l autre ciel

Вам когда-нибудь доводилось беседовать с человеком, который летал в космос?
Я встретила Яна, когда мне совсем не о чем было писать. Полнейший творческий кризис и отсутствие вдохновения нагоняли на меня какую-то тяжелую тоску, от которой пытаешься отмахнуться, как от мухи, но она никуда не собирается улетать. Мы знали друг о друге по рассказам общих друзей, и познакомились совершенно случайно душным майским вечером в саду при летной академии, где я дожидалась кого-то из них с целью развеяться после утомительного дня. Лениво развалившись на лавке, я сквозь полусон смотрела на пруд, в котором плавали утки. На набережной уже собиралось много людей – студенты выходили из здания академии и по обычаю стекались сюда.
Один из них -  среднего роста, с темными, почти черными ,волосами и по-собачьи грустными глазами отделился от общей толпы. Человек зашагал по направлению к моей лавке. Видимо, он сразу меня узнал, представился,  и у нас завязался разговор. Это было будто бы миллион световых лет назад.  С тех пор, мы стали практически неразлучны и правели вместе все лето.
Ян был космонавтом и, несмотря на юный возраст, слетал уже в несколько экспедициях и знал удивительное количество историй, которыми кормили друг друга молодые пилоты, коротая тоскливые часы в общежитии. Большинство из них были, конечно, небылицами, но как он рассказывал! У Яна было свое неповторимое виденье каждо й такой сказки, своя философия, и ночью, под звездным  небом, его слова обретали магическую силу. Я слушала , и мне впоследствии захотелось донести их до каждого сердца.
                ***

На Сатурне безумно красивое небо. Ярко-синий цвет, рассеченный серебряной полосой колец,  к поверхности переходит в желто-оранжевый, как наши земные лютики. Под ним расстилается бледное газообразное море, покрывающее ледяное ядро - холодно сердце планеты. Оно давно перестало биться и оделось серо-желтой мантией. 
Ранее, когда Сатурн был совсем юным, его обледеневшее сердце было горячим. На нем жили существа, очень похожие на людей, их сознание имело почти безграничные возможности. Их глаза располагались слишком близко друг к дугу, а ушных раковин почти не было. Счастливые обладатели тоннельного зрения, они видели только то, что должны , а слышали то, что хотели со всех сторон. 
Непостижимо огромный ум дал им возможность построить грандиозные города- красивые и удобные для жизни. Каждый был занят своим делом, каждый был необходим для функционирования общей машины. Обитатели Сатурна жили по триста лет, и ни разу не задавились вопросом "зачем". 
В огромных пирамидальных зданиях много комнат - в каждой сидит по одному такому существу. Они набирают тексты на компьютерах удивительной формы и делают телепатические звонки. Вся суета направлена на поддержание тепла внутри ядра планеты - остановка процесса хоть на минуту может повлечь за собой трагические последствия.
 Масштабные поляны, на которых стоят грузовики с горючим , затянуты серым дымом. За ним не видно неба, нельзя даже разглядеть лицо с пяти метров - словом,  совсем ничего. Существа работают до последнего издыхания, до холодного пота, выкладываются ради того , чтобы сердце Сатурна не остыло, не покрылось льдом, неся за собой неминуемую мучительную гибель.
Рутина разбивала их, как ветер разбивает наши земные волны об острые камни неизведанных берегов. Настал момент, когда интеллект позволил им спроектировать первую ракету, способную перемещаться сквозь пространство  на много световых лет. На борту находилась большая камера, которая транслировала все, что видно из иллюминаторов на огромный экран в центре города. 
Тогда главные из главных заняли места на корабле и отправились в путь. Они разрывали время и расстояние, а экран транслировал народу мутную картинку. Работа на планете, конечно же, шла своим чередом. 
После пробного полёта на Прометей - ближайший к Сатурну, такой же пустой и задымлённый, существа отправились на Землю.
Они приземлились на берегу Тихого (на тот момент ещё безымянного) океана  во время заката. Красное, как горячий уголь, солнце тонуло в прозрачной воде. Диковинные животные плавали у берега – эволюция пока не дала им возможности выйти на сушу. Бело-синие облака плыли по ярко-розовому небу. Экран хорошо передавал цвета. Картинка вдруг стала яркой до боли в глазах. Стала такой поразительной, что все замерли, будто остановленные безмолвной силой. Невозможно точно описать, что они чувствовали, но, думаю, это было все равно, что испытать все возможные человеческие чувства одновременно, и чувства эти ,должно быть, казались умноженными в сто, тысячу, миллион раз.  Они стояли минуту, две, три. Они больше не работали, а ядро остывало. Дым над полянами, домами и грузовиками рассеялся , и существа увидели своё собственное Сатурнское небо, скрытое от них до настоящего момента. Десять миллионов голов поднялись вверх, десять миллионов  взглядов вонзились в глубокую синеву, расчерченную полосками колец. Ядро остывало, и изо рта уже шёл пар при дыхании . Они  знали, что гибнут, что нельзя медлить, что нужно срочно снова запустить печи, машины и грузовики. Они впервые в жизни задали вопрос "зачем", и смерть заключила их в свои холодные объятия. 

                ***   
               
Ян говорил со слезами на глазах, и я понимала, что для него, а может быть и для каждого из нас это большая трагедия. Возможно мы чего-то не улавливаем, не понимаем. Еле-заметный, но важный, бесспорно важный смысл спрятан где-то за облаками или скрывается в утреннем тумане над полянами, исчезает с восходом солнца. Может быть он таится за дверью парадного холодным осенним вечером, ждет, когда какой-нибудь загулявший допоздна жилец впустит его. Проскользнув в сумрак , за занавешенные шторы, в щели , проеденные временем в бетонных стенах, он зажжет свет, который никто уже не сможет потушить.