Как Федотович пострадал за правду

Как сегодня дети мечтают стать космонавтами, так в далекие послевоенные времена, того ещё века, мальчишкам грезился автомобиль. Каждый подросток, которому посчастливилось прокатиться на авто был счастлив. Федотович, впрочем, тогда не Федотович, а просто Пашка, впервые проехав на машине, решил про себя, что станет шофером.

 Всю свою сознательную жизнь, начиная со службы в армии, он крутил баранку. Вместе с профессиональными навыками у него появилась основательность, уверенность, пришел опыт, а вместе с ним и некие принципы.

 Так для Федотовича очень важным являлась ориентация как во времени, так и в пространстве. Выезжая в командировку в краевую столицу, он останавливал автомобиль на выезде из Ключей за железнодорожным переездом, выключал двигатель и деловито осведомлялся у руководителя: «А мы как поедем, через Павловск или через Алейск?». Получив после некоторого замешательства ответ, удовлетворенный Федотович запускал мотор и трогался с места, теперь уже четко зная маршрут следования.

 Больше всего ему нравилось управлять легковыми автомобилями, а еще больше — легковыми автомобилями, на которых он возил районное начальство. Интерес в свои неполные пятьдесят лет Федотович проявлял ко всему, что происходило в районе. А начальник знает все, особенно если это первый секретарь райкома партии, у которого Федотович был персональным водителем на УАЗике.

 Крутя баранку, водитель всегда может вести беседу с попутчиком. Уж что–что, а поговорить он любил. Спектр тем для разговоров был достаточно обширен: кто в селе на ком женился, чья жена кому наставила рога, кто ушел в мир иной, какие выросли помидоры на грядках, как соседские ребятишки рвут яблочки в его саду. Разговоры эти ни к чему никого не обязывали и ни к чему не приводили. Шли вроде новостной строки, как сегодня любят выражаться дикторы телевидения. Хотя иногда и приводили, но к очень печальному результату.

Стояла осень, деревья торопливо сбрасывали пожелтевшие листья, вода в озерах становилась прозрачной, журавли прощально курлыкали в небе, собираясь в дальнюю дорогу. На полях завершались уборочные работы. Каждый центнер зерновых был на учете, нужно было выполнять план. Лето было засушливым, осадков и по краю выпало мало, что уж тогда говорить о Кулундинской степи, которую с завидным постоянством обходили тучи, несущие в себе живительную для каждого растения влагу. Урожайность была ниже среднегодовых норм, но край требовал выполнения плановых заданий и строго контролировал уборочный процесс, требуя ежедневных сводок с полей и объяснений по случаю отставания от нормативных показателей. В проблемные районы, где затянулась жатва, выезжали представители от краевых организаций.

 — Запрягай, Федотович, двинем сегодня в Кулунду к поезду! — отдал команду первый секретарь.

— Вы в Барнаул собираетесь?

— Нет, мы с тобой поедем встречать уполномоченного из края, инструктора сельхозотдела крайкома. Смотри, чтобы машина была чистой и блестела как роса на солнце, да, и бак заправь бензином до краев!

 — Владимир Андрианович, бензина хватит до Кулунды и обратно, еще и останется.

 — А вдруг последует команда по полям проехать? Вдруг он захочет посмотреть, как мы убрались?

 В Кулунду к вокзалу подъехали минут за пятнадцать до прибытия поезда.

 — Выйду, разомну ноги на перроне до прибытия поезда. Ты ожидай нас здесь!
 
 Встретив высокопоставленного гостя, «первый» усадил его на заднее сиденье УАЗика, сам сел рядом и, как в таких случаях водится, поинтересовался, как тот доехал, выспался ли в дороге, расспросил о новостях в крае, а затем начал рассказывать о своем районе, его людях, текущей уборке урожая. Уборочные работы интересовали краевого чиновника в первую очередь, он то и ехал в Ключи с инспекторской проверкой хода и завершения жатвы.

 — Уборка далась нелегко, рассказывал районный руководитель, — как нарочно, все лето солнце палило, а как убирать начали, так дожди пошли, да еще пронизывающие ветра со стороны Казахстана, техника не выдерживала нагрузки, ломалась, но люди трудились. Не побоюсь сказать, работали героически.

— Владимир Андрианович, вы мне ответьте: все-таки район закончил уборку или нет? — напрямую задал вопрос чиновник.

— Да, конечно, уборку мы завершили ещё неделю назад, а если быть точным, то двадцать первого сентября, — ответил ему спокойно и уверенно руководитель района. — Это немного позже, чем в прошлом году, но сами видите, погода. Несколько дней комбайны простояли из-за дождей.

 — Во сколько смен была организована работа?

— Круглосуточно, я же говорю, люди через не могу трудились на полях и на току.

 — Ну, что же, замечательно, а вот завтра вы мне обо всем подробно расскажите и приложите необходимые документы и справки, в том числе и ходатайства о награждении лучших людей, которые, как вы говорите, работали геройски.

 Сидевший за баранкой Федотович, чутко ловивший разговор, начал ерзать на сидении, затем не выдержал:

 — Владимир Андрианович!

 — Чего тебе, Федотович?

 — Владимир Андрианович, вы говорите, что неделю назад закончили убирать. Какую неделю назад? Я вот вчерась ездил к родственникам в Марковку, у меня там сестра живет. Так вот у нее поросенок рожей заболел, и она просила привести ветеринара или лекарства и я …

 — Короче! — перебил «первый».

— Так вот, когда я проезжал красноярские поля, то там еще ходят комбайны и подбирают валки и, работы там, я вам скажу, ещё полным полно. После этих слов Федотович, ну, совершенно неправильно понял пронзительный взгляд побагровевшего первого и добавил:

 — А в Марковке так вообще некоторые поля стоят не тронутыми.

 — Да-а, вот это новость сообщил ваш водитель! — протянул инструктор крайкома и с любопытством посмотрел на «первого». Тот никак не отреагировал, только на его скулах заиграли желваки, а глаза недобро сузились. Федотович знал, что так бывает, когда Андрианович сильно злится.
 
«Чего это он, может, я не то что-то сказал. Так мне же не померещилось, я точно видел наяву комбайны на полях», — мысленно рассуждал шофер.

 Пошел дождь, дорога становилась скользкой, и машину все чаще заносило из стороны в сторону. От уполномоченного не поступило команды осматривать поля, и они молча доехали до Ключей. В райкомовском дворике, где располагалось здание гостиницы, вышли из автомобиля, первый помог уполномоченному донести балетку, в которой были вещи, а может быть важные документы. Через некоторое время он вышел из помещения и, укрываясь от дождя под навесом на крыльце, резко бросил Федотовичу:

 — А ну-ка, подойди ко мне! Дай сюда ключи от машины! — и протянул руку. Ничего не подозревавший водитель подал ключи и поинтересовался:

 — Владимир Андрианович, а зачем они вам? Если нужно куда съездить, то я быстро. 

— Они тебе больше не понадобятся, отрезал первый, — ты уволен! Скажу начальнику почты, чтобы он тебя принял на работу. Будешь там марки почтовые клеить своим длинным языком! Всё, ты свободен!

 Вот так Федотович пострадал за правду.