Перекрёсток

Из сборника "Рассказы у костра".

Две недели я  рылся в архивах:  листал в БТИ  толстые папки владельцев домов , в музее – подшивки  газет,фотографии… Я  надеялся, что вот-вот мелькнет ее адрес,имя и я нащупаю тропинку, которая приведет меня к месту, где  есть  свидетельства о ней, будут ли это  дневники или письма, но и в них я найду что-то обращенное лично ко мне…
   Я чувствовал   её взгляд, как мне казалось, печальный, сочувствующий, жаждущий мне помочь, но беспомощный преодолеть пространство более в сто лет, нас разделяющие….
Во мне уживались два человека: один - напористый , решительный, уверенный в реальности невозможного… "Абсурда, – предостерегал другой,- абсурда, опасного для психики,надо остановиться."
Я больше доверял первому, избегая вести внутренний диалог со вторым…

Все началось с осеннего, хмурого вечера. Я изменил своей привычке возвращаться домой обычным путем – от автомастерской, места моей работы, вверх к трамвайной остановке возле рынка, затем на  «десятке» в сторону Театральной. Шел, по обыкновению, прислушиваясь  к работе двигателя редких автомашин. Здесь в тишине старого района города этот шум особенно отчетлив и легок для диагностики неполадок.
 Район пророс из рынка. Рынок не был стихийным – рядом река, переправа, место возвышенное- правый берег, не затопляется паводками Когда-то, может три века назад  несколько улиц вдоль рынка застроились деревянными лавками – навесами, под которые стекались от наплавного моста через реку подводы с рыбой, зерном, овощами, а с восточной  степной стороны табунами лошадей и отарами овец…Со временем навесы    сменялись каменными торговыми рядами. А позади них, вдоль дороги, формируя улицу плотно друг к другу, как камни в крепостной стене, вырастали доходные  и гостиные  дома с незамысловатым декором, магазины с обширными подвалами ,с входами - люками вдоль тротуара, прикрытыми железными квадратными ставнями, по диагонали опоясанными коваными портупеями, с навесными замками, похожими на гири. С противоположной стороны рынка столетиями сохраняет свои границы обширная Базарная площадь. Неизменные по своему назначению, они влияли на облик города в большей степени, чем позднее сооруженная неподалеку крепость, от которой не осталось ни следа, или  грандиозные проекты перепланировки – бумажные памятники амбициозности ныне забытых управленцев…
На старинных снимках видны  десятки повозок, рельсы - вначале конки, затем трамваев с остановками у входа в рынок и у ворот храма. Соборный храм, как замковый камень в своде между площадью и рынком, возвышался над постройками торговых рядов. Постройки менялись – из деревянных перестраивались в  каменные ,затем в бетонные с паутиной металлической кровли,  росли в высоту; и храм, казалось, уменьшался. И сегодня  только колокольня остается ориентиром для молящегося люда…
 Поблизости  еще два храма -  старообрядческий  и синагога. Начиная от собора десяток городских кварталов вокруг  упрямо и цепко удерживают облик и планировку давних времен… Иногда кажется, только благодаря этим святилищам и сохраняется  старая часть города и его невостребованные воспоминания…
Я люблю, особенно в дождливую погоду, бродить по этим улицам, баюкая  в душе неизъяснимое чувство ожидания…Кого?чего?..Не знаю..Товарищ мой — Матвей,посмеивается:
 – Терапия от таких настроений или путешествия, или алкоголь…
Но для первого я ленив, для второго-нет привычки.
 Маршрут  мой неизменен в любую погоду,но, повторюсь, в тот памятный осенний вечер, я свернул к перекрестку, где собирается обычно блошиный рынок. По обочине улицы и части тротуара на развернутых газетах и упаковочного  картона раскладывается множество вещей и предметов; проход по тротуару превращается в узкую тропу между поношенной одеждой, пластиковой бижутерией, шкатулками облепленными ракушками, старым инструментом, игрушками, утюгами, электробритвами, книгами известных и неизвестных мне авторов….Всего не перечислить…В редких случаях я покупаю что- нибудь занятное – вот как недавно- игольницу в форме туфельки с вышитой на носке датой «1915 год», остроумно слепленных из болтов и гаек шагающего человечка с собакой, новогоднюю игрушку  50-х годов из ваты,  расписной украинский кувшин...
Товарищ мой Матвей, музейщик, в восторге от таких подарков, хотя квартира его переполнена  подобного рода вещами, а жена называет его старьёвщиком и  Плюшкиным… За глаза, конечно.

Но в тот пасмурный вечер здесь  в отличие от воскресных дней торгующих не было, кроме старухи, сидевшей на маленькой табуретке. У ног ее,  обутых в старые туфли и шерстяные носки, на газетном листе лежали  несколько книг, потертый футляр  для очков, жестяная керосиновая лампа,  бронзовый рожок от настольного канделябра, стопка старинных фотографий. Упершись подбородком на кисти рук, сжимавших рукоять палки, она, похоже, дремала. Я  посмотрел на тучу, накатывающуюся на город с левобережья, она стремительно росла и угрожающе темнела.Остановился и протянул руку к фотографиям.  Старуха приоткрыла черепашьи веки.Глаза ее были цвета чернослива, как будто возраст их не коснулся.
 Несколько крупных капель звонко ударили об асфальт.

 - Возьми все, - сказала она, раскрывая холстинную сумку, чтобы собрать вещи. - Пять рублей.
 В голосе её сплетались две тональности   - одна с хрипотцой, наверное, курит, и глубокий, грудной, как у бывших певиц.
Я протянул 20.Не глядя она сунула деньги в карман широкой юбки,книги  и вещи сложила в сумку, а мне протянула пластиковый  пакет – Возьми , чтоб не намокли.
. С трудом поднялась, подхватила табуретку, быстро пошла по   переулку вниз  в сторону реки.
Дома я положил было покупку на шкаф, где скапливались   случайные приобретения, что-то остановило меня. Много позже я безуспешно пытался объяснить  настойчивое желание немедленно  просмотреть снимки. Сдвинув книги на столе, я стал раскладывать фотографии:   пожелтевший картон,  традиционная «застывшая» постановка участников съемки, особенность несовершенства техники, требовалась длительная выдержка. Все снимки конца 19 века, времени демонстрирующего благополучие, стабильность, еще не догадывающегося о его зыбкости.
Визит в ателье готовился тщательно, одежда, позы отрепетированные усилиями провинциального режиссера - фотографа.
Вот девушка, скрещенными руками облокотилась на резную стойку с объемным растительным рельефом.Длинное платье, кружевной воротничок,белый бант в прическе…
 Оттиск на фото «Ателье Егорова»…На обратной стороне надпись: моё имя и отчество и  в нескольких строках признание, объяснение, упрек…Я трижды перечел строки …Каллиграфический почерк, четко прописанные буквы. Мне это показалось занятным, я внимательно рассмотрел фотографии.
Еще снимок – она, с семьей  и, кажется, в том же фотоателье. Я помедлил,
медленно перевернул фотографию – снова стихи,мои имя-отчество и моя фамилия…Тот же почерк.
Я посмотрел в окно .Шел дождь.Рыбки в аквариуме ждали корма.Бормотал холодильник. Кот царапался за дверью.На краю стола записка от жены,содержание я знаю, не читая:  где-что, в какой кастрюле на кухне приготовлено и что нужно добавить, чтоб было вкусно..Все, как всегда…
Конечно, розыгрыш знакомых
…Снова перебирал фотографии.На уголках видна слоистая структура пожелтевшего от ветхости картона.
 Похоже из разных альбомов. Следов клея нет, вставлялись в рамки. Строки стихов и надписи   дореволюционной орфографии…
 Я впустил кота, покормил рыбок.  Азарт разоблачителя сменялся во мне чувством недоумения. Ну, нет у меня знакомых, которые потратили бы время на такую сложную игру – старуха, блошиный рынок, старинные снимки, витиеватый почерк, признание, стихи…
Сумеречное окно в паутине мокрых тополиных ветвей, темное око телевизора, с отражением дивана напротив, книги на полках…Не хватает еще  и от них   сюрпризов.

Утром я созвонился с Матвеем – надо встретиться.
- Приходи.
Облик знакомых с детства улиц как бы чуть-чуть изменили ракурс, так бывает когда возвращаешься домой с дальней командировки, видишь незамечаемые прежде детали: то ли обостряется зрение, то ли накладываются впечатления от увиденного в чужих краях.
 И все дело в двух фотографиях, секрет которых наверняка  прост как у ларчика в басне. Я замедлил шаги, остановился у дремлющих львов у фонтана перед банком. Здание музея напротив через улицу.
Что я скажу Матвею? Что лев мне улыбнулся и помахал хвостом…Перезвонить. Вернуться..И целый день прокручивать в голове варианты, ночью опять ворочаться от бессонницы, и слышать голос жены – Ты нездоров..У тебя неприятности?
Стихи с фотографии я уже знаю кажется наизусть… «Признание единственной строкой, Наполненную ревностной тоской, И роком уготовленной разлуки…». Нет, надо поставить точку. Матвей - опытный музейщик, найдет объяснение, вместе посмеемся...
Я еще медлил, пропуская зеленые цвета светофора, пока участливая школьница не сказала – Вам помочь? Идите,сейчас зеленый.
Колонный портал музея, во дворике старинные пушки, каменные бабы, якоря – основательная старина создававшаяся на века…
 Матвей выслушал меня без улыбки. Внимательно осмотрел фотографии. Задавал вопросы, поглядывая на меня как врач на пациента.
Я сказал раздраженно:
 – Пришел к тебе как к единственному человеку кому я могу довериться, простить иронию, насмешку или равнодушие – меня эта история волнует, или, как говорят в таких случаях, не дает покоя.
Матвей будто очнулся:
 – Не сердись, от тебя всегда ждешь что-то  неожиданное. Применим к этим находкам археологическую методику- первое – подлинность, второе – датировка, третье – контекст… Пообщаемся со специалистами.

  Два часа мы ходили по музейным кабинетам; не вдаваясь в подробности,  Матвей консультировался с  коллегами. Никто ничему не удивлялся: фотографии и тексты подлинные; сохранился и дом на бывшей Малой Садовой, где располагалось «фотоателье Егорова». Дата – 90 годы Х1Х века. Надписи выполнены по свежим отпечаткам. По одежде –  интеллигенция, материально вполне благополучная… Фонд таких снимков в музее исчисляется сотнями. 
Из музея зашли в кафе, чтоб подвести итоги.
Матвей вздохнул -  Везет же тебе – авто Онегину, нет что бы мне музейщику адресовать эти послания из вековой дали…
Всегда, еще с университетских времен чувствовал в тебе какую-то неуязвимую особенность. Помнишь говорил тебе за  бутылкой, что ты женишься на голландской принцессе  или изобретешь вечный двигатель, есть в тебе   нечто -как говорится – не от мира сего… Признайся – и твоя автомастерская прикрытие.
- Прикрытие чего?
- Чуда, конечно, которое тебя найдет.
- Сорок лет как нашло- я родился.
Помолчали, протыкая вилкой остывшие пельмени…Для меня ничто не  прояснилось. Но интересно мнение Матвея.
- Похоже итожить нечего, - говорил Матвей - все объяснения будем подгонять под свои стереотипы, потому что мы хотим жить в предсказуемом мире, а о непредсказуемом читать в книжках или смотреть фильмы.  Что поделаешь, это фундаментальная база бытия.
Расчистили стол, разложили фотографии. Подошла девушка – официантка, предупредила, что пить алкоголь, принесенный с собой, запрещено.Матвей отрешенно смотрел на нее:
 – А если бутылка, нет, амфора хорошего красного фалернского вина сама собой появится на столе, её можно будет выпить?
- Нет, – твердо сказала девушка.Ушла.
Матвей усмехнулся- Никто не хочет верить в чудеса
Я ждал. –Ты, археолог,  пытающий тысячелетия, можешь хотя бы сделать предположения.
Ну, хорошо!  - перебил Матвей.  - Если это необыкновенное явление, что уже очевидно, его надо как- то объяснить. Логикой сегодняшнего дня?, нет, возьмем нотой выше – логикой сегодняшнего бытия…Принять как данность, но ведь это не прочитанное в фантастической литературе- пережил и забыл... Тупик, но не разочарование…К физикам обращаться ? но здесь – лирика, не по их ведомству, или же нагромоздят столько теорий, что и о чувствах забудешь.
Он  снова стал рассматривать снимки.
- Может ключ в стихах, все-таки поэзия ближе к богу, к  тайне.
 Произнес, будто в звучании нащупывал ответ  -  «Разгадка предначертана судьбой: Веками нам свиданья ожидать…» Кроссворд? Слова как шахматы на доске, но правила игры неизвестны. Но как странно – держать признание в любви к человеку, который в её время не то что  еще не родился, но еще не появились на свет его родители. Но ты то сам, что чувствуешь?
- Скорее предчувствую- вторую бессонную ночь, как заклинившийся на ходу тормоз..
- Похоже она ошиблась в адресате, поменяться местами не хочешь? Со мной, например.
-  Если от этого что-нибудь прояснится, я готов.
 - Красивой все же ее не назовешь, но обаяние чувствуется, и такой волевой аристократизм в облике. Кстати, от стихов я не в восторге, но почерк   свидетельствует  о тонкости натуры и переживаний. В таких с первого взгляда не влюбляются, но с третьего всё – перепрыгнешь  и через столетие.
Матвей встал:
– Давай еще по чашечке кофе, девицу нашу не дождешься.
Вернулся – Сказали не положено, сейчас принесут.
Смотрели на руки девушки расставлявшей чашки. Она чуть отодвинула пакет с фотографиями.
Матвей смотрел ей вслед - Не обожгло как тебя и меня. Рассказать ей, вызовет милицию.
Согревая руки, взял чашку в ладони.
-  И пишет так, как будто вас  с нею разделяют не годы, а часы.. У тебя нет ощущения, что она где-то рядом… Сумела же она переправить фотографии! Сейчас откроет дверь кафе… О,нет! Только не сейчас, я вторую неделю не менял рубашку и не чистил обувь. Но все-таки , если она войдет…В  шубке и в шапке как незнакомка на картине...Нет, пусть в этом платье, с кружевным воротничком…Господи! оставь меня хотя бы только свидетелем…
-Судя по твоему настроению, в этой истории можно ставить точку. – сказал я
- Для меня, да. Любые объяснения – движение по кругу. Мне легче объясниться со скифянкой или половчанкой .
-  Только до того момента, пока они не обратятся к тебе лично.
- Согласен. У тебя же продолжение следует в нескольких вариантах.
–  Начни с первого.
 - Сдать их в музей, они растворятся в джунглях фототеки , будут всплывать на выставках , а ты  иногда вспоминать.
-Второй?
- Похожий на первый - забыть о ней и её посланиях. Но у тебя не получится, ты приговорен к этому .Она, конечно не голландская принцесса, но все же прекрасный повод для воображения  в часы забав и праздной скуки.
-Тоже не подходит.
- Есть третий вариант – огласить эту историю. Отдать фотографии вместе с собой науке. Тогда копай как археолог, до чего   - то  докопаешься? Если все объяснится случайными совпадениями – до разочарования – вместо клада обугленные черепки..Или физики и философы все объяснят до подробностей, но яснее от этого не станет.Самые надежные правдотворцы -  экстрасенсы, прорицатели, колдуны, волхвы, шаманы, гадалки..Твоя автомастерская станет местом для камланий…Куда ни кинь, все клин .. Похоже для веры в очевидность простых истин необходимо чудо или чувство.Не хочется разочарований в случае простоты объяснения. Может напросимся к старухе в гости.
 - Утром шел к тебе через блошиный перекресток,ее не было.
- Появится, она же не все продала с чем приходила. Семейный снимок я возьму, попрошу своих  из фондохранилища, может в их фототеке обнаружатся идентичные.
Выходя из кафе, Матвей оглянулся, фыркнул – Показалось, что амфора c фалернским появилась на столике…


Он оказался прав – через несколько дней я увидел   старуху  на том же месте с тем же набором вещей и табуреткой. Я остановился поодаль, похоже она дремала как и в прошлый раз. Вечер был прохладным, большой платок был повязан на голове, концы его сходились на пояснице.
"Баба-Яга – подумал я – ей место в сказке, под дубом рядом с котом… Почему-то в неподвижности ее мне показалось ожидание. Она меня ждет? Чепуха! Я уже становлюсь рабом придуманных фантазий… Пройти мимо, забыть…"
Я подошел, поздоровался. Раковины век её приподнялись, опять искрящийся блеск взгляда. Она выпростала из под платка жилистую тонкую руку с лягушачьей ладонью, сдвинула платок с подбородка. Сказала неожиданно:
- Ты много тогда дал за фотографии, возьми сейчас бесплатно, что хочешь.
- О фотографиях я хотел расспросить. Откуда они у вас?
- Тебе зачем, ты из милиции? Они тут ходят , гоняют нас. А  что гонять –мы государству не конкуренты…
- Нет,нет я не из милиции.
- Тогда зачем тебе? Фотографии старые…Уж не родственников ли нашел среди них?
Прозвучало как подсказка, это я позже сообразил, а сейчас заторопился
- Точно, родственников , близких.
-Вот, вот и я о том же. Год пыталась продать их, никто даже не притрагивался, а ты подошел и узнал…
 И тут слова ее посыпались как горох из разорвавшегося пакета. Я терпеливо слушал, пытаясь связать все в какую-то логическую цепочку.
 – Дневник – вдруг отчетливо произнесла старуха. Я затаил дыхание – вот здесь разгадка и , не удержавшись, спросил –Какой дневник, где он?
Она подняла лицо, глаза светились ясностью, умом и страданием – Где? Здесь, в городе…
Лицо потухло в складках  морщин. Она подтянула платок к подбородку и стала собирать вещи в сумку.

Через два дня позвонил Матвей -   Новости есть?
Я рассказал о встрече.
- Она в доле, – неожиданно сказал Матвей.
- В какой доле! Что ты несешь?!
- Извини, пошутил.Но у меня новость.Знакомый криминалист   прочел  фамилию на семейном снимке. Надпись  была   сделана карандашом, отличается по почерку.Скорее всего это пометка фотографа, которую потом стерли, но след остался…Фамилия нашенская, в городе до революции  распространенная, несколько поколений. Теперь понятно, что между ней и тобой не беспредельные расстояния, а общее пространство – несколько кварталов. Тайна не убывает, но все же…Ты не против – я подключил физиков, один теоретик, другой практик , эйнштейны в своем деле.               
Дневник, конечно, многое прояснил бы. Впрочем, он наверняка предназначен тебе лично… Ну ,что ты скажешь?
- Скажу то , что чувствую себя подопытным кроликом.
- Терпи, это  необходимо для науки…
Я положил трубку. Посмотрел на себя в зеркало.
Мне перевалило за сорок, седина, усталость в глазах…. Если суждено прожить как моему отцу до семидесяти, то две трети  жизни позади. Как понять людей, подчиняющих жизнь карьере: табель о рангах превращается в железнодорожные рельсы – от одной известной станции к другой, чуть в сторону – авария. Ведь каждый на равных получает божественный дар – жизнь, в ней абсолютную ценность имеет все -  от капли дождя до вселенной. Но как обострить восприятие жизни, что бы не впадая ни в экзальтацию, ни в спячку, сохранять понимание  ее исключительности? И вот эта девушка из прошлого – подарок судьбы? Ирония или сбой в привычном течении времени? Знает ли она об этом? Почему адресатом она выбрала меня? Как ответить ей?..Счастье даже думать об этом…

Через несколько дней  встретились в том же кафе. Матвей огляделся:
 –Ждем физиков, еще  минут двадцать.
- Надеюсь, не будут предлагать влезть в местечковый коллайдер, чтоб  заглянуть в прошлое.
- Они отнеслись всерьез, особенно теоретик.
- Физика! Бойся метафизики , найдут простое объяснение.
- И не рассчитывай.
- Но я то им зачем, факты вот в фотографиях, осязаемый предметный феномен.
- За время общения с ними я понял так - есть люди обладающие способностью особого восприятия, точнее взаимоотношения со временем. Ты и она не исключение, не зазнавайся. Мне кажется, что ты не очень –то осознаешь свои особенности.Ты держишь нить из прошлого в настоящее, тонкая,хрупкая нить, которую перебросила тебе из позапрошлого века эта милая гимназистка,непонятно, почему и за какие достоинства влюбленная в тебя… Может быть, она видит нас и слушает наш бред..
- Твой бред.
- Пусть мой.Я здесь самое заинтересованное лицо.Я музейщик. Как попали фотографии с такой сохранностью и  точностью адресату? Значит время придумано людьми и прошлое впечатывается не только в нашу генную память, оно сохраняется предметно, вместе с моими археологическими горшками и твоими поломанными автомобилями….
Матвей  был в ударе:
- Прогресс можно определить как способность  сохранять прошлое. И не только потому, что оглянувшись, можно избежать ошибок, скорректировать направление дальнейшего движения, но и странным образом сохранение памяти о прошедшем становится фундаментальной основой для обретения бессмертия.  И неважно в каких формах оно бы нам не представлялось…Возможно бессмертие это метаморфозы всех пройденных состояний, с сохранением личностных особенностей, ну как зародыш повторяет весь путь эволюции…Поэтому так настойчиво мы стучимся  в прошлое,   а прошлое так же настойчиво стучится в живое мгновение сегодняшнего дня…И твой случай не единичный – подобные истории описаны во множестве мифов, в сотнях религиозных и светских книг…
За соседним столиком юная пара пролили чай и громко выясняли – кто виноват.
Матвей, оглянувшись на них, улыбнулся: -Райское древо познания это древо памяти – Ева угостила Адама абсолютной памятью, вне временных ограничений…. Экклезиаст пророчествует - и Бог воззовет прошедшее! У него только один путь – через людей…Христос приходит из прошлого, зная о будущем… Данте путешествует с Вергилием, хотя их разделяет тысячелетие,  Жюль Верн предсказывает будущее, Лем с Тарковским изображают будущее как мыслящий океан…Каждый из нас хранит в памяти необъяснимые случаи, когда  внезапно появившийся родник живой водой прошедшего, позабытого и фантастического будущего омывает  мгновение сегодняшнего дня…И ты чувствуешь способность понять музыку звездного неба, язык всего живущего на земле…
Он отхлебнул кофе, поморщился – Остыл.
- А вот и наши коллеги.
Матвей придвинул стул от соседнего столика. - Знакомимся и разговариваем.
Первый постарше, с прядкой седины, с бородкой и усами; второй лет  тридцати, худощавый, глазастый. «Доктор» и «Кандидат» обозначил я их, не удержав в памяти имен. Разговор начался с повторения пройденного – все, что они знали от Матвея. Рассматривали фотографии. Расспрашивал  и записывал Кандидат, Доктор изредка уточнял, повидимому, он обладал хорошей памятью.
Я заскучал с первых минут, с Матвеем мне было интереснее.Я пытался задавать вопросы. И хотя в подлинности фактов они не сомневались, отвечали односложно – феномен налицо, но требуются наблюдения, исследования. Надо привлечь психологов, поставить в известность руководство, задействовать технику, институт располагает совершеннейшей на сегодня аппаратурой. В разных странах отдельные исследования проводятся, но они не афишируются, что бы не давать  повода для псевдонаучных  фантазий и спекуляций… Попросили приехать в институт, подали визитки, обменялись телефонами и примерно через час распрощались, договорившись созвониться.
 Матвей пошел их проводить, я остался допивать кофе и охранять сумки.
Матвей вернулся с виноватой физиономией.
– Черт бы побрал этих прагматиков, они и бога распишут на формулы. Пойдешь в институт?
- Не знаю, а впрочем, зачем? Ну,  уложат  под сканер, напишут несколько листов мудреных наблюдений. А дальше что? А дальше - ничего! Необъяснимое спишут на дефекты в моих мозгах. И в твоих, кстати, то же, как сообщника.
Матвей, казалось, меня не слышал, благоговейно перебирал фотографии, как верующий четки, Пробормотал:
- Как – ничего! А эти фотографии?
Долго молчали.
- В одном все же,-  сказал Матвей - «эйнштейны» правы - без тебя фотографии ничто,ты с ними в одной связке.

Потом были архивы, блуждания по улочкам старых    кварталов, пока не пришло ощущение безнадежности поисков. На звонки от физиков отвечал уклончиво –Пока занят по  работе, не могу... Матвей уехал в экспедицию.
Холод, готовясь к снегу сметал последнюю листву с деревьев. Блошиный рынок был пуст…
В один из вечеров я тщательно запаковал фотографии. Надежды застать  старуху никакой, но я все же отправился к перекрестку.
Старуха оказалась на месте. Я положил сверток у ее ног. Чуть приоткрыв глаза, она протянула руку, пододвинула к себе сверток… Всё молча.

У порога своей квартиры услышал за дверью телефонный звонок. Он настойчиво звенел пока я искал ключи, входил в прихожую, снимал куртку, расшнуровывал затянувшийся узел на ботинке...
Поднял трубку.
Матвей:
 – Я знаю, почему ваша встреча не состоится…
Я перебил его:
 - Ты опоздал, я понял это на сутки раньше тебя – без ответного чувства она невозможна…