Бемби-оборотень

вес и рывком поднялся на крыльцо сторожки. Споткнувшись о порог вошел внутрь. Вампир Сигизмунд поднял бровь.
- Похоже серьезная тренировка сегодня была.. Вода в душе горячая. Лед? Пластырь?
- Ничего не надо, - Иваныч скрылся в душевой.
Следующим вечером, направляясь к сторожке через кладбище Сигизмунд заметил неприятного юнца. В давно не мытых руках юнец нес букет редкостных орхидей, наверняка спионеренный  со свежей могилы директрисы ботанического сада. Безобиднейшая, всеми обожаемая старушка почила недавно от передоза гомеопатических капель. Издав условный свист «тут просят по шее» Сигизмунд преградил путь похитителю. Сверкнул глазами, продемонстрировал клыки, подхватил букет и отнес на уважаемую могилку, крюк-то небольшой. Странное дело, Иваныч так и не появился.
Иваныч спал в сторожке, скрючившись в кресле. Лицо казалось каким-то бескровным, серым. На плите плите стояла кастрюлька с нетронутым мясным рагу  и другая, с клюквенным киселем для Сигизмунда. Сам себе удивляясь вампир наклонился над Иванычем, осмотрел шею. Никаких укусов, конечно не было. Магические бразильские татуировки охраняли капоэйриста не только от вампиров, но даже от комаров и клещей. И все-таки.. все-таки...  Вампир задумчиво прошелся по сторожке, стер пальцами пыль с атабаки. Хлебнул киселя. Положить в кисель сахар капоэйрист забыл.  Сигизмунд укрыл друга пледом, устроился во втором кресле, расставил шахматный этюд. Сосредоточится не получалось.. Вампир ушел из сторожки только после вторых петухов. Капоэйрист так и не проснулся.
В пятницу вечером на городской площади расставили лотки и палатки, над ними развесили цветные фонарики. Сигизмунд шел через площадь на милонгу, весело насвистывая “Nostalgia” и с удовольствием вдыхая влажный, пахнущий началом весны воздух. Услышав знакомое ритмичное «Капоэйра-а-а , капоэйра-э-э, капоэйра мина виде ле-ле-ле ле-ле» он просочился между лотком со свежими булочками и палаткой с медовухой  к кругу капоэйристов. Иваныча там не было. 
Субботним утром Иваныч стоял у освещенной солнцем ограды, там, где старое кладбище переходило то-ли в очень запущенный и заросший парк, то ли в лес. Рядом с ним стояло странное существо, похожее на рахитичного новорожденного олененка. Огромные темные глаза «со слезой», мягкая пятнистая шерстка, дрожащие ножки толщиной с карандаш. Иваныч осторожно погладил сушество ладонью: «Малышка... бедняжка, как же тяжело тебе пришлось, заколдованная принцесса».. Олененок не отвечал, только глаза увлажнились еще больше. Капоэйрист торопливо вынул из кармана пакетик с сахаром: «Вот, Бемби, вот.. ты любишь. Я еще принесу, сколько захочешь. А хочешь – пойдем к тому обрыву, я фиалок тебе нарву? Все что захочешь, только б тебе полегче..».
Возвращался домой Иваныч на закате. Сил не было. Совсем. Казалось бы – от чего? Сгонял три раза в город за сахаром, забрался на крутой обрыв за фиалками. Потом – еще раз, за крокусом, кажется. Ерунда, в общем, а вот.. все силы куда-то ушли. Не важно. Главное – порадовать Бемби, а то ведь он то и дело разочаровывает ее, а то и прямо обижает ее, болван неотесанный. Знать быкак ее расколдовать.. Обязательно захватить завтра с собой больше сахара... Сегодня вечером, кажется, тренировка?.. Потом надо бы кладбище обойти.. и Сигизмунд придет.. нет сил.. спать, спать.. Завтра – Бемби.
Следующим утром почти бодрый Иваныч с рюкзаком наполненным пакетами с сахаром снова стоял у ограды. Бемби, он чувствовал, должна была появиться с минуты на минуту.  Чья-то рука в элегантной замшевой перчатке неожиданно опустилась капоэйристу на плечо. Иваныч удивленно обернулся к долговязой фигуре в длинном пальто и надвинутой на глаза шляпе.
- Сигизмундий??? Блин!! Ты что здесь делаешь, тебе ж на солнце нельзя!
- Не беспокойся, я... эээ.. позаимствовал твой солнцезащитный крем. Лучше скажи, что делаешь здесь ты?
Иваныч несколько смутился: «У меня тут.. ну, знакомая.. слушай, ты ж не маленький, сам все понимаешь. Я потом тебе расскажу про нее».
- Расскажешь - потом.  Сейчас – держи. Это чтоб расколдовать ее. Старое вампирское средство. Дашь ей сразу как появится. Сразу! Вместо сахара. Я в сторонку отойду, чтоб не смущать.
- Да подожди, Сигизмунд, обьясни толком..
- Нечего обьяснять. Дашь средство – все сам увидишь. Не тяни, оно вампирское, распадется  на солнце.
- Спасибо, друг!
Иваныч взял из рук вампира бумажный пакет и высыпал на ладонь горсть содержимого.
Бемби уже выходила из леса картинно пошатываясь на карандашиках-ножках. Неуверенно приблизилась к капоэйристу, подняла бездонные глаза со слезой и единым духом втаянула протянутое угощение.
- Получилось!!!!!!! Деру!!!!!!!! - заорал вампир.
Бемби менялась. Тело раздулось до размеров легкового автомобиля , ноги удлинялись , увеличивались в числе и, кажется, даже ветвились. На месте олененка возникло что-то вроде огромной, покрытой слизью пьявки на паучьих лапах и с зубастым, причмокиваюшим, ртом-присоской. Несло от пьявки как от мусорной кучи простоявшей недельку на летней жаре.
- Боже, она...
- Оно. Бемби-оборотень. Редкая дрянь, куда хуже нас, вампиров. Притягивает человека за самое светлое что в нем есть и питается его жизненной силой. Высасывает досуха. Дай пакет!  - вампир вырвал у Иваныча пакет, сыпанул содержимое под ноги: - теперь оно не  сможет взять след. Бежим!!! 
Друзья припустили к вдруг показавшемуся таким манящим кладбищу.
Ночь выдалась необычно теплой для марта.  Заметно посвежевший капоэйрист и отмытый от солнцезащитного крема вампир сидели на крыльце сторожки.
- Ну и в хню же я вляпался, Сигизмундий.. думаешь - все, не заявится сюда больше этот.. Бемби-оборотень?
- Думаю – нет. Оно избегает тех, кто видел его настоящего, без маскировки. После такого зрелища его обаяние больше не действует, а силой того что ему нужно не добьешься.
- Да уж.. Светлыми чувствами питается, ты говоришь? Идиот я...
- Нет. Просто у тебя они есть.
- Знаешь, Сигизмунд, мне будет ее нехватать .. той, беззащитной, которая ждала сахара на ладони.. ладно.. кайпериньи б сейчас..
- Я сделаю.
- Слышь, Сигизмундий, только не перепутай. Кашаса в бутылке, в холодильнике. В чайнике – ВОДА.
Глядя на полную мартовскую луну капоэйрист и вампир потягивали сквозь соломинки кайперинью. Отличнейшую кайперинью, пусть и приготовленную на кашасе из чайника.