Урок для Ангела

       Однажды, Высшие Силы поручили старшему Ангелу обучить младшего. Норэйм вздохнул, но согласился. Встретившись с учеником, сказал:

       - Сегодня мы отправимся в место, которое называется Храм.

       Младший Ангел радостно улыбнулся, потому что слышал о Святых Храмах. Он знал, что люди собираются там для совершения молитв и богоугодных дел. Ирм даже несколько раз присутствовал на службах, летая над толпой незримым облачком в атмосфере Таинства и Божественного Счастья. В столь трогательные мгновения он дарил каждому человеку капельку нежности, чувствуя, как их сердца открываются для прекрасного. Как их души, испытывая невероятную радость и благодать, устремляются навстречу к Любви, которая в изобилии льётся из чертогов Творца.
 
       "Нет ничего прекраснее любви Бога", - размышлял Ирм, оглядывая богатое убранство Церкви. - "Только люди, почему-то, понимают её по своему".

       Ангел кружился в сиянии свечей, купался в лучах утреннего солнца, любуясь красотой мира, пока не услышал робкий голос:
       - Мама, смотри, Ангел!
       Симпатичная девочка, лет пяти от роду, широко распахнутыми глазами смотрела куда-то вверх.
       - Тише, - одёрнула строгая женщина. - Нельзя разговаривать в Храме.

       Но малышка не слышала. Она, подняв голову, с любопытством наблюдала за золотистым облачком, которое парило в воздухе.

       - Ты кто?
       - Ирм. А ты?
       - Ладушка, - пролепетала малышка. - Меня мама так зовёт.

       И в этот момент показалось Ангелу, что вся Божья Любовь отразилась в огромных небесно-голубых глазах, заиграла нежностью на румяных щёчках, окутала сердце мягким теплом, а потом осветила личико солнечной улыбкой.

       - Нам пора, - молвил Норэйм, подлетев к ученику.
       - Почему мы не можем остаться здесь?
       - Потому что, нам надлежит быть в другом месте.

       Ирм опечалился. Он смотрел на Ладу и... не хотел отходить от неё. Всем своим существом чувствовал, что именно он должен быть с нею рядом. Чтобы защищать. Чтобы оберегать. Хранить от невзгод, окружив заботой и безграничной любовью.

       - До свидания, - сказал Ангел на ушко малышке, коснувшись щеки сияющим пёрышком.
       - До свидания, Золотко, - прошептала Ладушка, помахав на прощание ручкой.

       Ангелы покинули Храм и тут же оказались в маленькой сельской церквушке. В помещении царил полумрак. Только дневной свет, проникая в окошко, бросал блики на дощатые стены и пол. В солнечных лучах, переливаясь всеми цветами радуги, танцевали озорные пылинки да тишина, затаившись по углам, оглушала своим присутствием. В воздухе витал аромат ладана, тёплых восковых свечей и ещё чего-то странного, едва уловимого. Ирм прислушался. Он распознал этот запах. Так пахнет людское горе, тоска и одиночество. Взглянул к подножию распятия. Туда, где виднелось бледно-серое пятнышко. Следы человеческих слёз. Ими был усыпан весь пол, словно горошинами.

       - Для чего мы здесь? - спросил младший Ангел.
       - Смотри, - ответил Норэйм.

       Вдруг в Церковь влетела женщина. Не вошла степенною походкой, благочестиво склонив голову, а ворвалась, будто вихрь. Остановилась перед распятием, гневно сверкая очами, и завела пламенную речь:

       - Что это Ты, Господь, за людьми совсем не смотришь? Позволяешь им пить, куролесить да драки устраивать? На днях мой соседушка гулянку сладил. Всю ночь кутил с собутыльниками, а под утро свару закатил. И ладно бы на своём дворе, так на мой перекинулись! Поломали забор, курятник разнесли, собачью будку в щепки! Кто мне убытки возместит?! У кого помощи искать? Одна ведь живу, сам знаешь. Нет у меня мужика в доме, да и не было никогда! А всё почему? Потому что Ты, Господь, меня неказистой внешностью наделил! Но кабы я красавицей была, то...

       Долго ещё в Церкви стояла ругань. Раздражение так и лилось тёмной рекой, заглушая остатки благоразумия. Ангел, стоящий рядом с прихожанкой, отдалился и пребывал в стороне, пока его подопечная гневалась. Выплеснув ярость, женщина поджала губы и понеслась к выходу, грубо отпихнув котёнка, ластившегося к её ногам.

       - Почему она недовольна? - спросил Ирм, взглянув на старшего Ангела. - Почему кричала и бранилась?
       - Люди, не знавшие в своём сердце любви, становятся злыми, - ответил Норэйм.

       Не успели его слова растаять под высокими сводами, как на пороге показалась худощавая фигура. Высокая женщина, перекрестившись, подошла к распятию и воззрилась на Христа в изумлении. Молвила, кокетливо поправляя шаль на плечах:

       - Скажи-ка мне, Господь, почему мужчины бегут от меня, как от огня? Я ведь всем хороша: и лицом, и фигурою. А уж хозяйка, каких свет ни видывал! Да только не любит меня никто. Я люблю, а меня--нет. Неужто проклята? Или Ты наказал мне в страданиях жить да тоску чарками пить? Не хочу подобной участи! Вон, у подружек моих всё уладилось: дом полная чаша, детки пригожие, добра полно. А мужья их любят так, что дух захватывает! Ну, почему у меня судьба не светлая? Когда я со своей любовью к мужчине, он--от меня. Не то, что у соседок! Вот у них-то...

       Долго ещё женщина заглядывала в окна своих соседей, друзей, родственников и знакомых. Сетовала, причитала, плакала. Ангел, стоящий рядом с прихожанкой, отдалился и пребывал в стороне, пока его подопечная жаловалась. Вволю погоревав над неустроенной личной жизнью, женщина покинула Церковь.

       - Почему она недовольна? - спросил Ирм.
       - Люди, не знавшие любви ближнего, становятся завистливыми, - ответил Норэйм.

       Слова его наполнили помещение хрустальным звоном, рассеивая тёмные струйки дыма, повисшие в воздухе. Младший Ангел хотел ещё что-то спросить, но тут заметил невысокого роста женщину. Она перекрестилась, неслышно вошла, опустилась перед распятием на колени, не смея поднять глаз. Прошептала:

       - Ты прости меня, Господь, за все грехи мои. Много чего я в жизни натворила, даже вспоминать не хочется. Прошу лишь об одном: даруй мне покой. Устала от суетной жизни, тишины хочу. Но начал за мною мужчина ухаживать, замуж звать. Видно, по душе я ему пришлась, да и он мне симпатичен. Только нужна ли красивому здоровому мужику жена с увесистым прошлым? Примет ли с таким багажом? А если примет, вдруг попрекать станет?.. Посему пришла к Тебе, Господь, чтобы стоя пред лицом Твоим, просить об уединении. Выбираю я жить одинокой, так спокойнее. Ни к чему мне муж...

       Долго ещё женщина на коленях простояла, каялась, умоляя о помощи. Плакала, жалела себя, вспоминала прошлое и обиды, накопленные годами. Ангел, стоящий рядом с прихожанкой, не отходил. Утешал подопечную, поглаживая по голове, забирал по капельке боль из истерзанного сердца, шептал на ухо ласковые слова. Но она не слышала. Настолько погрузилась в собственные переживания, что не чувствовала присутствия светлого любящего существа. Выплакав страдания, женщина поднялась и направилась к выходу.

       - Почему она недовольна? - спросил Ирм.
       - Люди, добровольно отказывающиеся от любви, становятся несчастными.
       - А как же Ангелы, находящиеся подле них? Разве они не могут помочь?

       Норэйм улыбнулся, приблизился к ученику и сказал:

       - Запомни, Ирм, главный урок: мы не имеем права вмешиваться в жизнь человека до тех пор, пока он не даст нам своё ПОЗВОЛЕНИЕ. За исключением редких случаев, когда приходят обстоятельства, которых быть не должно...

       ***

       Лада, спешно допивая кофе, проверяла сумочку. Взглянув на часы, ойкнула и, схватив ридикюль, вытряхнула содержимое на тумбочку.

       "Где же он?" - стучала в голове нервная мысль. - "Точно помню, что положила вчера паспорт во внутренний карман. Начальник меня убьёт. Нет. Сначала выговор сделает, а потом убьёт. Ну, где же он?"

       Перебирая дрожащими руками в беспорядке раскиданные вещи, девушка, наконец, убедилась в тщетности усилий. Не понимая, куда затерялся документ накануне поездки, вернее, полёта в другой город, кинулась к шкафу. Перерыла все полки, переворошила ящики стола и комода--ничего! Паспорт будто в воздухе растворился, а самолёт вылетает через полтора часа. Ещё в аэропорт ехать.

       Лада постаралась успокоиться, но тревожное предчувствие вдруг накрыло холодной волной. Лететь в командировку расхотелось. Словно бы кто-то, стоя рядом, шептал, касаясь ушка лёгким дыханием:

       - Не уезжай. Останься дома...

       Девушка отмахнулась, взяла телефон и заказала такси. Решила начальнику позвонить да передумала. Не хватало ещё выслушивать упрёки от напыщенного, властолюбивого шефа! Сама как-нибудь справится. Пока ждала машину, выпила вторую чашку кофе и вновь кинулась на поиски паспорта. Повторно осмотрев полки в шкафу, ящики комода и стола, вздохнула. Зачем-то заглянула в холодильник и коробку с печеньем. Рассмеялась, осознав нелепость своих действий. Взяла в руки книгу, которую начала читать два дня назад, но не успела открыть: зазвонил телефон.

       - Алло.
       - Девушка, прошу прощения, но водитель попал в жуткую пробку. До вас доберётся через минут сорок. Возможно, через час.
       - А в объезд нельзя?

       - Нет. Он в самом центре затора, не развернуться.
       - Пришлите другую машину.
       - У нас все водители заняты. Извините, - пробормотала диспетчер.
       - Ничего страшного, - откликнулась Лада. - До свидания!

       Повесив трубку, девушка села на пуфик и задумалась. Так ли ей нужна эта поездка? В командировку должна была отправиться Афина--длинноногая, ясноглазая брюнетка с хорошеньким личиком. Правая рука начальника, незаменимая помощница в любом деле. Но приключилась неприятность. Заболела Афина Дмитриевна. Ангиной. Вот и попросила шефа замену найти. Зоркий глаз Вадима Сергеевича остановился на Ладе. Девушка отказывалась, но руководитель настоял, выдвинув весомый аргумент:

       - Поедешь--повышение дам. А если нет, то без работы останешься!

       Пришлось спешно вещи собирать, билет заказывать. Правда, на другой самолёт, но всё же это лучше, чем в одном салоне с начальством.
       В раздумьях незаметно прошёл час. В аэропорт опоздала. Да и бессмысленно ехать--паспорта-то нет. Как она будет оправдываться перед вышестоящим--не знала. Может, образуется всё...

       Не образовалось. Спустя несколько часов, позвонил разгневанный Вадим Сергеевич и почти сорок минут отчитывал нерасторопную сотрудницу. Устав выслушивать несправедливые упрёки, девушка, бросив:

       - Я увольняюсь, - отсоединилась.

       Включила телевизор, чтобы хоть как-то успокоить волнение, а там:

       - Сегодня, в три часа двадцать минут по местному времени, вблизи посадочной полосы потерпел крушение пассажирский самолёт, следовавший в Москву...

       Лада застыла, в изумлении распахнув глаза. Смотрела на экран, на молодую красивую женщину, передающую новости и не могла поверить в то, что слышит. Именно этим рейсом она должна была лететь в командировку, но из-за паспорта... Вдруг перед глазами всё смешалось. Слилось в яркую ослепительную круговерть, заставив крепко зажмуриться. А когда открыла глаза, не сразу поняла, где находится.

       Стояла на глянцевых, расписанных причудливыми узорами плитах. Вдыхала аромат ладана и восковых свечей, слушая хоровое пение. Кругом мужчины, женщины, старые, молодые и все шепчут что-то, странные движения руками делают, потом кланяются. А она стоит среди колыхающегося людского моря--девчушка. Маленькая совсем, пяти лет от роду. Голову запрокинула и заворожённо золочёную лепнину на потолке разглядывает, большие картины со строгими лицами, а у самой сердечко дрожит. Мелко-мелко, будто птица в силках. От красоты невиданной аж дух захватило, голова закружилась. Встрепенулась душа, потянулась нежным росточком в высь небесную, к тёплому солнышку. А оно уже ждало её. Колыхалось в воздухе ясным мерцанием, кружилось под хрустальную музыку, пело сладкие волшебные песни.

       - Мама, смотри, Ангел!
       - Тише, - одёрнула строгая женщина. - Нельзя разговаривать в Храме.

       Сияющая улыбка заиграла на румяном личике. И в этот момент показалось Ангелу, что вся Божья Любовь отразилась в огромных, небесно-голубых глазах. Ирм с нежностью коснулся щеки Лады, ласково погладил светлые кудряшки и прошептал:

       - Что бы ни случилось, помни, я всегда рядом. Я люблю тебя, Ладушка, и рад служить тебе.

       Девушка очнулась от лёгкого прикосновения к руке. Опустила глаза, чувствуя, как мелко-мелко дрожит сердце. А на ладони, будто в уютной колыбели, лежало пушистое сияющее пёрышко, окутанное облачком Любви...