Наваждение

(из рассказа заядлого грибника)
Было это в конце сентября, когда работы на огороде уже закончены, а морозов еще нет. Как раз в эту пору я всегда хожу по грибы.
В лесу в это время необычайно живописно: пылают красные, всегда дрожащие листья осины, все прозрачнее желтизна опадающего березняка, все темнее хвоя елей. Во всем чувствуется приближение зимы. Птицы уже давно молчат, а звуки проходящей невдалеке дороги все слышнее и звучат, как будто бы рядом. А если вдруг выглянет солнышко и осветит все своими золотыми лучами, то так и захочется присесть на пенек или валежину и послушать дыхание леса…
Как раз в один из таких погожих осенних дней ко мне приехали мои хорошие знакомые. И стали уговаривать меня съездить в лес, хотя бы часика на два – сказали, что, мол, пошли белые, да и подосиновиков пруд пруди. Я долго отнекивался ввиду того, что и время для такой прогулки было уже позднее – час до полудня, да и большого желания, честно говоря, не было. Но куда денешься – уговорили.
Мы быстро перекусили, собрались и поехали. Но, проехав метров пятьсот, я вдруг вспомнил, что забыл дома водительские права. Что тут было делать – вернулся, хотя вроде это и плохая примета. А впрочем, мы доехали быстро - дорога была чистая, машин мало.
Когда мы добрались до своего заветного места, то, оставив машину, углубились в лес. У дороги и грибов нет, да и собирать их нельзя, потому что грибы, как губка, впитывают в себя всю дорожную грязь.
Тропинка закончилась, и мы вышли к заросшему полю. Оно так заросло, что было уже непонятно: то ли это лес, то ли подлесок. Вот здесь-то мы и стали собирать грибы. Примечательно, что в это время года почти все попадающиеся грибы бывают чистыми, без какой-либо червоточинки.
Подосиновиков было великое множество, и даже сдвинутая набекрень рыжая шляпка гриба величиной с ведро была так хороша, что просилась в корзинку. А одна женщина из числа моих знакомых, которая нашла сразу с десяток красивых, как на картинке, боровиков, стояла возле них в недоумении и не знала, что с ними делать. При этом она восхищенно повторяла: «Я таких грибов, и столько, никогда не видела!»
Так, за увлекательным собиранием грибов и ауканьем, мы и не заметили, как налетели тучи, и пошел дождь. Дружно спрятавшись от него под елью, мы начали вспоминать свои недавние опасения. И говорили друг другу: «Вот тебе и плохая примета – смотри, сколько грибов набрали!»
Дождь вскоре закончился, но сразу, как бы невзначай, на землю опустился туман. Мы пошли искать дорогу домой. Ходили мы достаточно долгое время. Не раз нам казалось, что вот она, дорога! Но почти сразу выяснялось, что мы ходили вокруг ели, под которой прятались от дождя.
Постепенно стих смех, приумолкли шутки. Все уже понимали, что заблудились, и, конечно, смотрели на меня. А что я мог сделать? У меня даже компаса с собой не было. Я всегда ходил по памяти, думал, что лес знаю, как свои пять пальцев, и здесь вдруг такое…
Осенний день короток. Опасаясь скорого наступления темноты, мы еще энергичнее начали искать дорогу. И вдруг совсем близко от нас в траве проползла черная гадюка. Один мужчина из нашей компании начал искать палку. Но я его остановил, сказав: «Это не она к тебе приползла, а ты пришел к ней в дом. Она здесь живет, да еще пользу приносит, защищая нас от грызунов. А ты ей за это по башке со всей силы»… Мужчина пытался оправдаться тем, что змея может укусить. На что я ему ответил: «Страдает один из ста тысяч. И тот не подвергается укусу, пока не наступит на змею».
Применительно к человеческой цивилизации тема была богатая, и я бы ее охотно развил, но обстановка не располагала к беседе. Слушая нашу перепалку, народ немного поуспокоился, и мы, наконец, вышли на утоптанную тропинку. Вскоре она вывела нас на край опушки, на другом конце которой стояла деревня. Чтобы как-то ободрить и поддержать своих грибников, я сказал, что схожу туда и узнаю, как нам найти дорогу.
По мере приближения к деревне я все больше и больше удивлялся. Никогда раньше я не видел домов и дворов, покрытых стружкой и дранкой. А на берегу речки стояли бани и, представьте себе, здесь не было никаких глухих заборов и новодельных замков. Посередине деревни, а в ней было несколько домов, стоял журавель - колодец для воды. Неподалеку возле телеги была привязана лошадь, а за рекой паслось стадо коров.
Когда я подошел ближе, детвора, игравшая на улице в чижика, разбежалась. А из дома напротив вышла женщина средних лет с коромыслом. Я хотел было у нее спросить, что собирался, но посмотрел в ее черные глаза – и у меня язык словно отнялся, и лишь по направлению ее взгляда я понял, куда нужно идти.
Как будто в тумане я вышел к своим грибникам и показал им путь. А в голове моей словно молоточком стучало: «Не приходи, забыл, забыл…» Но об этом я никому не рассказал. Буквально через полчаса мы вышли к машине. Мои знакомые очень радовались, что не пришлось еще блудить. А я и сам не знал, кого надо за это благодарить.
С тех пор уже прошло немало времени. А я все нет-нет – да и сворачиваю к тому месту, где в тот раз оставлял машину и разыскивал ту диковинную деревню. Но, увы, напрасно. Иногда я думаю: может, все это мне показалось? Однако люди, которые были со мной в тот день в лесу, помнят, что деревня действительно была.
А мне так хочется опять побывать в деревне! Встать утром с петухами, выйти на крыльцо, надев валенки на босу ногу и накинув телогрейку, и, сидя на крыльце, слушать, как просыпается деревня. Вот овцы заблеяли, корова замычала, а вот и лошадей погнали из ночного на конюшню.
Потом зайти в тепло - и увидеть уют и доброту русского дома. Домотканые половички, вязаные подзоры на кроватях, накидушки, занавески, и все сделано с любовью и заботой. В правом углу теплится лампада.  И так тепло, радостно становится на душе! Несмотря на то, что молоточек дает о себе знать: «Не приходи, забыл, забыл…» Но куда ж ее деть – память?