Пушкин родился в Кобрино, прошёл религиозный обряд

На надгробных памятниках христианских кладбищ нередко встречаются фамилии с шестиконечной звездой возле даты рождения и крестом возле даты смерти. На еврейских кладбищах двойная символика в вероисповедании на могилах отсутствует.
Александр Сергеевич Пушкин на смертном ложе в январе 1837 года получает от царя записку: «Если бог не приведёт нам свидеться, посылаю тебе моё прощение и последний совет: умереть христианином. О жене и детях не беспокойся; я беру их на свои руки»*.
Царь предлагал умирающему взятку. Найденный впопыхах друзьями поп причастил(?) умирающего поэта, но взятка не была принята. Жена Пушкина Наталья Николаевна, претворяя заповедь мужа, облачила его тело в тёмную одежду времён проживания поэта в кишинёвской ссылке в 1820-1823 годах, в одежду, которую носило еврейское основное население города ("О Кишинёв, о тёмный град" – посвящение Пущину).
Первая биография Пушкина под названием "Материалы для биографии Александра Сергеевича Пушкина" была составлена и издана Павлом Васильевичем Анненковым в 1855 году после 18 лет со дня смерти поэта из-за тяжёлого ранения на дуэли. Символично,  в том же 1855 году скончался российский царь Николай Первый.   
"Материалы…" Анненков начинает словами в продолжение царской предсмертной записки поэту: "Александр Сергеевич Пушкин родился в Москве, в 1799 году, мая 26, в четверг, в день Вознесения Господня, на Молчановке". Облачная карусель под прикрытием церковного календаря не должна была оставить сомнения потомкам в православном вероисповедании поэта и быть руководящим пособием конвейерным биографам в будущем.
Приказная безусловность первого предложения, очевидно, смущала Анненкова, и он попробовал обосновать неизвестные тайны появления на свет российского поэта именно в Москве, не связывая имени Пушкина с Немецкой слободой, но столкнулся с непреодолимыми трудностями в получении нужной информации.
Биография Пушкина писалась Анненковым в 50-х годах 19 века  при царе Николае Первом. Терпимость к инаковерующим во время царствования Павла Первого сменилась жёсткой реакцией при правлении его сыновей. Из-за порядочности по отношению к поэту и его окружению и страха никто из живущих родственников и друзей не хотел называть ни места рождения, ни названия церкви с записью о рождении, ни даже нахождения тела убитого поэта.
Доверенное лицо Пушкина Соболевский С. А. выразил своё отношение к его памяти фразой: "Чтобы не пересказать лишнего или не досказать нужного – каждый друг Пушкина должен молчать".
Лицейский и не только лицейский друг Пушкина Пущин Иван Иванович отцу Пушкина: "забудьте этот вздор, почтенный Сергей Львович, вы знаете, что  Александру можно многое простить, он окупает свои шалости неотъемлемыми достоинствами, которых нельзя не любить".
Воспоминания барона Корфа Модеста Андреевича имеют другой оттенок:
"….Пушкин ни на школьной скамье, ни после в свете, не имел ничего привлекательного в своём обращении".   
Ещё были живы люди, помнящие Пушкина поэта сызмальства. Они не только помнили, но и публиковали свои воспоминания. Дочь Арины Родионовны Мария, живущая в купленном сельце Захарьино, рассказала поэту и переводчику Н. В. Бергу, что перед переездом в Москву Надежда Иосифовна с детьми, дочерью Ольгой и сыном Александром, некоторое время жили у Иосифа Абрамовича в поместье Михайловском. Н. И. Греч, издатель, поэт, переводчик, в начале XIX
писал, что Пушкин родился в Санкт-Петербурге; автор знал молодого поэта, следил за его творчеством. Жуковский В. А. (1783 – 1852) с 1797 года учился и жил в Москве, был вхож в дом Пушкиных, дружил и часто на литературной ниве встречался с отцом поэта Сергеем Львовичем и дядей Василием Львовичем. Он знал семейные секреты семьи Пушкиных. В 1837 году Жуковский воспитывал царских детей.  Николай Первый попросил Жуковского написать мнение о возможном месте захоронении убитого на дуэле А. С. Пушкина, царь получил осторожный ответ: «Вот мысль, которую осмеливаюсь представить на благоусмотрение В. И. В-а. Пушкин всегда говорил, что желал бы быть погребённым в той деревне, где жил, если не ошибаюсь, во младенчестве, где гробы его предков и где недавно похоронили его мать». Жуковский не назвал дворянской усадьбы, но было ясно, что он имеет в виду Михайловское. Подтверждение Жуковского о жизни Александра Пушкина во младенчестве полностью совпадает с воспоминаниям дочери няни Пушкина  в интервью с Бергом. 
Анненков вынужден был писать удобную для властей и церкви "христоматийную" биографию. "Толковый словарь живого великорусского языка" Даля слово христоматия объясняет, как "сборник мелких статей или отрывков из лучших писателей"; произношение слова ассоциируется с именем Христа. О том, что "хрестоматия" пишется через букву "е" стало известно России только в начале 20 века. 
Накануне рождения поэта семья Пушкиных – Ганнибалов жила в поместье Авраама Ганнибала Кобрино. До присоединения к России оно называлось Коприно от слова на иврите Кофер;;;;) ), в переводе на русский – человек другой веры, вероотступник…. Рядом лежащее поместье Суйда, от слова Садэ(;;;)  – с иврита по-русски – поле, тоже принадлежало Ганнибалам. До завоевания этих земель Московским княжеством, а потом Россией, они относились к Свободному Новгороду, и евреи там проживали - не счесть. Часть из них была физически уничтожена, часть попала в плен во времена Ливонских войн и была рассеяна по России, часть поменяла религию и, не редкость, стала православными священниками, часть записалась в крепостные. О еврейском происхождении говорят имена крепостной няни Пушкина Арины Родионовны в девичестве Яковлевой, в замужестве Матвеевой, дальней родственницы Апраскиных. При царе Петре Первом поместьем Суйда владел царский фаворит Апраскин Петр Матвеевич. Будучи арестованный тайной полицией по подозрению в сочувствии к сыну Петра Первого Алексею и оправданный в процессе следствия, он построил в 1718 году в честь освобождения на старинном погосте в полуверсте от дома деревянную церковь Воскресения.
В 1759 году Абрам Петрович Ганнибал откупил поместье Суйда вместе с церковью. В ней 28 сентября 1796 г. венчались «лейбгвардии Измайловского полка поручик отрок Сергей Львов сын Пушкин с девицею Надеждой Осиповною Ганнибал. Свидетелем был Павел Фёдорович Малиновский, брат Василия, будущего первого директора Царскосельского Лицея, оба они выходцы из караимов. Посаженным отцом на свадьбе будущих отца и матери великого поэта был дядя невесты Иван Абрамович Ганнибал. Жениха, Сергея Львовича, он охарактеризовал словами: "Он не очень богат, но очень образован". "9 сентября 1791 года в этой же церкви венчался любимый брат бабушки поэта полковник Михаил Алексеевич Пушкин".
Вторая жена Авраама Ганнибала дочь Матвея фон Шеберга или Шайберга (подарок горы) по имени Регина была записана в Лютеранской церкви Христиной. Мать Христины до замужества носила фамилию Альбедиль по имени испанского города Альбельда. Среди предков и родственников Христины встречаются фамилии: Ребиндер – от слова ребе, раввин, Розен, в переводе с иврита, вельможа, граф. С прошлым Христину связывает её второе имя Регина – на иврите роптать, возмущаться. "В 1750 году её духовник, пастор лютеранской церкви при кадетском корпусе Халариус Хертман Хеннинг в письме своему знакомому характеризует "госпожу генеральшу" как "весьма милую даму доброй души".
У Абрама Ганнибала с Христиной родилось 11 детей: Иван Абрамович (1735-1801), Елизавета Абрамовна (1737-1815), Анна Абрамовна (1741-1810), Пётр Абрамович (1742-1826), Иосиф Абрамович (1744-1806) – дед Александра Сергеевича Пушкина, Агриппина Абрамовна (1746-1746), Исаак Абрамович (1747-1808), Екатерина Абрамовна (1750-1751), Яков Абрамович (1752-1762), София Абрамовна (1759-1802). Не имеет значение, в какие церковные книги были вписаны Абрам Ганнибал и Христина-Регина, но при первой возможности оба возобновили связь с еврейским прошлым в именах своих детей.
Выйти из глубокого духовного подполья Абрам Ганнибал позволил себе при дочери Петра Первого – императрице Елизавете Петровне (правление: 1741-1762). Посте- пенно скупая пограничные с его владениями земли, он создавал свой султанат, становится "наследником владений виднейших деятелей петровской поры с 2000 крепостных".
При крещении в 1707 году в Вильне Абрам Ганнибал со слезами на глазах отказал- ся от христианского православного имени, а когда учился в Париже (1716-1723 годы), нуждаясь материально, купил 15-томное издание Боснажа ”История евреев”, которое привёз в Россию и отдал Петру Первому. Была у него, видно, причина преподнести такой необычный подарок царю.
Абрам Ганнибал передал в дар церкви много духовных книг; на одной из них сохранилась надпись: "1775 года 21 дня Его Высоко превосходительство господин Генерал Аншеф и разных орденов кавалер Абрам Петрович Ганнибал в Суйдовской мызе церковь Воскресения Христова вкладу дал сию книгу, именуемую месячною минею (молитвенник)".   
Авраам Петрович Ганнибал и его супруга Регина Шайберг умерли в 1781 году. Похоронили их у подножия церкви Воскресения в Суйде. Церковь вскоре была сожжена вместе с могилами. Сожгли не только церковь с могилами - сожгли Российскую историю. 
В 1797 году Российским царём Павлом Первым был издан Манифест о свободе вероисповедания в Польше. В марте 1798 года указ распространился на все епархии российского государства. Россия и особенно завоёванные ею территории покрылись сетью ответвлений различных религиозных направлений – старообрядцев, иеговистов, субботников, караимов…. По царскому указу в 1803 году некоторым были даже выделены отдельные кладбища.
Во время учёбы в лицее в возрасте около 13-ти лет Александр Пушкин отразил этот период в одной из своих первых поэм под названием "Монах". Царские власти, в том числе и советские, не любили афишировать эту поэму:

          "…в тех местах, где чёрный сатана
           Под стражею от злости когти гложет,
           Узнали вдруг, что разгорожена
           К монастырям свободная дорога.
           И вдруг толпой все черти поднялись,
           По воздуху на крыльях понеслись –
           Иной в Париж к плешивым картезьянцам
           С копейками, с червонцами полез,
           Тот в Ватикан к брюхатым итальянцам
           Бургонского и макароны нёс;   
           Тот девкою с прелатом  повалился,
           Тот молодцом к монашенкам пустился*.

В тот же период царствования Павла Первого во взрослой семье ещё не родившегося поэта тоже произошли изменения. Братья Пушкины Василий и Сергей Львовичи, служившие в Измайловском полку Петербурга, подали в отставку и решили поменять место жительства на Москву. Владея европейскими языками, они писали стихи, особенно по-французски, и были известны в литературных кругах России. Однако, в Москву путь им был закрыт. По высочайшему указу 1791 года евреям запрещалось жить в Москве, но разрешалось в подмосковном гетто под названием Немецкая слобода. Деда будущего поэта звали Иосиф Абрамович, прабабушек Регина и Сарра, прадедушек Авраам и Лёва - имена еврейского, не христианского порядка в России 18 и более поздних веков.
Квартиры в Немецкой слободе стоили дорого. Финансы Василия Львовича Пушкина позволили ему в 1797 году выйти в отставку и снять дом в Малом Харитоньевском переулке Немецкой слободы. Пушкины-Ганнибалы (Сергей Львович Пушкин, Надежда Иосифовна Ганнибал и её мать Мария Алексеевна Ганнибал) решили продать Кобрино и купить поместье в Подмосковье.
По Анненкову: "В 1798 Сергей Львович вышел в отставку. В следующем 1799 Марья Алексеевна продала село Кобрино и всё семейство Пушкиных переехало в Москву, где на деньги, вырученные от продажи имения, Марья Алексеевна приобрела сельцо Захарьино, в верстах сорока от Москвы. 26 Мая, как мы сказали, родился там поэт наш, и восприемником его был Граф Артемий Иванович Воронцов".
Автор вступления к книге "Комментарий к материалам для биографии А. С. Пушкина" Дружинин А. В. допускает, что "перед  духовной жизнью поэта его ежедневная жизнь отходит на второй план во имя русского искусства и его будущности".
В Звенигородском музее хранится купчая на покупку Захарьино. "Эта деревенька с 73 душами крепостных была куплена М.А. Ганнибал в 1804;г. за 28 тысяч рублей". В 1799 году семья Ганнибалов-Пушкиных продолжала находиться в Кобрино, и 26 мая того же года Надежда Иосифовна Ганнибал родила Александра Сергеевича Пушкина; на восьмой день после рождения он прошёл религиозный обряд обрезания, то есть, заключил договор с Богом в присутствии домочадце в семейной церкви Воскресения.
Надежда Иосифовна с детьми переселилась в Захарьино только в мае 1805 года.  Телетова спрашивает: "Бывал ли Александр Сергеевич во владениях своего прадеда, а затем дедов? - Конечно да, но, несомненно, только в то лето 1800 года, когда всей семьёй жили в Кобрино вплоть до его продажи", то есть, до 1804 года.
Пушкин отождествлял себя с героем его поэмы "Евгений Онегин": "Онегин, добрый мой приятель, родился на брегах Невы, где, может быть, родились вы, или блистали, мой читатель; там некогда гулял и я: но вреден север для меня".            
Пушкины из еврейской фамилии Раши в Московском княжестве появились во времена Ивана Грозного. Раши - синтез еврейского царя Шломо (Соломон) – отец, сын - Ицхаки. Для сохранения жизни пришлось поменять фамилию Раши на Пушка. Ганнибалы были привезены из Эфиопии в 17 веке во время правления Петра Первого. До появления в России фамилия Ганнибал писалась с одним "н", с иврита означает "владелец сада". Ганибал – генный синтез еврейского царя Соломона и царицы Савской. Именем Бога объясняется всё необъяснимое, которое с развитием науки в своё время становится объяснимым. Кибернетическая генетика упоминается в ТОРЕ в повествовании о сватовстве Якова на родине в Хоране.
Обратимся к воспоминаниям поэта  22 - летнего возраста. Он уже популярный и известный в России поэт, выпускник Царского лицея, приближённый ко двору царский чиновник не согласный по взглядам царя. Царь стремится избавиться от непослушного поэта и ссылает его в только что завоёванную провинцию Бессарабию с главным городом Кишинёв (около 2000 км. от С. Петербурга). Перед наместником Бессарабского края И. Н. Инзовым поэт предстал в ермолке на голове после почти трёхмесячного путешествия с семьёй Раевских по недавно завоёванным территориям Крыма и Кавказа. Самые близкие друзья Пушкина вспоминают его после окончания лицея в С. Петербурге в ермолке.
В Кишинёве без присоединённых сёл в те пушкинские времена проживало сугубо еврейское население, которое не могло не стимулировать появление серии необыч- ных, идущих от души автобиографических воспоминаний далёкого младенческого возраста и раннего детства.
Я напомню читателю, Александр Сергеевич Пушкин родился во время правления императора Павла Первого (1796-1801 г.г.), отношение которого к инаковерующим и, в частности, к жидовствующим отличалось терпимостью.
Стихотворение с присвоенным после смерти поэта названием первого слова "Наперсница" при жизни поэта не было опубликовано. По-русски означает задушевный друг, любовница, грудное украшение….   

Наперсница волшебной старины,
Друг вымыслов игривых и печальных,
Тебя я знал во дни моей весны,
Во дни утех и снов первоначальных!
Я ждал тебя. В вечерней тишине
Являлась ты весёлою старушкой
И надо мной сидела в шушуне,
В больших очках и с резвою гремушкой.
Ты, детскую качая колыбель,
Мой юный слух напевами пленила
И меж пелён оставила свирель,
Которую сама заворожила!
Младенчество прошло, как лёгкий сон;
Ты отрока беспечного любила -
Средь важных Муз тебя лишь помнил он,
И ты его тихонько посетила;
Но тот ли был твой образ, твой убор?
Как мило ты, как быстро изменилась!
Каким огнём улыбка оживилась!
Каким огнём блеснул приветный взор!
Покров, клубясь волною непослушной,
Чуть осенял твой стан полувоздушный;
Вся в локонах, обвитая венком,
Прелестницы глава благоухала;
Грудь белая под жёлтым жемчугом
Румянилась и тихо трепетала…*

Анненков на странице 35, объясняя талант Пушкина: "казалось, язык поэзии был его природный язык, данный ему вместе с жизнью. Сам Пушкин как будто верил в эту мысль, и в превосходном стихотворении, вновь отысканном, мог по справедливости сказать про свою Музу": "Ты детскую качая колыбель, мой юный ум напевами пленила и меж пелён оставила свирель, которую сама заворожила!" Кто качал колыбель? Муза. Анненков разделил Музу и бабушку. Через пять страниц Анненков возвращается к тому же стихотворению,  "соединяя даже в одной удивительно изящной раме, Лицейские воспоминания с воспоминаниями своего младенчества, видения семнадцатого года с портретом бабушки, Марии Алексеевны, занимавшей его ребяческие лета". На странице 41, по Пушкину колыбель качала «весёлая старушка» «в больших очках», которая и заворожила так называемую «свирель» в пелёнках, то есть отличила от других. Анненков, знал, но не хотел открывать тайну семьи Пушкина. 
Свирель в пелёнках – трубочка, посредством которой младенцы писают. Не к лицу Богине копошиться в пелёнках, чтобы оставить там свирель для извлечения звуков, обычно, ртом. «Средь важных муз, тебя лишь помнил он …»: «тебя» - это значит «весёлую старушку» «в больших очках», человека из плоти, для Пушкина она выше «важных муз». 
В то время, когда была написана "Наперсница", Пушкин посвятил стихотворение девице по имени Адель: "Младые лета отдай любви, и в шуме света люби, Адель, мою свирель" - яснее быть не может: Александр Сергеевич под словом «свирель» подразумевал (свой) детородный член. Адель не единственная, Кишинёвские еврейки не остались в стороне, и он, чтобы сблизиться, решил поделиться сокровенной тайной в пасхальном признании, в официальных изданиях под названием «Христос воскрес, моя Ревека!»:

              Сегодня следуя душой
              Закону бога-человека,
              С тобой целуюсь, ангел мой.
              А завтра к вере Моисея
              За поцелуй я не робея
              Готов, еврейка, приступить
              И даже то тебе вручить,
              Чем можно верного еврея
              От православных отличить.

В «Христос воскрес…!» проявилась завороженная «весёлой старушкой» свирель,  у взрослого Пушкина она называлась уже детородным членом, с помощью которого «можно верного еврея от православных отличить».
Не имеет значение, кто она, кишинёвская Ревека, но ясно, что она еврейка. Поэт никогда не лгал своей Музе. Он знал любовные традиции еврейских женщин, обещанное находилось при нём, поэтому последние две строчки так свободно и легко слетели с его пера и остались документом-свидетелем для будущих поколений. Не будем опровергать Пушкина, и доказывать несерьёзность этого стихотворения, как делают все официальные биографы и критики его творчества.
Чтобы будущий биограф не перепутал (говоря «шершавым языком плаката»: божий дар с яичницей) земную "Наперсницу" в «больших очках» и «резвою гремушкой» с Божественной Музой, Александр Сергеевич в тот же кишинёвский период позаботился оставить потомкам ещё два стихотворения, Музе посвящённых. Одно под названием «Муза». Второё не было опубликовано при жизни поэта и публикуется в поздних изданиях под названием первой строки «Вот Муза, резвая болтунья". «Муза» является продолжением и пояснением «Наперсницы…» повзрослевшего поэта, в то время как «Вот Муза, резвая болтунья» - исповедь разочарованного в придворной жизни поэта, муза которого одета в Израильском платье.
В «Музе» к поэту в младенческом возрасте приходит «тайная дева» и, радуя «поэта наградою случайной», вручает ему Семиствольную цевницу для исполнения важных «Божественных гимнов» и «мирных пастушьих» песен. С одной стороны Божественные гимны и мирные пастушьи песни, с другой – тайная дева и Семиствольная цевница. «Муза» написана в 1821 году. От льгот инаковерующим не осталось и следа, к «жидовствующим» в России отношение обычно, мало сказать, негативное, поэтому и выражение «наградою случайной». Называя Семисвечник, религиозный символ Еврейского народа, Семиствольной цевницей, Александр Сергеевич прибегает к аллегории, а выражением «девы тайной» даёт понять, что принадлежность человека к иудейской вере опасно афишировать. Стихотворение настолько прозрачное, проиудейское, что Анненков не упоминает его.

     В младенчестве моём она меня любила
     И семиствольную цевницу мне вручила;
     Она внимала мне с улыбкой и слегка
     По звонким скважинам пустого тростника
     Уже наигрывал я слабыми перстами
     И гимны важные, внушённые богами,
     И песни мирные фригийских пастухов.
     С утра до вечера в немой тени дубов
     Прилежно я внимал урокам девы тайной;
     И радуя меня наградою случайной,
     Откинув локоны от милого чела,
     Сама из рук свирель она брала:
     Тростник был оживлён божественным дыханьем
     И сердце наполнял святым очарованье.

В стихотворении «Вот муза верная болтунья» Пушкин возвращается из придворного пленения к опасному «духовному занятию» в «израильском платье».

     Вот муза, резвая болтунья,
     Которую ты столь любил.
     Раскаялась моя шалунья,
     Придворный тон её пленил;
     Её всевышний осенил
     Своей небесной благодатью –
     Она духовному занятью
     Опасной жертвует игрой.
     Не удивляйся, милый мой,
     Её израильскому платью,
     Прости ей прежние грехи
     И под заветною печатью
     Прими опасные стихи.
 
«Опасные стихи», в советских изданиях датированные 1821 годом, находились в частной коллекции, и потому не были уничтожены ни самим Пушкиным во время арестов масонской ложи в Кишинёве, ни царской цензурой. Ключевые слова «всевышний», «небесной  благодатью», «духовному занятью» не возникают спонтанно – терминология глубоко религиозного человека в «израильском платье», в прямом и переносном смысле этого слова, одетым на Пушкина «наперсницей волшебной старины».
"Завороженнная свирель меж пелён", "наперсница волшебной старины, "дева тайная", "семиствольная цевница", "израильское платье", "опасные стихи"…. – нет ничего яснее признания гонимого еврея.
Имя наперсницы, что в переводе на русский язык означает любовница, Александр Сергеевич не упоминает, но называет её "весёлою старушкой". Описание воспоминаний женских прелестей "старушки" в пелёночной молодости поэта оставляет впечатление, что Александр Сергеевич опередил концепцию «психосексуального развития индивида» знаменитого психоаналитика Зигмунда Шлёма (Фройда) Фрейда (1856 – 1939).
В 1855 году, когда все действующие лица "Наперсницы" покинули людской мир, Анненков раскрыл тайну, она оказалась бабушкой поэта по имени Мария Алексеевна Ганнибал.
Отец Марии Алексеевны – Алексей Фёдорович Пушкин (1717-1777) и дед поэта Лев Александрович Пушкин (1723-1790) приходились двоюродными братьями: их дедушка – Пётр Петрович Пушкин (1644-1692). Сергей Львович (1770-1848), отец поэта, приходился двоюродным племянником отцу Марии Алексеевны.*
Ржевская Сарра Юрьевна (1721-1790), мать Марии Алексеевны, не случайно носила имя Сарры. Посторонние настойчиво пробовали называть её христианским именем София, но она упорно отказывалась, соблюдая родовые традиции давать (получать) и носить библейские имена далеких и близких членов семьи.
До замужества Мария Алексеевна росла в районе сегодняшнего города Липецка. Однако во времена правления Петра Первого местность, включая Липскую слободу и заводы для литья пушек называли "Липские Железоделательные заводы" - по имени приглашённых специалистов из небольшого государства на северо-востоке Германии под названием Липэ – Lippe.* Только в 1779 году Липская Слобода и окружающие заводы получили название Липецк, а еврейское население России пополнилось Липкинами, Липманами….
Тот, кто знаком с её похождениями в семейной жизни, вправе усомниться кто настоящий дед поэта: официальный муж Марии Алексеевны Иосиф Абрамович Ганнибал или его брат Иван Абрамович? Жизнь Марии Алексеевны была настолько «весёлой», что её устроением занималась императрица Екатерина Вторая. Что ещё числилось за «весёлой старушкой» скрыто покрывалом времени, однако семейные пересуды и пережитые ощущения прошлого позволили Пушкину сопоставить сексуальное притяжение своей бабушки с молодыми еврейскими красотками Кишинёва и написать знаменитую Гавриилиаду в тот же Кишиневский период. С кого списывал Пушкин образ Марии? Имел ли он в виду свою бабушку Марию, или Марию Магдалину, или Пресвятую Марию, или Марию Эйхфельдт из Кишинёва?

Из Гавриилиады:

Шестнадцать лет, невинное смиренье,
Бровь тёмная, двух девственных холмов
Под полотном упругое движенье,
Нога любви, жемчужный ряд зубов…
Зачем же ты еврейка улыбнулась,
И по лицу румянец пробежал?
Нет, милая, ты право обманулась:
Я не тебя, - Марию описал.**

Из «Наперсницы…»: 

Покров, клубясь волною непослушной,
Чуть осенял твой стан полувоздушный;
Вся в локонах, обвитая венком,
Прелестницы глава благоухала;
Грудь белая под жёлтым жемчугом
Румянилась и тихо трепетала…

Писано одним и тем же поэтическим почерком, одна и та же Мария, но в разных временных плоскостях. В 1821 году бабушки уже не было среди живых, но Пушкин в «Наперснице» делится с читателем, что бабушка «его тихонько посетила», нужно понимать, в воспоминаниях, навеянных еврейским красотками Кишинёва. Мужа Марии Алексеевны, как и Марии, матери Иисуса, звали Иосифом. У Иосифов один и тот же предок по имени Авраам. Что касается беспорочного зачатия, то в «Гавриилиаде» этот элемент поэтом, как и его бабушкой, отвергается законами земной жизни.
Что делает «Весёлая старушка» для продолжения семейного древа? Она «меж пелён оставила свирель, которую сама заворожила», и по которой «можно верного еврея от православных отличить», тем самым отметив тот самый фундамент, без которого невозможно было бы родиться гению российской поэзии.