На пути к вершине - пианист Георгий Громов

Что читатели должны думать об администрации сайта, которая удаляет вот такие мои стихотворения.



Резолюция о борьбе с героизацией нацизма была одобрена на заседании 69-й сессии Генеральной ассамблеи ООН 21 ноября 2014 года. «За» проголосовали 115 стран из 193. Среди противников документа оказались США, Канада и Украина, а страны Евросоюза вошли в число 55 воздержавшихся от голосования. Отныне для меня США, Канада, Украина и и эти 55 воздержавшихся, среди которых почти все европейские страны — наследники нацизма. И неважно, что это сделали политики. Но они уполномочены совершить это преступление своими народами. В конце концов, и Гитлер был всенародно избранным рейхсканцлером.

Неонацизм: Политики и народы

Я перечислю поимённо
Членистоногих блох и вшей,
Так зародившихся законно
На демократии своей.

Вот впереди ползёт Обама,
Беспозвоночных кукловод.
Как он витийствует упрямо
И миру лжёт всё наперёд.

Ещё один, чьё имя стёрто,
Канадой клёново рулит
(Нет, вспомнил-таки: Харпер Стёпа),
Обаме в рот, скуля, глядит.

Об Украине умолкаю,
На каждом там стоит печать
«Бандера, хайль!» — и точно знаю,
Кому-то с ними воевать.

Для них, что лях, москаль иль Jude,
Что грек, что немец иль француз:
«Украйна выше всех пребудет!» —
У них лишь с Гитлером союз.

А из Британии педрастой
(Прости, Оскар Уайльд, поэт!)
Бежит и бойко и брыкасто
Без скотланд-шерсти — гол и гнед,

Их Кэмерон, болтун превратный:
За гонор, выданный в аванс,
Он исполняет аккуратно
Команды «пиль», «ату» и «фас».

В каком колене от нацизма
Проснулась в Меркель эта муть?
От бошей взятая харизма
Играет злую шутку... Жуть!

С остекленевшими мозгами
Шуршит бульварами Олланд,
Играет, как мячом, словами,
А нос — по ветру... Коммерсант!

А скандинавы... вас так много,
И королев и королей:
Когда забыли вы про Бога,
Воруя педикам детей?

Где времена, как все датчане
Вшивали в сердце жёлтых звёзд,
А ныне же: в каком дурмане
Вы замолчали Холокост?

А вот с забытыми грехами
Антисемиты чередой
Своими тощими задами
К нам повернулися, как в стой-

ле: Польша, чехи и прибалты,
(Орущие в парадах «Хайль!»)
Румыны, венгры и болгары...
И ох как павших наших жаль!

Не немцы — ваши батальоны
Евреев били наповал,
Не немцы, а вполне «законно»
Ваш обыватель их сдавал.

Кто жил под властью оккупантов,
Тот помнит: злее нет румын,
В мундирах чёрных, в белых кантах,
Убийц людей на свой аршин.

Я не забыл, как под сурдину
Бомбили «братья» т о т Белград,
Теперь — Донбасс: наполовину
И х бомбы на детей летят.

Нацизм шагает по Европе,
Под ним распластанный Брюссель,
И превращаясь в мизантропа,
Мозгами движет еле-ель.

За океаном же — народом
Создали рейх на тыщи лет,
Сбылась мечта былых уродов:
О н и — цари, для   н и х — весь свет.
 
11-12.01.2015



Закат Европы

Под улюлюканье чертей
И аплодирующих бесов
Европа мчится всё быстрей
Дорогой дел и интересов,

Мостя последние км
Пред преисподними вратами,
Блюдя свой шик и реномэ
Под человечьими правами.

Закон от Бога позабыт.
Над всеми — лишь закон брюссельский.
Христос? Избит, распят, убит,
Как неудачник иудейский.

Вот нынешние — о-го-го!
Язык усопший возродили,
На нём в своей Синаго-го
Христову жертву отменили.

Европа им кричит «Ура!»
И каяться Европе не в чем:
Пришла прекрасная пора,
Жить стало веселей и легче.

И можно всё: грабёж, обман,
Убийства именем Брюсселя,
И содомит от счастья пьян,
И сатанисты осмелели.

Как двух гарантов след простыл:
Ну, вероломство, но — законно!
И чернозём в «немецкий тыл»
Везут лихие эшелоны...

Бомбить Белград, Донбасс — распять,
Вживую Косово оттяпать...
И убивать, и убивать
В себе же совесть, честь и память.

25-26.02.2018



Англосаксы

«Умом» бодрея и гордясь,
От радости в зобу немея,
Живут заботой, не стыдясь,
Как сделать мир вокруг подлее.

Канадец, англичанин — в раж,
Американосы — туда же:
Забыта совесть, как багаж,
И с каждым днём все люди гаже.

Все. Кроме них. Они — причём?
Их подлость списана в архивы.
Узнают? — Это всё потом.
Пока же — англосаксы живы,

Чтоб каждый день наполнить злом
По наглому или втихую:
Клянутся «богом» как козлом,
Столбя дорогу в ад лихую.

А в арьергарде — Евро-сад,
И клоуны, и кукловоды, —
Христа распяли на парад,
Грехом содомским хороводя.

25.02.2018


Народная история (Кому на Руси жить хорошо)


I

Разбудите меня послезавтра,
Разбудите, вперёд забежав,
Когда будете знать, кто же автор,
Что готовил нам новый устав.

Разбудите меня, разбудите,
Чтобы снова не спать по ночам,
Когда вспять неизвестный кондитер
Сладкой пудрою бьёт по мозгам.

Сколько было их! Лысый, с прищуром,
Всё отняв, поделил на своих,
Кто страну покорёжили сдуру,
Чтоб народ наконец-то притих.

Чтоб шагали, вождям в глаза глядя,
Прикрываясь от них кумачом,
А усатый грузин на параде
На трибуне стоял с палачом.

Поделили на чистых-нечистых
Слишком умный советский народ:
Коммунисты казнят коммунистов,
Ну, и прочих, как щепок — в расход.

А другие — те, что уцелели,
Положили себя за страну,
Чтобы дальше идти мимо цели,
Но с Победой, одной на кону.

Но не понял Победы усатый,
И народ ему — пыль и песок,
Сам не жил, и других виноватил,
Власть тащил, как их лагерный срок.

Чтоб её подхватил оттепельный
С бородавкою лысый дурак,
Всех наук корифей беспредельный,
Кукурузно-ракетный мастак.

Обещал языком, как метлою
(Что у всех болтунов — без костей):
Мы за партией — как за спиною,
Будем жить веселей и бодрей.

Не успел. Только всё перепортил
И заставил народ голодать —
Бровеносец уже телепортил:
Сам живу, и другим дам пожрать.

Нефтяные доходы затычкой
Прикрывают партийных хапуг,
И летит под откос электричка
В коммунизм, как железный утюг.

Перестройкой отмеченный бредит,
Где бы вожжи ещё отпустить,
Вот беда: с ним никто же не едет,
И времён обрывается нить.

Впереди уже Ельцин маячит,
Горизонты собой заслоня...
Братцы, братцы, да что ж это значит:
Всех провёл, и тебя и меня.

Продал всё. И народ без работы
На обочинах жизни лежит,
Чтобы кучка воров без заботы
Упражнялась с трибуны во лжи.

А ведь клялся Аника, как воин:
Потерпите, мол, годик иль два,
И о завтрашнем дне, будь спокоен,
Да не будет болеть голова.

Обещают, кругом обещают,
А чиновник, как был, так он — есть,
Власти делают вид, что не знают:
Он — один, а народу — не счесть.

Ну, не выпасть никак из обоймы,
А колонна его — номер пять,
И ему, наконец-то, на кой мы:
Не мешайте работать, как спать.

Вот опять: обновили кабмины
Наверху, в голове, на местах,
А чиновник расставит в них мины:
Только сунься, народ — тарарах!

Разбудите меня послезавтра,
Разбудите, вперёд забежав,
Когда будете знать, кто же автор,
Что готовил нам новый устав.

Разбудите меня, разбудите,
Чтобы снова не спать по ночам,
Когда вспять неизвестный кондитер
Сладкой пудрой забьёт по мозгам.



II

И настал наконец день позора
И чиновничьего торжества,
Президенту задуматься впору,
Кто в команде его голова.

Президент наш хорош... Ну так что же,
Когда рядом маячит другой,
Сытый, наглый, с лоснящейся рожей,
По всем пунктам — и вор и герой.

Он любую идею подпортит
Нужной ссылкой на тот же закон,
Схлопотать без боязни по морде:
Сам себе — генерал без погон.

Н у,   н е   в ы п а с т ь   н и к а к   и з   о б о й м ы,
А   к о л о н н а   е г о — н о м е р   п я т ь,
И   е м у,   н а к о н е ц - т о,   н а к о й   м ы:
Н е   м е ш а й т е   р а б о т а т ь,   к а к   с п а т ь.

Он живёт без боязни быть сбитым,
Как наш новый ракетный Сармат:
Что хочу, то творю, у корыта
Своей власти — и чёрт ему брат.

И вопросы, что за год копились —
Наш народ терпелив до поры —
В ожиданьи ответа прокисли,
Как в рожках молоко от жары.

Наша Дума никак не созреет
До признанья: в стране — саботаж,
И что нужен закон, чтоб умерить
Через меру чиновничий раж.

По другому назвать, что творится,
Не могу: ведь который уж год,
Невзирая на ранги и лица,
Все они презирают народ.

Не освоят никак миллиарды:
Это сколько же лишних забот! —
И живут старики как бастарды
В аварийных халупах в расход.

Половине страны не добраться
До обещанных свыше доплат,
Ну, а кто вдруг захочет ругаться...
Нахамят и уволят под зад.

Мне плевать, что везде ещё хуже,
Пусть грызутся, и Бог им судья,
Но валяться в чиновничьей луже:
Это — жизнь и твоя и моя.

И прошёл он, раз в год день позора
И чиновничьего торжества,
Президенту задуматься впору,
Кто в команде его голова.

Прозвучали вопросы, похоже,
Но не те, что волнуют народ:
Он и здесь постарался, тот, с рожей,
Отобрал. И так каждый «раз в год».

23.01.2020, 17.12.2020



Плач по Украине

Я молился ночами, и Бог мне судья
И всем людям последний заступник на свете,
И светлела на небо мольбами стезя,
И что я ещё здесь — в ожиданьи Ответа.

Я молитвой страдал, не хватало мне слов,
О любимой земле, где родился и вырос,
О солдатах живых и за будущих вдов,
И в душе возводил свой амвон и свой клирос.

Как случилось, что рядом взошёл сатана
В ореоле, как факел, языческих свастик:
Разделилась когда-то единая наша страна
Под хапок либерало-нацистов во власти.

И росли поколенья вроссЫпь и поврозь,
Только тех, кто пожиже, приманивал Запад,
Да и нам донесло его приторный запах
(Для украинцев русский стал в горле как кость).

Как забыли Христа? Да и был ли он там,
В провонявшей вовсю католической луже?
И кресты на их флагах — НЕ от Христа.
Протестанты? По мне, так они ещё хуже.

Да — увы! — там давно сатана правит бал,
Его шёпот народам так сладостно манок,
Вслед за ними украинец тоже пропал
Под нацистские гимны с утра спозаранок.

И пошла Украина детей убивать
По указке по западной, подлой и низкой,
Бабий Яр позабыв, и где Родина-мать,
Душу высмердив за поцелуй сатанинский.

И балдеют хохлы от бесовской игры,
Направляя орудия в нашу Россию,
И без Бога живут у заветной дыры
Прямо в ад, где их ждут — ох, как ждут! — черти злые.

Боже, Боже! — молился я вновь, —
Окропи Украину святою водою,
Ведь в их жилах и наших течёт одна кровь,
И сильны мы лишь вместе, и всюду — с Тобою.

12.11-25.12.2022


Вероятность того, что нацистская и пятоколонная администрация сайта удалит мои материалы, велика, поэтому заранее приглашаю читателей на мою страницу на фабула точка ру, где размещены все мои произведения и материалы проекта «Москва и москвичи Александра Тимофеичева (Александрова)».



На пути к вершине (пианист Георгий Громов)
(из старых рецензий)

Давно слежу за выступлениями молодого пианиста Георгия Громова. Имя для московских любителей музыки достаточно новое, но уже известное и имеющее свою аудиторию. Каждый его концерт - это совершенно новая программа, это очередной шаг к вершинам исполнительского искусства. И, по-видимому, сам пианист понимает, как долог этот путь, и чтобы достичь вершины, не следует торопиться: альпинисты знают, что излишняя спешка в пути наверх может привести даже к гибели, и это тем вероятнее, чем выше вершина.

Рецензируемый концерт состоялся 1 марта 2006 года в Государственном институте искусствознания в рамках молодёжной программы "Юность. Россия. Третье тысячелетие" и представлял музыку Вены от классицизма до современности.

Не буду распространяться о произведении, которым открывалась программа: Анданте с вариациями фа минор Йозефа Гайдна. Сыграно было вроде и не "под рояль" (по выражению В.В. Софроницкого), достаточно строго и собранно, но, как зачастую на концертах молодых пианистов, меня не покидало ощущение "обката" обязательного произведения венской классики в экзаменационной программе консерватории. Короче, сыграно достойно, но не обязательно.

Продолжая рассказ о концерте сначала "заупокой", не скажу много и о завершающем всю программу "Венском карнавале" Роберта Шумана. Хотя публика была в восторге, да и виртуозность произведения именно на публику и рассчитана, казалось, что Георгий иногда не справлялся с тем темпом, который сам и выбрал. Но непосредственность, с которой он не обращал внимания на эти негативные моменты, помогала не потерять в целом исполнительского блеска.

Но ведь не ради этого мы приходим на концерты. Даже у великих пианистов бывали вечера, когда всё было "плохо", всё было "не туда", и вдруг посреди этой бесплодной равнины возникало чудо, когда всё это забывалось и всё прощалось артисту, подарившему неожиданный шедевр. У Георгия Громова случилось такое чудо. Это был эмоциональный центр концерта, вершина, которой открывалось второе отделение - Соната си минор Албана Берга. После последней ноты сонаты даже то произведение, которое прозвучало перед перерывом - Большая соната ля мажор Франца Шуберта (D.959) - предстало в ретроспекции подготовкой к штурму шедевра юного 23-летнего австрийца.

То, что соната А. Берга была поставлена сразу после перерыва, таило в себе некоторый риск: психология публики такова, что после фойе трудно собраться на восприятие такого имени. Но, к счастью, слушатели были неслучайными, и событие состоялось.

Говоря об интерпретации этой сонаты, нельзя уйти от сравнения с Гленном Гульдом. Его достижения в трактовке музыки 20 века не так популярны в том смысле, что ещё нет их обстоятельного анализа. Для меня его трактовки Э. Кшёнека, А. Шёнберга, А. Берга, П. Хиндемита сродни "игре в бисер" по Герману Гессе - в первую очередь, абсолютной значимостью каждой ноты, каждого оттенка в темпе, силе звука и т.п. Но в его исполнении сонаты А. Берга мне всегда не хватало большего градуса возвышенной романтики (может быть, потому, что к каким бы "экспрессионизмам" сонату не относили, для меня она одно из самых романтических произведений в мировой музыкальной культуре). И наконец я услышал такое "идеальное исполнение"! Георгий Громов, сознательно уйдя от абсолютности музыкального материала, сыграл драму первой влюблённости со всеми её счастливыми моментами и разочарованиями. Это надо было слышать! И слушатели, мне показалось, это оценили: аплодисменты после сонаты А. Берга продолжались дольше, чем после других произведений.

Меня никогда не обманывала "мажорность" последних сонат Франца Шуберта. Я искренне убежден в том, что исполнитель этих сонат поневоле должен стать их исследователем. Горечь и боль, прорывающиеся во всех частях ля-мажорной сонаты через сбивчивость ритмического рисунка, неожиданные сфорцандо и прихотливость темпов, "упакованы" в такую необычно классическую форму, что порой становятся незаметными в интерпретации некоторых "скорых на премьеры" пианистов: "прочирикал", сорвал рукоплескания и - был таков!

Было приятно убедиться, что Г. Громов открыл в этой сонате что-то своё, и словно стесняясь этого, иногда скрывал эти откровения за песенностью мелодики, столь свойственной Ф. Шуберту. В этом можно увидеть и "не дошёл до самого конца" в своей интерпретации, однако ведь и сам Шуберт в финале скорее посмеялся с горькой усмешкой над своей болью, а это у Громова получилось.

Творческие достижения Георгия Громова в этой программе - это как бы промежуточный лагерь на пути к вершине. Пианистов - пруд пруди, а так мало личностей! Георгий Громов - личность, и, если вернуться к образу в начале рецензии, можно сказать: он не будет отсиживаться в этом лагере, провожая взглядом своих спутников, штурмующих следующие высоты - я знаю, он будет с ними.

P.S. Среди слушателей я заметил профессора Ю.А. Туркину. "Мы все становимся свидетелями рождения крупного пианиста нового поколения", - сказала пианистка, что я с её разрешения передаю и вам, музыканты и любители музыки.

P.P.S. Прошло более десяти лет со времени написания рецензии. Артистическая карьера Георгия Громова складывалась непросто и неоднозначно. Он востребован, его приглашают в разные страны. В памяти любителей музыки, несомненно, осталось его исполнение всех 32 сонат Бетховена. Более того, каждый концерт с новой программой всегда был отмечен очередным исполнительским шедевром: хотя бы одно произведение программы становилось открытием. Таким стало, например, исполнение соль-мажорной сонаты Гайдна на конкурсе имени Чайковского в 2011 году, которое я считаю лучшим среди всех участников первого тура. Но эти же десять лет показали, что Георгий Громов - музыкант не для конкурсов. Заявленные им программы для этих состязаний включали произведения явно «неконкурсные», на которых уважаемые члены жюри не «набили руку и уши»: они просто терялись, как оценивать исполнение пьес, которые не принято играть на конкурсах, уж больно они интеллектуальны и нестандартны, а часто ещё и вовсе невиртуозны, что ныне считается недостатком для конкурсантов.

Последние же годы Георгий Громов и вовсе отошёл в тень своей жены, более удачливой на конкурсах пианистки Марии Масычевой. И чаще можно услышать не сольные его выступления, а в дуэте с нею. Для такого незаурядного и интересного пианиста, как Георгий Громов, это шаг в сторону с пути к вершинам музыки.

Москва, 2006-2018 гг.


Рецензии