Журавль в небе

Наше неожиданное посленовогоднее возвращение из Жданова (ныне Мариуполь) в Ворошиловград (сейчас Луганск) заметно оживило весь город, особенно его женскую часть. Ещё бы — раньше после третьего курса курсанты ВВВАУШ разъезжались по учебным полкам, возвращаясь в родное училище только для сдачи госэкзаменов и торжественного выпуска. Теперь же местные барышни имели возможность лицезреть четверокурсников на протяжении почти пяти месяцев до их разлёта на стажировку в боевые полки.

Надо сказать, что в то время женихи-офицеры ещё очень даже котировались. Рассказывали, что официантки в курсантской столовой чуть ли не с боем отстаивали право обслуживать выпускников, надеясь построить своё семейное счастье. Наивные. На что они рассчитывали? Мы же не из Антарктиды приехали, где женщин нет — одни пингвины. Жданов  — большой портовый город, полный одиноких морячек, чьи мужья многие месяцы проводят в море, и оттого скучающих без мужской ласки. А какой же будущий офицер не скрасит женское одиночество? Главное, что это не требовало никаких обязательств.

Вот и на вечерах танцев в Доме офицеров после нашего прибытия девичий контингент значительно прибавился. Я понимаю барышень и ничуть не осуждаю их матримониальные намерения. Зачем тратить молодые годы на обхаживание какого-то первокурсника? А он, подлец, ещё возьмёт и не женится. Надо ковать железо, не отходя от кассы.

Придя на танцы, я ради шутки предложил первокурснику подходящей комплекции поменяться кителями. Натянув на себя чужой китель с шевроном первого курса, внимательно оглядел танцзал и направился к приглянувшейся девушке со смазливым личиком. Пригласил её на танец. Познакомились. Во время медленного танца, осуществляя очередной подкат, делаю ей пару дежурных комплиментов. Вижу, что моя партнерша в пол-уха слушает меня, крутя головой и с нескрываемым интересом приглядываясь к моим товарищам с четырьмя лычками на рукаве.

— Конечно, вас больше привлекают четверокурсники, — завожу я жалобную песню. — А мы… ничем мы не блестим, хоть вам и рады простодушно, — цитирую Пушкина. Вижу, что «Евгения Онегина» она в школе проходила, но не читала.

— Ну почему же? Не завидуй — и ты доучишься до четвертого курса, — сразу перейдя на ты, отвечает моя напарница. Я же продолжаю «выкать». Мои друзья, танцуя и улыбаясь, показывают мне поднятые большие пальцы за спинами своих подруг.

Танец кончился. Не отходя далеко, приглашаю девушку на следующий. Без особого энтузиазма она принимает моё приглашение. Показывая серьёзность намерений, в процессе танца предлагаю её проводить после окончания вечера и получаю решительный отлуп.

— Не надо меня провожать и больше приглашать! Что ты ко мне прицепился? Тебе мало других девчонок?

Я в молодости сообразительным был — сразу понял, что здесь всё по-взрослому. Мою новую знакомую явно не устраивала синица в руках. Девонька вышла на серьёзную охоту, а всякой мелюзге, которой она считала первокурсников, не стоит путаться под её стройными ножками, поэтому быстро ретировался. По окончании танцев, переодевшись в родную форму, у выхода рассказываю эту историю товарищам. Замечаю свою новую подругу, одиноко выходящую из гардеробной.

— А вот и она — охотница за головами. Видать, охота сегодня была неудачной.

Друзья как по команде повернули головы, рассматривая мою знакомую. Увидела и она меня в окружении четверокурсников в своём кителе с четырьмя курсовками. Видели бы вы её лицо, вытянувшееся от удивления. На секунду смутившись, девушка, не теряя надежды, решительно пошла в последнюю атаку:

— Игорь! Вы, кажется, собирались меня проводить? Я готова.

Больше, чем тыканье, резануло её «вы». Ну вот, другое дело. К взрослым дяденькам так и надо обращаться. Но вслух я этого не произнёс, а просто ответил:

— Да, я хотел вас проводить из своей жизни… Навсегда.

Мои товарищи дружно заржали. А новая теперь уже бывшая знакомая, вспыхнув алым маком, выбежала из Дома офицеров. Больше я её на танцах ни разу не видел. Так ей и надо — пусть не ловит журавля в небе.