Не прощаюсь

Удивительный феномен происходит с нами, когда от нас навсегда  уходят очень близкие люди. Мы прекрасно знали и понимали, что весь резерв земной благодати исчерпан до донышка. Настала пора препоручить маму высшим силам, потому что ты уже не можешь удержать ее в своих руках. Они стали так слабы, что не удержат ее над краем пропасти. Но все равно не можешь смириться с безвозвратной потерей.
И тогда ты почти безумно вглядываешься в лица прохожих в надежде найти черты той, что своими руками обряжал в последний путь. Куда девается логика, с которой ты дружил, когда уговаривал близкую подругу начать новую жизнь с чистого листа?
Когда и со мной начали происходить подобные вещи, организм не выдержал и однажды обнаружил себя на больничной койке. В одной палате со мной находилось пятеро бабушек в возрасте от семидесяти и выше. Вначале мне было не до них. Пелена слез, застилающая глаза, заставляла натянуть одеяло на голову и лежать, не двигаясь. Успокоительные средства, предусмотрительно назначенные врачом, постепенно начали действовать и превращали день в подобие ночи. Василий Васильевич знал историю моей болезни и лечил прежде всего нервную систему. А душу врачует только время. Никаких других медикаментов для этого не предусмотрено.
Но вот наступила царица  ночь. Она тоже удивительная . Именно в ее сумраке рождаются дети. Под ее музыку обретают общую душу влюбленные. Волшебница помогает завершить всякие земные дела. И неземные. Под ее покровом душа улетает в небо, будто стесняясь солнечных лучей. А скорее всего это таинство и должно быть прикрыто мраком, чтобы утаить от посторонних глаз саму суть.
Ночь еще и обнажает наши страхи. Только я начала крепко засыпать, как услышала или скорее всего почувствовала всхлипы чужой боли. Мгновение и я вскочила с кровати, подошла к спящей и уверенно перекрестила  голову. Я не совсем осознавала, где я и кто рядом со мной. Потом взяла с тумбочки бутылочку со святой водой и побрызгала бабулю. Наконец тихонько погладили ее по голове, чтобы не испугать. Все , как я делала маме, когда находилась рядом в ее последние дни. Старушка пробормотала что-то во сне и умиленно затихла, как ребенок. А утром она удивленно спросила:
- А что это было?
- Вы стонали во сне, - ответила я. – А мне показалось, это жалуется на боль моя мама.
С той минуты соседки по несчастью стали мне ближе. Я узнала историю жизни каждой из них. И стало так жаль их, нарожавших столько детей и не всегда  получивших взамен порцию любви.
Нет, кто-то из детей все же заботился о матерях. Вот баба Шура. Живет вместе с семьей сына. Он приходит к ней почти каждый день, приносит продукты, жалеет. А душа-то болит и о дочери. Как она там, в далеком Владивостоке, куда уехала к внучке, чтобы отправить ее в роддом. Может быть, уже кто-то и родился, Но Свете недосуг поделиться радостью с мамой. Господи, попробуй только задень самолюбие тети Шуры, как она рьяно защищает дочь от справедливых нападок!
А напротив меня лежит тетя Дуся. Как раз ее я лечила ночью. К ней все время прибегает дочка. А сын не кажет глаз, хотя как раз он и доканал мать своей непутевой жизнью и постоянными долгами и кредитами. Как тут поможешь с пенсии. Это ж надо иметь целое состояние, чтобы покрыть недостачу средств. А в результате у матери – сердечная недостаточность и бессонные ночи.
Как-то утром наш лечащий врач Лаврентьев пришел в палату задумчивым. Он  не торопился покидать нас и щедро рассказывал о наших хворях. Давал пространные совет, как подружиться с болезнью. Мне сказал:
- На этой кровати перед вами лежала моя мама. Лицо еще не старого мужчины сделалось таким ясным и открытым.
Оказалось, женщина долгое время находилась между жизнью и смертью. Сам врач, Василий Васильевич почувствовал, что она уходит. Позвал на подмогу  двоих братьев. И они вместе истово молились за самого дорогого человека, пока мать не вышла из комы. А затем сыновья пошли на могилу отца и поблагодарили за то, что не забрал жену. Пусть еще поживет, просили выросшие дети. А я чувствовала какое-то особое тепло, исходящее из этого места – возле кровати. И, хотя она сама находилась в не очень удобном месте, так и не поменяла ее. Так захотелось прикоснуться к истории любви, теперь уже не материнской, а сыновьей, которая подняла мать почти что с могилы. Здорово, что в России такое бывает. Мы ведь так любим крайности.
Мне прекрасно знакомо это чувство огромной радости, когда стоящий у края пропасти родной человек отступает от нее. Сколько раз мы с мамой боролись с ее кризами, знает один Бог. Каждая такая ночь казалась последней. И пока мама балансировала между жизнью и смертью, я молилась вместе с ней, крепко держа ее за слабеющую руку.  А потом мы пробовали подобрать ей лекарства, редко прибегая к помощи скорой. Каждую ночь мы были вместе и еще Он. Сумерки казались вечностью. Едва ей становилось легче, мы говорили, вспоминали папу, всех, кто уже ушел от нас навсегда. Знаю, эти передышки между болями опустошили мое сердце, каждый раз рвали его на куски. Но если бы все повторилось, я хотела ба именно так проститься с мамой. Не дай Бог, чтобы она ушла внезапно, без долгих прощаний и наказов, без разговоров по душам. Помню, как наступало каждое утро. Солнце вставало медленно, город спал безмятежно, как здоровый ребенок. А мне так хотелось кричать от радости и целовать все фонарные столбы. Ура, Он отложил наше прощание еще раз. Я шла на работу после бессонной ночи и не чувствовала ног от переполнявшего чувства любви ко всем, кто попадался на пути…
Наш терапевт рассказал и еще об одной бабуле, Тамаре Николаевне, что у нее за недуг. У нее сердце разрослось до огромных размеров, поэтому его надо щадить.- Не давайте ей много двигаться, - попросил он нас уже не как врач, но как сын.
А мы и так старались предупреждать все желания нашей соседки. Носили ей продукты из буфета, ходили в столовую за продуктами. Жаль, дома это делать некому. Вернее, ей помогает справляться с трудностями социальный работник. Иногда забегает внучка. Но у нее двое детей, самой кто бы помог. А единственная дочь умерла много лет назад. Самое страшное, что может случиться с матерью, это – потеря детей. В нашей палате лежало сразу трое таких пациентов. Их рассказы леденят душу. Где уж тут остаться здоровой, даже если Он дает долгую жизнь. Но ведь зачем-то он ее дарует.
Бабули мои – неисчерпаемый источник любви. Я открыла это, пытаясь помочь им справиться с бытовыми трудностями. Кому-то принесла минералки из буфета, а другой подарила свою вязаную сплюшку, одну из тех, что я изготавливаю для своих внучек. И лица моих соседок засветились лучиками надежды. Все начали вспоминать, какими милыми были их дети в раннем возрасте.  Господи, как мало надо матерям для радости. Ни один сын не снял фильм об этом. А зря. Какая трагичность и какая сила в великой материнской любви.
Когда я покидала районную больницу, наступила осень. Желтые листья кидались под ноги как подарки. А я думала о том, что само провидение послало мне знак того, что любовь не кончается никогда. И если уходит в вечность твоя мама, остаются чужие женщины с нерастраченной нежностью. Мои соседки провожали меня домой до входной двери и долго махали вслед, как родной. И на миг показалось, что  среди них стоит  моя мама и тоже улыбается вслед, говоря:
 -Ну, доченька, не прощаемся. Еще увидимся.