезапно снова сделалась почти окаменевшей и, негромко произнеся, что ей необходимо выйти на воздух, почти бегом устремилась в сад.
 Соланж же, которая все это время пыталась понять, чем именно страдает ее новая госпожа, пришла в конечном итоге к выводу, что та подвержена неким нервным припадкам, но отчаянно пытается это скрыть, чем объясняется ее странное поведение и периодическая отрешенность: в минуты перед наступлением приступа человек, как правило, способен думать лишь об этом и изо всех сил стараться не допустить ухудшения своего состояния. Поэтому он и может выглядеть несколько странно и замкнуто, без тени улыбки и просто приветливости. По крайней мере, об этом Дебри прочла в медицинской книге, с которыми никогда не решалась спорить. Однако она все равно смутно чувствовала, что у виконтессы есть гораздо более страшные тайны, чем просто немного расстроенные нервы.

 * * *

 Убежав в самую дальнюю часть сада, заросшую травой и кустарником, Жюстина, даже не беспокоясь за платье, спряталась за колючими зарослями, словно боясь солнечного света, и разрыдалась. Она плакала, смертельно сжав руками виски, потом просто схватилась за голову, точно хотела ее себе раздавить.
 "Нет, нет... это никогда не изменится... так будет всегда... Она навсегда останется в его сердце, в лице дочери... мне это не исправить..."
 Не крича, лишь выдавливая из себя приглушенные стоны и визги, молодая женщина опустилась на землю и принялась бить в нее руками. Вскоре она прижала их к груди и, зажмурившись, забилась в конвульсиях, намертво стиснув зубы. К счастью, в подобных случаях Жюстина уже умела себя хоть немного контролировать, и поэтому специально, выгибаясь телом, ударялась о мягкую часть земли затылком, это помогало ей быстрее успокоиться. Через пару минут она уже смогла перевести дыхание и расслабиться. Поднявшись и отряхнув платье, девушка добралась до протекающего неподалеку ручейка, чтобы умыться. К счастью, земля была сухой и не слишком замарала ее одежду, поэтому никто бы не заметил ничего подозрительного. По крайней мере, так думала сама Жюстина.
 Приведя себя в порядок, Жюстина снова заколола прическу, расправила ленты на платье и не спеша направилась к оставленному мольберту. Но почти сразу она услышала приближающиеся шаги, а затем перед ней как из под земли возник Тирье.
 - Вы? - невольно ахнула девушка. - Что вам нужно? Я вроде уже все вам сказала.
 - Позвольте, это мне решать, как долго я могу находиться в вашем обществе, мадам, - с легкой усмешкой произнес Жан, - Что ж, за то время, что я успел узнать вас, я убедился в том, что вы весьма красивы, однако ваша красота достаточно коварна, потому что под ней таится немало секретов...
 Вернув себе гордый вид, Жюстина спросила:
 - И какие же я по-вашему скрываю секреты? Вы их уже обнаружили или же это лишь ваши предположения, основанные на фантазии?
 Улыбка Тирье стала шире.
 - Вы снова строите из себя заносчивую королеву, и должен признать, этот образ вам весьма идет. Он точно ближе вам, чем образ плейбейки-нищей учительницы, которую из милости взяли в школу для девочек...
Лицо Жюстины сделалось почти алебастровым.
 - Что вы имеете в виду, сэр?
 - Ничего особенного, лишь то, что ваше истинное происхождение выдает вас. Вы урожденная аристократка, а не нищая преподавательница, вот только... Пускай я и не знаком со всем высшим обществом Франции, однако я никогда не слышал в нем даже упоминания фамилии де Клерваль... Во всяком случае, за последние лет десять.
 Жюстина колебалась, кусая губы, но продолжала хранить вид непобежденной.
 - Вы на что-то намекаете, верно?
 - Именно. Я не знаю вас, но повторюсь: мне знакомо ваше лицо, а них у меня всегда была превосходная память. И я также знаю, что вы не были простой учительницей больше пары месяцев, даже если брать версию с разорением вашей семьи... нет, нет, здесь кроется какой-то обман. А на него у меня тоже своеобразное чутье, точно у голодного пса на куропатку.
 - Вы так говорите, потому что сами лжец!
 - Возможно, и не скрываю этого. Жюлиан мне верит безоговорочно, и это на руку нам обоим: как говорится, меньше знает - крепче спит. Впрочем, пока что он все равно еще нужен, ведь он уже составил новое завещание в пользу вас, моя дорогая...
 Жюстина поднесла к губам руки.
 - Значит, вы имели в виду... Те ваши слова о соглашении...
 - Вы чертовски проницательны, с этим не поспорить. Разумеется, я сказал это не просто так, наше соглашение действительно до сих пор. Собственно, я не собирался вновь навещать Жюлиана без веской причины, мы давно перестали быть близкими людьми, и лишь в письмах я делал вид, что это не так. Однако его поспешная женитьба на вас разрушила все мои планы. Дело в том, что я уже не один месяц мучаюсь от долгов, и если не решу эту проблему в ближайшее время, мне грозит тюрьма. Просто попросить даже у старого друга было бы слишком унизительно, и, не будь сейчас на моем пути препятствия в виде вас, мадам, я бы знал, как решить эту проблему даже не приезжая сюда. Однако теперь вы стоите на моем пути: такая привлекательная, такая загадочная и скрытная, женщина непонятного происхождения с туманным прошлым, наполненном тайнами...
 Голос Жюстины совсем упал, но в движениях было полно решимости.
 - Пустите, дайте мне пройти! - сдавленно крикнула она, пытаясь вырваться, но Жан слишком сильно сжал ее руку, вновь обратив внимание на шелковую ленту на запястье.
 - Куда, постойте, не будьте так глупы! Неужели вы не поняли ничего из сказанного мной? Поверьте, я мог бы уже сегодня избавиться от вас обоих и остаться вне подозрений, а, учитывая ваши тайны и странное поведение, сделать это было бы еще легче. Шесть лет назад у меня не вышло: тогда с дуэлью получился небольшой казус, но теперь я уже не допущу подобной ошибки.
 Широко раскрытые глаза Жюстины посмотрели на Тирье с ужасом.
 - Значит, это вы тогда все подстроили?
 - Конечно, и снова вышел сухим из воды, меня ведь не было даже среди свидетелей и секундантов. Да, пустить небольшую сплетню, за которой последует вызов оказалось проще простого. Но увы, я просчитался с противником: тот хоть и ранил Жюлиана, но довести дело до конца не смог, слишком большой живот не позволил. А потом он внезапно женился, что фактически уже знаменовало собой конец нашей дружбы. Впрочем, тогда у меня еще было достаточно денег, и я решил провести пару лет в путешествиях, ни в чем себе не отказывая, а вернуться лишь тогда когда придет время. И теперь оно наконец постучалось в мою дверь в образе нужды...
 - Вы убьете моего мужа? - едва слышно произнесла Жюстина.
 - Я собирался это сделать, когда ехал сюда: сперва прикончить его, а затем и вас, а потом все обставить так, словно это был несчастный случай. Но когда я понял, какая вы, Жюстина... Т-ш-ш, тише, не кричите, это навредит не только мне, но и вам. Я не идиот, и прекрасно знаю, что любая другая женщина на вашем месте, услышав бы все мои откровения здесь, тотчас же подняла шум и отдала меня под стражу, однако вы... Вам тоже есть, что скрывать. И поверьте, я еще выясню об этом до конца. Впрочем, эти ленты, которые отнюдь не являются данью моде, о многом уже могут сказать...
 Не выпускаю Жюстину, Тирье смог немного приподнять шелковую полоску ткани. Девушка почти мгновенно истерически дернулась, буквально заставив его разжать пальцы, сильно оцарапав ногтями, но он уже успел увидеть, что хотел.
 - Я так и думал, - глухо проговорил Жан, - это все объясняет. Да и ваша реакция и то, как вы мне искусно только что пустили кровь... И этот лихорадочный блеск в ваших глазах... Да, я не ошибся в своих предположениях, Жюстина, если, конечно, это ваше настоящее имя. Заключим же теперь сделку: вы не выдадите мой секрет, и я также сохраню в тайне ваш. Более того: я проявлю невиданное милосердие и оставлю вас с Жюлианом в покое и здравии, если только вы сможете получить его подпись вот на этом листке. Хотите - подделайте ее сами, уверен, вы как художница и в подписях весьма искусны. Я пробуду здесь еще три-четыре дня, за это время вы должны выполнить мои условия. Иначе не надейтесь, что я буду молчать о вас. Так что, мы договорились?
 Тирье стоял, пристально и все также насмешливо глядя на госпожу де Тальмон, чувствуя свое полное превосходство над ней. И все же в этой женщине было нечто такое, что заставляло его питать надежду в скором времени завоевать ее и в другом отношении. Однако Жюстина, вновь принявшая свой обычный отстраненный вид, лишь тускло ответила:
 - Слово за слово. Мужчинам всегда выпадала более удачная доля.
 После этого она, уже не сдерживаемая, ушла, сохраняя полное спокойствие. Ни страха, ни слез, ни волнений - на ее лице больше не отражалось ничего. Жан, видящий обычно лишь поверхностный фон, тем не менее, догадывался, какие чувства на самом деле теперь терзают ее душу, если таковая имеется у человека, и знал, что совсем скоро может случиться настоящее извержение вулкана.